Ночной менеджер

      – Пора за стол, мальчики! – позвал Шермана и Стефа папа Макси, стоя на крыльце поместья четы Броуди.       Для Стефа он был дедушкой, для Шермана и Рича – папой Макси. А для Арчи он был просто папой.       – Уже идём! – крикнул в ответ Шерман, вскинув голову.       – Только руки от земли помойте! – наказал папа Макси.       Шерман на это только большой палец вверх показал и продолжил вплетать маленькие цветочки, которые ему подавал Стефан, скрупулёзно выбирая и оценивая каждый перед тем как сорвать, в венок, сидя на корточках.       – А что, если я не хочу кушать? – поднял на Шермана свои большие глазки Стеф.       – А нас никто и не звал кушать, – пожал плечами Шерман, – нас за стол позвали. Сидеть.       Повисла небольшая пауза, заполняемая лишь звуками природы.       – И что, даже кушать не дадут? – надул губы омежка.       – Не-а, – примерил венок на голову Стефа Шерман и пригляделся критически, – если сам не попросишь что-нибудь, то всё альфы съедят. Даже скатерть покусают. Ты же их знаешь.       – Шери, идём скорей, – распереживался такой перспективе Стеф, бросив сбор цветочков.       – Пошли, – поднялся на ноги Шерман.       Он подал свободную от венка руку малышу, тот за неё схватился, и они вместе направились в дом. Сначала зашли в уборную, где послушно помыли руки, а Шерман ещё и венок на голове Стефана закрепить успел. Волнистые волосики омежки тут же разметались, переплетаясь с цветочками и травинками, торчащими из пышного венка. Выглядело ангельски.       – Нравится? – спросил его отражение Шери, обнимая со спины маленького.       Тот угукнул, получил крепкий чмок в довольную щёку, и они направились сквозь поместье на задний двор. Там по-прежнему стояла та самая веранда, в которой Арчи и Ричи первый раз признались друг другу в любви перед своими друзьями, а Шерман с этими самыми друзьями тогда только-только познакомился.       Сейчас в тени деревянной крыши за столом собралась лишь кровная семья. Это был один из множества викендов, которые Рич и Арчи с сыном, а с ними и Шерман, проводили у супругов Броуди. Папа Макси и отец Кларк обожали внука, и всегда зазывали занятых альф и Шермана в гости. Впрочем, к нему и Ричу родители Арчи тоже всегда были добры. Да, по первости им тяжело было принять нетрадиционность отношений сына, но Арчи и Рич год за годом доказывали окружающим, что с выбором они не ошиблись, и вообще были идеальной парой, пусть и альф. А уж когда они объявили Макси и Кларку, что те станут дедушками, да ещё и – несмотря на возражения Шермана – подробности этой процедуры рассказали, старшие альфа с омегой точно уверовали в судьбу и её неисповедимые пути.       Папа Макси и отец Кларк стали Шерману настоящими родителями, которых у него никогда не было. Они были добры к нему с первого дня знакомства, а не тогда, когда узнали, что Шерман пожертвовал свои яйцеклетки, чтобы у их сына был свой ребёнок. Нет-нет, они приняли Шермана в свою семью раньше Рича. Отогрели теплом и заботой испуганного неизвестностью юного омегу, дали денег на то, чтобы он смог доучиться в пансионе. В то время как настоящие родители Шермана эти самые деньги просирали на гэмблинг и понты.       Шерман со Стефом поднялись на веранду, омежка тут же побежал на коленки к дедушке Макси, зная, что тот внуку будет самые вкусные кусочки со стола подкладывать и уж точно не оставит голодным. А Шерман подошёл к свободному месту около брата.       – ...Своего порноактёра какому-то мажорчику слил! – всё ещё возмущался Рич Арчи.       – Рот закрой, чучело! – зашипел на него Шерман, плюхаясь в плетёное кресло.       Тот запыхтел недовольно, но в присутствии ребёнка отвечать ничего не стал. А потом все принялись за еду, и стало не до перепалок. На свежем воздухе у всех разыгрался аппетит, поэтому ни от сливочной похлёбки со свежими булочками, ни от свиной отбивной с пюре ничего не осталось. Однако от десерта альфы традиционно отказались, и оставили трёх омег в гордом одиночестве объедаться клубничным тортом со свежими ягодами.       – Ну что, Стеф, поспишь часик? – спросил племяшку Шерман, когда все наконец наелись.       – Я не хочу, – помотал головой омежка и тут же зевнул.       Шерман переглянулся с пытающимся не захихикать папой Макси и воспользовался проверенной тактикой:       – Тогда разрешаю не спать, а просто полежать с закрытыми глазками и всё, а я папам скажу, что ты спал, идёт?       – Идёт, – согласился Стеф довольно и сонно моргнул.       – Я всё сделаю, – замахал на подорвавшегося было идти укладывать омежку Шермана папа Макси, – мы сказку почитаем, да?       – Ага, – закивал Стеф, слезая с дедушкиных коленок.       Омеги продолжили тихонько переговариваться, удаляясь в дом, а Шерман потянулся на своём кресле, украл ещё одну клубнику с торта, и пошёл на поиски горе-сплетника и его мужа.       Оказалось, что Рич с отцом Кларком заперлись в кабинете, явно обсуждая какую-то инсайдерскую информацию самым неэтичным образом, а Арчи, зная принципиальность альфы, выгнали на майское солнце жариться. Шерман нашёл его на одном из ротанговых шезлонгов в саду под цветущими кустами божественно пахнущего шиповника с толстой книгой на коленях. И это явно была не художественная литература, а скорее всего какой-то очередной справочник по международному праву.       Шерман не хотел мешать, поэтому молча занял соседний шезлонг, закинул руки за голову и прикрыл глаза, наслаждаясь окутывающим ароматом ярко-розовых цветков. Но то ли справочник не был таким интересным, то ли Рич Арчи плешь проел этой историей с Альбертом и Кайли, потому что Шерман буквально через пару минут услышал рядом тяжёлый вздох и захлопывающуюся книгу.       – Шери, – позвал его Арчи.       Пришлось открыть один глаз и уставиться на альфу с самым невинным выражением лица, на которое омега был способен.       – Ты что, правда своего любовника под гостя отеля подложил, потому что он так захотел? – выдал на гора вопрос Арчи.       Шерман от услышанного начал хватать ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег, потеряв дар речи на мгновение.       – Арчи, ну кого ты слушаешь?! – возмутился, отмерев, Шерман, – какой, к чертям, любовник? Ну снимали у нас порно месяц назад, ну обменялся я телефонами с одним, там, актёром. Чисто из вежливости, – попытался объяснить он, активно жестикулируя, – я и не думал о нём, в этом плане. А Ричу про него ляпнул чисто позлить, потому что он меня со своим нытьём о том, что у меня альфы нет, просто достал! Что он там себе дальше напридумывал, знаешь ли, не моя проблема.       Арчи нахмурился услышанному, что-то в его голове явно не сходилось.       – То есть, всё неправда, и ни под кого ты этого актёра не подкладывал? – уточнил он.       Шерман закусил внутреннюю сторону щеки:       – Ну, технически, всё-таки подкладывал...       – Шерман?!       – И действительно по просьбе этого гостя...       – Шерман!       – Я не мог оставить его в беде, – попытался объяснить омега, – и попытался принять наилучшее решение. Обратился к актёру этому, а он возьми да согласись...       – Ну и в чём Ричи был неправ? – фыркнул Арчи.       – В том, что альфа – не мой любовник, и никогда им не стал бы, – вздёрнул нос Шерман и скрестил руки на груди, – и вообще, я с ним поделился смешной историей с работы со счастливым концом, а он всё переврал.       – А ну, – подбодрил его к правдивому рассказу прищурившийся Арчи.       – Что "ну", – попытался сохранить серьёзное лицо Шерман, но губы сами собой расплылись с улыбке: – В общем, влюбились они друг в друга без памяти и сбежали на материк. Смешные... – ухмыльнулся он, – шлют мне сообщения с благодарностями за то, что познакомил.       Шерман поднял глаза на Арчи, и снова поймал на себе этот знакомый взгляд полный умиления и жалости, но альфа быстро спрятал его и сказал совсем не то, что думал:       – Хороший ты сводник, Шери.       – А то, – согласился омега, вспоминая свой вчерашний разговор с Клеммом, который поделился, что сводил таки своего Филлипа в "Карма Гарден", и всё прошло ровно так, как Шерман и описывал.       