***
За прошедшие несколько дней Селестия не то чтобы привела дом в порядок, но заметно освободила его от излишней пыли и посторонней живности. Теперь хотя бы не приходилось чихать через каждые пару минут, да и в волосах никто не запутывался. И все же каждый последующий день тянулся все дольше, а беспокойство нарастало. Информационный вакуум давил, и она уже готова была шагнуть за дверь и будь что будет. В конце концов, от нее, похоже, одни проблемы, и вообще такую неудачницу еще поискать нужно. Вот только один необдуманный поступок, совершенный под воздействием эмоций уже дорого ей обошелся, совершать безумства и далее она не собиралась. Селестия действительно была склонна к безрассудным поступкам, что странно, ведь в свое время шляпа отправила ее отнюдь не на Гриффиндор, чьи ученики как раз некоторой безрассудностью и славились, а на Слизерин, где учились те, кто предпочитал свои поступки просчитывать хоть как-то. Вот она и пыталась, и пришла к закономерному выводу: ни к чему осложнять и без того непростую жизнь тем, кто о ней до сих пор беспокоился. Генри вновь явился как снег на голову, правда, на этот раз предупредил заранее, так что не пришлось вновь устраивать пародию на великую битву. Он прошел до единственной в доме комнаты без дверей и остановился в проходе, опершись плечом о косяк. Двери возвращать Селестия не стала, зачем? От кого закрываться в доме, где кроме нее остались разве что неубиваемые крысы? Она сидела на кровати, сложив ноги по-турецки и поставив на них тарелку с едой, в воздухе перед глазами зависла толстая книга, явно не та, что была в прошлый раз. — Поглощаешь знания? — усмехнулся Генри. Селестия, отправившая в рот очередную ложку каши, повернулась к нему, книга мягко упала на кровать. — Чем еще здесь можно заняться? — спросила она, вытаскивая ложку изо рта. Он хмыкнул и, отлипнув от косяка, подошел ближе, поднимая книгу. Девушка внимательно следила за каждым его движением. — Где ты их находишь? — пораженно спросил он, глядя на почти стершееся название: «Грани смерти». — В библиотеке, — девушка беззаботно пожала плечами. — Ты никогда не интересовался, что за литература там хранится? Хотя ты у нас читать не любишь, я помню. — Почему дед от них не избавился? — он аккуратно положил книгу обратно, как будто та могла его укусить. — Спроси у него, но поскольку в этом доме давно никого не было, сомневаюсь, что об их существовании вообще кто-то знает. — Ты ведь не собираешься использовать эти знания на практике? — он уселся на стул, пристально глядя ей в глаза. — Я конечно в курсе, что вы все считаете меня чокнутой, но не до такой же степени, — поморщилась Селестия. — Мне просто интересно, а знания, знаешь ли, никакие лишними не бывают, даже такие… тем более такие. Они какое-то время помолчали. Генри пытался осознать, до чего еще она успела докопаться в этом доме. Судя по истории семьи Блэк, интересующие Селестию книги были еще относительно безвредны. Сама же Селестия пыталась хотя бы по его внешнему виду и лицу понять, что же происходило за стенами этого дома, ставшего ее тюрьмой. — Ты пришел мне что-то сказать или проверить, не натворила ли я чего? — наконец подала голос девушка, отставляя тарелку на тумбочку, что стояла возле кровати и была завалена исписанными пергаментами. Кажется, об их содержимом она не слишком беспокоилась, потому что поставила тарелку, даже не глядя. — Твою мать арестовали, — он наконец решился это сказать. Генри внимательно следил за реакцией Селестии. Она прикрыла глаза и медленно, глубоко вздохнула. Больше ничем не выдав свои эмоции. Когда девушка открыла глаза, выражение их было отстраненным и холодным. — Этого следовало ожидать. Это ты подразумевал под «в порядке»? — последнее слово прозвучало особо ядовито. — Прости, — Генри опустил голову. Иногда смотреть ей в глаза было просто невозможно. — Я ведь не дура, Поттер, знала, что будет дальше… Хотя нет, дура. Что меня вообще туда понесло? — она в порыве отчаяния вцепилась пальцами в волосы. — Ты ведь не сделаешь никакую глупость? — Какую, например? В одиночку пойду штурмовать Азкабан? Или от отчаяния сигану с чердака? Или у вас есть еще какие-то особые мысли по этому поводу? Ты не стесняйся, скажи, а то я, похоже, многого о себе не знаю. — До суда она будет находиться в камере предварительного заключения, а не в Азкабане. — Я вот не пойму, ты меня от глупостей остановить хочешь или намекаешь на что-то? — она с