Те, кого нет

Сириус Блэк сидел в своей камере, опершись спиной о стену и прикрыв глаза. Он не был точно уверен в том, сколько времени прошло: год или всего лишь неделя. Время в этом проклятом месте замирало и даже тот крохотный кусочек неба, что виднелся из его камеры, казалось, всегда был одинаково мрачно серым вне зависимости от времени суток, а огонь в чашах на стенах коридора не гас никогда. Он еще не успел насладиться собственным ничтожеством в полной мере. Чувство вины, обостренное присутствием дементоров, не отпускало его ни на секунду. Он не справился, подвел лучшего друга и его семью и сейчас отбывал более чем справедливое наказание. Он еще не сошел с ума, окончательно, не как другие. Его сознание охранял анимагический облик. Поначалу казалось таким соблазнительным просто поддаться собственному отчаянию и позволить дементорам забрать те малые крохи счастливых образов и воспоминаний, что еще оставались с ним, но тогда бы он легко отделался. К тому же именно эти светлые воспоминания, как ни странно, причиняли боль. Он все еще не решил готов ли сдаться и, наверное, не решит никогда. Ведь помимо отчаяния, осознания собственного ничтожества и вины, рядом всегда были ненависть и жажда мести. Питер все еще жив, в этом мужчина был более чем уверен, и когда-нибудь… когда-нибудь он отомстит, пока не ясно как, но это не важно, главное образы в сознании ярки как никогда. В какой момент его одиночество было нарушено? Он не помнил, это было не так уж важно. Но у самого страшного узника Азкабана появились соседи. Видимо, тюремщики сочли это особо оригинальным подарком, посадить прямо напротив него кузину, чокнутую Беллатрикс. А что, родственники же, пусть порадуются, других-то поводов у них нет и не будет. Кузина и до заключения была не совсем адекватна, впрочем все члены его семьи были ненормальными и сам он, наверное, ничем не лучше… Белла с детства была ненормальной, а как только вышла замуж, так и вовсе окончательно рехнулась. Преданная почитательница своего обожаемого Темного Лорда, она, даже оказавшись за решеткой, продолжала громко вопить о его величии и бессмертии, пока не разглядела, кто сидел в камере напротив. — Тебе тут самое место, грязный отвратительный ублюдок, предатель крови! — она расхохоталась. Вот уж кого Азкбан не мог свести с ума, потому как разума в этой кудрявой голове похоже давно уже не было. Она какое-то время пыталась то ли спровоцировать его, то ли просто поиздеваться, говорила много, но как-то все однообразно, а в те редкие моменты, когда заключенным позволялось покинуть камеры, почти никуда не ходила, как и остальные Пожиратели. Они предпочитали собираться в одной камере и о чем-то тихо переговаривались… подслушать не получалось, да и был ли в этом смысл? Они все заперты здесь навсегда, без возможности выйти. Из Азкабана никто никогда не сбегал, потому что это невозможно. Прошли недели, от силы пара месяцев, и кузина похоже начала ломаться, говорила все меньше, и все больше молча смотрела перед собой. В последнее время и вовсе затихла, и Сириус с удивлением и даже какой-то отстраненной печалью подумал, что она окончательно сломалась. Ему совсем не было ее жаль, скорее хотелось чтобы эта тварь страдала подольше, но казавшаяся и представлявшаяся окружающим такой сильной Беллатрикс Лестрейндж на поверку оказалась беспомощной и жалкой. И дикий смех, раздавшийся из ее камеры спустя несколько дней молчания, лишь подтвердил факт ее полного и окончательного безумия. Потому Сириус и не думал открывать глаза и смотреть на кузину, насмотрелся уже, на жизнь вперед хватит, даже на две.

