Ночной менеджер

      Али не знал, почему он поставил именно Лондонский филиал в свой список посещений последним, но к тому моменту, как он доехал до отеля, был рад, что уже завтра отправится домой, в Париж. Однако сейчас какие-то пятнадцать-двадцать часов казались ему вечностью. Бессонница была беспощадна. Особенно в последние пару месяцев. Не помогали даже снотворные, точнее, помогали, но лишь вырубиться, а вот высыпаться не получалось совсем.       Иногда Али казалось, что он медленно сходит с ума, когда он мог всю ночь лежать, не сомкнув глаз, и перебирать в голове всю свою жизнь. Каждое воспоминание, каждую неудачу, каждое принятое решение. И думать, думать, думать... О том, что он вообще делает в этой бесконечной веренице Шарионов по всему миру. Отправляясь на "международную инвентаризацию" – такова была формулировка в его приказе на командировку – Али надеялся, что найдёт ответ на вопрос: что ему от этого бизнеса нужно, и чем этот бизнес может его заинтересовать настолько, чтобы Али не пришёл к отцу с тяжёлым разговором.       Подводить отца не хотелось. Он рассчитывал на Али. И тот знал, что старший де ля Брие доверяет только сыну, и передавать отели в управление какой-нибудь команде топ-менеджеров и директоров, пусть и высококлассных профессионалов, ему будет попросту больно. А Али любил отца. Сильно. И хотел быть ему опорой, надеждой, гордостью, в конце концов. Вот только заниматься тем, к чему не лежала душа, означало наступить себе на горло. Ещё и тридцатник не за горами. Короче, не чувствовал Али себя сейчас победителем*, не понимал, нужны ли ему все эти отели, и если не отели, то что вообще тогда ему, чёрт побери, нужно?       Впрочем, заходя внутрь Лондонского Шариона, Али понимал, что конкретно сейчас ему нужны были душ и хотя бы крошка человеческого сна. Именно с этими двумя желаниями он и направился к стойке администратора. Молодой бета в форме отеля и бейджиком "Мэтт" оживлённо разговаривал с другим посетителем, высоченным омегой c нордической внешностью в фиолетовой кофте. У Али не было сил и желания вклиниваться в разговор, поэтому он решил покопаться в сумке, вспоминая, на какой из паспортов он оформил здесь номер.       Мимо прошёл какой-то альфа, судя по габаритам и шлейфу агрессивного запаха, заставив Али поднять голову. Тот остановился около омеги с администратором и, в отличие от Али, не имел никаких проблем в том, чтобы прервать их милое щебетание:       – Так, всё, интервью окончено, – обнял он омегу за пояс, явно стараясь быть дружелюбным, но бета за стойкой всё равно негромко ойкнул.       – О, Кенни, ты сам за мной приехал? – умилился омега, глядя на альфу, после чего обратился к бете: – Мэтт, мне было очень приятно с вами пообщаться, всего доброго.       – И вам. То есть, эм, взаимно, спасибо, м-мистер Найт, – ответил тот, уже удаляющемуся омеге, которого тут же утянул в свой разговор этот Кенни.       – ...И если ты готов ещё полчаса погулять, то я бы показал тебе нашу новую кондитерскую перед завтрашним открытием, – уловил часть разговора Али, однако расслышать ответ омеги уже не смог.       Администратор Мэтт тем временем обратил внимание на Али, поправил форму и натянул на лицо стандартную улыбку.       – Добро пожаловать в "Гранд Шарион де ля Брие", меня зовут Мэтт, я буду вашим администратором.       Али подошёл к стойке и выложил на неё американский паспорт:       – У меня бронь на эту ночь.       – Да, сейчас всё оформим, – кивнул Мэтт и взял в руки паспорт.       Али внимательно наблюдал за реакцией беты, когда тот разглядывал документ. Явно не узнав Али, чем немного порадовал альфу, он начал вбивать информацию в систему. Когда Али узнавали в отелях, то тут же начиналось ненужное лизоблюдство, превращая его визит в ад вежливости и подхалимства.       – Я могу пока помыть руки где-нибудь? – обратился к администратору Али.       – По этому коридору до конца, там не заблудитесь, – показал в нужном направлении Мэтт.       Али оставил чемодан и сумку у стойки, а сам направился в туалет. Он прекрасно знал, сколько времени занимает программирование ключ-карты, поэтому позволил себе немного осмотреться. Коридор вёл во внутренний холл, из которого можно было попасть в конференц-залы. В одном даже шёл какой-то концерт. Али заглянул в приоткрытую дверь, оставшись стоять в проёме, и глянул на сцену.       На небольшой сцене было двое омег. И одного Али почти сразу узнал – это была молодая звезда Ариэль Грэмм, которым заслушивались все старшие племянники альфы последние два года. Омега вживую оказался таким же хорошеньким, как и на фотографиях в сети: невысокий, стройный, с волнистыми медовыми волосами, едва достающими до плеч. Однако, что удивительно, не только Ариэль Грэмм привлёк внимание Али, но и второй омега – незнакомец в форме Шариона. Омега повыше, с яркими длинными рыжими волосами держал в руке микрофон и чистым голосом подпевал звезде. Что-то про то, какие они сильные омеги и как они со всем справятся. Звучало волшебно. Али не мог оторвать глаз от дуэта, а если быть честнее, то от рыжеволосого омеги. Кто он? Может, ещё один молодой певец, которого Али попросту не доводилось видеть на билбордах? Тогда, почему он был в форме отеля?.. Неужели и правда работает тут? И если да, то кем?..       Омеги закончили песню и рыжеволосый омега, поклонившись, спустился со сцены. Наваждение, захватившее Али внезапно, пропало, и он поспешил вернуться к стойке, пока администратор Мэтт не пошёл его искать, решив сполоснуть руки уже в номере. Бета увидел вернувшегося Али, ещё раз улыбнулся, проговорил свои стандартные пожелания о пребывании в отеле и отдал документы вместе с ключ-картой. Али дал Мэтту чаевые и поднялся в свой люкс. Вещи даже не стал разбирать, всё равно утром уедет. Кровать не манила. Это альфу моментально расстроило. Он решил сходить в душ в надежде, что тот поможет расслабиться и отключить мозг.       