Следует ли мне тоже...? Наверное да... Я неуверенно подхожу и тоже её обнимаю, а моей руки касается плечё Изуку. На улице уже прохладно, осень всё-таки, да и поздно уже...но всего лишь от одного прикосновения по телу расплывается тепло, такое приятное и уже кажется, что родное, тепло.
Хотелось бы обнять Изуку, только его и стоять так с ним, обнимаясь, прижимая его крепко крепко. И наплевать на то, что вокруг нас, хоть ливень, хоть гроза, хоть апокалипсис, мне неважно. Важно то, что он, Изуку рядом...
Из раздумий меня вырывает нежный голос, который я узнаю из всех голосов мира:
— Спокойной ночи, Шото! — И он мило улыбается.
— Да. Спокойной ночи! — И я тоже улыбаюсь, потому что он улыбается и этого больше чем достаточно, чтобы заставить меня улыбнуться.
Изуку махает рукой и уходит обратно в общежитие. Мда... насколько надо быть влюбленным идиотом, чтобы не заметить, как несколько людей, которые до этого стояли довольно-таки близко к тебе, ушли? Я вам отвечу. Охуеть, блять, как сильно. И правда. Они все ушли. Осталась только Урарака. Кстати почему она не уходит? Вопрос получше: почему я не ухожу?
— Споконой ночи! — Я киваю и уже собираюсь уйти.
— Тодороки. — Её голос звучит как-то неуверенно. — Подожди... Есть разговор. — Разговор? Со мной? О чём?
— Ладно... — Всё таки я сам к ней обращался. — Только можно мы зайдём? Тут все таки прохладно...
Она лишь кивает в ответ, проходит к двери и открывает, но не заходит. Мне нужна доля секунды, чтобы понять, что она хочет-чтобы я зашёл. Мы проходим в здание и садимся на диваны.
— Так о чём ты хоте-
— О Деку.
— Что? Почему? — Она хочет спросить есть ли у него кто-то? Я тоже хотел бы знать.
— Не делай вид, что ты не понимаешь. — Она смотрит мне в глаза.
— О чём ты? — Неужели она что-то заметила?
— Тодороки... Ты правда думаешь, что это незаметно?
— Что незаметно? Я правда не понимаю, о чем ты.
— Как ты на него смотришь, как ты ему улыбаешься. Да вообще, Деку- единственный, с кем ты сблизился из всего класса.
— К чему ты ведёшь...? — Режим "строим из себя дурочка"
— Ладно... — Она тяжело выдыхает. — Спрошу на прямую. Он тебе нравится? Скажи, ты влюблён в Деку? — И снова она смотрит в глаза.
Она спрашивает это, потому что тоже в него влюблена? Или, чтобы сказать, что я ему не нужен. Я это знаю. Я знал этого с самого начала.
— Да. — А зачем врать?
— Понятно. — Шатенка медленно встаёт. — Просто чтоб ты знал, я не буду тебе уступать. — Она это говорит даже не повернувшись ко мне. — Я тоже буду бороться того, чтобы он меня полюбил, сделаю всё, чтобы он был счастлив со мной. — Она так уверенно это произносит. — Однако если окажется, что он любит тебя, и вы будете вместе...я не буду вставать между вами. Но давай будем реалистами: у меня есть все шансы. А у тебя? Такому как он, не нужен такой, как ты, так что тебе лучше сейчас оступиться, пока ты не сделал больно себе и ему. Да, ему. Деку считает тебя своим другом, очень хорошим и близким другом. Представляешь, как ему будет больно, если узнает, что ты любишь его не просто как друга, что ты по факту обманывал его? — Я сам это знаю... — Это всё, что я хотела сказать. Спокойной ночи. — И она уходит даже не оглядываясь назад.
Но она права. Она, черт побери права! Это всё, о чём я могу думать, пока поднимаюсь по лестнице, пока принимаю душ, пока чищу зубы и переодеваюсь в пижаму и даже когда ложусь спать.