***

Зябко. Не холодно, а именно зябко, и не снаружи, а внутри. Странное ощущение. Тело как будто чужое, тяжелое, неподъемное. Сердце колотилось в бешеном темпе и немилосердно раскалывалась голова. Опять. Не мудрено, что мысли путались. Женщина кое-как приподнялась на дрожащих руках, опираясь ладонями о шершавый камень пола и, глухо застонав, присела, опершись спиной о стену. Руки тут же потянулись к голове, как будто если покрепче прижать к ней ладони, то боль пройдет. Открывать глаза не хотелось, было странное подозрение, что увиденное ей не понравится. Боль не желала проходить, мысли путались, в голове всплывали какие-то невнятные образы. Ощущение холода резко усилилось, как и головная боль, и образы стали уже не смутными, а яркими, но не менее странными. По идее ей должно было быть страшно, подсознательно она понимала, что должно и где-то глубоко внутри, как будто кто-то другой тихо, надрывно выл. Но ей не было страшно, не то чтобы совсем, но не до жути. И тут вдруг, как вспышка, вместе с очередным бредовым видением пришло осознание. Безумная, неуравновешенная, жестокая Беллатрикс Лестрейндж. Определений можно подобрать еще немало, но отличаться от вышеперечисленных они могли разве что эмоциональной окраской. Вряд ли хоть кто-то мог бы сказать об этой женщине хоть что-то хорошее, да и было ли оно — хорошее? Саму Беллу этот вопрос интересовал мало, ей даже доставляло удовольствие, что ее все ненавидят. Да, это попахивало каким-то извратом, но если бы хоть кто-то об этом узнал, то не удивился. Она же чокнутая. Мало кто задумывался о причинах. Зачем? О причинах в мире магии почему-то думать не принято. А ведь мадам Лестрейндж помимо всего прочего была еще и далеко не глупа. Хотя большинство назвали бы ее недальновидной, потому что некоторые ее поступки, казалось, совершались в угоду сиюминутным желаниям, которые отдавали все теми же, уже вполне для окружающих привычными, безумием и жестокостью. Но о причинах, опять же, не задумывался никто. О нет, Белла не могла похвастаться несчастным детством, кое и могло взрастить подобную, как культурно выражались некоторые, тварь. Детство ее было… обычным, именно так сказала бы сама Беллатрикс. Чистокровная семья, кичащаяся своей родовитостью направо и налево, две младшие сестры, за которых она вроде бы как должна была отвечать. Ничего особенного. Блэки были хоть и древней и чистокровной, но отнюдь не единственной семьей подобного толка в магическом мире. И хоть было в Белле осознание некой исключительности, но ничуть не больше, чем у других чистокровных. Раньше мадам Лестрейндж никогда не задумывалась, отчего все так вышло, но после заключения у нее оказалась уйма свободного времени, которое можно было потратить лишь на размышления. Разные мысли приходили ей в голову. Ее товарищи по несчастью (хотя какие они к Мордреду товарищи?) были искренне уверенны в том, что в ее голове есть мысли лишь о Темном Лорде, его скором неминуемом возвращении и ожидающей впоследствии награды за преданность… О, и конечно еще умерщвление всех грязнокровок, так уж и быть, можно даже без особой жестокости. Менять их мнение, да и не только их, Белла не собиралась. На самом деле все было несколько сложнее… или проще, но зачем кому-то об этом знать? Откуда хоть кому-то в этом мире было знать, что не такая уж она и чокнутая, просто ну очень хорошая актриса? Конечно, Беллатрикс не была святой невинностью, вынужденной играть роль последней твари, отнюдь. Но и не настолько она ненавидела магглов и грязнокровок, чтобы желать зверски их всех пытать и убивать. Если уж начистоту, ненавидела Белла всех, абсолютно, и всех одинаково. Сестер, за то, что оказались счастливы, в отличие от нее. Кузенов, просто за то, что они идиоты. Родителей — за навязанный брак. Мужа — за то что тупица и идиот, хуже кузенов вместе взятых, семья мужа и того хуже. Магглов — за то, что с этими бездарными слабаками волшебники с какой-то стати вынуждены считаться. Грязнокровок — за то, что, не смотря на свое происхождение, свободы у этих уродов куда больше, чем было у нее. Чистокровных — за слепоту и нежелание что-то менять. Пожирателей Смерти за дурацкие нежизнеспособные идеи, эти идиоты представляли из себя кучу дебилов, из которых от силы только у пары человек был хотя бы зачаток мозгов. И, наконец, даже самого Темного Лорда за то, что вместо