Основы приручения

(Фрэнк)

      Вдох через нос. Выдох через рот. Живительный кислород наполняет лёгкие до отказа и покидает их, чтобы затем снова вернуться. Чистый поток энергии пронизывает всё тело. Нужно вспоминать лишь самые приятные моменты и ощущения. Щекотку солнечных лучей на щеках. Бодрящую сладость кофе. Мягкость пледа. Тепло большой мозолистой ладони Сильвио. Участливый взгляд глубоких зелёных глаз Харви…       Искажённое страхом и виной бледное лицо Бенни…       «Прости…»       Где-то в животе предательски сократилась мышца, и по всему организму прокатилась мощная волна боли. Фрэнк закусил губу, чтобы не застонать.       После пережитого эмоционального взрыва ныл каждый нерв, каждая косточка, каждая клетка; даже волосы, казалось, обзавелись собственными нервными окончаниями. Медитация должна была стать спасением, но как назло, сегодня проверенное средство отказалось работать. Слишком много мыслей в голове. Слишком громко тикают часы в непривычно пустом доме.       Никто не сидел рядом, не говорил, не пронизывал окружающее пространство переменчивыми потоками энергии. Сквозь стены порой доносились слабые эмоциональные импульсы из соседних квартир, а в остальном Фрэнк был совершенно один. Было время, когда он отдал бы всё на свете за минуту такого блаженного одиночества без всякого влияния извне, но теперь это казалось неправильным. Не заслужил. Не удержал подопечного от опрометчивого поступка. Что бы там ни говорил Харви, стараясь его утешить, психотерапевт обязан был постараться лучше.       За что именно извинялся Бенни? За молчание? За несанкционированные отлучки из дома? За побег? Какая теперь уже разница. Куда хуже не знать, где он сейчас и что с ним случилось. Патрульные его, конечно, не убьют, но могут сильно напугать и даже покалечить… А вдруг спровоцируют на нападение? От такой психологической травмы Бенни может никогда не оправиться…       Откинувшись на спинку дивана, Фрэнк вяло помассировал виски. Нет смысла сидеть и накручивать себя, это даже не в его стиле. Бездействие выматывает, но Бенни сейчас ничем не помочь. Нужно дождаться первых новостей и там уже действовать по обстановке.       В окно боязливо заглянул хрупкий дымчатый рассвет. Фрэнк опустил взгляд на собственные руки и поморщился от вида ярко-красных зудящих полосок на тыльных сторонах ладоней. Всё-таки расчесал. Надо бы кремом помазать. Как-нибудь потом. А сейчас пора встряхнуться и заняться русалкой, раз уж в ближайшее время не предвидится никаких других дел. Кое-как расшевелив одеревеневшее тело, Фрэнк отправился на поиски нужного конспекта.       Записи хранились в ящиках комода в спальне. Больше трёх десятков толстых тетрадей, исписанных от и до — не каждый студент похвастается таким богатством, а ведь Фрэнк не проучился в колледже ни одного дня. Он и школу-то закончил с грехом пополам, а дальнейшее его образование состояло из общения с психотерапевтами центра, знакомства со сверхъестественными существами и этих самых тетрадей. Забавно вспоминать, как поначалу тяжело было впихнуть в свою больную голову такой объём информации — сейчас казалось, что Фрэнк с этими знаниями родился.       Конспект по русалкам, скорее всего, в самом низу — кто же знал, что пригодится так скоро. Фрэнк решительно выложил стопку тетрадей из ящика и принялся перебирать пальцами обложки. Не та. Снова не та. Опять. О, вот, синяя, с дельфином. Логично.       