тяжелым вздохом упала на спину, раскинув руки в стороны. — Что я могу сделать? Что мы все можем сделать? Только терпеть и ждать непонятно чего. Иногда ей действительно казалось, что дед был прав и все кончено. Бороться не имеет смысла, просто… просто потому что не имеет. Потому что никто не слушает, точнее, слушают, но не слышат, а если слышат, то притворяются, что нет. Никому не хочется, чтобы его обвинили в нетерпимости. — Ты сдаешься? — с усмешкой спросил Генри. Он прекрасно знал, как взбодрить ее парой слов. Вот и сейчас Селестия аж подскочила, хотя сделать это в положении лежа на кровати было довольно непросто. — Конечно, нет, — она снова села и теперь смотрела на него с возмущением. Зато взгляд наконец-то стал живым. — Просто кажется, что мы бесполезно и бесцельно долбимся лбами о стену и скорее расшибем лбы, чем эту стену сломаем. — Значит, это сделает кто-то другой, — пожал плечами мужчина. — Тот, кто придет после нас. — Тебе бы речи писать, откуда столько пафоса? Генри лишь досадливо отмахнулся. Они снова замолчали. Селестия склонилась с кровати и подняла с пола бутылку с водой, а Поттер как будто только этого и ждал. — Мы собираемся пробраться в министерство. Девушка подавилась и закашлялась, глядя на своего пусть и дальнего, но родственника, как на идиота. — Конечно, мы не будем брать его штурмом, это глупо. Проберемся тайно, заберем то, что нужно и уйдем. — Архив? — догадалась Селестия. Иногда на нее то ли озарение какое-то снисходило, то ли просто угадывала удачно, но попадала прямо в точку. — Ты точно не прячешь под подушкой хрустальный шар? Это была старая шутка. Прорицания она не посещала, поскольку считала этот предмет пустой тратой времени, а угадывала что-то редко и зачастую несущественные мелочи. — Я могу пойти с вами? — надо отдать ей должное, Селестия действительно сформулировала это как вопрос, а не утверждение, как делала обычно. — Твое лицо красуется на каждом углу, даже в маггловском мире, куда ты собралась? — А оборотное зелье на что? Какое-то время они спорили, потому что в министерстве было навешано слишком много чар, снимающих как действие оборотного зелья, так и чар маскирующих или скрывающих внешность. Да и палочка у Селестии мало того, что краденая, так еще и использовалась, мягко говоря, незаконно. Правда, так называемые разоблачающие чары это не сплошной полог, просто нужно знать где пройти, да и пойдут они ночью, так что достаточно пары конфундусов, чтобы все все забыли, а проникновение тайной не останется. — По плану все идет очень редко и если придется уходить, я могла бы вас прикрыть, мне-то терять нечего, — Селестия улыбалась и говорила беззаботно, но Генри слишком долго ее знал, чтобы понять — она боится и одновременно с этим дико хочет покинуть этот дом хотя бы ненадолго.***
Генри думал, что Селестии иногда вовсе не стоит раскрывать рот, потому как она опять оказалась права. На самом деле даже если бы она промолчала, вряд ли ситуация сложилась бы иначе, но ведь она сказала, как будто знала, хотя всегда отрицала наличие дара предвидения. Кто-то сказал бы, что им и соваться в министерство не следовало, это было глупо и опасно. Но когда пытаешься добиться хоть какой-то справедливости, иного выхода не остается. Официальные пути были давно испробованы и никаких результатов не дали, стоило только заикнуться о своих правах, как их сразу же клеймили тиранами, последователями Пожирателей Смерти и прочими не менее лестными определениями. Если тебе не повезло родиться чистокровным, тебя всю жизнь будут подозревать в том, что ты тихо по ночам истребляешь магглов и магглорожденных. Впрочем, чистокровных нынче и не осталось почти… В итоге все, что оставалось делать, это периодически влезать в архив, красть оттуда документы и публиковать их, дабы хоть как-то снять завесу лицемерия с министерства, утверждающего, что радеет за всеобщее благо. Понятное дело, раз влезали они в министерство не в первый раз. Охранную систему то и дело модифицировали, но поймать пока что никого не удавалось. До сегодняшнего дня. Возможно, следовало взять чокнутую тетку с собой, но общим голосованием было принято решение оставить Селестию там, где она сейчас находилась. Конечно, это до недавнего момента она была несчастной жертвой произвола власть имущих, сейчас став самой настоящей преступницей. И лучше бы ее посчитали просто разобиженной одиночкой. Все же она оказалась права, когда сказала, что ее существование