Ночной менеджер

      Коул галантно открыл перед Шерманом дверь, пропуская того в гримёрку, посреди которой стоял уже успевший раздеться до трусов Ари, а вокруг бегало два помощника, собиравших разбросанные по комнате вещи.       – Я думал, ты сейчас где-то в районе Нидерландов должен выступать со своим новым альбомом, – выразил удивление первым Шерман, когда они с Ари приветственно обнялись.       – Должен-то, должен, да только это вчера было, а сегодня у меня намечался законный выходной в расписании. И тут вчера под самую ночь у Коула звонок на телефон, – напустил загадочности Ари, – с неопределяемого номера. Предлагают выступить... В Дубае. Я, конечно, в отказ. А как ещё? У меня завтра концерт в Дании, сам понимаешь. И тут вдруг у котика глаза во-о-от такие становятся, – развел руки в стороны омега, – я его понимаю, мне таких гонораров за усечённое выступление ни разу не предлагали. Плюс, на джете доставили за пять часов всего, мы с командой даже пошопиться успели. Так, погоди, а к чему это я? А, точно! Ты-то здесь какими судьбами, апельсинка? И почему ты не ходишь так каждый день? – многозначительно обвёл взглядом Ари с головы до ног Шермана, начав наконец одеваться.       – Да я-то чего, просто в командировку от своего отеля поехал, – попытался отмахнуться тот и невнятно кивнул в сторону зала, – вот как раз открытие конференции сегодня празднуем.       – Ой, я так рад, что хотя бы отель твой заставил тебя от Лондона отдохнуть, – прихлопнул в ладоши Ари, когда расправился с пуговицами на рубашке, и хотел, было, за ширинку на брюках взяться, как вдруг резко отвлёкся и метнул обеспокоенный взгляд на Шермана: – ты тут не сильно стрессуешь-то? А то, если хочешь, мы тебя завтра на том же джете до Дании, а там уже и до Англии рукой подать.       – Нет-нет, я... – начал на автомате заверять друга в том, что всё в порядке, Шерман, но затем осёкся и закусил губу, – ну, вообще-то, стрессанул я конкретно тут, поэтому, судя по всему, ты и здесь. Вот.       Ари похлопал глазами, лишившись дара речи на мгновение, что происходило с ним примерно никогда, однако быстро взял себя в руки, заблестел глазами и потребовал рассказать всё. А Шерман возьми да согласись.       – Боже-боже, – мотал головой после всего услышанного омега, – а я ещё от ужина хотел отказаться. Теперь я просто обязан увидеть этого твоего Фатхали.       – Он не мой, – поправил друга Шерман, чётко ощущая дежавю.       – Как не твой, Шери? Ты сам себя-то слышал? А в зеркало видел? – умильно нахмурил светлые бровки Ариэль, – да этот альфа для тебя не только друга на четыре песни выписал, он наверняка всю эту вашу командировку ради тебя затеял, ты что, не понимаешь? Хотя да, ты не понимаешь, – сам себе ответил он, досадливо вздохнув, и заверил ничего не спрашивающего Шермана: – Ну ничего, ты не переживай, я с Фатхали серьёзно поговорю.       Шери хихикнул, глядя на миниатюрного, но такого воинственно настроенного Ари, и полез обниматься.       Из гримёрки омеги и Коул вышли аккурат к концу развлекательной программы. Ведущий на сцене приглашал всех в другой зал, где уже были накрыты столы, а Шери заприметил в толпе Алекса и предложил Ари их познакомить. Шерман не упустил возможности упомянуть в своём рассказе про такого славного омежку Ариэлю.       Алекс закономерно оробел в непосредственной близости от своей любимой звезды, но лишь на несколько мгновений. Как только Ариэль привычно затрещал обо всём, что приходило в голову, пока они шли вместе с остальными в соседнее помещение, Алекс понял, что от него требуется только кивать и улыбаться, чтобы понравиться собеседнику.       