Те, кого нет

Болеющая часть семейства Блэк чувствовала себя хуже некуда, пришлось отпаивать их бодрящими и поддерживающими зельями, чтобы протянули до того момента, когда будет готово лекарство. Особые опасения вызывала, конечно, Вальбурга в силу возраста. Сириус постоянно доставал Селестию вопросами о Гарри, так как сам хоть и мог отлучиться от зелья на пару часов, но все же не решался, мало ли что. И ведь не ответить ему было нельзя, а то занервничал бы, напутал что-нибудь, а то и вовсе сам ринулся проверять в самый неподходящий момент. В итоге Малфой в отместку действовала на нервы Дурслям, не одной же ей страдать, в самом деле. Дурсли в свою очередь могли бы выместить раздражение на Гарри, коего и считали виновником всего происходящего, но пока что здравый смысл еще побеждал. Через положенную неделю Сириус наконец-то выбрался из лаборатории, бледный, осунувшийся и лохматый, но все же по сравнению с тем, как он выглядел после побега, можно было сказать, что он сияет и пышет здоровьем и радостью. Больные в возможность выздоровления не верили, но отказываться от предложенного зелья не стали, видимо рассудив, что если это все же отрава, то хотя бы мучения прекратятся. На следующий день все внешние признаки болезни исчезли, осталась только слабость, да и та больше одолевала пожилую миссис Блэк. Регулус, видимо, чтобы показать всем, какой он бодрый, сильный и вообще… сразу вскочил на ноги и даже до лестницы доковылял, после чего с той же лестницы и слетел. Хорошо, что хоть шею не сломал, а то было бы вовсе обидно. Кричер причитал, Сириус матерился, а Селестия пила чай и понимала, что ей нравится находиться в этом сумасшедшем доме. Происходящее вызывало теплую ностальгию по собственной юности в Малфой Меноре с братьями и племянниками, которые постоянно что-нибудь вытворяли, а мать вот так же, как она сейчас, сидела в кресле, пила чай и лишь изредка вопрошала в пространство, где она так согрешила, что ее дети уродились такими дурными. Сразу же после того, как стало понятно, что умирать в этом доме в ближайшее время никто не собирается, Сириус решил все же отправиться в Хогвартс, пока ученики еще не успели оттуда разбежаться, так шанс попасться был гораздо меньше. Он, конечно, возмущался по поводу того, что понятия не имеет, как та самая диадема выглядит и как ее найти в комнате, заполненной кучей хлама, но сочувствия в окружающих не нашел. На время его отсутствия Селестия оставалась на площади Гриммо, потому что хоть и любила одиночество, но как-то устала от него за последние годы. К тому же Блэки были поразительно ненавязчивы. В один из вечеров, который Блэки уже по традиции проводили в гостиной возле камина за бокалом вина, Селестия вдруг осознала, что так и не поговорила с миссис Блэк о встрече с ее племянницей. В тот день, когда эта встреча произошла, Вальбурга чувствовала себя очень плохо, да и на следующий тоже не до разговоров было, а потом как-то забегалась и оно забылось. Конечно, лучше поздно, чем никогда, но Селестия все равно чувствовала себя неуютно. Когда она стала забывать важные вещи? Вальбурга к ее забывчивости отнеслась на удивление спокойно, заявив, что все равно не стала бы отсылать ей письмо в тот же день. Она сидела ближе всех к камину, прикрыв колени теплым одеялом, но даже при этом не выглядела уютной бабушкой. — Как только этот негодник вернется, вы снова уйдете? — вдруг спросила миссис Блэк. — Да, — Селестия пожала плечами. Ей, как ни странно, было не особо важно, где именно жить или точнее находиться, потому что как-то так сложилось, что за последние годы нигде-то она надолго не задерживалась. Пламя в камине вдруг вспыхнуло изумрудной зеленью, и в гостиную в клубах пепла шагнула растрепанная Нарцисса Малфой. Вид молодая женщина имела такой, словно убегала по глухому лесу от хищников. — Тетя Вальбурга, простите, что я без приглашения… — она вдруг осеклась. На самом деле сложно было сказать, кто оказался шокирован больше: те, кто сидели у камина или незваная гостья. — Надо было сказать раньше, — под нос буркнула Селестия. — Белла?! Ты жива? Но как? И Регулус… — Нарцисса суматошно металась между неожиданно воскресшими