Основы приручения

(Фрэнк)

      Губы Харви были сухими и неожиданно мягкими. Он не напирал, даже не трогал руками — лишь бережно изучал губы Фрэнка самыми краешками губ, не пытаясь проникнуть в рот языком. Со стороны поцелуй наверняка выглядел почти невинным, но внутри…       Трепет. Желание. Болезненный, почти отчаянный порыв, прожигающий кожу насквозь. В висках стучало, пальцы деревенели, дыхание застряло где-то в горле.       Прыжок в пропасть. Неотвратимый, жуткий и при этом захватывающий.       Фрэнк всё ещё летел куда-то вниз, когда с опозданием осознал, что прищуренные зелёные глаза наблюдают за его лицом.        — Живой? — уточнил Харви хриплым шёпотом. Кончики их носов почти соприкасались.        — Не знаю, — заторможенно прошелестел Фрэнк в ответ.       Он правда не знал. Падение определённо замедлилось, но сердцебиение униматься не собиралось. Влажный комок намертво заткнул дыхательные пути и не желал проваливаться в горло. Губы жарко пульсировали. Так и должно быть?       Скулу ущипнуло вездесущее любопытство. Патрульный не удержался:        — На что похоже?       В голове вспыхнули сотни разрозненных образов, но ни один не казался достаточно верным и полным. Таких ощущений Фрэнк не испытывал никогда в жизни.        — Н-не знаю, — повторил он, запнувшись. — Не с чем сравнить.        — Можем сравнить со вторым, — дёрнул уголком рта Харви, но напускную браваду оттолкнула лёгкая паника. Он отстранился. Рука повисла в воздухе, не решившись лечь на плечо. — Всё… нормально?       Смотря что включать в понятие «нормально». Нормально ли теряться в собственном теле? Нормально ощущать чужие эмоции ярче, чем свои? В конце концов, где здесь свои, а где чужие? Их слишком много, ничего не разобрать…        — Фрэнк?       Осторожные пальцы едва коснулись чёлки, остудив пылающий лоб холодком тихой грусти. Фрэнк вздрогнул и прикрыл глаза. Колени тряслись, будто сделанные из желе.        — Я… Надо переварить, — выговорил психотерапевт, едва управляясь с распухшим неподатливым языком. Краем глаза он увидел, как сверкнула улыбка — острая, как нож.        — Только не до изжоги, ладно?       Прохлада впиталась в кожу сквозь поры и растеклась по горящим нервам. Это вовсе не отчуждение, нет, что-то другое. Смирение? Слишком яркое для смирения. Отчаяние? Недостаточно пронзительное, хотя и болезненное. Что же это? Что происходит? Почему Фрэнка всего трясёт, а веки наливаются тяжестью, словно он вот-вот заплачет?       Аура Харви сжалась от напряжения. Мышцы и сухожилия были готовы лопнуть.        — Созвонимся? — ровным тоном поинтересовался патрульный. Фрэнк не сразу вспомнил, где в его организме находится рот. Ответил онемевшими губами:        — Да.       Ещё чуть-чуть — и не хватит сил. Подкосятся ноги, откажет сознание или произойдёт ещё что-нибудь. Больно… Но боль всё ещё такая мягкая, такая ласковая, что от этого только хуже.       Харви…       Патрульный сунул руки в карманы. Ткань собралась складками вокруг плотно сжатых кулаков.        — Будь осторожен. Пока.       Он силой развернул себя в обратную сторону и зашагал прочь, держа спину непривычно ровной. А Фрэнк застыл посреди дороги, не в силах пошевелить и пальцем. По ощущениям, в нём не осталось ни одного внутреннего органа, даже сердца — всё выпотрошили нежнейшим образом и сплошь застелили бархатом. Вместо тела остался бесформенный сосуд, слишком большой, тяжёлый и переполненный… Харви.       Фрэнк не знал, что так бывает. Что одним касанием можно изменить мир. Что нежность бывает такой оглушительной. Что чужая аура способна вытеснить твою собственную и остаться рядом, даже если её хозяин уже скрылся за поворотом.       