Потрёпанная по краям обложка казалась тёплой на ощупь. Остатки энергии или чистая фантазия? Естественно, второе, ведь прошло уже больше года, ни один энергетический след не держится так долго. А вот след в сердце…       Лицо Сильвио встало перед глазами так чётко, будто на тетрадь была наклеена его фотография. Серебристые пряди волос, падающие на высокий морщинистый лоб, квадратный подбородок, орлиный нос, пронзительные тёмно-серые глаза.       «Закрываться вечно не получится, Фрэнк. Потратишь массу сил, а в итоге вернёшься туда, откуда начал. Наш путь — принятие. Долгое, сложное, но только так ты сможешь сохранить рассудок и помочь не только себе, но и другим», — произнёс негромкий глуховатый голос в подсознании.       Он принял. И жизнь, и свой дар, и жестокий факт, что Сильвио нет рядом и никогда больше не будет, как бы сильно он по нему ни скучал. Когда же он наконец примет неизбежность ошибок и выворачивающее душу наизнанку бессилие?       Укоризненно покачав головой в собственный адрес, Фрэнк забрал тетрадь с дельфином на кухню и налил себе большую кружку кофе. Необходимо убедиться, что он помнит все необходимые детали. Старые страницы слегка пожелтели, но убористый текст, написанный чёрной шариковой ручкой, читался без труда.       Итак, русалки. Один из самых опасных видов сверхъестественных существ. Хищники. Быстрые, агрессивные, реагируют на движение. Имеют чрезвычайно острые зубы и когти. Человеческую речь не разбирают, общаются посредством эмоциональных сигналов. Крайне недоверчивы, особенно после выхода из зимней спячки. Во время контакта не рекомендуется иметь при себе оружие и видимые средства защиты. Групповая терапия исключена. Специалистам, которые в данный момент лечатся от депрессии, панических атак или других состояний, связанных с эмоциональной нестабильностью, вступать в контакт с русалкой запрещено категорически. Последний пункт, в принципе, стандартный.       Что ж, это будет интересно. Давненько не приходилось работать ни с кем, кроме вампиров. Вдруг новый опыт пригодится для дальнейшей реабилитации Бенни.       Тетрадь с дельфином заняла место рядом с дневником наблюдений. Фрэнк постарался привести себя в порядок (хотя бы на уровне расчёсанных волос и чистых зубов), переоделся и отправился на работу.       Шаг из подъезда на залитый солнцем тротуар заставил замереть на пару секунд и ошарашенно проморгаться. Дневной мир всегда был таким… плоским? Краски довольно приятные, но из-за недостатка теней они сливались в яркую мешанину без чётких переходов. С трудом определив нужное направление, Фрэнк опустил слезящиеся глаза на асфальт и торопливо зашагал вдоль улицы.       Вокруг царило оживление. И машин, и людей в десятки раз больше, чем ночью — соответственно, во столько же раз больше звуков и энергетических потоков. Неуютно, всё на виду, как будто все прохожие пялятся на тебя, но Фрэнк понимал, что это ощущение обманчиво. Он просто отвык гулять в светлое время суток.       До угла Месмер*-стрит и Девятнадцатой он домчался за каких-то двадцать минут. Как раз на пересечении этих двух улиц скромно притулилось пятиэтажное здание с неприметным кирпичным фасадом. Когда-то здесь располагалась частная танцевальная студия, потом спорткомплекс, но вот уже без малого сорок лет над входом красуется табличка «Мелвиллский центр помощи и поддержки для представителей иных рас». Пусть дом не такой современный и пафосный, как башня патрульной службы, зато его железные двери всегда распахнуты для всех нуждающихся.       Холл, по-домашнему отделанный деревянными панелями, встретил Фрэнка знакомыми запахами и неповторимой атмосферой уюта и спокойствия. Раздалось сразу несколько приветственных возгласов. Махнув рукой всем присутствующим, Фрэнк шагнул к стойке регистрации, навстречу знакомой, приветливо распахнутой ауре.        — Привет, Джоан.        — Сколько лет, сколько зим, Фрэнки! — обрадовалась миловидная пожилая женщина, откидывая с лица медную прядь волос.        — Да уж, давненько я не заходил, — согласился Фрэнк. С тех пор, как забрал Бенни, ни разу и не заглядывал. — Как твои дела? Муж поправился?        — Ох, да, слава богу, спасибо. Сам как? Я слышала о Бенни, — тут же прибавила Джоан и погладила его по щекам искренним сочувствием. — Надеюсь, с ним всё в порядке и он скоро найдётся. Не верю, что бедный мальчик мог совершить что-то плохое.       Фрэнк хотел согласиться, но до странности жгучий ком в горле не дал вымолвить ни слова. Пришлось сменить тему на более насущную.        — Не подскажешь, где можно пообщаться с русалкой?        — Её поместили в четвёртый павильон, он самый просторный. Пойдёшь знакомиться?        — Попробую.        — Ребята наверняка обрадуются, они уже не знают, что с ней делать. Будь осторожен, она здорово искусала Рика, — предупредила Джоан. По шее и волосам Фрэнка пробежалась лёгкая сердобольная щекотка, которую можно было бы перевести на человеческий язык как нечто вроде: «Такой маленький, такой юный, ему так трудно придётся…» Натянув на лицо смущённую улыбку, Фрэнк кивнул.        — Спасибо.       Настало время взглянуть на смутьянку.       До нужного места удалось добраться не сразу — приходилось отвечать на приветствия и расспросы жаждущих общения коллег; но, к счастью, у эмпатов не бывает проблем с чувством такта, поэтому беседы не затягивались.       На подходе к четвертому павильону Фрэнка чуть не сбила с ног мощная волна раздражения, вырулившая из-за угла. Виновник бедствия в последний момент успел подхватить его под локоть и смягчить впечатление греющей пальцы благодарностью.        — Ты здесь, дружище! — довольно пробасил Элиас. — Спасибо, что откликнулся. Знаю, русалки не твой профиль, но твой дар помощнее наших, может, тебе больше повезёт. Да и кусаются они не хуже вампиров.        — Это точно. — Фрэнк машинально подхватил его смешок и выпрямился, улыбаясь мускулистому мужчине в синей гидрофутболке, на фоне которой его рыжая борода казалась настоящим пламенем.       До появления Фрэнка Элиас был самым молодым сотрудником центра — каких-то сорок три года. Энергичность и стрессоустойчивость позволили ему занять место главы отдела работы с подводными существами, и со своей работой он справлялся отлично. Нынешняя ситуация с русалкой нестандартная, а просить помощи у коллег в центре, где в общей сложности работало не больше полусотни человек, вовсе не считалось зазорным. Наоборот, каждый готов был в любой момент прийти на выручку другому.       После первой волны радости Элиас настроился на работу, его аура уплотнилась. Просканировав состояние Фрэнка, он удовлетворённо кивнул и уточнил:        — Инструктаж нужен?        — Спасибо, я подготовился.        — Конспекты Сильвио?        — Именно они.        — Ну, старику я доверяю, да и ничего не поменялось с тех пор. Пойдём.       Элиас повёл гостя в раздевалку рядом с четвёртым павильоном. Выдал гидрокостюм и маску, а сам отошёл проверить систему видеонаблюдения. Оставшиеся минуты одиночества Фрэнк посвятил правильному настрою.       Вдох. Выдох. Голова пустая, как раковина без моллюска. Если не достичь полной внутренней гармонии, дело может закончиться плохо. Не зря отбор психотерапевтов для работы с русалками был одним из самых строгих.        — Готов? — эхом разнёсся по раковине голос Элиаса.        — Ага.        — Не переживай, я буду страховать.       Ещё чего не хватало. Переживать. Это вообще-то опасно для жизни. Фрэнк поднялся со скамейки и отворил дверь в павильон.       