Арчи ещё немного побуравил омегу взглядом, потом поцеловал в висок и вернулся к своему справочнику. А Шерман продолжил нежиться под солнцем, пока не был потревожен завибрировавшим телефоном в кармане штанов.       – Шери, радость моя, ты чем там занят? – прощебетали в трубке, когда Шерман, расплывшись в улыбке, нажал "принять вызов".       – Всё о тебе, о тебе думаю, звёздочка моя, – ответил он, садясь вертикально.       Арчи заинтересованно высунул нос из книжки, чтобы узнать, с кем это так мило переговаривается Шерман, но тот быстро продемонстрировал экран с написанным именем, и альфе снова стало интересней читать свою юридическую нудятину. Шери же окончательно поднялся на ноги и пошёл по вымощенной дорожке глубже в сад, чтобы никто не подслушивал его разговор.       – А чё обо мне думать, на меня смотреть надо, – вернул внимание на себя Ариэль в трубке.       – Полностью согласен, – кивнул Шерман.       – Так, что ты делаешь прямо сейчас? – тут же перешёл к делу друг, – потому что я, вот, сейчас в Сохо, на финальной примерке перед началом тура, полностью окружённый одними подхалимами, которые не могут дать мне нормальную обратную связь ни по одному из костюмов.       – Даже Коул?       – Тем более он! Котик не выдержал всей той красоты, которую я тут уже два часа демонстрирую, упился чая и спит на диванчике в углу. Ну так что, приедешь? – резко перешёл на просительные нотки в голосе Ари и вздохнул горестно. – Хочу увидеться с тобой до того, как уеду в турне.       – Конечно, Ари. Сейчас приеду, – пообещал Шери и повесил трубку.       Омега вернулся к Арчи, предупредил, что он уезжает к Ари и ушёл на поиски семейного водителя четы Броуди. К счастью, тому как раз надо было в город, чтобы забрать документы для отца Кларка, и тот с радостью закинул Шермана к Ариэлю.       В Сохо у него были двухуровневые рабочие апартаменты: на первом этаже располагалась звукозаписывающая студия, примыкающая к ней лаундж-зона и кухонный уголок, а на втором этаже был небольшой спортивный зал, где Ари репетировал танцевальные номера и занимался с тренером; сценический гардероб и большая светлая комната, совмещавшая в себе элементы кабинета, гостиной и фотостудии. Посреди которой Шермана и встретил Ари в одних трусах. Коул, правда, уже не спал на диване, а сидел за рабочим столом и интенсивно что-то печатал, моргнув Шерману "привет".       – Чай? Кофе? Ты какой-то расстроенный, Шери. Что-то случилось? Всё будет хорошо, я тебя знаю, – завёл односторонний диалог Ари, как обычно. Шерману оставалось только сесть на пустующий теперь диван и расслабиться. Ариэль, тем временем, ненадолго переключил своё внимание на вошедшего к ним ассистента омеги: – Лилит, принеси Шерману, пожалуйста, эрл-грей с пиалкой малинового варенья, лимонных вафель и... – Ари оценивающе прищурился, осматривая Шермана на предмет повреждений. После чего сделал какие-то свои выводы, объявив лишь результат замеров: – И макарунчиков с кремом из папайи. Побольше.       "Я настолько плохо выгляжу?" – удивился вердикту Шерман.       – Хорошо, а вам? – уточнил Лилит.       – Минералку, – односложно ответил Ари.       Как только ассистент ушёл на первый этаж, Ариэль наконец перешёл к делу, начав рассказывать концепцию своего предстоящего мирового турне и дилемму с нарядами, которых было слишком много, чтобы все их взять с собой.       Шерман за обе щёки уплетал вафли, макая те в малиновое варенье, Коул продолжал что-то печатать за ноутбуком, а Ариэль примерял наряды, начинал петь песни из нового альбома, потом отвлекался на детали номера, демонстрировал движения из танцевальных номеров, обращал внимание Шермана на миллиард важных, по его мнению, деталей в движениях, нотах, лучах света, которые должны были на этих самых нотах путаться в его медовых волосах, и как сложно было подобрать правильный размер пайеток на шортиках, чтобы отражения от них не диссонировали с атмосферой номера.       В какой-то момент Ари отвлёкся на то, чтобы пригубить принесённую ему минералку, с блаженным выражением лица прошептав "м-м-м, ужин", и Шерман понял, что это его шанс:       – А дай-ка мне своё расписание глянуть, – попросил Ари он.       