того, чтобы на самом деле сделать хоть что-то, его хватало лишь на организацию мелких ничего не значащих нападений, а еще слова… много слов. В самом деле, чем он лучше ее? Началось все, как водится, с семьи. В детстве Беллатрикс девочкой была активной, но не слишком общительной. Прежде чем хоть чуть-чуть сблизиться с кем-то, ей нужно было с человеком немного пообщаться, и даже тогда во всех она находила какие-то недостатки: этот глупый, тот непомерно наглый, вон та высокомерна… И девочка прекрасно понимала, что и сама порой бывает невыносима, но терпеть чужие пороки было куда сложнее, чем свои собственные. Да и зачем их терпеть? Какой в этом толк? Более или менее она могла общаться лишь с семьей и то потому, что это же семья, родная кровь. Правда, в последствии Белла наплевала и на это. Разочаровавшись в людях, девочка погрузилась в книги, там писали много чего интересного, так что знания Белла практически заглатывала, на что родители только радовались. Младшие сестры литературу не жаловали, разве что Нарцисса… но та больше увлекалась любовными романами, по мнению Беллы откровенно бесполезным чтивом. Герои там были еще дурнее, тупее и отвратительнее, чем в реальной жизни и как им можно было сопереживать, для старшей из сестер Блэк оставалось загадкой. А младшая обижалась, надувала губы и уходила жаловаться средней. Андромеда была куда спокойнее вспыльчивой Беллы и несколько истеричной Нарциссы и всегда служила неким буфером и одновременно связующим звеном между сестрами. Мать пыталась воспитать из дочерей истинных леди, в чем в общем-то преуспела. А вот отец… отец хоть и не говорил об этом при девочках, но Белла точно знала, очень жалел, что у него так и не родился сын. Нелюбовь старшей из сестер Блэк ко всем окружающим с возрастом все набирала обороты, особенно когда девушка достигла того возраста, когда начинают играть гормоны и хочется общаться с мальчиками. Белле не хотелось. Ей это казалось пустой тратой времени. Ходить за ручку, говорить о всяких глупостях, целоваться в укромных уголках огромного замка… зачем все это? Когда можно прочитать очередную, тайком уведенную из отцовской библиотеки книгу. Книги у Сигнуса Блэка были куда интереснее тех, что хранились в школьной библиотеке, даже в пресловутой запрещенной секции. Не то чтобы Беллатрикс стремилась тут же опробовать откровенно кровавые ритуалы или особо изощренные проклятия на всех тех, кто ее бесил, а таких было немало, скорее ее вел научный и изыскательный интерес. Когда она осознала главную тоску своего отца по поводу прерывания рода, поскольку девушки всегда уходили в другую семью и наличие двух ее кузенов, сыновей Ориона Блэка этой тоски вовсе не умаляло, решила и вовсе замуж не выходить. Зачем? Ей все равно это было не нужно. Ребенка она, так уж и быть, родила бы, хотя детей терпеть не могла. Но родители, заслышав подобные речи старшей дочери, ужаснулись. Как это родить детей вне брака? Это же позор, хуже только связь с грязнокровкой или, не дай Мерлин, магглом. И вообще ничего она еще в жизни не понимает, слишком юна, потому родители все сделают сами, а дочь потом только благодарна будет. Белла благодарна не была. Не учитывая ни ее желания, ни ее волю, родители сначала заключили помолвку с семьей Лестрейндж, а затем выдали ее замуж за их старшего сына. Рудольфуса она терпеть не могла. Точнее, пока они вместе учились в Хогвартсе, он был ей безразличен, но насильно став ее мужем перешел в стан врагов. Показывать это она была не вправе, потому тихо бесилась сама с собой. Сам супруг, похоже, тоже не слишком-то радовался новоиспеченной жене, так что они жили вполне мирно, пока их пути не пересекались, впрочем оба к общению не стремились. А потом Андромеда ушла, хлопнув дверью, выйдя замуж за грязнокровку. Негодованию и злости Беллатрикс не было предела. Тогда она впервые сорвалась, разнеся свою комнату. И возмущал ее отнюдь не тот факт, что сестра связалась с отребьем, а то, что нарушила семейные традиции, устои и вообще ушла. Злилась Белла и на себя тоже, в чем никогда бы не призналась даже самой себе. Ведь сама она даже не подумала сбегать. Затем была Нарцисса, ее тоже выдали замуж по сговору, но вполне себе благополучно, она и ее жених друг друга любили, все у них было прекрасно, только Беллатрикс осталась не у дел и ее это злило. Рудольфус вполне закономерно присоединился