мешает всем. Она улыбалась, пыталась шутить, но Генри знал этот взгляд, полный обреченности. Они все знали, что хорошо ее история не закончится. Даже если им вдруг удастся достучаться до всех волшебников и раскрыть им глаза на то, в какую яму они себя загоняют… Селестия все равно останется виновной в убийстве. Генри присел за каменной скамьей, пытаясь отдышаться. Над головой пролетела яркая вспышка, ударившись в стену и осыпав молодого человека каменной крошкой. До места они добрались спокойно и даже успели забрать кое-какие интересные документы, подтверждающие то, что большинство ныне осужденных на заключение в Азкабане сидят там буквально из-за прихоти некоторых чиновников. И вообще реализуется глобальный план по медленному, но верному удалению волшебников. На обратном пути их ждали, похоже это была засада. Видимо, в их рядах затесался предатель. Ничего удивительного, на самом деле, в таких делах без собственных шпионов и предателей никуда. Вот только очень уж не вовремя он вылез, и главное кто? Об их демарше знали очень немногие из тех, кто с ними не пошел. Всего трое, включая Селестию, но она единственная оставалась вне подозрений. Да и сейчас неподходящее время, чтобы думать над тем, кто же их подставил. Или не подставил и это просто случайное совпадение, в конце концов, от случайностей не застрахован никто, вон даже министр магии нарвался на Селестию совершенно случайно, хотя все официальные источники утверждали обратное. Генри тяжело дышал, чувствуя, как дрожит рука с зажатой в ней палочкой, по пальцам стекала кровь. Они все вымотались и были ранены, и вряд ли сумеют уйти. Он приподнялся, выглянул из-за своего укрытия и послал наугад заклинание. Выход был буквально за поворотом, именно там была граница чар, ограничивающих перемещение, но до него еще нужно было добежать***
Селестия закрыла очередную прочитанную книгу и двинулась в сторону библиотеки, чтобы вернуть ее назад и взять что-нибудь еще. Здесь действительно было нечем заняться кроме самообразования, да и то продвигалось в специфической области, которую не применишь на практике. Но все равно было интересно. К вечеру должна была прилететь сова со стопкой газет за неделю. Девушке удалось уговорить Генри, что не стоит держать ее в совсем уж неведении, но если совы будут летать сюда каждый день, это кто-то может заметить. На самом деле достаточно лишь один раз заметить, что сова летит к вроде бы заброшенному дому… но чары Блэки действительно ставили на совесть. Вооружившись большой кружкой чая и бутербродом — за последние недели она даже поправилась, перейдя практически на одни бутерброды, так как готовить что-то существенное не было ни сил, ни желания — Селестия вновь устроилась с ногами на кровати, когда в окно настойчиво постучали. Сползая с покрывала, девушка случайно пролила чай и, тихо шипя сквозь зубы, все же добралась до окна и распахнула раму. Огромная рыжая сова натужно махала крыльями, к ее лапе была привязана немалая стопка макулатуры. Поспешно отвязав газеты, девушка огляделась по сторонам в поисках лакомства для совы, но ничего кроме уже надкушенного бутерброда у нее не нашлось. Сова с сомнением посмотрела на протянутое угощение и, не притронувшись, улетела. Селестия пожала плечами, откусила еще кусочек и взялась за разбор газет. У большинства статей достаточно было лишь прочесть заголовок, чтобы понять содержание, так что она даже не думала тратить время на то, чтобы подробно изучать все от первой до последней страницы. В конце концов, на прикроватной тумбочке ее ждало чтиво куда как интереснее. Большинство газет откладывалось в сторону, они годились разве что на растопку камина… если бы этот самый камин еще было чем топить. Скоро наступит осень, а за ней зима и надо бы попросить, чтобы ей дров принесли что ли, на одних утепляющих чарах долго не проживешь. Селестия предавалась размышлениям об устройстве собственного быта, перелистывая очередную газету, бегло просматривая заголовки, когда рука вдруг дрогнула. «Блестящая операция по поимке особо опасных преступников завершилась с оглушительным успехом» Заголовок на следующей газете мерцал и переливался, привлекая к себе внимание. Селестия и тут в общих чертах догадывалась, о чем шла речь, но эту статью прочитать следовало, вот только отчего-то вдруг стало страшно. Она замерла, не сводя глаз с заголовка, не решаясь опустить взгляд на текст и фото, рука, державшая предыдущую