родственниками, что-то невнятно говорила и размахивала руками, в которых была зажата тонкая черная книжица. — Дай это мне, Нарцисса, — Единственная, кто сохранил спокойствие в сложившейся обстановке, была, конечно же, миссис Блэк. Казалось, эту женщину ничто и никто пронять не способен, кроме разве что старшего сына, но его тут не было. — А? Да, конечно, — Нарцисса хлопала глазами и двигалась как-то заторможено, кажется, шок еще не прошел. Конечно же, из-за воцарившейся вдруг суматохи никто не расслышал, как открылась и закрылась входная дверь. — Что тут у вас за праздник? — Сириус замер в проходе, опершись плечом о косяк, в руках он держал диадему, небрежно ей помахивая. Для Нарциссы появление еще одного внезапно воскресшего из мертвых кузена стало последней каплей. Женщина всхлипнула и, закатив глаза, осела на пол. Регулус успел вовремя ее подхватить, а то впечатлительная дама наверняка бы какой-нибудь частью тела угодила в камин. — А я смотрю, вы весело тут время проводите, даже гостей уже приглашаете, — Сириус шагнул в комнату и медленно приблизился к остальным. - Что она здесь делает? — Лежит, сам будто не видишь, — сквозь зубы процедил Регулус, затаскивая бессознательную кузину на диванчик. Он еще не до конца восстановился после болезни и явно переоценил свои силы, потому что после транспортировки не слишком-то объемной Нарциссы у парня тряслись руки. — Если ты сейчас спросишь, как она здесь оказалась, — все так же сквозь зубы продолжил младший из братьев Блэк,— я в тебя чем-нибудь швырну. Сириус поднял руки, показывая, что сдается. В правой руке все еще болталась, словно неважная безделица, легендарная диадема. — Ты ее достал, — Селестии не то чтобы не было никакого дела до неожиданной свидетельницы, но диадема в данный момент казалась гораздо важнее. Она подскочила на ноги и выхватила из рук старшего из братьев крестраж. Украшение производило странное впечатление, а еще вызывало непреодолимое желание надеть его на голову вот прямо сейчас. Быть может, тогда все ее пробелы в знаниях, все огрехи в элементарных вроде бы магических аспектах исчезнут. И самое главное, она найдет путь назад… — Что она обещала тебе и почему ты не повелся? — Селестия с отвращением скривилась и положила артефакт на стол, рядом с черной тетрадкой, которую туда тихо и незаметно положила Вальбурга несколькими минутами ранее. — Не твое дело, — Сириус расплылся в подозрительно радостной улыбке. Расспрашивать его, конечно же, было бесполезно, да и сам ответ не имел жизнеопределяющего значения, так что был не важен. И хоть банальное любопытство Селестии было не чуждо, сейчас оно было совершенно неуместно. — Хоть кого-то кроме меня волнует, что она нас всех тут видела? — возмутился Регулус. — Сотрите ей память, делов-то, — Селестия пожала плечами, прикипев взглядом к двум крестражам. Она чувствовала, что с этими предметами что-то было не так, странная магия, не отвратительная, как могло бы показаться, учитывая то, как они были созданы, просто какая-то неправильная, будто ущербная. Как будто их создатель в общих чертах все сделал правильно, но в чем-то основополагающем ошибся. Назвать ее разбирающейся в древней магии язык бы не повернулся ни у кого и, тем не менее, в последнее время Селестия столь плотно была погружена в вопрос, что могла считать себя где-то на уровне сравнимом с окончившим первый курс Хогвартса волшебником. — Скажи спасибо, что она не предложила Цисси убить, — Сириус вроде бы шептал, но делал это нарочито громко, так что слышали все. — А то судьбу братьев Лестрейндж она определила так же походя и без особых эмоций. — Не сравнивай, пожалуйста, мою прабабушку, повинную лишь в излишнем высокомерии, с двумя отмороженными ублюдками, чьи руки по локоть в крови. Братья Блэк вдруг как-то на удивление синхронно вздернули брови и нахмурились. Видимо, вдруг осознали, что эта странная женщина действительно правнучка их кузины, у которой на данный момент имелся лишь один-единственный малолетний сын. — А кто была твоя бабушка? Селестия показала ему средний палец, Сириус расхохотался. Тихое вроде бы покашливание привлекло их внимание. Миссис Блэк все это время молча наблюдала за