В голове всплывают слова, слова Урараки
"Он считает тебя другом" я поворачиваюсь на левый бок,
"очень хорошим и близким другом" обратно на спину,
"ты по факту обманывал его" теперь на правый бок,
"Такому как он, не нужен такой, как ты" на живот,
"ему будет больно" я не могу заснуть...
***
Я прихожу в школу рано утром, не думаю, что тут будет хоть кто-то кроме меня. Однако, приближаясь к нашему классу, я слышу голоса. И у меня возникает чувство дежавю. Так было и
тем утром. Но сейчас что-то по другому, голоса не те. Точнее только один из них... Первый это Изуку...это точно...а второй...Урарака...?
— Я люблю тебя — Её голос тихий, но можно разобрать... Изуку...пожалуйста...только не говори, что ты тоже...пожалуйста...умоляю... Хотя...как я могу просить о таком? Отказаться от счастья... Ради чего? Меня? Это даже, для шутки плохо...
— Я тебя тоже. — И всё. Меня собрали по маленьким осколкам и разбили снова в ещё меньшие дребезги всего одним односоставным предложением.
Казалось бы хуже некуда. Но как и в фильмах, когда так говорят, сразу становится хуже: отключают электричество, вырубают свет, кто-то умирает, так и сейчас становиться хуже. Потому что я открываю дверь. И лучше я бы этого не делал, вот правда. Дверь беззвучно открывается. И я тоже умираю. Умираю не физически (хотя сейчас спрыгнуть с крыши кажется как никогда замечательной идеей) а ментально, душевно. Тот огонёк, который вспыхнул несколько месяцев назад, сейчас потух, потух за несколько секунд и потух навсегда. Они целуются и ох чёрт я ещё никогда не видел Изуку таким счастливым... Он улыбается ей в губы...улыбается...его левая рука на её плече, а правая поглаживает по щеке...она же обвила руками шею, зарываеться в волосы...в его волосы...в эти кудрявые, невероятно мягкие, пушистые и пахнущие яблоком волосы... Больше я уже ничего не вижу, картина расплывается, на глазах наворачиваются слёзы... Только не смей плакать...они тебя услышат...мне не нужно, чтобы меня жалели... И я всё же начинаю плакать, беззвучно, но плакать...так и лучше...они не услышат меня...я не в праве портить их счастье, его счастье... Но как же блять больно...как же чертовски и невыносимо больно...это не идёт в сравнение с тем, когда мама облила меня кипятком...нет...это хуже... куда хуже... Я думал хуже всего тогда, когда больно физически и душевно... Но нет... Как же я блять ошибался... Ведь куда хуже, когда физическая боль не заглушает душевную... Я...я просто хочу умереть...умереть физически...дайте мне умереть... Меня трясет, я падаю на колени и походу это уже достаточно громко для того, что меня заметили...
— Тодороки...? — В её голосе презирание.
Блять...меня заметили...я всё испортил...я всё проебал...я...просто ужасен... Как я мог...как я мог...? Изуку...пожалуйста...пошли меня...назови меня тварью...назови меня последней мразью, отвратительным уродом...пожалуйста возненавидь меня
— Что ты тут делаешь? — Да. В его голосе то же презирание.
Да...больно...но уж лучше будет больно мне, чем ему... А так...что мне ещё терять...?
— П-прости... — Я хочу это сказать, я хочу, чтобы он знал... — П-прости меня И-изуку...я-я люб-люблю — Говорить сложно горло сохнет... больно...я не могу дышать... — я люб-блю тебя Изуку... — Я не поднимаю голову...не хочу встретиться с его взглядом....от этого будет слишком больно...
— И ты смеешь звать меня по имени? — Презирание, это всё, что слышно из его голоса, бесконечное презрение. — Поверить не могу, что считал тебя другом. — Его голос холодный и острый, как лезвие, лезвие, которым хочется вскрыться.
Что ж...теперь хотя бы нестрашно умереть, он не будет по мне скучать. Значит можно...можно умереть...спасибо Изуку, что дал мне умереть.
***
— Хааахххаха — Дышать тяжело, по лицу течёт холодный пот. Где я? У себя в комнате... Это...это был сон...? Снова кошмар...? Да... Походу так... Но теперь страшно, что так и правда может случиться.