Его встретили полумрак и солоноватый запах водорослей. Вода в бассейне была мутная, зеленоватая, как в настоящем озере. Несколько уходящих вниз ступенек, а дальше — только неприветливо клубящаяся мгла. Присев на бортик, Фрэнк осторожно спустил босые ступни в воду. Пальцы свело, но не только от холода. Русалка была там, и ей явно не нравилось, что её опять собираются потревожить. А придётся.       Кислородная маска плотно присосалась к лицу. Тёплый воздух из баллона раздулся в животе, образуя большой плавательный пузырь. Фрэнк сполз по ступенькам и соскользнул в зелёную муть.       Вода — отличный проводник энергии. Благодаря её колебаниям установить местоположение русалки удалось ещё до того, как Фрэнк заметил клубок искусственных зарослей в дальнем углу бассейна. Агрессия и отчаянное одиночество впились в голые руки и ноги сотнями острых зубов. Но тёплый пузырь внутри остался цел.       Фрэнк медленно выпрямил руки и ноги, застыл мягкой податливой медузой. Высший показатель доверия к подводному обитателю. Умиротворение волнами расходилось вокруг него. Всё в порядке. Тут безопасно. Никто не хочет никому навредить.       Водоросли резко всколыхнулись, но в теле Фрэнка не напряглась ни одна мышца. Наконец между стеблями показалось хищное треугольное лицо с круглыми желтоватыми глазами. Заинтригованная, русалка ждала продолжения.       Отлично, контакт установлен. Теперь нужно донести до создания цель визита. Без помощи слов будет трудновато, но попытаться стоит.       Он медленно сжал пальцы в кулаки, чтобы натянулась кожа на расчёсанных в кровь руках. Зуд усилился, рассеиваясь вдоль стенок бассейна.       «Я знаю боль. Знаю, что тебе тоже больно».       Длинное серебристое тело русалки блеснуло в темноте. Чешуйчатую кожу на груди и руках покрывали резаные раны. Чужая боль просочилась в царапины Фрэнка и растворилась в крови жгучим ядом. Он ответил нежнейшим сочувствием и увидел, как затрепетали складчатые жабры, улавливая посыл. Тогда он позволил сочувствию медленно, но верно перерастать в желание помочь.       «Эта боль скоро закончится, — проговаривал он про себя для лучшей концентрации. — Мы торопим тебя, потому что волнуемся за твоё здоровье и хотим быстрее осмотреть. Твои раны опасны. Позволь о тебе позаботиться».       Давление на грудь усилилось. Русалка колебалась: раны мучили, но воспоминание о человеческой жестокости было слишком свежо, да и переезд из родного озера в центр дался непросто, хотя условия здесь были гораздо лучше. Доверять людям опасно. И страшно.       Её можно понять. И её, и Бенни, и всех остальных существ. Люди злые, алчные, жалкие, но при этом ужасно высокомерные. Им нет дела ни до кого, кроме себя, а те, кто предлагает помощь, даже не умеют толком её оказывать. Он, Фрэнк, пытался уберечь Бенни, думал, что движется в правильном направлении — и чем всё закончилось? Тем, что его пациент сейчас неизвестно где, совсем один, напуганный, не знающий, что делать дальше…       Приложи Фрэнк больше усилий, выбери другой подход, возможно, более жёсткий, — сумел бы удержать? Смог бы доказать невиновность подопечного и вернуть его домой в целости и сохранности? Должен был. Надо было стараться лучше. Тогда бы ничего не случилось…       Он слишком поздно обратил внимание на тревожное покалывание в затылке. Стремительный серебристый промельк, толчок, хрустящий удар — и тишина.       Блаженная тишина.       Почти космический вакуум.       Как жаль, что его почти сразу же вспороли оглушительно громкие голоса:        — …САМ ВСЁ РАССКАЖЕТ.        — НЕ НАБРАСЫВАЙСЯ СРАЗУ, ПУСКАЙ…        — ДА Я ДУМАЛ, ОН ВООБЩЕ…       Фрэнк со стоном вскинул руки к ушам, но это оказалось ошибкой: виски тут же сдавило стальным обручем, сердце бешено застучало, к горлу подкатил едкий ком тошноты. Открыв глаза, он чуть не ослеп от яркого света. Что происходит?        — ОЧНУЛСЯ! — прогрохотало где-то рядом.        — Тише, — милосердно призвал другой голос, и перед психотерапевтом замаячило размытое пятно. — Ты меня слышишь? Видишь?        — Слышу с-слишком хорошо. Н-не вижу, — пробормотал Фрэнк. Язык еле ворочался в пересохшем рту.        — Головная боль? Головокружение? Тошнота? — продолжал деловито расспрашивать голос. Женский, судя по всему. Чужие пальцы ощупывали его запястья, разгоняя по рукам милосердное тепло.        — Д-да.       Глаз чуть не выжгло белой вспышкой. К чему эти пытки? Лучше бы сразу прикончили…        — Помнишь, что произошло? — осведомился его мучитель.        — Я был в б-бассейне, с русалкой. Потом…       Что потом? Сплошной туман. Попытка напрячь мозг вызвала приступ такой сильной боли, что Фрэнка едва не вырвало прямо на койку.       Койка…       Ну конечно. Госпиталь.       Приговор был вынесен мгновенно:        — Сотрясение третьей степени. Придётся у нас задержаться, дружок.        — Эта бестия напала на него! Разбила маску и чуть не раскроила череп! — послышался свистящий шёпот, и Фрэнк наконец опознал голос Элиаса. А заодно вспомнил, как всё было на самом деле.        — Она не нападала, — выдохнул он сквозь стиснутые зубы. Удивление Элиаса прошло электрическим разрядом по всему телу.        — Как не нападала? Я же видел…        — Она не хотела навредить. Я… отвлёкся, подумал о своём на пару секунд, об очень… н-неприятных вещах. — Звучит крайне профессионально, Сильвио мог бы гордиться. Набрав побольше воздуха в грудь, Фрэнк закончил рассказ. — Она почувствовала это, р-растерялась. Русалки не понимают, зачем нам маски, они в-ведь свободно дышат под водой. Вот она и решила, что мне п-плохо из-за маски, поэтому попыталась… освободить м-меня от неё.       Испуганные жёлтые глаза. Удар. Русалки так не охотятся — они нападают из засады и впиваются когтями, утаскивая добычу на дно. Так что не её вина, что кое-чья бестолковая голова сейчас лежит на подушке в разобранном состоянии. Поделом.        — Вот оно что… — растерянно протянул Элиас. — А со стороны выглядело так, будто она хотела разбить тебе голову о стену.        — Ну, ощущения п-похожие.        — Так, всё, Эл, дуй отсюда, дай ему прийти в себя! — решительно прервала беседу женщина-врач.        — Ладно, — сдался мужчина и пробормотал: — Держись, Фрэнк. Прости, что втянул во всё это… Я скажу Марте.       После его ухода в воздухе ещё несколько минут витал отчётливый холодок вины.       О том, что врача зовут Кэролайн, Фрэнк, к своему стыду, вспомнил только после её представления. Сотрясение, по её словам, было серьёзным и грозило последствиями, поэтому больному прописали строгий постельный режим, несколько видов таблеток и полный покой с сопутствующим запретом на чтение и прослушивание музыки.       Головная боль то притуплялась, то наваливалась с новой силой; Фрэнк путался в словах, не мог толком поймать ни одну мысль, его знобило и подташнивало. Дрёма накатывала урывками и приносила лишь кратковременное облегчение. Изредка его развлекали беседами Кэролайн или заглянувшие навестить коллеги, но большую часть времени Фрэнк был предоставлен самому себе.       И это оказалось хуже всего. Лишённый возможности отвлечься, он мог думать только о собственных ошибках.       