происходящим. Наверное, за прошедшее время она как-то свыклась с тем, что ее тихий дом превратился в балаган. — Вас не смущает то, в каком она состоянии? Прежде чем стирать память, нужно узнать что произошло. Лучше успокоительное принесите, когда придет в себя, Цисси будет в шоке. — И долго нам ждать? — Сириус скрестил на груди руки. Ему никто не ответил, но долго ждать не пришлось. Нарцисса завозилась и открыла глаза. — Что произошло, тетя? — женщина приложила ладонь ко лбу. — Мне показалось, что я… Никто из родственников щадить ее чувства не спешил, потому никто никуда из комнаты не вышел. — Выпей, — Селестия протянула ей стакан с зельем, пришлось брать самое убойное, благо запасов в этой семье хватало. Нарцисса даже сопротивляться не стала, осушила бокал залпом. Не смотря на то, что обрела спокойствие, ее все еще волновал вопрос, почему ее кузены и сестра, которые считаются мертвыми, на самом деле живы, а еще почему они все спокойно находятся в одной комнате и не пытаются друг друга убить. Последний вопрос пришел ей в голову именно сейчас, когда женщина успокоилась. У обеих сторон были друг к другу вопросы, но победило большинство, точнее миссис Блэк, которая попросила всех заткнуться и предложила начать Нарциссе. Нарцисса Малфой в отличие от фанатичной Беллатрикс и бунтарки Андромеды девочкой росла послушной и воспитанной в истинных традициях рода Блэк: внешнее приличие и приверженность идеям чистоты крови при настоящем нейтралитете, то есть говорить можно много, красиво и эмоционально, а вот от действий лучше воздержаться. В конце концов, слова остаются всего лишь словами, людям свойственно лгать, недоговаривать и никто не отменял банального «вы просто неправильно меня поняли». О том, что Люциус был Пожирателем смерти, она знала, но ничего страшного на тот момент в этом не было. Нарцисса любила своего мужа, а радикальные взгляды… Малфой ими не отличался, он был приспособленцем очень изворотливым, потому, когда Темный Лорд пал, без особого труда сменил свою позицию. Прагматичный подход к ситуации, без фанатизма и искренней преданности кому бы то ни было кроме самого себя. Нарцисса настояла, чтобы муж избавился от любых следов Пожирателей смерти в доме, и он не возражал, ему лишние проблемы тоже были не нужны. И вот когда шумиха, наконец, начала стихать, по истечении месяцев нервного напряжения и ожидания, что что-нибудь да выплывет на свет и потопит их семью, вдруг приходят вести о гибели сестры и кузена, а потом объявляется ее тетушка-затворница Вальбурга со странными беседами. На самом деле они с тетей встречались чуть раньше, случайно столкнулись в Косом переулке, и Нарцисса поделилась новостями, которые на первый взгляд пожилую женщину вовсе не огорчили, но миссис Блэк всегда умела держать лицо. А потом она вдруг попросила о встрече. Миссис Блэк как и всегда была сдержана, высокомерна и как-то не свойственно ей общительна. И заговорила не о недавно ушедших, а о младшем, давно погибшем сыне. Говорила тетушка завуалировано, без конкретики, но Нарцисса ее поняла или думала, что поняла. Но мысль о том, что в их доме все же осталось нечто, что могло обрушить на их семью все кары небесные, уловила. По возвращении домой Люциуса ждал серьезный разговор. Он, конечно, все отрицал, поначалу. Потом заявил, что это его подстраховка на всякий случай. Нарцисса с язвительностью заметила, что Темный Лорд исчез и не факт, что вернется, верить в утверждающим обратное фанатикам — себя не уважать. А министерство магии со своими проверками и загребущими лапами вот оно, никуда не делось, и когда-нибудь… Люциус не особо проникся, он был уверен, что его тайник никто не найдет. То ли он недооценил жену, то ли переоценил себя. Будь сейчас другое время и иные обстоятельства, Нарцисса плюнула бы на загадочный предмет, который прятал ее муж. В конце концов, в каждой чистокровной семье каких только вещиц не хранилось по тайникам, если покопаться. Но ее никак не отпускала мысль: а если найдут? И отчего муж так цеплялся за вещь того, кто знатно подпортил им репутацию и жизнь. Нет, если бы темный лорд одержал победу — никаких претензий, но он ведь проиграл. Тайник Нарцисса нашла