Вот только под горячими струями Али никак не мог отделаться от образа того омеги. Он будто перед глазами стоял. А уж когда по выходу из душа вид постели у Али натурально вызвал отвращение, альфа решил не мучить себя смотрением в потолок или приёмом таблеток, а пойти на разведку.       Он быстро накинул на себя домашний костюм и спустился в лобби к заскучавшему Мэтту. Тот поглядывал на монитор камер наблюдения, прерываясь на тайное подсматривание в телефон, который он прятал под клавиатурой компьютера. И совсем не заметил, как Али нырнул в уже знакомый коридор, ведущий к желанному залу. Концерт, на удачу, по-прежнему продолжался. Али заглянул внутрь и увидел, что Ариэль на сцене был по-прежнему один. Он сидел на высоком стуле с гитарой подмышкой и исполнял какую-то романтическую балладу. Слушатели тем временем светили вспышками на телефоне, отчего создавалась очень милая атмосфера, а главное, из-за обилия света можно было рассмотреть посетителей. Али попытался найти того самого омегу, оглядев все углы, но здесь ему уже не повезло. Пришлось возвращаться в лобби, однако сдаваться Али быстро не привык. А уж если воспалённый бессонницей мозг ставил перед ним какую-то цель, то шансов отпустить навязчивую мысль с миром практически не оставалось.       – Кхм-кхм, – прочистил горло Али, подойдя к стойке, чтобы не напугать бету, но тот всё равно подпрыгнул.       – М-мистер Моншипур, чем могу быть полезен? – быстро собрался Мэтт.       – А-э-э, – не знал с чего начать Али, облокотившись на мрамор, – я, признаться честно, когда ходил руки мыть, увидел, что у вас концерт даёт Ариэль Грэмм в одном из залов, и хотел поинтересоваться... – Али замолчал, пытаясь поточнее сформулировать, что он хотел сказать, но администратор понял его паузу по-своему.       – Прошу прощения, но это закрытое мероприятие, билеты на него не продаются, и на закрытую автограф-сессию могут попасть только люди из одобренного менеджментом Ариэля списка, – неловко улыбнулся Мэтт, пожимая плечами.       – А, нет, я не об этом, – отмахнулся Али, – просто я там на сцене, случайно, – уточнил альфа, – увидел вместе с Ариэлем ещё одного омегу. Скажите, он... Тоже какая-то звезда? Но одет вроде был по форме, – указал взглядом на нашивку с логотипом отеля на лацкане пиджака беты.       Мэтт огляделся по сторонам и, наклонившись чуть вперёд, понизил голос:       – Нет, это наш ночной менеджер – Шерман Эдвардс, – похвастался он, многозначительно глянув на Али, – они с Ариэлем Грэмомм настоящие друзья, – показал он скрещенные пальчики, намекая на очень тесную связь омег.       Впрочем, это для Али сюрпризом не оказалось – омеги на сцене смотрели друг на друга так, будто были родственниками.       – Вау, – вежливо изобразил он удивление, вернув улыбку Мэтту.       "Ночной менеджер Шерман Эдвардс," – мысленно повторил Али и отошёл к другому концу стойки, где лежала книга отзывов.       Мэтт понаблюдал за альфой секунды две, но потом вернулся к, судя по всему, просмотру концерта по камерам наблюдения и втыканию в телефон. Али же начал листать журнал записей. Последней записью было что-то на японском, и Али её пропустил. Так же как и другие отзывы на всех языках кроме английского и французского. Шермана Эдвардса упоминали часто, если вообще писали что-то кроме рецензий на еду и чистоту номеров. Али потянулся, было, к карману, чтобы достать мобильник и почитать отзывы в сети, но не нащупал девайс, вспомнив, что оставил его в номере. Однако и из того, что он уже успел прочитать, становилось понятно – мистер Эдвардс был добр, услужлив и находчив в решении вопросов клиентов.       – Прошу прощения, Мэтт? – позвал администратора Али.       Тот буквально вынырнул из просмотра концерта и сфокусировал взгляд на альфе:       – Да, слушаю.       – А где бы я мог найти вашего ночного менеджера?       Мэтт на секунду завис, переваривая вопрос.       – У вас какая-то проблема? – попытался принять удар на себя бета.       "А он молодец," – подумал Али, – "преданный походу".       – Вы знаете, да, но она очень деликатного характера, поэтому я бы хотел пообщаться именно с мистером Эдвадрсом, – с самой вежливой и не угрожающей улыбкой ответил Али.       – Понимаю, одну минуту, – кивнул Мэтт и, отойдя подальше, зашептал что-то в гарнитуру рации. Послушал ответ, кивнул ему и вернулся к альфе: – мистер Эдвардс подойдёт в течение пары минут.       Али поблагодарил бету и снова отошёл на другой конец стойки, засунув свой нос в книгу отзывов, чтобы не мешать смотреть Мэтту концерт и переписываться в мессенджере.       Альфа словно почуял появление омеги и вскинул голову в направлении широкой, устеленной бордовым ковром лестницы, сверху которой спускался он. Али понимал, что пялится, но отвести глаз не мог. При почти дневном освещении в лобби, в отличие от тусклого луча на сцене, можно было рассмотреть ещё больше деталей. Например, что костюм хоть и был "отельный", но сидел идеально, скроенный, очевидно, на заказ; вместо лакированных ботинок по ковровой дорожке мягко ступали чёрные кеды, что делало походку Шермана пружинящей – лёгкой и немного животной, абсолютно естественной. По деревянным перилам скользила нежная узкая ладонь, на запястье которой поблескивала тонкая нитка золота. По плечам струились огненно-рыжие, блестящие под светом люстр волосы, уложенные в прямой пробор. Пряди у лица были как бы заправлены за уши, но лежали так идеально, что Али был уверен, запусти он руку в копну этих волос, то нащупает какие-нибудь изящные заколки. По мере приближения омеги, альфа заметил ещё изысканную брошь под воротником, что было не по форме, но кто такому красавцу что запретит? Точно не он. Красавец тем временем окончательно спустился и подошёл к Али, взглянув на него бездонными, ярко-зелёными глазами, в которых он тут же утонул, словно в лесной чаще в солнечный день. Потом залюбовался россыпью светлых веснушек на носу и скулах, которые вызвали почему-то ассоциацию с пятнами новорождённого оленёнка. На лице омеги появилась вежливая улыбка, немного диссонирующая со слегка красными веками.       "Аллергия или плакал?" – пронеслось в голове Али.       – Мистер Моншипур, меня зовут Шерман Эдвардс, я буду вашим менеджером, – поздоровался Шерман, продемонстрировав аристократический британский акцент.       – Зовите меня А-а-э... Фэйт, – едва не представился Али своим именем из французского паспорта, вовремя вспомнив, что в американском его полное имя Персидского происхождения – Фатхали – разделилось надвое, став Фэйтом Али, а у американцев, вроде как, не принято вторыми именами пользоваться. Впрочем, он бы сейчас многое отдал, чтобы Шерман назвал его настоящим – Персидским – именем.       – Чем могу помочь, Фэйт? – мягко спросил Шерман, внимательно глядя на альфу, пока тот зависал в своих мыслях.       – У меня... – самое время было снова зависнуть, потому что проблему Али не придумал, и ляпнул первое, что пришло на ум: – Бессонница.       – Оу, – свёл бровки Шерман, кивнул и, оглядев Али с ног до головы, подтвердил диагноз: – Я вижу.       – Ауч? – не удержался от ремарки Али, усмехнувшись под нос.       – В смысле, понимаю, – уточнил Шерман и участливо заглянул в глаза, – долгий перелёт?       – Скорее семь, – поправил его Али.       – Уф, – втянул в себя воздух от услышанного Шерман, – таблетки, так понимаю, не предлагать?       – Вряд ли у вас найдётся что-то, чего нет в моей коллекции, – улыбнулся Али.       – Тогда... – омега застыл, прикидывая что-то в голове, после чего продолжил, – попробуем что-нибудь другое.       Шерман вытянул руку, указывая в нужном направлении, и они отправились вглубь отеля к лифтовым кабинам. Своей ключ-картой Шерман разблокировал панель и нажал на одну из кнопок.       – Давно работаете в отеле? – начал ненавязчивый разговор Али под аккомпанемент лифтовой музыки.       – Эм, – помедлил с ответом Шерман, – семь лет.       Сердце Али вдруг глухо ухнуло, будто упав на дно желудка. Хотелось возмущённо переспросить: "Сколько?!" – но альфа себя пересилил.       – Хм-м, солидная цифра, – сглотнул горькую слюну Али, кое-как натянув на лицо заинтересованность вместо шока.       – М-м, да, – улыбнулся чему-то своему Шерман, – пришёл сюда совсем ребёнком, и не жалел ни дня.       – Это приятно слышать, – ляпнул, не подумав, Али. Омега глянул на него странно, и пришлось тут же вспомнить, что он тут, как бы, под прикрытием и нечего сейчас преданность работников отеля бренду Шариона принимать на свой счёт. Пришлось срочно выкручиваться: – Ну, современные молодые люди редко задерживаются на одном рабочем месте, желая разнообразия и не желая мириться с минусами того или иного работодателя. Семь лет говорят о... любви?.. К компании, – поспешно уточнил Али.       – Или о безысходности? – предположил Шерман, вскинув бровь. Али так явно переменился в лице, что Шерману тоже пришлось поспешить с объяснениями: – У меня, всё же, ваш вариант.       – Успокоили, – неловко ухмыльнулся Али.       Лифт остановился, прерывая завязавшийся диалог, и они с Шерманом вышли на нужном этаже. Омега опять с невероятной грацией в движениях указал направление, и они неспешно двинулись по коридорам Шариона.       – А вы, Фэйт? – подал голос Шерман, желая заполнить возникшую тишину.       – Я? – не понял Али.       – Ну, вы выглядите довольно молодо, поэтому мне стало интересно, какой тактики придерживаетесь вы – меняете ли вы работодателей, как перчатки, или удалось найти себя? – развернул вопрос омега.       "Не в бровь, а в глаз," – почти не удивился точности вопроса Али. Что-то побудило ответить его максимально честно с учётом того положения, в котором он оказался по своей же вине.       – Эм, ни то, ни другое. Точнее, худшее из обоих вариантов: давно работаю на одну и ту же компанию. Не понимаю, нужно ли мне именно это. Но всё больше и больше боюсь что-то поменять и одновременно с этим чувствую, как альтернативы отрезаются одна за другой с каждым прожитым на этом свете днём.       – Вы не похожи на человека, который чего-то боится, – посмотрел на него Шерман. Али снова потерялся в его бездонных глазах, проворонив возможность ответа на очевидный комплимент, поэтому омега просто продолжил: – Вы похожи на человека, который устал. Да и бессонница может насадить в голову много обманчивых или даже маниакальных мыслей.       – Возможно, но сомнения во мне появились ещё до... – попытался помягче сформулировать Али, – проблем со сном. Они скорее следствие, а не причина.       Они с Шерманом остановились около стеклянной скользящей двери, омега приложил свою ключ-карту к замку сбоку и толкнул дверь вбок, пуская их в просторную, тёмную из-за ночного времени суток оранжерею, которая подсвечивалась только несколькими фиолетовыми фонариками то тут, то там обогащавшими растения ультрафиолетом, и огнями ночного города за окнами в пол.       – Как... оригинально, – оглядывался по сторонам Али, отмечая, как интересно лондонцы подошли к вопросу интерьерного дизайна Шариона.       – Иногда хочется побыть в непосредственной близости к природе, а надевать резиновые сапоги с дождевиком лень, – шутливо пояснил Шерман, намекая на частую пасмурную погоду Англии, и заметил: – Впрочем, абсолютное большинство гостей обычно описывают это место словом – восхитительно.       – Прошу, – поморщился Али, – не расстраивайте меня напоминанием, что я у вас не первый. Гость, – пришлось добавить из-за взметнувшихся вверх бровок Шермана.       Омега шумно выпустил воздух от услышанной шутки, попытался сдержать улыбку и мотнул головой. Но Али всё равно успел заметить: смущение и удовольствие от оказанного не клиентом, но альфой внимания. Они не спеша прогуливались по оранжерее в поисках наиболее укромного места и любовались видом ночного Лондона из панорамных окон.       – И что, прямо таки ни дня не жалели? – прищурился Али, вернувшись к начатому ранее разговору.       Шерман не сразу понял, о чём это он, однако непонимание на лице быстро сменилось задумчивостью.       – Ну, я бы хотел, может, поменьше бумажной волокиты, – улыбнулся он, взглянув исподлобья, и совершенно не осознавая кому он сейчас жалуется на быт своей работы, отчего выглядел до умильного искренним. – Но от работы с людьми, простите за напоминание, – пошутил он, – я редко устаю. И жалеть мне в своей жизни много есть о чём, – потерял улыбку омега, вспомнив что-то своё, однако быстро собрался: – Но только не о работе в Шарионе. Знаете, Фэйт, – позвал Али Шерман, хотя было видно, что обратился он к чему-то своему, – я думаю, что все иногда задумываются: а своей ли жизнью они живут, и если нет, то чьей тогда?       Сердце у Али на этом вопросе будто бы спустилось ещё ниже, настолько каждое слово Шермана отзывалось внутри. Сколько они знакомы? Минут десять? Почему тогда этот омега понимает его так хорошо, даже не подозревая об этом?       Шерман тем временем обогнул очередную декоративную пальму, которую они прошли, и вывел их в рекреационную зону. Здесь стояло несколько кофейных столиков с низкими диванами по обеим сторонам. Омега предложил Али выбрать один из них, а сам порывался спрятаться за барную стойку в гордом одиночестве. Нет, умом-то Али понимал, что это, вроде как правильно с его стороны, протокольно: Шерман – работник, Али – клиент. Но с внезапным уколом детской обиды поделать ничего не мог. Пришлось напрашиваться в помощники.       Пока Шерман ставил чайник, Али относил за выбранный у окна столик какой-то миллион пиалок со всевозможными закусками, сладостями и джемами, которые выставлял на стойку омега. Последним, что достал из закромов барной стойки Шерман, был чайный набор с пухлым прозрачным чайником, подставкой под него с местом для плоской свечи и парой чашек. И его давать в руки Али отказался, с наслаждением колдуя над заварочным чайником. Шерман сполоснул его сначала проточной водой, потом ошпарил кипятком, и только после этого, водрузив на поднос, положил на дно круглый шарик. Али, наблюдая за всем этим, напомнил Шерману про чайник с кипятком, и вот его уже омега Али давать не побоялся.       За всеми этими приготовлениями к ночному чаепитию они незаметно перешли на ты. "Сэры" и "мистеры" в его адрес больше не грозили резать слух Али, а сам он мог теперь называть Шермана по имени без страха показаться хамом.       Шерман как ребёнок, дорвавшийся до набора юного химика, с горящими глазами заливал шарик кипятком и смотрел, как в воде из этого шарика распускается цветок. Али в это время зажёг свечку и поставил на подставку под дно чайника. Света в оранжерее было так мало, что этот небольшой огонёк был их единственным помощником в попытках не перепутать дольки лимона от мармелада в виде лимонных долек. Пиалу с каким вареньем Али или Шерман брали в руки, приходилось определять по запаху.       – Честно говоря, до этого момента мне казалось, что я-то как раз работаю в одном и том же месте скорее от безысходности, чем от любви, – откинулся на спинку дивана Али, оставив пока чашку остывать.       – Что изменилось? – поднял на него глаза Шерман, отвлекшись от своего увлекательного занятия: положить в чашку варенья больше, чем чая в ней.       "Тебя встретил," – захотелось ляпнуть альфе, но он сдержался.       – Да пока ничего, – пожал плечами Али и посмотрел на панораму города, – просто... Я начинаю думать, что на одну и ту же вещь каждый смотрит по-своему. И моя ошибка в том, что я до сих пор не понимал, что... – сформулировать крутящуюся на краю сознания мысль не получалось, но на помощь пришёл Шерман.       – Ты упёрся в потолок? – предположил он.       "Чертовски точно," – согласился с ним Али, безмолвно кивнув.       Ему действительно до сегодняшнего дня казалось, что он знает о Шарионе, об отельном бизнесе, об индустрии туризма и гостеприимства всё. Конечно ему было неинтересно! Кому интересно делать изо дня в день одно и то же в течение почти десяти лет, когда на горизонте ни одного по-настоящему интересного вызова или открытия не предвидится? Однако оказалось, что в формуле "клиент всегда прав" присутствует не только клиент. Вопрос был только, как из этой формулы эту невидимую константу вывести, а главное – что с ней потом делать?       – А вообще, – подал голос Шерман, задумчиво глядя на очередную ложку варенья, после чего плюнул и вместо чашки отправил её сразу в рот. – Работа мечты – это миф, тебе не кажется? Да, бывает и призвание, и талант, и пресловутые десять тысяч часов, но идеальной работы не существует. Я не говорю, что поиски её бессмысленны, – сделал важное уточнение он, – и что нужно соглашаться на первое попавшееся предложение, но жить мечтой, что когда-то ты найдешь что-то идеальное и больше ни дня не будешь чувствовать скуку, фрустрацию или разочарование, глупо. Точнее, мне кажется, люди таким образом снимают с себя ответственность за свой собственный выбор, или пытаются избежать обязательств. В работе, которую знаешь, и в которой видишь смысл всегда можно что-то изменить, найти узкое место, оптимизировать, улучшить. Да, это страшно порой, но при виде трудностей бегством обычно спасаются только трýсы.       – Тебе доводилось что-нибудь улучшать на работе? – спросил его Али.       – Я... – запнулся Шерман, смутившись от того, с какой резвостью он бросился отвечать на этот вопрос. Али почувствовал резкий приступ зависти от того, как искренен в своей заинтересованности Шарионом был омега. Тот тем временем шумно сглотнул и кивнул, затрепетав светлыми ресницами. – Я упоминал, что не люблю бумажную волокиту, поэтому для удобства разработал свои собственные формы всевозможных бланков, объяснительных и заявлений, касающихся моей работы в отеле на второй год в Шарионе. И однажды, когда я в десятый раз подал руководству очередную пачку аккуратно оформленных бумаг, из которых очень легко было понять суть обращения, наш управляющий вызвал меня к себе на разговор. Он очень хороший босс, – заметил Шерман и улыбнулся воспоминаниям, – хотя я тогда его жутко боялся и думал, что он за моё самоуправство хочет меня уволить. Но оказалось, что он просто хотел расспросить меня подробнее про эту мою инновацию, – закатил глаза омега пафосности термина, – после чего попросил прислать формы ему на почту для дальнейшего изучения. И через полгода весь отель перешёл на систему готовых форм с присвоенной кодировкой. Я даже слышал, что якобы что-то похожее есть и в других Шарионах, но это только слухи, – пожал плечами Шерман.       Али смотрел на него не мигая. Это были не слухи...       Какого чёрта он решил заселиться анонимно?! Теперь приходилось делать вид, что он всего лишь вежливо удивлён, а не в полнейшем шоке от того факта, что сидит напротив человека, разработавшего Шарионовские формуляры. Он видел их в каждом, в каждом отеле, что посетил за последний год. И ни разу не задумался, как они появились в рутине сотрудников Шариона. Отчаянно захотелось узнать, что ещё он полностью проигнорировал, приняв за данность, чего банально не заметил с высоты статуса владельца. Но от одной мысли об ещё одном годе в постоянных поездках, Али моментально поплохело. Нет, надо придумать что-то попрактичней.       "Придумать?" – удивился собственным мыслям Али, – "Пару часов назад ты размышлял, как бы повежливей сообщить отцу о том, что ты хочешь уйти из бизнеса."       Пауза затянулась и Шерман справедливо подумал, что его пример не впечатлил Али.       – Знаю, может, мелковато...       – Не смей, – остановил его альфа, может быть, даже чересчур резко, потому что омега боязливо оборвал себя, бросив на Али мимолётный взгляд. Пришлось быстро менять тон, а рефлексию на тему того, почему принижение собственных успехов Шерманом так ранило его, оставить на потом. – Это крутой пример, и внутри, поверь, я полыхаю от зависти, потому что давно сам не креативил. И вообще не уверен, креативил ли я хоть когда-нибудь, – неловко усмехнулся Али.       Плечи у Шермана опустились с тихим расслабленным вздохом, и он неловко улыбнулся в ответ.       – За вдохновение, – поднял чашку Али.       Шерман поднял свою и мягко стукнулся ею, соглашаясь с тостом.       Чай оказался мягким и душистым, а долька лимона давала приятную кислинку. И как бы сильно Али не хотел расспросить Шермана обо всех подробностях его работы, он понимал, что сейчас не место и не время, и с ещё большим трудом он понимал, что Шерман был не один такой работник Шариона – преданный отелю и заинтересованный в его работе. Просто зацепил именно он, но это, подозревал Али, лежало не в корпоративной плоскости их общения.       Надо было перевести разговор в другое русло, пока Али окончательно не закопался в собственных мыслях, поэтому он посмотрел за окно и спросил, кивнув на ночной пейзаж:       – А на что я смотрю?       Шерман несколько мгновений поразглядывал панораму, после чего оживлённо начал тыкать пальчиком в разные направления, знакомя альфу с достопримечательностями Лондона. Али о многом слышал впервые, потому что в Лондоне до этого был всего пару раз и тоже проездом. И вообще, французский культурный бэкграунд не позволял ему слишком заинтересованно смотреть в сторону Туманного Альбиона. Сейчас же, поглядывая то за окно, то на рассказывающего какую-то местную байку Шермана, Али понимал, что его сограждане полные идиоты, а он полный идиот вдвойне, потому что у него тут всё это время был целый отель причин, чтобы съездить.       – ...А вон там виднеется купол Национальной Королевской библиотеки, – указал на очередное здание Шерман, – там очень красиво, и это одна из самых больших библиотек в мире. Не только физически, но и по разнообразию хранящихся там книг и архивных документов.       – Да? – хмыкнул Али и спросил: – Что из того, что хранится исключительно там и недоступно к покупке, ты бы хотел прочесть?       – У-у-у, хороший вопрос, – задумался Шерман, но почти сразу нашёлся с ответом: – Японские сказки периода Камакура. Это был расцвет японской изобразительной культуры, в письме предпочтение отдавалось поэзии, а дзэн-буддизм проникал во все сферы жизни японской аристократии. Их сказки должны быть великолепны, – улыбнулся омега и добавил с любовью в голосе: – Стефу точно понравится.       – Стефу? – переспросил Али.       Взгляд автоматом метнулся на руки Шермана в поисках обручального кольца, хотя нюх твердил о том, что омега без пары. Но отсутствие мужа не гарантирует отсутствие бывшего. Почему его этот вопрос так взволновал, альфа анализировать пока отказывался.       – Это племянник, – пояснил Шерман.       Али почти застыдился нахлынувшего на него облегчения от услышанного ответа и поспешил поддержать разговор.       – А, слышал о них, у меня таких штук пять или шесть, – брови Шермана взметнулись, хотя омега отчётливо выпустил тихий смешок. Али лишь отмахнулся: – Мой старший брат до того плодовит, что я перестал считать после третьего.       – Надеюсь, что я тоже в какой-то момент стану многодетным дядей, – поддержал шутку Шерман, мечтательно глядя в окно. Но потом встрепенулся и резво вернул вопрос: – А ты бы что за эксклюзив почитал?       Так как Али не знал, какие именно книги располагались в Национальной Королевской библиотеке, поэтому просто перечислил любимые фамилии авторов, репертуар которых редко кто знал. И каково же было его удивление, когда Шерман активно закивал, говоря что собрания сочинений одного, второго и третьего произвели на него неизгладимое впечатление. Беседа затянулась пока в чайнике – не в заварочном, а в большом, том, который был с кипятком – не кончилась вода.       Альфа с омегой зачистили следы своего пребывания в оранжерее, и с подачи Шермана, отправились в другое место. Али было всё равно, куда тот его ведёт, хоть в подвал с крысами, лишь бы эта ночь не заканчивалась.       Путешествие было недолгим. Оказалось, что оранжерея с одной стороны ведет обратно в отель, а с другой стороны через неё можно было попасть в спа-комплекс. И опять местные архитекторы порадовали. Альфа с омегой зашли в просторное помещение, посреди которого тянулся длинный узкий бассейн под куполом стеклянной крыши, а по бокам тянулись ряды всевозможных дверей в процедурные кабинеты и душевые. Сейчас здесь так же отсутствовал верхний свет, и помещение освещалось лишь огоньками из глубины бассейна и Луной, что виднелась из-под купола.       Когда Али закончил оглядываться по сторонам, он заметил самое главное – эха не было. Обычно в помещениях закрытых бассейнов было невозможно вести беседу, потому что всё помещение было устлано кафелем, что создавало невыносимый гул от каждого звука. Но здесь было всё продумано: Али заметил, что плиткой были выложены лишь дорожки в кабинеты и к спускам в бассейн, а остальное пространство было заполнено мягким резиновым покрытием, и на стенах было много элементов декора, выполненных лакированным деревом. Дорого, но оно того стоило. Уже сейчас Али решил, что инвентаризацию Лондонский филиал прошёл успешно. Такая внимательность к деталям вызывала уважение.       Шерман тем временем долго их по комплексу водить не стал, а довёл Али до двух обитых кожей шезлонгов, между которых стоял небольшой столик и оставил Али на минутку. Альфа решил воспользоваться моментом и сходил в уборную, а когда вернулся, то увидел, что омега принёс по паре небольших подушек и пледов, кинув те на шезлонги. На столе же оказалась пара стаканов, две стеклянные бутылки Эвиана и какая-то керамическая безделушка.       – Ароматерапия, – пояснил Шерман, наткнувшись на заинтересованный взгляд Али, и пригласил занять один из шезлонгов.       Али не без удовольствия вытянул ноги и начал наблюдать за омежьим "колдовством". Опять была плоская свеча, которую омега зажёг и поставил в специальное углубление. А сверху, на вогнутую поверхность этой штучки Шерман налил немного воды и капнул несколько капель ароматического масла.       – Интересно, как далеко зашёл прогресс, – заметил альфа, – палки-вонялки – это прошлый век?       – Однозначно прошлый век, – кивнул Шерман, устраиваясь на соседнем шезлонге, – да и по технике безопасности тлеющие предметы в отеле запрещены. А когда арома-лампу используешь, – указал он на предмет, – то и запах чище получается, без привкуса гари, и в воздухе меньше держится. Утренний менеджер и не узнает, что мы тут были, – посмотрел он на Али из-под ресниц.       Как этот омега после озвученной им фразы мог думать, что Али было дело до какой-то ароматерапии, альфа решительно не понимал. Походило на провокацию. Казалось, что воздух вокруг них стал теплее на пару градусов и небольшая свечка тут была совсем ни при чём. Надо было срочно завести о чём-нибудь разговор, переключить своё внимание на что-нибудь, кроме ощущаемых загривком мурашек, когда взгляд альфы то и дело скользил по силуэту в чёрном приталенном костюме, что расслабленно лежал рядом.       – И чем же я дышу? – спросил Али.       – О, это наш фирменный коктейль... – начал перечислять Шерман список ингредиентов, останавливаясь на каждом для небольшого пояснения.       Нет, почувствовать приближение сна у Али не получилось, а вот расслабиться – вполне. Помогали звуки плещущейся в бассейне воды, чистое ночное небо над головой и приятная компания. И лампа-вонялка, конечно, но Али отказывался это признавать.       – Для тебя это всё, наверное, обыденность? – спросил он Шермана, когда тот закончил рассказ.       – Нет, почему? Совсем нет, – не согласился тот, – наоборот, в отеле не бывает скучно.       – Ну я не верю... – закатил глаза Али.       – Нет-нет, я объясню, – поёрзал на своём месте Шерман, подбирая слова: – Понимаешь... Когда я только пришёл в Шарион, я жутко переживал во время каждой моей смены. Постоянно нервничал, паниковал, накручивал себя, и единственное, что подслащивало пилюлю – это радость от очередного выполненного дела. Но потом, – сделал паузу он, – да, действительно, я узнал все закутки и фишки отеля, очередная трудность в работе уже не казалась мне непреодолимой. И волнение прошло, а радость осталась. Я кайфую от того, что прихожу сюда и чувствую себя как дома.       – Как же тогда ты чувствуешь себя, когда дома? – улыбнулся Али.       