Ариэль подошёл к столу и виртуозно достал из горы наваленных на него бумаг нужную. Шерман пару минут разглядывал даты и время на плане. Турне получалось долгим: полгода в разъездах с максимальными перерывами в пару недель и паузами на общепринятых праздниках. Но в целом получалось, что тур отчётливо делился на три фазы.       – Вот моя идея, – осторожно начал Шерман, теребя пальцами нижнюю губу, – все неудобные, натирающие и сомнительные по вау-эффекту наряды ты оставляешь здесь для возможных экстренных единоразовых выступлений на телеке и корпоративах. Все остальные делишь на три части: те, которые нравятся тебе прямо сейчас; те, которые советует команда, но ты пока не уверен; и те, которые, может, не дотягивают до эпичности, но они очень удобные и тоже ничего. И первые ты берёшь с собой в тур до конца лета, а потом, видишь, – Шери указал на расписание, – у тебя здесь прекрасный слот отведённый под отдых. Так вот, до первой паузы выступаешь в том, что нравится. Затем просто меняешь всё, от чего устал на то, что выделишь во вторую категорию – после двух месяцев в одном и том же, ты взглянешь на новые костюмы совсем по-другому. В них будешь выступать до ноября. Дальше, смотри, у тебя опять перерыв перед финальной третью тура. И вот в неё возьми всё то, в чём удобно и весело, потому что к этому моменту ты уже устанешь от путешествий, репертуара и врезающихся в задницу пайеток. Выступать придётся на голом энтузиазме, обеспечивая себе максимальный комфорт на сцене.       Шерман замолчал и поднял глаза от бумажки на Ариэля. Тот сидел с открытым ртом и хлопал своими огромными орешковыми, как говорил Мэл, глазами. Потом Шери заметил, что Коул подозрительно перестал печатать и вообще развернулся на своём рабочем кресле, чтобы тоже уставиться на Шермана.       – Что? – не выдержал он этой странной тишины.       – Шери, это... Это отличное решение! – бросился на него Ари с объятиями.       Шерман расплылся в довольной улыбке, прижимая к себе миниатюрного Ариэля. Когда омеги оторвались друг от друга, около них уже стоял Коул и, переглянувшись с Ари, обратился к Шерману:       – Ты всё ещё работаешь в отеле ночным менеджером?       – Да, – кивнул Шери, вопросительно вскинув бровь.       – Знаешь, у нас сейчас есть вакансия в продакшн-команде, и нам не помешала бы такая светлая голова, как у тебя, – без лирического вступления огорошил Коул.       – Боже, Шери, это будет так круто! – тут же защебетал Ариэль сбоку, – мы объедем с тобой сто стран!...       – Нет, – остановил его Шерман. У друга тут же начала гаснуть улыбка от услышанного. Шери смутился от неловкости, связки сковало знакомым спазмом, отчего дальнейшие слова вышли едва слышными: – Мне приятно, ребят, что вы мне такое предлагаете, но... Я люблю свою работу. Да и сто стран объехать для меня – многовато... Мне спокойно, только когда рядом семья. Я... – Шерман осёкся и уставился в пол, боясь увидеть разочарование в глазах друзей.       – Эй-эй, ты чего? – приобнял его Ари. Пришлось поднять на него взгляд, а он совсем и не злился за отказ, только глядел обеспокоено. – Да я же не всерьёз, Шери, солнышко. Ну помечтать что ли нельзя?       – Прости... – начал было Шерман.       – Не надо, апельсинка, ну что распереживался? – заворковал Ариэль, осыпав висок притянутого к себе Шермана короткими поцелуйчиками. – Ты тут ещё со своими предложениями!.. – шикнул на Коула он.       – Хотите, я за эклерчиками вниз сбегаю? – заломил брови альфа, не знающий теперь куда себя деть.       – Я не хочу, – отказался Шерман.       – А я не могу, – кивнул на минералку Ари. И вдруг сменил гнев на милость, засветившись явно какой-то идеей, – но я кое-что придумал! У меня тур только через две недели начинается, и я хотел в один из этих вечеров устроить что-то типа квартирника для самых преданных фанатов и своих. Пятьдесят человек, не больше! Идея давнишняя, но мы никак с местом определиться не могли. А сейчас я понял – проведём концерт в Шарионе! – Ари взглянул на Коула за поддержкой.       – Да легко, – пожал плечами он.       – Вот! – Ещё больше воодушевился омега и повернулся к Шерману: – Только выберем день, когда у тебя там смена, чтобы ты обязательно застал концерт. И в отеле своём будешь, и как будто тур застанешь! Я исполню несколько новых песен, несколько хитов, несколько твоих любимых, – поиграл бровями Ариэль.       – Звучит круто, – засмущался Шерман от такого явного желания друзей порадовать его.       – Напиши мне своё расписание, а я всё организую, – заверил его Коул.       Омеги переглянулись и запищали радостно. А альфу Ариэль даже наградил чувственным поцелуем, прежде чем тот вернулся к работе за компьютером. Шерман на мгновение отвёл глаза, чтобы не пялиться на их нежности. Он всё ещё иногда удивлялся, как Ариэль с Коулом могли быть давно замужней парой с каких-то незапамятных времён, и в то же время работать вместе, как музыкальная звезда и её продюсер, и совершенно не уставать друг от друга.       В отеле был ажиотаж. Как только прошёл слух, что в Шарионе будет давать эксклюзивный закрытый концерт сам Ариэль Грэмм, засуетились все: от разнорабочих до ви-ай-пи гостей из президентских люксов. Однако попасть на такой концерт за деньги конечно же было совершенно нельзя – на то он и эксклюзивный, на то он и в отеле шестизвёздночном проходит.       Это был такой удачный пиар-симбиоз, что директор Коллман чуть из штанов не выпрыгнул от радости, когда ему позвонил Коул с просьбой о брони. А Шермана вообще попытался расцеловать и в очередной миллионный раз повысить, но от обеих экзекуций омеге удалось мастерски ускользнуть.       Рабочей та смена Шерманом совершенно не ощущалась. Ведь вокруг были друзья и близкие. Ари действительно отдал бóльшую часть билетов своим самым преданным фанатам – в основном это были лидеры фанклубов, администраторы страниц об Ариэле в социальных сетях и организаторы стримминговых флешмобов. Почти всех их он знал по именам и в лицо. И всё же несколько билетиков Ари с Коулом припасли для знакомой компании, которая приехала в отель гораздо раньше концерта, чтобы посидеть в ресторане на веранде, перед тем как все окончательно разъедутся на предстоящее лето.       Шерман тоже приехал пораньше – его взяли с собой Рич с Арчи, оставив Стефана с дедушками. В отеле их уже ждали Ари с Коулом, и Кеннет с Мэлом. Впрочем, Кеннет остался только на ужин перед концертом, уехав после него забирать с музыкальных занятий их с Мэлом сына. Мэл сначала подорвался вместе с ним ехать, но тот так грозно приказал мужу отдохнуть и хорошо провести время с друзьями, что разулыбавшийся Мэл не решился перечить, однако мужа проводить пошёл.       Ари тоже в какой-то момент сбежал в гримёрку и на прогон. Коул заприметил у входа в отель папарацци и пошёл разбираться недолго думая, и Шерман с Ричем и Арчи остались за столом втроём.       – Мы, наверное, не будем на концерт оставаться, – вздохнул Рич.       – Что? Почему? – нахмурился Шерман.       Альфы друг с другом переглянулись, опять обсуждая что-то без слов, но оставлять Шермана без ответа не стали.       – Было круто посидеть, но веселиться как-то нет настроения сегодня, – признался Арчи. Шерман ещё больше нахмурился, а альфа пояснил: – Наш суррогат сегодня был на первичном после подсадки ооцитов осмотре – не прижились.       – Ох, мне так жаль, – прикрыл ладонью губы Шерман, а затем обнял по очереди Арчи и Рича.       – Ну, у нас осталось ещё два, – сымитировал Рич оптимизм в голосе, – так что не всё ещё потеряно.       – Но настроение не для ночных гулянок, сам понимаешь, – подхватил Арчи.       – Да, да, конечно, – закивал Шерман, – езжайте к родителям и Стефу, поцелуйте малявку от меня. Сейчас, – подорвался он, – я вам вкусностей каких-нибудь насобираю, ждите меня в холле.       Альфы хмыкнули довольно и пошли на выход. А Шерман поднялся в кафе-бар на крыше и собрал для родных по паре круассанов с рыбой и мясной нарезкой, и на свой вкус взял пирожных для папы Макси и Стефа. Когда Шери спустился в холл, то еду у него тут же отобрали и поцеловали в обе щёки благодарно, а у стойки оказался Мэл, который заинтересованно о чём-то общался с администратором Мэттом.       – ... Я ваше выступление в Парламенте с таким удовольствием смотрел, – зацепил краем уха Шерман, как привычно тарахтел Мэтт.       – Ну да, выступить-то выступил, а толку, – флегматично пожал плечами Мэл.       Шери остановился возле стойки, но в разговор включаться пока не стал – залюбовался другом. Омега был до того красив – словно светился. Когда Шерман впервые увидел Мэла, то сначала обратил внимание на рост – тот был вровень с Арчи и Ричем, только Кеннет был на пяток сантиметров выше. Однако такая конституция Мэла совершенно не портила, и не делала не то что альфой, а даже андрогином. Ну да, был он раньше с короткой стрижкой, но Шери до сих пор не мог понять, как эти альфы-дураки поверили ему, когда тот заявил, что тоже альфа. Шерман ту историю знал и всегда дико с неё хохотал, когда поднимался этот разговор.       А уж сейчас Мэл был совершенно нежным. В этом своём кардиганчике лиловом с вышитыми гладью на нём мелкими жёлтыми розочками, с волосами белоснежными, короткие пряди которых были кокетливо заколоты переливающимися невидимками на висках. И эти несколько тоненьких колечек на пальцах, перестукивающих что-то своё об администраторскую стойку. Шерман заметил какой-то браслет на запястье Мэла – типа часы электронные, но циферблата не наблюдалось, да и сидели они уж очень плотно на руке. И тут до него внезапно дошло...       – Мистер Найт, вода камень точит, знаете ли, – продолжал Мэтт, пока Шерман бестолково хлопал глазами и пытался понять, о чём омега с бетой беседуют. – А эти важные, простите, дурни, – понизил голос Мэтт, оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подслушивает ту крамолу, которую он тут говорит, – они же только таких интеллектуалов как вы слушают. Таких, которые их за незнание ещё и поводить носом по столу могут. Что им дела до простых-то. И ведь каково лицемерие, – разошёлся-таки он снова, замотав головой укоризненно, – сами по три семьи содержат, две из которых однополые – это все знают – а людям жить не дают.       – Права равные не дают, – вежливо поправил его Мэл.       – Ага, – поддакнул Мэтт.       – Солнце, нам пора на концерт, – вклинился в разговор Шерман, обратив на себя внимание.       – Ой, а можно фото? – просительно посмотрел на омег Мэтт.       Мэл согласился, быстро сделал пару селфи с администратором, после чего они с Шери отправились в малый концертный зал. Шерман ловко захватил запястье Мэла, то, на котором был браслет от токсикоза, и поднял на уровень своих глаз.       – И Кеннет тебя одного развлекаться оставил?! – не стал скрывать собственного удивления он.       – Во-первых, я не один, а с вами, – улыбнулся Мэл, – во-вторых, я с вами только до половины двенадцатого, а в-третьих, поэтому и оставил. Пока меня не сильно штормит, и никто, кроме особо внимательных, моего интересного положения не замечает.       Шерман сделал вид, что закрывает рот на замок, но затем радостно запищал, вызвав у Мэла мягкий смех, после чего они в обнимку направились смотреть концерт Ари и подпевать во весь голос.       Ариэль уже вовсю общался с фанатами, травил байки, рассказывал планы на предстоящий тур, все эти разговоры ловко прерывая на исполнение песен. Атмосфера была почти домашняя. Шерман растворился в ней, в музыке, в комфорте родных стен.       – А сейчас я должен сказать пару тёплых слов о месте, в котором выступаю, – сказал Ари в микрофон и поправился: – Точнее, о месте потом, а сначала об очень важном для меня человечке, который в этом месте работает. Шерман Эдвардс! – вытянул руку в направлении привалившегося к одной из колонн Шермана. Тот словил на себе взгляды пятидесяти пар глаз и тут же пошёл пятнами, попытавшись сообщить невербально Ари, чтобы он прекратил то, что задумал, чем бы это ни было. Но тому было наплевать, или он со сцены ничего не видел, кроме очертаний. – Это мой хороший друг, невероятный, обаятельный, великолепный! – продолжал Ари, – и он поможет мне спеть следующую песню, ведь для неё требуется дуэт двух друзей.       