на удивление быстро, и дело было не в том, что Люциус плохо прятал, просто она слишком хорошо успела его изучить. И с Вальбургой она хотела встретиться именно из-за своей находки, посоветоваться. Но тетя отчего-то сохраняла молчание, а муж, как будто что-то заподозрив, решил свое сомнительное сокровище перепрятать. Нарцисса ждать не стала. Магом она была неплохим, но все же торопилась и некоторые ловушки обошла не слишком удачно, потому и вид имела такой растрепанный. — Люциус будет в бешенстве, — хмыкнул Регулус. — Успокоится, — категорично отрезала Нарцисса, ее возможное возмущение мужа, похоже, ни капли не заботило. — У нас маленький ребенок, которому еще предстоит вырасти и желательно без какого-либо позорного клейма. — Да ладно, — протянул Сириус. — Все знают, что Малфой был Пожирателем смерти и служил этому чокнутому уроду, так что даже не думай, что это не будет всплывать или об этом будут молчать. Кстати забавно, что ты называешь позорным клеймо, которым еще пару лет назад все вы неимоверно гордились. — Не было ни обвинений, ни суда, — Нарцисса гордо вздернула подбородок. — А слова останутся лишь словами, мало ли кто и что говорит, — произнесла она, со значением поглядев на кузена. — Не обращай внимания, Цисси, он просто дуется, что его всего такого благородного и невиновного заперли в Азкабан, в то время как явно виновный Малфой получил лишь парочку неудобных разговоров, — заметил Регулус. — Сам виноват, — коротко и резко сказала Селестия, все это время ее внимание то и дело устремлялось к лежащим на столе предметам, на первый взгляд таким разным и все же… — С этим не поспоришь, — подала голос до сих пор молчавшая миссис Блэк. — Лучше как можно быстрее избавиться от этого, — она кивком указала на стол. — Я тут подумала, стоит ли так спешить, — задумчиво произнесла Селестия. — Ты рехнулась? — возмутился Сириус, даже отвлекшийся от недавней неприятной темы разговора. — Кто говорил, что их нужно уничтожить? — Я не предлагаю их оставить насовсем и хранить как зеницу ока, просто ни вы, ни я до конца не знаем, как оно влияет… на все. — Она чуть было не заикнулась о Гарри. И хоть он сам лично однажды их уже уничтожил и последствий никаких не заработал, кто знает, в чем была причина, в возрасте или в том, что он делал это лично. Быть может, они и вовсе никак друг на друга не влияли. Слишком много было вопросов и допущений. Селестия знала слишком мало. — Постойте, вы так и не объяснили, что это и что здесь происходит, — от возмущения Нарцисса даже подскочила на стуле. Все примолкли и задумчиво переглянулись друг с другом. Похоже, быть рассказчиком никому не хотелось. — Зачем что-то рассказывать человеку, которому все равно сотрут память, — вздохнула Селестия. Ее заявление породило возмущенный и вопросительный гвалт, причем говорили все, кроме разве что Вальбурги, которая, похоже, в принципе больше предпочитала слушать. — Я охотно верю, что Нарцисса Малфой не из болтливых, но вы серьезно? Может, сразу объявление в газету дадим: трое покойников, из которых два Пожирателя смерти и… ах, постой, тебя ведь тоже считают правой рукой его злейшества. Так что трое считающихся мертвыми Пожирателей смерти ищут осколки души своего безвременно почившего лорда и настоятельно просят помощи общественности в этом нелегком деле, — Селестия, казалось, сама от себя не ожидала такой эмоциональной речи. — Я могу дать непреложный обет, — Нарцисса обиженно надула губы. — Который можно обойти, если очень постараться. — Непреложный обет на то и непреложный, что его не обойти, — тоном уставшего учителя произнес Сириус. — Нет ничего невозможного в этом мире, — нараспев произнесла Селестия, будто кому-то подражая. — Молчат только две категории людей, — она даже два пальца показала, видимо для наглядности. — Мертвые и те, кто ничего не знает. — Бывает, что те, кто ничего не знает, говорят и очень много и проблем от этого только больше, — вздохнул Регулус, видимо вспомнилось ему что-то неприятное. — Вы поняли, что я имела ввиду, — отмахнулась Селестия. — Кто ты? — Нарцисса пристально на нее смотрела. — У тебя ее лицо, но ты не моя сестра. Рассказать все же пришлось, пусть и не