Шерман задумался, не успев ответить.       – Или... Или, например, – продолжил альфа, – где ты останавливаешься, когда уезжаешь на курорт, чтобы сменить обстановку? Вряд ли тебе хочется в отпуске чувствовать себя, как на работе?       Омега снова провис с ответом, смутившись чего-то, что Али сначала не понял. Но потом до него медленно дошло.       – Ты же, – вкрадчиво спросил он, глядя на застывшего как испуганный кролик Шермана, – ходишь в отпуск, да? Ну, да, же? Шерман...       – Что? – не выдержал тот, – Зачем... Зачем мне... Какой-то отпуск, – фыркнул он и обвёл рукой пространство, – я каждый рабочий день как в отпуске, ей богу, – зацепился он взглядом на переливы воды в бассейне.       А Али задержался взглядом на Шермане. После чего ткнул пальцем на воду:       – Как на отпуске, говоришь? Ты хоть раз в этом бассейне плавал?       – Это для гостей, – возмутился Шерман, отвечая на вопрос яснее, чем если бы он просто сказал "нет".       – А хотел бы? – пропустил мимо ушей его отговорки Али.       Альфа с омегой побуравили друг друга взглядом несколько мгновений, и Шерман уже набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы ответить отрицательно, даже головой успел разок мотнуть, а затем вдруг сам себя оборвал, на секунду опустив глаза, после чего взглянул на Али снова и прошептал:       – Да.       – Тогда чего мы ждём? – встал со своего шезлонга тот.       – Эм, я не могу, это не по уставу, – тут же смутился Шерман и попытался дать заднюю.       – Да к чёрту устав, – махнул рукой Али, – мы никому не скажем, и никто не узнает. Это просьба гостя, – как последний аргумент сказал он.       Шерман вроде бы смягчился, но тут же застеснялся снова, обхватив себя за плечи:       – У меня нет с собой запасной формы, а раздетым я не могу...       Али снял с себя свитшот, оставшись в одной футболке, и протянул его Шерману. Тот захлопал круглыми глазами, даже рот раскрыл от удивления, а когда взглядом по торсу Али скользнул, то вообще весь пятнами пошёл. Альфа усмехнулся про себя, но сделал вид, что не понимает заминки:       – Хочешь, я ещё штаны отдам? Но в них совсем неудобно будет.       От озвученной перспективы омега подскочил как ошпаренный, выхватил предложенную вещь и унёсся в раздевалку для омег, боясь, видно, передумать.       Али же всё-таки позволил себе довольно хмыкнуть, а затем стянул с себя оставшиеся шмотки, кроме белья, и нырнул в прохладную воду. Шерман вернулся к нему спустя минутку, но пассанул – сел сначала на край бассейна, опустив ноги в воду. Свитшот альфы был ему так велик, что в нём омега выглядел ещё соблазнительней, чем если был тот бы совсем без него. Видневшиеся из-под ворота ключичные впадины выглядели настоящей провокацией, так же как и длинные стройные ноги. Али подплыл ближе и поднял бровь:       – Помочь?       – Подстрекатель, – обозвался Шерман и ухнул в воду.       Вынырнул на поверхность он уже в более хорошем расположении духа – на нежном личке расцвела улыбка, а взгляд загорелся ребячеством.       Бассейн был узкий – всего на две дорожки, и одну занял Али, решив действительно поплавать, а на второй бесшумно передвигался под водой Шерман, пока не устал и не лёг на воду, глядя на звёздное небо в окне. Али присоединился к нему после пары кругов свободным стилем.       – Неплохо? – подал голос Али.       – Да, терпимо, – согласился Шерман, после чего они оба рассмеялись.       Ещё с полчаса они натурально, как дети малые, дурачились в воде. Прыгали с бортов, соревновались в задерживании дыхания, во время которого Али естественно мухлевал, а Шерман уличил его в этом и попытался альфу полюбовно утопить. Тот пошёл ко дну, где удачно поймал кое-чью опрометчиво оставленную без присмотра лодыжку. Али включил всё своё обаяние, на которое был способен, лишь бы этот омега не переставал дарить ему своё внимание, смеяться над его шутками и исподтишка любоваться телом.       – А я ещё, – облизал губы Шерман, когда они оказались лицом к лицу, облокотившись на разделитель по разные его стороны, – один из хаммамов на разогрев поставил, думал, вдруг ты захочешь?       – Только если составишь мне компанию, – озвучил, судя по тому, как довольно засветился от услышанного Шерман, правильный ответ Али.       Они вышли из воды, и Шерман указал на нужную дверь, сказав, что присоединится через минутку. Али нашёл в хаммаме приготовленное для себя полотенце, бывшее в единственном экземпляре, и вытерся им, после чего снял мокрые боксеры и обернул ткань на бедрах.       Шерман тоже вернулся завёрнутым в полотенце, только оно у него было натянуто аж до подмышек. В руках он держал влажный свитшот Али и, увидев сушащиеся на камне боксеры альфы, положил его к ним.       Горячий камень после холодного бассейна расслаблял не хуже массажа. Али с Шерманом продолжили общение на какие-то отвлечённые темы типа погоды и поп-культуры. Шерман не задавал альфе вопросы личного характера по правилам хорошего тона, а Али хоть и хотел узнать об омеге всё, но понимал, что это нечестно. Поэтому они разговаривали о чём-то неважном, лёгком, шутили и смеялись.       Когда волосы Шермана высохли, а сам он начал походить на спелую помидорку, Али понял, что им пора заканчивать посиделки, и спросил, где здесь душ. И уже через несколько минут они встретились у шезлонгов снова полностью одетые.       – Последняя остановка, – поманил за собой Шерман, уводя их из спа-зоны.       – Ты шутишь? – не поверил своим ушам Али.       – Мы в "Гранд Шарион де ля Брие" подходим к сервису со всей серьёзностью, – улыбнулся через плечо омега.       "Мы или только ты?" – спросил про себя Али, глядя на точёную фигурку омеги, за которой следовал. Как он мог поставить Лондонский филиал в свой список посещений последним? Сколько времени было потрачено непонятно на что! Если бы он так хорошо не расслабился за последние несколько часов, то был бы очень зол. Но сейчас его сил хватало лишь на то, чтобы слушаться рыжеволосого нимфа, который тем временем привёл их в ресторан, расположенный на одном из верхних этажей, где один из столиков уже был накрыт. На одного. Али нахмурился. Атмосфера спонтанного свидания неизбежно рушилась от увиденной картины, что расстроило его удивительно сильно. Хотя желудок довольно заурчал.       – Ого, когда ты успел? – попытался скрыть разочарование за фальшивым удивлением он.       – Как только мы покинули хаммам, – отмахнулся Шерман, а взгляд внимательный. Али не стал отводить глаза, и несколько мгновений они словно нащупывали ту хрупкую связь, что грозила разрушиться под гнётом корпоративной этики. – Я отзову официанта и повара, а то им пора готовиться передавать смену, – подал голос в конце концов Шерман, не прерывая зрительного контакта, и давая понять, что они с Али всё ещё вдвоём.       – Да, конечно, не хочу доставлять персоналу неудобств, – согласился альфа, так же глядя на омегу.       Шерман закусил губу, отвел-таки взгляд, не выдержав напора, и отошёл к бару, перекинуться парой слов с коллегами, после чего вернулся к Али с бутылкой воды и стаканом для себя. Только после того, как они сели за стол, альфа взглянул, что лежало у него на тарелке и сглотнул наполнившую рот слюну. Перед ним был рубленный стейк из тунца со стеблями спаржи и салатом из свежих овощей с киноа. Сбоку стоял графин морса. Али без лишних вопросов и расшаркиваний взял стакан Шермана и наполнил сначала его морсом, а потом свой.       – Скажи – только честно – ты умеешь читать мысли? – спросил он омегу шутливо.       – Да нет, – пожал плечами тот, – просто я тоже некоторое время страдал от бессонницы, когда только начинал работу ночным менеджером и ещё не привык к такому расписанию. Но в какой-то момент я заметил, что некоторые вещи помогали мне расслабиться и легче заснуть. Сон на голодный желудок – не одна из них.       Али молча кивнул, соглашаясь. Он отрезал кусочек стейка и спаржи, насадив их на вилку, и набрал немного вымоченного в салатной заправке киноа, после чего поднял прибор и посмотрел на Шермана:       – Открывай рот.       Тот шокированно встрепенулся и захлопал глазами, но рот открыл послушно. Али подозревал, что это было простое удивление, но на нюансы он обращать внимания не стал и сунул наполненную вилку омеге прямо в рот. А что? Он не мог нагло есть в одиночестве напротив сидящего лишь с бутылкой воды Шермана. Поэтому уже после того, как тот начал довольно жевать, Али и себя не оставил в обиде. А затем продолжил начатый ими ещё в спа-зоне разговор.       Шерман, после того как Али второй раз поднёс к нему вилку с едой, попытался, было, что-то мяукнуть в возражение, но Али глянул на него хмуро, и тот больше не возникал. И вообще, было видно, что ему такое отношение к себе приятно, как бы он ни пытался это скрывать. Али был опытным альфой, поэтому румянец и блестящий взгляд считывал прекрасно. А когда они, закончив ночной ужин, покинули ресторан и оказались в закрытом пространстве освещённого приглушённым светом лифта, воздух вокруг них словно заискрил. И Али, развернувшись в Шерману боком, нащупал его ладонь и переплёл их пальцы. Заметил, как веки омеги дрогнули в первое мгновение, как тот сбился с мысли, замолчав, но затем почувствовал, как пальцы Шермана обхватили в ответ, и одного этого хватило, чтобы внизу живота разлился пожар.       Али приблизился к Шерману, положил свободную руку ему на пояс и притянул к себе, после чего прошептал:       – Останься со мной.       Шерман сглотнул шумно, нахмурился, собираясь с мыслями, и Али уже знал ответ. И был готов его услышать.       – Это запрещено политикой отеля, – опустил глаза омега.       Али прижался губами к нахмуренному лбу, разглаживая тревожные морщинки, ощущая теплоту и бархатность омежьей кожи. Это было вынужденное нет. А значит, по сути да, просто Али надо было сделать так, чтобы в следующий раз никакие обстоятельства не мешали им быть вместе и наслаждаться обществом друг друга без лишних ограничений. Он не хотел ставить Шермана в неудобное положение, но также со всей очевидностью понимал, что они друг другу понравились. И это было больше, чем просто интересное знакомство. И этот вымученный отказ не мог потушить в Али то, что разжёг в нём Шерман.       Лифт остановился на нужном этаже, и альфа вернул достаточную для возможных лишних глаз дистанцию между ними до того, как двери открылись. Впрочем, холл оказался пуст, и Шерман спокойно проводил его до двери номера.       – Спасибо за всё, – улыбнулся Али, облокотившись на косяк.       – Не забудь задёрнуть шторы – уже светает, – шутливо напомнил Шерман, безуспешно пытаясь скрыть расстройство от скорого прощания.       Али понял, что если он ещё хоть мгновение посмотрит в эти полные грусти зелёные глаза, то наплюёт на любые остатки субординации и утащит омегу в свой номер, поэтому поскорее нащупал ключ-карту и приложил к замку. Глупо было сейчас давать какие-либо обещания, поэтому он просто зашел в номер и, обернувшись, подмигнул Шерману, после чего остался наконец один.       Да уж, давненько он не чувствовал той усталости, которая накатила на него, стоило только – задернув шторы – рухнуть в постель. Это было невероятное чувство. Тело гудело приятной усталостью, а голова впервые за год был полна не проблемами, но вызовами. Идеями и мечтами. Которые Али точно претворит в жизнь, как только выспится.