Фатхали вместе со своим французом-маркетологом, которого он всем представил Максом, встретил их четвёрку почти у входа, и, пожав руку Коулу, указал в нужном направлении. Оказалось, что с Алексом не придётся расставаться на время ужина – рассадка предполагала, что все шестеро сидели за одним столом.       Шерман успел повертеть головой, оглядываясь на состав остальных столиков. Там расклад был похожий – несколько рядовых сотрудников обязательно делили стол с кем-то из организаторов. И только чета де ля Брие сидели с парой других директоров лишь вчетвером.       Как только Шери закончил аккуратно инспектировать окружение, то тут же наткнулся на внимательный взгляд наблюдающего за ним Фатхали. Альфа пока не стал ничего высказывать, хотя по нему было видно, что хотел, лишь отставил для Шермана стул, а затем подвинул его ближе к столу, когда Шери послушно занял место. Вроде даже не дотронулся, но в действиях сквозило ухаживаниями. Хотя теперь, конечно, Фатхали вёл себя в крайней степени прилично и степенно, а от той неформальности, и даже поспешности, что захватила их тогда, в Лондонском Шарионе, не осталось и следа. Шерман не знал, как к этому относиться, просто подметил и всё.       Остальные альфы с омегами тоже заняли свои места, и получилось, что Шери сидел между Фатхали и Ариэлем, рядом с которым занял стул, естественно, Коул. Напротив Шери располагался Макс, и с другого бока от Фатхали был Алекс.       Первоклассный сервис не заставил всех собравшихся завести неловкую беседу за пустым столом, так как тут же подали закуски. И на этом моменте Шерман впервые чётко ощутил, что он не в Европе. Еда выглядела вкусной, но на ту, что подавали в буфетах, совершенно не походила. Нет, что-то совсем простенькое Шери узнал – хумус с питой, например, да и сырная тарелка вопросов не вызывала на первый взгляд. Но это до тех пор, пока вежливый официант не уточнил, что сыр на ней был в основном овечий и... верблюжий. А на какие-то более изысканные рулетики или похлёбки Шерман и смотреть-то боялся, потому что не знал, как это есть.       Так бы и продолжил скатерть рассматривать, если бы не Фатхали. Невзначай расспрашивая Коула и Ари, как им Дубай, он порекомендовал им же – вроде как – одно блюдо, потом другое, третье. И так же невзначай описывал их состав и как с ними управляться. Друзья заметно оживились и занялись дегустацией, а Фатхали, одобрительно кивая их действиям, собрал полную тарелку закусок типа себе, после чего просто взял и поменял их местами с пустой тарелкой Шермана, что очевидно для омеги означало уже знакомое "открывай рот". И просто продолжил общение с Коулом и Ари дальше.       Закуски Шерману понравились, а впечатления от новых вкусов оттянули на себя излишнюю нервозность. Шери попытался было с Алексом незаметно поперемигиваться на тему блюд, всё-таки тот в еде смыслил больше, но этот сидящий рядом с ним Макс утянул омегу в разговор. Впрочем, вскоре и Ариэль с Фатхали завели свой диалог, который Шерману было интересно послушать, ведь друг, как и обещал, решил прощупать почву.       – Знаете, господин Брие, если бы вы вчера мне сказали, что петь я буду для Шермана, то мой бухгалтер выставил бы вам счёт поменьше, – с места в карьер начал Ари.       – Ну, вот видите, как хорошо, что я промолчал, – улыбнулся Фатхали, не поддавшись на провокацию, но в то же время согласился с тем, на что намекнул Ари – его выступление действительно было именно для Шермана, и поинтересовался: – А вы давно знакомы?       – Где-то лет восемь, да? – задумчиво нахмурился Ариэль, взглянув на Шери. Тот только кивнул, а друг продолжил: – У нас очень тесная связь, господин Брие, почти братская. Поэтому я Шермана никому в обиду не дам.       – Как хорошо, что у Шермана есть такой очаровательный защитник как вы, господин Грэмм, – всё так же дружелюбно ответил омеге Фатхали.       – А можно личный вопрос, – сменил, вроде бы, тему Ари, но как только дождался кивка альфы, Шерман понял, что омега по-прежнему прощупывал почву: – У вас такой естественный американский акцент, а фамилия французская, вы где-то занимались языком?       На лице Фатхали по-прежнему была вежливая улыбка, показавшаяся приклеенной, как только он понял, о чём его спросили.       – Нет, я... – начал, было, он, но осёкся. Сбросил с себя фальшивую любезность и посмотрел прямо на Шермана, зная, что именно ему хочется знать ответ на заданный Ариэлем вопрос. – Я билингв – отец француз, а папа – экспат с ближнего востока, которого увезли в США в очень раннем возрасте. Он и научил меня английскому, ведь для него это, по сути, родной язык. До конца школы я жил во Франции, а получать высшее образование уехал в Штаты, и за шесть лет учёбы полностью избавился от любого возможного акцента. Соответственно, и гражданства два – по обоим родителям. Ну и, чтобы как-то папины корни сохранить, у меня в паспорте США фамилия его семьи, а во французском – отцовская.       Шерман с удовольствием бы посидел в тишине минут пять, переваривая услышанное, но тут Ари отключил все возможные тормоза, окончательно перейдя в наступление:       – А что насчёт ваших верований? – без капли скромности залепил он.       Шерман от услышанного запаниковал и подавился гранатовым соком, который так неудачно отпил секундой ранее. Господи! Друг реально допрос с пристрастием устроил для возможного будущего ухажёра Шермана. Шери попытался представить, что будет, когда и если он Фатхали с братом и Арчи познакомит, и ещё раз подавился.       Диалог Ариэлю и Фатхали пришлось спешно прервать и озабоченно взглянуть на кашляющего и красного от натуги Шермана. Тот выставил ладонь, мол, не обращайте внимания, сейчас всё пройдёт, но жест альфой и омегой был истолкован по-своему, поэтому Ари начал стучать Шермана по спине, а Фатхали предложил заботливо оторванный от булки хлебный мякиш. Пришлось терпеть удары и послушно жевать хлеб, зато все на время забыли о спикировавшем на дно вежливости разговоре.       К чести Фатхали – когда Шерман заверил обоих, что всё в порядке и утёр выступившие слёзы – альфа не увильнул от вопроса Ари, однако ответил максимально безлико, что он агностик и уважает любые жизнеутверждающие практики.       – Для омеги вы очень смелы, – не смог не заметить очевидное в поведении Ариэля Фатхали.       Тот и не подумал смущаться от услышанного:       – В мире альф – только так, – ехидно улыбнулся Ари.       – Погодите, – прищурился и немного отпрянул альфа, явно выуживая что-то из собственной памяти, – не вы ли тот самый омега, кто первым окончил академию Святого Джорджа?       – Я был далеко не первым, – заметил, вскинув бровь, Ариэль и наконец-то принялся за ужин, тем более что принесли горячее.       По реакции Шермана Ари понял, что сходство диалога с допросом надо поубавить, и перешёл на более нейтральные темы, а затем и вовсе переключился на диалог Коула и Макса, которые как менеджер звезды и маркетолог бренда Шарионов оживлённо обсуждали формы потенциального сотрудничества.       Алекс попросил извинить себя, достав из кармана звонящий телефон. По засветившемуся личику омеги Шерман понял, что ему звонит сын, и подозревал, что Алекс ушёл надолго. А это означало только одно...       Их с Фатхали мысли снова были одни на двоих. Но в отличие от Шермана, альфа предпочитал не думать, а действовать. Поэтому как только их взгляды встретились, Фатхали схватился за стул, на котором сидел Шерман, и с лёгкостью – будто это была картонная коробка – пододвинул его к себе.       