к Пожирателям Смерти и Белла, скорее от нечего делать, чем из идейных соображений, потому что к тому моменту ей уже откровенно было на всех и все наплевать, последовала за ним. А почему нет? У этих людей была хоть какая-то цель, в то время как у мадам Лестрейндж ее не было вовсе. Тогда-то и появилась на свет чокнутая ведьма. В то время она не пыталась что-то скрыть, или играть, просто вымещала свою злобу и ненависть, вот только… видимо это специфика характера, не могла она долго злиться на самом деле, перегорала. Но ее неуемность на грани безумия впечатлила многих, в том числе самого Темного Лорда, так что пришлось оставаться именно такой. Да и почему нет? Пусть все считали, что она без царя в голове, зато не лезли, потому что чокнутая Белла не жалела ни своих, ни чужих. Так называемые свои временами бесили ее ничуть не меньше пресловутых грязнокровок. Темным Лордом и его идеям она восхищалась потому что все Пожиратели так делали, так было положено. А поскольку, по мнению окружающих, крыша у нее съехала давно, делала эта особо рьяно, что, к слову, было не сложно. Беллатрикс оказалась не только хорошей актрисой, но и человеком, имевшим абсолютный контроль над собственным разумом. Способность эта не была врожденной, хотя задатки у чистокровной Блэк определенно были. Но изучая уйму запрещенных книг, она поняла, что жить, не умея контролировать свои мысли и чувства, все равно, что рассказывать о них всем подряд. А делиться тем, что внутри, Белла не хотела ни с кем. Со временем ей надоело и это, но бывших Пожирателей смерти не бывает, только мертвые. Тем более столь активные и идейные среди них были редкостью. Когда Темный Лорд вдруг исчез, лично для нее как будто ничего и не изменилось. Но, как оказалось, в их рядах и кроме нее было достаточно психов, просто они видимо как-то терялись на ее фоне. Смысла идти к Лонгботтомам не было никакого. Если Темный лорд не умер, а она все же была в этом уверена, то где бы он сейчас ни был, откуда об этом знать рядовым бойцам? Просто поразвлечься? Но им сейчас нужно было сидеть тихо, хотя бы какое-то время, чтобы потом, постепенно вновь вернуть себе прежнее влияние. Но нет. Не пойти она не могла, как же так, пытки во славу Лорда и с целью его поиска и без нее? Видимо, в своей преданной любви она все же переиграла, но что уж теперь сожалеть. На самом деле не мудрено, что их поймали. Но роль свою она отыграла до конца, хотя бы потому что это было даже весело. Беллатрикс ненавидели, она видела это в глазах тех, кто присутствовал в зале суда и ей это понравилось. После того как оказалась заперта в камере, она могла бы прекратить свою игру, но на тот момент уже настолько слилась со своим образом, что забыла, как вести себя иначе. Да и был ли в том смысл? Несомненно, ее ненависть к тем, из-за кого она здесь оказалась, была огромна, и Белла могла бы их убить, что и собиралась сделать поначалу, но потом осознала, что жизнь и страдание куда лучшее наказание. Да и Лорд должен был вернуться. Пусть не сразу, но оправдываться перед ним не было никакого желания. У нее казалось вовсе никаких желаний не осталось. Единственным поводом для радости, пусть и краткосрочной, стало присутствие в камере напротив ненавистного кузена Сириуса. Но он, раньше никогда не умевший смолчать, на ее выпады никак не отвечал. Беллатрикс могла скрыть свое сознание от дементоров, но смысла не видела. В какой-то момент все вокруг показалось таким никчемным и неважным. Все эти люди, их желания и страсти… К чему это все и почему бы им всем просто не умереть… Она хотела уйти и не хотела одновременно. Беллатрикс запуталась и обрела ясность. Если бы только была возможность… если бы… Она лежала на полу посреди камеры, раскинув руки и глядя в потолок. Она не ела уже… несколько дней, наверное. Она не считала. Вот если бы сейчас закрыть глаза, а открыть их уже будучи свободной. Ждать не хотелось, ничего не хотелось. Беллатрикс действительно просто прикрыла глаза, сделала глубокий вдох, собираясь подняться на ноги и сделать хоть что-нибудь, например убить, наконец, хотя бы собственного мужа. Вот только открыла их уже не она. Истерический смех оборвался резко. Откровенно говоря, ситуация была совсем не смешной. Так не должно было случиться. И пусть она не знала каких результатов ожидать, но ведь не таких. И что ей теперь со всем этим делать.