Шерман почти сразу догадался, что это была за песня, потому что они с Ари исполняли её не раз, но то было в кругу друзей и вообще... В бок начал подталкивать Мэл, шепча: "О, обожаю, это моя любимая!" – тоже понял, о чём речь. Пришлось стряхнуть нервозность, и взобраться на сцену. Фанаты Ари встретили Шермана аплодисментами, а Ариэль вручил один из микрофонов, поудобней перехватив гитару. И они запели, по очереди меняясь на каждой второй строчке:       – Я, наверное, останусь сегодня дома. Пропущу все разговоры ни о чём...       – Больше я не удивляюсь, что мой бумажный городок опять подвёл меня.       – Зачем я вообще пытаюсь? Дай мне причину, чтобы снова поверить, хотя, нет, забей...       – Опять поменял мнение? Где же мне провести границу? Пора научиться понимать всё без слов.       На припеве омеги запели вдвоём:       – Я всего лишь ищу настоящих друзей, которые не предают. Но стоит лишь довериться, узнаю горькую правду. Я всего лишь ищу настоящих друзей, где же они все прячутся? Пора покинуть этот маленький городок...       Ари дал возможность Шерману спеть короткий второй куплет самостоятельно, ведь они долгое время с ним сильно резонировали:       – Ночью вместо сна говорю с Луной, и чувствую себя одиноко в полной комнате людей. Не могу избавиться от чувства, что что-то не так, и место, где я живу, совсем не ощущается домом.       Ари подхватил Шермана на припеве, и собирающийся от произнесённых слов и невольно всколыхнувшихся воспоминаний о детстве ком в горле тут же отступил под напором поддержки. Потом Ари исполнил брижд:       – Хочу говорить ни о чём, с кем-то, кто значит всё. Признаваться в мечтах и страхах в моменты неизвестности. Скажи, зачем такая красивая Луна, если любуюсь я ею один? Может, сбежать туда, где никто меня не знает, чтобы...       – Найти настоящих друзей, – подхватил его Шерман.       Они с Ари встретились взглядами, улыбнулись друг другу и допели последний припев. Затем им похлопали, Шери обнялся с Ариэлем, поклонился фанатам и спустился обратно в темень зала. Он не очень любил выступать на публику, но Ари прекрасно знал границы зоны комфорта Шермана, поэтому никогда не просил того, на что Шерман по-настоящему не согласился бы.       Сейчас Шери даже понравилось. Он знал, для кого пел, и зачем. Они с Мэлом послушали ещё пару песен, после чего друг показал, что ему пора собираться. Шерман хотел проводить его в Холл, но тут Ари снова позвал его на сцену для исполнения ещё одной песни, и, так как ему вроде бы понравилось, омега не стал отказываться. А затем его дёрнул Рауль, поэтому пришлось спешно попрощаться с публикой и пойти по делам. Всё-таки он был на работе как-никак.       И пока он разбирался с клининговой службой, у которой почему-то все комплекты белья на смену оказались синими, когда должны быть белыми, пока прикидывал, какие по этому инциденту отчётные формы заполнять и какие инвентарные ведомости требовать, Шерман вдруг понял. Понял, что все его друзья жили своими яркими жизнями: Мэл с Кеннетом готовились встречать второго малыша; Рич с Арчи активно в этом направлении работали; Ари с Коулом отправлялись в мировое турне; Клемм пускался в новый роман с головой; а он... Он лишь наблюдал. Помогал, поддерживал, радовался. Решал чужие проблемы и заполнял бесконечные бумажки. И вроде бы его это даже устраивало. Ведь не каждому дано блистать на сцене, сбегать из-под венца или бороться за права меньшинств. Не каждому дано было быть главным героем. Кто-то должен был оставаться второстепенным персонажем, чтобы поддерживать, радоваться и помогать. И от осознания, что Шерман был лишь второстепенным персонажем в жизнях других людей, ему почему-то стало грустно...       – Шерман, спустись на стойку, пожалуйста, тут клиент тебя хочет, – прошипела рация в ухе голосом Мэтта.       Шери протёр повлажневшие глаза, поднялся с застеленной синим бельём постели, и пошёл на первый этаж.