газету, которую она не успела переложить в общую стопку, тряслась так, что слышалось легкое шуршание страниц. Откладывать смысла не было. Что бы там ни случилось, это уже произошло и невозможно уже ничего изменить. «Вчера поздним вечером группа людей, больше известная как Последователи, проникла в министерство с целью разрушить защиту и установить скрытые чары, чтобы навредить простым служащим и посетителям. Как будто мало было нам смерти министра. Они не желают остановиться, продолжая разрушать наш и без того хрупкий мир. Но на этот раз мы с гордостью можем объявить, что все преступники схвачены во время слаженной операции. Небывалый удар ожидал, когда выяснилось, кто же стоял за всеми этими беспорядками, что творились в последнее время. Как нашим читателям уже известно, мы всеми способами стараемся искоренить нетерпимость магов к магглам и магглорожденным, но это тяжело сделать, когда остаются те, кто все еще цепляется за прошлое, свою ущербную чистокровность и отчего-то считает себя выше других. И какое же это разочарование, когда такими людьми оказываются на первый взгляд почтенные и уважаемые члены нашего общества. Какой удар в спину для всех, осознавать, что потомки людей, которые боролись за свободу и возможности магглорожденных, ныне поддерживают совсем другую сторону». Селестия закрыла глаза, досадливо скривившись. Все же не стоило читать все полностью, слишком уж в подобных статьях любят лить воду и разводить демагогию, но разве можно коротко и сухо написать о таком громком событии? Дальше девушка решила просмотреть статью по диагонали, просто чтобы выцепить именно те самые голые факты, в которых нуждалась. Автор статьи, как и многие до него, прошелся по факультетам Хогвартса и тому, насколько наглядно распределение отражает суть людей… правда, на этот раз были робкие слова о возможной ошибке, не людей, которые судят, а распределяющей шляпы, поскольку артефакт очень уж стар… И выходит так, что люди опасные и подлые отчего-то были отправлены не на Слизерин, а по другим факультетам. Селестия всегда поражалась, до каких вершин может дойти маразм и ведь это определенно не предел. У глупости предела нет. Отдельно была разобрана жизнь каждого из задержанных чуть ли не с пеленок и даже выдвинуто несколько предположений, как они докатились до жизни такой. С фотографий на Селестию смотрели хмурые лица, они почти не шевелились, лишь изредка моргали и поджимали губы, явно не спеша демонстрировать хоть какие-то эмоции. Она знала их всех. Казалось, хуже уже не может быть, хотя доподлинно известно, что так ни говорить ни думать нельзя, потому что на самом деле еще как может. Далее в статье говорилось о погибших и особо среди них выделялось одно имя: Генри Альбус Поттер. Селестии показалось, что у нее прямо над ухом со всей силы ударили медным молотом по металлической пластине, в ушах стоял оглушающий звон. Она даже не заметила, как по щекам бегут слезы, просто раз за разом перечитывала одну и ту же строчку, никак не улавливая смысла. Некоторое время спустя, когда осознание случившегося наконец-то отпустило, девушка уже как-то совсем безразлично прочитала самый последний абзац. Не хотелось даже по диагонали видеть, как журналисты поливают его грязью. «К огромному сожалению, мы вынуждены признать, что это еще не конец. Пока еще живы в умах старые изжившие себя предрассудки, пока оставшиеся потомки древних родов продолжают пытаться нас уничтожить, пока жива предводитель этого бунта, подлая женщина, черноту чьей души можно сравнить разве что с печально известным Воландемортом, печально известная убийца всеми любимого министра магии Селестия Астория Малфой. И пока эта преступница находится на свободе, никто не будет в безопасности». На этом месте девушка подавилась воздухом от возмущения. Нашли же, с кем сравнить. А главное, какое повышение. Чушь полнейшая. Не было ни организации, ни тем более ее главы, была просто группа магов, которые боролись за свою свободу, сначала официально, но когда их стали давить со всех сторон пришлось уйти в подполье. Возможно, они в чем-то проигрывали как раз из-за отсутствия лидера, хотя бы номинального. Селестия скомкала газету. Она точно знала, сейчас на магов не в первом поколении ополчатся еще больше, будут обвинять всех и во всем. И крайней вдруг оказалась именно она. Впрочем, сама ведь виновата, никто не заставлял ее делать глупости. И сейчас она более чем готова была совершить еще одну.