все, Селестии отчего-то было неудобно признаваться Нарциссе в том, что она ее правнучка, хотя вроде бы, что в этом такого? Но надо отдать им должное, никто из Блэков об этом не заикнулся. И еще все же пришлось брать с Нарциссы тот самый пресловутый обет и делать это тоже пришлось Селестии, раз уж она, по замечанию старшего из братьев Блэк, так осведомлена в способах его обхода, значит должна их предусмотреть. Селестия очень сожалела, что не может превратиться в какое-то животное и покусать его. Нарцисса, полная новой информацией и впечатлениями, тихо удалилась, видимо переосмысливать все, что только что узнала. Диадема и дневник были убраны в самую дальнюю комнату, в любом случае уничтожать эту пакость они уже решили на свежем воздухе, а на ночь глядя идти никто никуда не собирался. Вальбурга ушла сразу после племянницы, а оставшиеся молча, допивали вино и каждый думал о своем. Селестию интересовал вопрос: что случится с той частью души, что сейчас бродила по миру, если уничтожить все другие, испарится ли она или останется и будет доставлять проблемы? Но ответить на этот вопрос можно было только опытным путем, а вот на другой… *** Сириус размышлял, где и когда он в жизни своей свернул не туда и почему, Мордред их всех задери, все так вышло? Когда он состоял в Ордене Феникса, все было просто и понятно, в Азкабане все стало еще проще, к тому же он действительно считал себя виноватым, пусть и не в том, за что его посадили. Но важно было не это, а то, что с появлением этой женщины из будущего в теле его чокнутой кузины, все перевернулось с ног на голову. И ведь не то чтобы все плохие оказались на самом деле хорошими и наоборот, нет, общая диспозиция осталась прежней, а вот положение в ней некоторых объектов оказалось совсем не таким, как представлялось раньше. И вообще все оказалось каким-то не таким, неправильным. Думать об этом не хотелось. Он и не думал, но чем дальше, тем больше всего происходило. — Слушай, Регулус, ты хорошо знал Барти Крауча? — Этот-то тебе зачем сдался? — простонал Сириус. Раньше он часто слышал, что никто не может понять, что у него творится в голове и что он задумал. Он ни возгласов, ни возмущений не понимал, хотя бы потому, что был Джеймс, с которым проблем с взаимопониманием не было. И тут вот он встречает человека, у которого вместо мозгов волшебная пыльца, причем не из доброй сказки. Она решила коллекцию из Пожирателей смерти собрать? Ну так выбирала бы живых, что ли. И тут его осенило. — Подожди, он же умер. — Не совсем, — Селестия поморщилась, и Сириус вдруг осознал, что даже не представлял себя объемов той самой пыльцы в ее голове и делать этого не хочет. — Я видел, как из камеры его труп выносили, — говоря это, он внимательно следил за женщиной, она, что примечательно, имела очень живую мимику, если не давала себя труда сдерживаться намеренно. — Не его. Помнишь, как мы сбежали? А перед этим к нему родители приходили. И вроде как недавно Барти Крауч жену свою похоронил. Она ничего не сказала прямо, но не понять столь «тонкий» намек не смог бы разве что круглый идиот. Но помимо того, о чем она говорила, Сириус вдруг осознал еще кое-что: — Вот откуда у тебя было оборотное зелье. Этот вопрос его и раньше интересовал, просто как-то из головы все вылетало подробнее ее об этом расспросить. Он спрашивал, но не настаивал, а она неплохо умела увиливать. Она в ответ лишь развела руками. — То есть ты знала, что на свободе потенциально опасный псих, да еще и Пожиратель смерти и молчала? — Сириус даже на ноги подскочил. Это было уже слишком. — Он не совсем на свободе, поэтому мне и надо узнать, он с самого начала был неадекватен или это просто последствия. Если я верно помню, он больше десяти лет прожил под империусом, что нездорово и сознание корежит только так. Потому лет через десять это действительно будет тот еще псих, а пока что он полностью под контролем своего отца. — Крауч лицемерная скотина, — прорычал сквозь зубы Сириус. Именно он решил не проводить суда, когда Сириуса поймали. Правда, тот самый суд вряд ли вынес бы иной вердикт, Блэк в то время был неадекватен и действительно искренне признал бы свою вину, так что никто бы