Шерман решился поднять взгляд на альфу, кокетливо мотнув головой так, чтобы огненная прядь заструилась по тому плечу, которое было ближе к Фатхали. Тот положил руку на спинку стула Шермана – опять обозначая свои симпатии без прямого контакта, но крайне однозначно.       – Прошёл? – негромко спросил омегу альфа.       – Проверку-то? – ухмыльнулся Шерман и закусил губу. Фатхали лишь кивнул. Шери попытался было заверить, что да, всё в порядке, но почти сразу понял – это будет неправдой. И ответил честно: – Это лучше у Ари спросить, а от себя я бы ещё поспрашивал.       Сам сказал и тут же испугался возможной реакции альфы, спрятав улыбку.       – Ты же не против? – уточнил Шерман.       Фатхали, словно раздумывая над сложным вопросом, взял паузу, чтобы навернуть на вилку изысканно приготовленные спагетти, после чего поднёс её к Шерману. Тому ничего не оставалось, кроме как согласиться и открыть рот. Только после этого альфа заговорил:       – А ты такой же дерзкий будешь? – уточнил он.       Шерман не сдержал улыбки, из-за чего пришлось прикрыть рот салфеткой, пока он не прожевал. А затем, снова встретившись взглядами с Фатхали, помотал головой:       – Нет, весь свой запал я берегу для работы. И, обещаю, если нам с тобой придётся играть в шарады в разных командах, то я сделаю всё, чтобы тебя победить, но в личном общении я всё же предпочитаю более мирное взаимодействие.       – Шарады?.. – не уловил смысла отсылки Фатхали. И Шерман понял, что альфа-то весь этот день провёл на собеседованиях, и никаких шарад не видел.       Шери подумал объяснить, но тут Ари с Коулом решили завершить свой вечер, и пришлось спешно прощаться с друзьями. Маркетолог Макс на секунду остался без своих собеседников, но тут за стол вернулся Алекс – совсем почти без красного носа, как заметил Шерман – и альфе снова было с кем поболтать.       – Тогда после десерта и без лишних ушей, да? – предложил Фатхали, вернувшись к прерванному разговору.       – Мгм, – растерял все слова Шерман и заалел от мысли, что он останется с Фатхали наедине. И теперь уже не страх от представленных картин щекотал нервы, а что-то совершенно другое, но такое же волнительное.       Слава небесам, десерт не пришлось ждать слишком долго, поэтому, как только Шерман расправился с основным блюдом, всё тот же вежливый официант поспешил забрать пустые тарелки и вместо них принести заварочный чайник со стаканами, своими формой и размером напоминавшими рюмки. Как объяснил Фатхали – чай в них остывал до приемлемой температуры быстро, а наполнить заново он всегда успеет. Десерт тоже оказался необычным. После испробованных закусок Шерман понял, что рассчитывать на классический тирамису или любимый и такой родной трайфл в качестве сладкого не стоит. Вместо чего-то бисквитного и кремового перед Шерманом поставили какой-то ромбик из слоёного теста. Одновременно сухой и сочащийся то ли мёдом, то ли маслом на вид, он был щедро усыпан сверху рубленными фисташками и тончайшей шоколадной стружкой.       – Это пахлава, – пояснил сбоку Фатхали, – традиционный восточный десерт. Едят руками.       Шерман не без сомнений взял ромбик пальцами и решился попробовать его чисто из вежливости. Тем более что затихший Фатхали явно возлагал надежды на положительную реакцию Шермана. И тут произошло странное: как только глаза перестали видеть что-то неказистое и в дело вступили другие органы чувств, у омеги случился тот самый культурный шок, о котором он до этого только слышал. Десерт произвёл на него ошеломляющее впечатление. Сотни тончайших слоёв теста хрустели и крошились во рту Шермана, смешиваясь со сладкой, но не приторной и действительно немного жирной от масла пропиткой. Солоноватая фисташковая крошка прекрасно дополняла и подчёркивала сладость, а капелька тёмного шоколада добавляла горчинки и делала вкус пахлавы максимально полным, завершённым.       