Упустить пациента. Пренебречь медитацией после серьёзного потрясения. Отправиться к другому пациенту без должной подготовки. Сильвио выступал против насилия, но даже он наверняка бы выпорол ученика за такие выходки. Он частенько ворчал, что Фрэнка погубит самонадеянность, и вот это случилось. Странно, что не раньше.       Где выдержка? Где самоконтроль? Годами Фрэнк кропотливо взращивал в себе ответственность и силу воли, оттачивал экстрасенсорные навыки для наиболее эффективной работы — а теперь всё вдруг начало разваливаться. Он будто снова четырнадцатилетний мальчишка, который только-только встаёт на путь самопознания и не умеет держать мысли в узде. Почему?       «Вдруг мы оба переоценили себя, Фрэнк?»       Может быть, Бенни. Может быть.       Поздним вечером дверь в палату тихонько скрипнула снова.        — Только недолго, — тихо предупредила Кэролайн, стоя в коридоре. Имя не назвала, но холодная решимость посетителя заставила Фрэнка втянуть голову в плечи. А вот и заслуженная кара.       Стук каблуков по плиткам отдавался болью в висках. Он с трудом скосил глаза на Марту, присевшую на край койки. Она не злилась, хоть и имела на это полное право.        — Как ты?       Ответ она и сама знает. Просто хочет услышать от него.        — Не очень, — признал Фрэнк. — Но думаю, через несколько дней встану на ноги и смогу…        — Уйти в отпуск. Это не просьба, — отчеканила Марта, ощутив его изумление, а когда оно сменилось огорчением, добавила: — И не наказание, а мера необходимости.        — Но я…        — Здесь есть и моя вина, — вздохнула она. — Нужно было следить за твоим состоянием, а я вместо этого взвалила на тебя самого проблемного пациента всего через полгода после того, как…        — Целых полгода, — поправил Фрэнк. — Я был вполне готов.        — Готов работать тяжело и без выходных, лишь бы не оставаться наедине с самим собой. Я понимаю.       Их эмоции смешались в общую мрачную гамму. В носу у Фрэнка свербило, голова неистово кружилась, будто он вот-вот потеряет сознание. Совладав с собой, он хрипло осведомился:        — И как долго… продлится мой отпуск?        — Со дня выписки и до тех пор, пока я не решу, что ты готов вернуться.        — А как же отдел? Юджин всё ещё лечится, Николь в декретном. Кто будет работать?        — Пока что меня вполне хватит, всё равно новых пациентов не поступало. Если что, вызову Рона. Не беспокойся об этом, твоя первостепенная задача — отдохнуть.        — Я прекрасно отдохнул здесь, уже умираю от безделья, — возразил Фрэнк сквозь зубы. Марта недобро усмехнулась.        — Привыкай, тебе здесь ещё, как минимум, несколько дней отдыхать.        — А в отпуске чем прикажешь заниматься? Я даже не знаю, что это такое.        — Вот и узнаешь. Отоспишься, начнёшь есть больше одного раза в неделю, погуляешь, походишь по кино, театрам, музеям. Обычные люди так и поступают, — с щиплющей нос иронией протянула она.       Ага, гулять и спать, пока Бенни ищет патруль. Что теперь, адаптировать в нормальную жизнь самого себя, будто он сам — проблемный пациент? Марта уловила его настрой и подчеркнула:        — Это не обсуждается. Ты чертовски устал и нуждаешься в отдыхе, даже если сам пока этого не осознаёшь. Вот увидишь, итоги отпуска тебя удивят.       Она поднялась и направилась к двери. Фрэнк всё-таки не удержался от вопроса:        — Бенни не нашли?        — Мне не сообщали. Не забудь, пожалуйста, что тебе не стоит приближаться к его поискам.       Уголок рта непроизвольно дёрнулся. Марта, как обычно, видела каждого из своих сотрудников насквозь. В этом они с Сильвио были очень похожи.       