ничего и искать не стал. Но сам-то Крауч, неподкупный, непоколебимый, ни для кого не делающий исключений, даже для собственного ребенка. Все не более чем игра на публику. Неожиданно вспомнились слова матери о том, что одно дело как семью Блэк воспринимают на публике и совсем другое то, что происходит внутри. И нет, он не рассчитывал на честность или скорее отсутствие двуличности чистокровных семей, просто раньше всего этого не замечал, или просто не хотел… — Так что там насчет Крауча? — Селестия даже дернула за рукав явно ушедшего глубоко в свои мысли Регулуса. — Барти человек неплохой, — младший брат прикрыл глаза и глубоко тяжело вздохнул. — Но слабый. Он постоянно из кожи вон лез, чтобы заслужить признание отца. Но тому было наплевать. Я говорил ему прекратить, начать жить для себя, ну или хотя бы попробовать. Но Барти, видимо, жизненно необходимы похвала и признание, и он их нашел. Людей, которые его не сторонились, его ценили и уважали даже за сущие вроде бы мелочи. Потому и людей этих он ценил в ответ. — Значит, союзника из него не выйдет, — она нахмурилась, прижав палец к губам. — Почему ты ищешь союзников среди Пожирателей смерти? — скривился Сириус. С тем фактом, что его семья те еще лицемеры он еще мог смириться, но вот с тем, что среди тех, кто пошел за темным магом, есть приличные люди — нет. — Я ищу их среди тех, кто может помочь. Не в плане искренности душевной и доброты никем до того не обнаруженной. Мне нужны те, кто в будущем будут иметь влияние на происходящее. А если ты так хочешь позвать в нашу чудесную компанию кого-то из бывших членов бывшего Ордена феникса, то кого? Предлагай. Только учти, что нас должны не то что выслушать, но хотя бы не засветить заклинанием в лоб при первой же встрече. — Если бы ты хоть раз внятно все объяснила и рассказала, что именно будет происходить дальше, я бы может кого и посоветовал, но ты же либо молчишь, либо увиливаешь. Только идиот не поймет, что ты что-то скрываешь. — Да, скрываю, и возможно это неправильно. Наверняка. Сокрытие тайн еще никому ничего хорошего не приносило, — она вздохнула и опустила голову, вцепившись пальцами в волосы. — Но в ближайшие несколько лет это точно не критично, зато у меня будет время, чтобы попытаться все обдумать. Потому что я боюсь совершить ошибку, боюсь сделать все еще хуже и понятия не имею, какие будут последствия. — А то, что ты уже сделала, не считается? Сириус был настроен скептично. Ему просто нужно было знать, что происходит и должно будет случиться в будущем. В таком случае они вместе могли подумать, как избежать наиболее мрачных последствий. Что в этом такого сложного? Но она продолжала молчать. И что там такого было? О своей смерти Сириус уже знал, этого она скрывать не стала, Гарри дожил до преклонного возраста, правда, что именно с ним в итоге случилось он не узнал, но вряд ли это связано, или все же… Ведь иных причин молчать у нее попросту не могло быть. — Это из-за Гарри, да? Ответ не требовался, достаточно было посмотреть на то, как сначала с ужасом округлились ее глаза, а затем сморщилось лицо, всего на миг, потому что после она взяла себя в руки, но поздно, и гостья из будущего это тоже осознала. — Все равно не скажу, — она скрестила руки на груди и, поджав губы, упрямо уставилась на него, как будто говоря: хоть пытайте, все равно буду молчать. — Но почему? В чем смысл? — Чтобы ты не наделал глупостей? — как-то устало спросил младший брат. Регулус передернул плечами, когда на него уставились два удивленных, хоть и явно по разным причинам взгляда. — Ты еще скажи, что не из-за этого молчишь, — сначала он обратился к кузине, — а ты, — он перевел взгляд на Сириуса, - чересчур бурно реагируешь на все, что с этим ребенком связано. — Я не понимаю, ты же сказала, что он дожил до старости. Или все это время шла война? — Нет, все не так, — она прикрыла глаза и опустила голову. — Дай мне время, Блэк. Пока Гарри не пойдет в школу, ничего не случится. Если ей это так нужно, он подождет, несколько лет не такой уж долгий срок, не вся жизнь, которую он приговорен был провести в заключении, и не те двенадцать лет, которые действительно там провел, по ее словам.