Как же кружится голова…       «Надо идти», — мелькнула тусклая бестолковая мысль. Первобытный инстинкт выживания толкнул тело в сторону подъезда. Ноги механически отсчитывали ступени, а сознание продолжало падать. Ухватиться было не за что, но Фрэнк уже не боялся. Почти привык.       Ключи вписались в замок лишь чудом. Фрэнк рухнул на тумбочку, бессильно завалившись на бок, и наконец сомкнул припухшие веки. Клубок энергии не умещался в груди и выплескивался наружу поверхностным рваным дыханием.       Вдох через нос. Выдох через рот. Пустая трата воздуха — не помогает. Вслепую нашарив рукой стену, Фрэнк поднялся на ноги и с трудом дотащил эмоциональную ношу до кухни. Где хранятся стаканы, не вспомнил и склонился над раковиной, ловя струю ледяной воды пересохшим ртом. Капли воды стекали по подбородку на куртку, которую он забыл оставить в прихожей.       Металл раковины впился холодом в пальцы, не давая окончательно впасть в забытье. Нужно что-то делать. Распутать клубок, пока узлы не затянулись слишком туго, иначе задушат.       Сосредоточиться. Действовать хладнокровно и решительно, как профессионал. Как если бы речь шла о пациенте, а не о нём самом.       Фрэнк запрокинул голову и зажмурился. Вдох-выдох. Вдох, выдох. Вдох. Выдох. У всего есть предел, и у пропасти тоже. Нужно лишь найти в себе смелость заглянуть на самое дно.       Что там, в глубине? Этот жар, это волнение до дрожи в коленях, эта боль и потаённая грусть — чьи они? Только Харви или самого Фрэнка тоже?       «Тряпки есть? Тащи», — зазвенел в воспоминаниях голос, так не похожий на суровый бас обычного патрульного. Фрэнк тогда выставил себя не в лучшем свете, но всё равно умудрился завоевать расположение к себе. Осознанно ли? Маловероятно — Фрэнк был сосредоточен на защите Бенни и вовсе не стремился понравиться Харви Ноксу. И всё же понравился.       «Я ему нравлюсь».       Простой, но от этого не менее ошеломляющий вывод. К нему можно было прийти гораздо раньше — Харви не особенно и пытался скрывать, — но Фрэнк и представить не мог, что весь этот потрясающий коктейль эмоций связан непосредственно с ним. Вот и дождался, пока этим коктейлем не плеснули ему прямо в лицо.       Губы всё ещё горели от первого в жизни поцелуя, и это ужасно мешало концентрации. Стул, так удачно оказавшийся рядом, врезался под колени, и Фрэнк тяжело навалился на стол. Уронил голову поверх скрещенных рук. Не отвлекайся. Соберись.       «Что я чувствую, когда думаю о нём?»       Спокойствие. Доверие. Рядом с Харви постоянно тянет улыбаться. С ним можно работать бок о бок, ничего не опасаясь. Его находчивость не раз спасала их в самых трудных ситуациях. Он может быть вспыльчивым, немного опрометчивым, он жутко несправедлив по отношению к вампирам, но…       «Я ему нравлюсь. А он мне?»       Харви не давит — он топит в ласке, такой неистовой и искренней, что сопротивляться этому не только невозможно, но и не хочется. Он заражает своим бесстрашием, подкупает заботой и ощущением безопасности…       Безопасность.       Опора, утраченная со смертью Сильвио. После него Фрэнк пытался зациклить это чувство в самом себе, стать опорой для Бенни. А когда не вышло… неужели просто спрятался за чужую спину? Переложил ответственность на Харви, потому что тот имел неосторожность оказать ему поддержку? Использовал его чувства ради своей выгоды?       Мышцы непроизвольно сократились от мощного электрического импульса. Фрэнк инстинктивно сжался в комок, спасаясь от ужасной мысли, но она продолжала скрести череп изнутри. Неужели это правда? Неужели он — всего-навсего жалкий паразит, нашедший себе уютную норку и не желающий из неё выползать? Как же мерзко…       Внезапно загудел карман. Уже? Но он не готов, совершенно не готов… Еле выбравшись из-под завала эмоций, Фрэнк со смесью страха и надежды взглянул на экран. Марта. Облегчение и разочарование.        — Да?        — Привет, — как обычно, сухим и деловитым тоном поздоровалась начальница. Это немного успокоило — хоть что-то в жизни остаётся неизменным.        — Привет. Что-то случилось?        — Я звонила Дельфингтону. — Фрэнк наконец отвлёкся от душевных терзаний и насторожился. — Сказал, что поиски идут своим чередом. Когда попыталась выяснить подробности, рявкнул и бросил трубку. Похоже, дела у них не очень.       Этого следовало ожидать. Было не лучшей идеей ограничить зону поиска узкой полоской леса и топтаться на ней всем отделом в ожидании, когда вампиры сами выскочат навстречу. А они, вот незадача, не выскакивают, просто бегают неподалёку.        — Выставили нас безответственными при встрече, а сами и не стараются, — с досадой буркнул Фрэнк.        — Я просто надеюсь, что Бенни в порядке и сам найдёт тебя, как сможет, — неожиданно ответила Марта. Сердце сжалось от тревоги и стыда. В последнее время Фрэнк думал о Бенни куда меньше, чем он того заслуживал.        — Да… Хотелось бы, — сдавленно выговорил психотерапевт.        — Занимайся лучше собой, — посоветовала начальница. — Ты мне нужен отдохнувшим и с ясной головой, а я пока не слышу прогресса в твоём голосе, скорее, наоборот. Проблемы?        — Нет-нет… Так.        — Выкладывай.       Марта, в отличие от Харви, предпочитает безыскусное давление. Особенно сейчас, когда у неё нет возможности считать эмоции Фрэнка напрямую. Может, оно и к лучшему.       Но стоит ли просить совета? Произошедшее и проблемой-то сложно назвать — больше смахивает на небольшой когнитивный диссонанс. Прикусив губу, Фрэнк нехотя признал:        — Я запутался. В себе. Поговорил кое с кем, и… всё смешалось. Не могу отделить своё от чужого.       После неприятно долгой паузы Марта проговорила:        — Ясно. Такое случается, когда дело доходит до сильных чувств. Советую поменьше думать и побольше прислушиваться к интуиции. Будет гораздо проще.       Догадалась, о чём речь? Хотя, наверное, для знающего человека всё достаточно очевидно. Фрэнк медленно выдохнул. В груди стало немного просторнее.        — Спасибо.        — Не за что. Рада, что ты в кои-то веки озаботился чем-то, помимо работы.       Губы дрогнули в улыбке.        — Это… вышло случайно.        — Не сомневаюсь. Береги себя.        — И ты.       Телефон глухо стукнул о столешницу. Фрэнк потёр ноющие виски пальцами.       Прислушаться к интуиции. Не к выламывающему рёбра сердцебиению, не к липким каплям пота на лбу, не к спутанным паникой и недоверием к себе мыслям. К чему-то более прочному и свободному от всех ограничений.       Прощальный взгляд Харви, настороженный и печальный, всё ещё теплел где-то под диафрагмой. Если задуматься, каждое его прикосновение, каждая улыбка, каждое слово оставляли на теле и ауре свой след. Они уже отпечатались так глубоко, что едва ли когда-нибудь сотрутся. Хорошо ли это? Плохо? Неясно. Даже интуиция забилась куда-то на задворки сознания.       Ладно. Сам же сказал, что надо переварить. Нужно время. А заодно хоть какая-нибудь еда.       Наконец оставив обувь и куртку в прихожей, он отыскал в холодильнике сыр и распределил его по остаткам хлеба. Заставил себя сварить кофе, хотя совершенно его не хотел. Руки потянулись к лежащему на подоконнике тому «Специфики психоэмоциональных нарушений у новообращённых», которую он начал перечитывать на днях. Жаль, в книге не найти сведений о том, как распознать в своём сердце симпатию к другому человеку. На свои необъективные ощущения полагаться едва ли стоило.       В критических ситуациях Фрэнка обычно выручал какой-нибудь совет от Сильвио, но увы, при всём уважении к наставнику, простые человеческие отношения не были его коньком. Базовые социальные навыки он Фрэнку, конечно, привил, но не дал представления о том, что такое товарищество, дружба, романтические отношения. Справедливости ради, Фрэнк и сам не считал эти знания полезными, в чём теперь готов был раскаяться. Интересно, в сети пишут о чём-то подобном?       