Спустя невыносимо долгую неделю, полную тяжёлых дум и постоянных приступов мигрени, Фрэнка наконец выписали, снабдив длинным напутствием и не менее длинным списком лекарств. Домой он возвращался на автобусе, печальный и до крайности опустошённый. Сил не было. Перспектив тоже. И ни одной идеи, что делать дальше.       И всё же приятно было переступить порог собственного дома. Как ни крути, здесь лучше, чем в госпитале, даже дышится легче. Сбросив куртку и кеды, Фрэнк прошёлся по комнатам, неосознанно надеясь отыскать следы чужого присутствия. Его, конечно же, не было и в помине.       Часы показывали без десяти четыре вечера. Режим сбился окончательно и бесповоротно, впервые за долгое время перейдя в дневной. Кэролайн всё ещё предостерегала его от нагрузок на глаза и мозг, так что Фрэнк решил для разнообразия занять руки готовкой.       Остаточная слабость не позволяла взяться за что-то трудоёмкое, и он не стал изобретать велосипед — начистил и нажарил целую сковороду картошки. Вышли на удивление аппетитные золотистые ломтики, но осилил Фрэнк едва ли половину. Вторую можно оставить на ужин.       Вскоре голова опять разболелась, и пришлось выпить очередную таблетку. Не отпуск, а затянувшийся больничный какой-то. Впрочем, так даже легче. Наскоро приняв душ, Фрэнк упал на диван и уткнулся ноющим виском в угол подушки. По идее, можно было бы лечь и в спальне, но занимать комнату Бенни не хотелось. Пусть подождёт его возвращения. Интересно, есть смысл позвонить в патрульную службу и спросить о ходе расследования?       Позвонить… Чёрт, а где телефон? Фрэнк и не вспоминал о нём после инцидента в бассейне. Наверное, так и валяется в кармане куртки, безнадёжно разряженный. Встать, зарядить? Ну, может, не прямо сейчас… Но вдруг и правда произойдёт что-то важное, а он об этом не узнает?       Превозмогая тяжесть во всём теле, Фрэнк заставил себя отлепиться от сиденья и пошаркал в прихожую. Выключенный телефон действительно обнаружился в кармане. Он забрал его с собой в гостиную, подключил к зарядке и положил на подлокотник. Экран мигнул, возвращаясь к жизни, и Фрэнк невольно округлил глаза.       Двенадцать пропущенных. Один и тот же неизвестный номер. Звонили вчера ночью и сегодня. Кто мог так настойчиво добиваться его внимания? Мозг после травмы ещё работал плохо, поэтому ни одной идеи на ум не пришло. Ладно, подождёт до утра. Всё подождёт до утра. Кому надо — дозвонятся.       Дозвонились в два часа ночи, когда Фрэнк уже крепко спал, свернувшись калачиком под одеялом. Несколько секунд он мучительно пытался сообразить, почему диван вибрирует, а потом нашарил телефон под подушкой и глянул на экран сквозь ресницы. Тот же номер.        — Алло?        — Наконец-то! Где тебя носит, психолог?       Ого. Неожиданно. Фрэнк прижал ко лбу холодный кулак, выуживая из памяти нужное имя.        — Харви?..        — Мать Тереза, блин. Третью ночь не могу до тебя дозвониться, — беззлобно проворчал патрульный.        — Откуда у тебя мой номер?        — Волшебный протокол, — хмыкнул собеседник и вдруг поинтересовался: — Ты занят?        — Ну…        — Есть разговор. Думаю, тебе будет интересно.       Изменившийся тон его голоса заставил Фрэнка медленно сесть на постели. В горле пересохло.        — Где? — коротко уточнил он.        — Бар «Красный беркут». Вроде недалеко от тебя, знаешь?        — Найду.        — Супер. Встретимся через полчаса у стойки, — удовлетворённо заключил Харви и сбросил звонок.       Усталость как рукой сняло. Фрэнк подорвался с дивана и бросился к шкафу, одновременно вбивая в поисковик на телефоне название бара. Малознакомый патрульный не стал бы выискивать его номер и куда-то приглашать просто так. Это может означать только одно.       Появились новости о Бенни.