Ощущая себя последним идиотом на свете, он разблокировал телефон и уставился на строчку поисковика. В жизни не пользовался интернетом ради подобной ерунды, но вдруг там найдутся люди с похожими проблемами.       Обсуждения на женских форумах, анкеты и списки признаков влюблённости (начиная от трёх и не заканчивая ничем) окончательно загнали разум в тупик. За двадцать минут поисков Фрэнк выяснил, как соблазнить мужчину, как организовать свидание мечты, каким парфюмом можно привлечь к себе внимание и какие позы в постели помогут быстрее достичь оргазма. В общем, получил кучу бесполезной информации, без которой вполне мог бы обойтись. Ни слова о грамотном самоанализе. Люди что, совсем разучились рефлексировать?       Фрэнк тяжело вздохнул и запустил руку в чёлку. Пальцы мимолётно кольнуло воспоминанием о том, как Харви прикасался к его волосам. Как шутливо стучал пальцем по кончику носа или подбородку, ободряюще сжимал плечо или брал за руку, поглаживая по костяшкам. Внутренности вновь скрутило тянущим жаром и неопределённостью.       Эта незнакомая пропасть слишком глубока, с ходу не перепрыгнешь. Пригодились бы крылья, но где их взять, а главное — как пользоваться?       Устав от самого себя, Фрэнк приволок вялое тело в гостиную и свернулся в клубок на диване, зарывшись лицом в подушку. Не думал, что уснёт, но очнулся от громкой вибрации и не сразу сообразил, на каком свете находится. Непослушные пальцы нашарили телефон.        — А?        — Привет, — раздался тихий и какой-то неуверенный голос Харви. — Ты дома? Занят?       Сердце толкнулось в горло. Фрэнк сглотнул.        — Я… Да нет, не особо.        — Ты не мог бы спуститься на пару минут?       Как вежливо, совсем на него не похоже. Фрэнк покосился на окно и обомлел: совсем стемнело. Сколько же он проспал?        — Да, конечно… Сейчас.        — Спасибо, — отозвался Харви и повесил трубку.       Вот теперь стало почти страшно.       Пришлось потратить время на поиски одежды потеплее — разговор явно не на пару минут. С другой стороны, тянуть не стоит. Харви заслуживает правды… Знать бы только, где она.       Уже на выходе из подъезда он ощутил знакомую волну — тёплую, но непривычно горькую. Облачённый в форму патрульного Харви улыбнулся, но в этой улыбке не было его обычного задора. Вчерашняя улыбка, серьёзная и немного тоскливая.        — Как ты? — первым делом поинтересовался он, очевидно, интересуясь пока что физическим состоянием собеседника.        — Всё ещё немного потрёпан, а так ничего, — отозвался Фрэнк, с облегчением отметив, что не ощущает сильной неловкости. — А ты?        — Примерно так же. — Патрульный кивнул на пустую дорогу. — Пройдёшься со мной?        — Ага.       Шелест подошв по асфальту разносился далеко в ночном воздухе. Странная, угрюмая решимость плыла рядом, покусывая Фрэнка за локоть. Обстановка понемногу накалялась. Шумно выдохнув, Харви наконец начал:        — Я пока сюда шёл, успел речь приготовить, но не поверишь, всё из головы вылетело. Да и о чём говорить, когда мы оба понимаем, что происходит. — Он с сомнением покосился на Фрэнка. — Мы ведь оба понимаем, что происходит, верно?       Тот осторожно кивнул, не видя смысла скрывать очевидное. Харви смущённо почесал в затылке.        — Я, наверное, должен извиниться за то, что застал тебя врасплох своим… порывом, но об остальном я не жалею. Знаешь, в последнее время всё как будто к тому и шло. Поэтому я… ну, просто хотел узнать, что ты сам думаешь на этот счёт?       Хороший вопрос. Даже отличный. Фрэнк стиснул край куртки, глядя прямо перед собой.        — Как раз это я и пытался выяснить.        — Я помешал?        — Нет. Не думаю, что я разобрался бы так быстро.       Запястья стянуло холодком. Волнение Харви росло с каждой секундой, но он очень старался держать себя в руках. Сдержанно осведомился:        — Из-за прошлого опыта?       Фрэнк натянуто хмыкнул.        — Скорее уж, из-за его отсутствия. Пока мои одноклассники бегали на свидания, я пытался просто не свихнуться, а потом с головой окунулся в работу и отодвинул всё остальное на задний план. Прозвучит глупо, но я даже не представляю, что значит кому-то нравиться или каково испытывать чувства к кому-то… Как это вообще работает у обычных людей?       Случайно вырвавшийся наивный вопрос, как ни странно, здорово разредил сгустившийся воздух. Харви повеселел.        — Да так и работает. Тебе либо хорошо с человеком, либо нет, либо он тебя притягивает, либо отталкивает. Как-то так.       Фрэнк сбился с шага и остановился посреди дороги. «Притягивает». Подходящее слово для описания ситуации. Только вот им одним не ограничишься.        — Ты… меня притягиваешь, — проговорил он, глядя в сторону, и ощутил невольный укол чужой надежды под сердцем. Почему так трудно говорить? — Твои эмоции всегда яркие и честные, и это увлекает. Но по той же причине мне трудно понять, что чувствую именно я, чьи эмоции я сейчас испытываю… Понимаешь?       Глупо было бы ждать положительного ответа — Фрэнк сам себя еле понимал. Слова утратили смысл, ведь они неспособны были раскрыть истину в полной мере, снять крышку с его души и показать забитое противоречивыми ощущениями нутро. Это невозможно понять, не испытав на себе.       Харви внимательно осмотрел его с ног до головы — и вдруг сделал широкий шаг назад. Потом ещё. И ещё. Под удивлённым взглядом Фрэнка он отступил на добрый десяток футов. Теперь их разделяла внушительная полоса пустого асфальта.        — Эээ… Что ты делаешь? — не понял Фрэнк.        — Оставляю пространство для объективности. Не хочу на тебя давить, — хладнокровно сказал Харви и скрестил руки на груди.       Расстояние притупило его эмоции, но не заглушило окончательно. Его тоже одолевали противоречия: спокойствие и крайняя нервозность, жар и лёд; и что-то ещё, знакомое, но совсем не типичное для Харви… Всё вперемешку, не разобрать. Фрэнк растерянно моргнул.        — Очень мило с твоей стороны, но я всё ещё не знаю, что должен делать. Ты ждёшь какого-то конкретного ответа?       Патрульный дёрнул плечом.        — Ну, есть определённые клише из серии «прости, мы не пара» или «давай останемся друзьями», можешь воспользоваться ими. Можешь вообще ничего не говорить, если не готов. Для начала мне хватило бы и знания о том, что ты меня не ненавидишь.       Последняя фраза привела Фрэнка в замешательство.        — С какой стати мне тебя ненавидеть?        — Не знаю. За навязчивость, за поспешность, за принуждение, в конце концов, — предположил патрульный.        — Ты ведь так не думаешь.        — Я — нет, но ты можешь так думать.       Вот оно. Болезненный укол под рёбрами. Страх? Бравый ночной рыцарь Харви Нокс испугался? Чего? Кулаки Фрэнка сжались, но голос прозвучал твёрдо:        — Неправда.       Шлейф сдержанного облегчения мазнул колени. Заинтригованный Харви слегка склонил голову к плечу. Глаза хищно блестели под козырьком шлема.        — Значит, не ненавидишь? — повторил он, отчётливо выговаривая каждый слог, и Фрэнк подтвердил:        — Нет.        — Точно?        — Сказал же.        — Отлично, уже легче. Но если не ненависть, то что? — Харви сощурился. Тон сделался резким. — Серьёзно, Фрэнк, я хочу знать правду. Если захочешь отложить этот разговор на потом, мы отложим, но я…       Его голос сорвался. Пальцы крепче стиснули рукава форменной куртки. Иглы впились глубже, разрывая стенки внутренних органов. Невыносимо…        — Почему ты боишься? — не выдержал Фрэнк. Руки неосознанно сжались на боках в попытке унять боль — свою и чужую. Патрульный скривился.        — Чёрт возьми, ты можешь выключить психолога хоть на минуту и подумать о себе? Ты же хотел абстрагироваться от моих эмоций.       Вот, значит, как? Волна ярости поднялась от самых ступней и выплеснулась жаром на лоб.        — Да не могу я абстрагироваться! — выпалил Фрэнк сквозь зубы. Глаза собеседника округлились. — Это не то, что можно взять и выключить, как ты не понимаешь?! Я же чувствую, что тебе плохо, и хочу понять, почему! Скажи, чего ты боишься?       Он ждал чего угодно: ответной ярости, обиды, отторжения — но никак не тихого:        — Потерять тебя.       Взгляд Харви смягчился. Его аура дотянулась до окаменевшего Фрэнка через расстояние и робко лизнула ладони.        — Я боюсь, что после всего этого ты перестанешь мне доверять. Что я и правда слишком много навыдумывал и навязал тебе свои чувства — при твоём даре это в высшей степени нечестно, прости. А теперь я дико боюсь, что ты отвернёшься от меня, не захочешь видеть, общаться… Вот я трус, скажи? — Он насильно растянул губы в ничего не значащей улыбке и поднял вверх указательный палец. — Но я хочу, чтобы ты знал: я смогу это пережить. Это не должно влиять на твои чувства и решения. Ты не… Словом, не надо меня жалеть, хорошо?       Фрэнк запрокинул голову и уставился на тёмное небо. Из груди рвался крик, но уже не ярости или боли, а облегчения.       «Жалеть»? Идиот.       «Тебе либо хорошо с человеком, либо нет».       В его случае всё предельно просто: Фрэнк физически не может находиться рядом с человеком, который ему не нравится. Рядом с Харви ему хорошо всегда, в каком бы состоянии тот ни пребывал. Даже когда он злится или напуган, как сейчас. Когда так и тянет съездить ему кулаком по физиономии за глупые шутки или колкости в адрес Бенни. Он заставляет Фрэнка испытывать самые разные, самые неожиданные эмоции, но ни одна из них не отталкивает. Совсем наоборот.       Харви — пропасть, которая затягивает с головой. Но он же — крылья, способные преодолеть любую другую пропасть. Звучит чертовски нелогично, но отчего-то очень правильно.       Шаг вперёд. Страх и надежда Харви выкручивали мышцы до такой степени, что каждое движение давалось с трудом. Ещё шаг. Патрульный занервничал, переступил с ноги на ногу, едва не отшатнулся. Но Фрэнк упрямо приблизился, врезался лбом в твёрдое плечо, закрыл глаза и обнял обеими руками. Рухнул в тепло, нежность и неуверенную радость. Чужая аура робко сомкнулась на его спине, будто спрашивая: можно? точно можно? В ответ Фрэнк прижался ещё крепче.       Край шлема впивался в щёку. Ладони холодил широкий кожаный ремень. Когда ощущаешь чужие эмоции как свои, в тактильном контакте нет никакой нужды, но Фрэнк делал это не ради себя. Он хотел, чтобы Харви тоже почувствовал, хоть немного, то, что невозможно выразить никакими словами.        — Ты сейчас подписываешь себе смертный приговор, ты в курсе? — послышался над ухом хриплый шёпот.        — Тебе тоже, — резонно возразил Фрэнк, не открывая глаз.        — Чего-чего, а этого я не боюсь.        — Значит, и я не боюсь.       Тёплые губы коснулись его волос, плеснув ликованием — будто Харви не мог поверить, что ему позволено сделать это. Фрэнк не отстранился.        — Я могу считать это ответом? — выдохнул патрульный ему в макушку.        — Если он тебя устроит.        — В данный момент — более чем.       Щекотные капли облегчения струились по всему телу. Остатки боли рассеялись без следа. Так странно ощущать, что другой человек счастлив… из-за тебя. От этого сердце начинало стучать взволнованно и часто. Возможно, это всего лишь побочный эффект от смешения эмоций, но, пожалуй, Фрэнку начинало нравиться это чувство.