Шерман пришёл в себя не сразу. Какое-то время ему хотелось лишь стонать и закатывать глаза, ощущая внутри фейерверк от попробованного. Кисловатый чай позволил омеге немного спуститься с небес блаженства обратно, за стол, как вдруг Шери напоролся на голодный немигающий взгляд Фатхали и начал подозревать, что стонал и закатывал глаза он не совсем мысленно.       – Очень вкусно, – сделал максимально невинное выражение лица Шерман.       – Р-рад, кхм, – прочистил горло и ослабил галстук на шее Фатхали, – рад, что тебе понравилось.       Шерман почувствовал, как лицо заливает краской от вызванной у альфы реакции, но в то же время захотелось глупо хихикнуть, поэтому он просто продолжил пить чай и доедать пахлаву, теперь уже контролируя собственный восторг.       – Ну что, – взглянул на омегу Фатхали, тоже заметив, что с десертом тот расправился, – подышим свежим воздухом? – и кивнул в сторону ряда балконных дверей, расположенных по одной из сторон зала.       – Да, давай, – согласился Шерман.       Внутри, несмотря на обилие съеденного, всё равно разок ёкнуло то ли от предвкушения, что сейчас они останутся наедине, то ли от страха перед возможными ответами альфы на интересующие вопросы. А может, от всего сразу.       Они пересекли зал, поймав на себе всего пару заинтересованных взглядов, потому что большинство было занято едой или разговорами друг с другом. Фатхали открыл перед Шерманом дверь, и омега вышел на широкий, тянувшийся по всей длине стены балкон под ночное небо Дубая. Воздух был горячий, но не удушающий как днём. И над головой ни одного облака – сплошные звёзды.       Шерман услышал, как закрылась дверь, и шум зала тут же стих, а спиной почувствовал, как сзади него встал Фатхали. Никаких рук на поясе или другого возможного физического контакта не было, но кожа всё равно горела словно от прикосновения.       Шери преодолел малодушное желание так остаться смотреть на небо, обсуждая исключительно звёзды, и обернулся, облокотившись спиной на балконный парапет, чтобы взглянуть в глаза Фатхали. Альфа тоже сбросил напускную робость, преодолел разделявшее их расстояние и застыл в паре сантиметров от Шермана, из-за чего тому пришлось задрать голову, дабы сохранить зрительный контакт. Одна рука Фатхали легла на перила рядом с Шерманом, а вторую альфа пока что засунул в карман.       – Не боишься, – вырвалось у Шермана случайно, хотя начать он хотел не с этого, – сотрудникам дурной пример подавать?       – Ну вот, а говорил, что не дерзкий, – ухмыльнулся Фатхали.       Шери внимательным взглядом дал понять, что задал не совсем риторический вопрос. Альфе пришлось тяжело вздохнуть и ответить:       – Я не лицемер.       Сказал как отрезал. Словно по носу щёлкнул Шермана за наглый вопрос. Омега захлопал глазами, может, даже отступил бы на шаг, если было бы куда отступать, но пространства хватило только дёрнуться боязно и разом потерять весь воздух из лёгких.       – Я-я не хотел... – попытался было оправдаться он.       – Ну-ну, – тут же сменил гнев за милость Фатхали и приобнял-таки омегу одной рукой, второй поглаживая по волосам, – не надо, прошу... – прошептал он Шерману на ухо какую-то пока одному ему понятную просьбу. И когда омега перестал бестолково хватать ртом воздух, отстранился на несколько сантиметров, чтобы снова посмотреть в глаза, после чего сказал: – Я всего лишь человек, Шерман. Я это понимаю, мои сотрудники, – не без ехидства повторил слово он, – это понимают. Ничто человеческое ни им, ни мне не чуждо. И не хочу я перед ними комедию разыгрывать, только идиотом выставлю себя и тебя.       – Фатхали, – тяжело сглотнул Шерман, с трудом удерживая фокус своего внимания на волнующих его вопросах из-за того, что сильные руки ласково гладили спину и плечо, а почти чёрные глаза приглашали потеряться в их потёмках.       – Али, – поправил его альфа.       – Али, – повторил Шерман и сделал титаническое усилие над собой, чтобы задать свой первый важный вопрос: – А я здесь в качестве кого?       Фатхали аж замер от услышанного. Аж руки от Шермана убрал, поставив их снова на манер ловушки – по бокам от омеги. И Шерман видел. Видел, как альфа отчаянно борется с новой порцией недовольства, но, видно, боится в очередной раз спугнуть собственной реакцией.       – Просто не хочу обманываться на свой счёт, – попытался объясниться Шерман, подстилая соломки.       – Ты мне скажи, – поднял наконец на него глаза Али, – ты в ком из нас сомневаешься?       – Эм... В каком?..       – Ты думаешь, что это ты незаслуженно занимаешь здесь чьё-то место, или, – сделал паузу альфа, – ты думаешь, что это я не способен найти себе постельное развлечение на этом континенте и без нарушения профессиональной этики?       Ах, ну раз так пошёл разговор... Шерман закусил внутреннюю сторону щеки и перестал обходить острые углы:       – Я не сомневаюсь в твоих навыках обольщения, а вот в том, можешь ли ты быть объективен насчёт меня, как работника...       – О, будь уверен, – безрадостно ухмыльнулся Али, – ещё как могу. Уж больно ты линейную должность занимаешь для возможных сложностей с твоей оценкой. За семь лет отверг пять предложений о повышении. И это только те, которые в досье упомянуты. Так посмотришь, и получится, что это мне не мешало бы задуматься, что с моей компанией не так...       – Я не хочу, – мотнул головой Шерман, опустив глаза в пол. К этому спору он был сейчас не готов.       Сказал, словно прошелестел, но альфа услышал, и замолчал, шумно выдохнув.       – Почему ты мне просто не позвонил? – задал самый главный вопрос Шери.       Пауза затягивалась, и интерес, почему Али молчал, пересилил собственную робость, поэтому Шерман перестал рассматривать мраморные разводы на полу и посмотрел на альфу. Было видно, что тот не игнорирует вопрос, нет, но будто бы с силами собирается.       – Я... Мне... – замялся Али.       И Шермана вдруг осенило – смутился. Так резко это стало понятно, что завязанные от напряжения в узел нервы разом все распутались. Стало так тепло-тепло. И весело. Но Шери стоически сохранял лицо.       – Я хотел, – с паузами после каждого слова выдавил из себя Али, – сделать всё красиво.       Шерман бессовестно хрюкнул, не сдержав смешок. Альфу этот звук заставил вынырнуть из своих тяжёлых дум и обратить внимание на зажавшего себе ладонью рот омегу.       – Прости-прости, я не хотел перебивать, – повинился Шерман, прижав кулачки к груди, мол, он весь внимание и будет паинькой.       – Веселимся, значит, – шутливо попенял ему Али, прищурившись и покачав головой неодобрительно.       – Нет-нет, ты что-о!.. – подавился собственными словами Шерман, когда альфа притянул его к себе. И теперь руки держали крепко, а в чёрных глазах плясали бесята.       – Ты вообще как себе это представляешь, а? Я сначала наврал с три короба, всю ночь пытаясь не проколоться на какой-нибудь мелочи, а потом должен был своему английскому нимфу, своему ночному вдохновению, своему открытию года просто позвонить?! Ты себя видел? А слышал? А... – Али прикрыл глаза и с силой втянул воздух: – слышал?       У Шермана дух перехватило так, что ноги подкашивались, поэтому он мог только бестолково хлопать глазами и внимать, приоткрыв рот.       – Да ничего бы этого не случилось, – кивнул в сторону зала Али, продолжив, – если бы не наша встреча! Я понял, что объездил все отели зря. Что не на пуфики и накрахмаленные скатерти смотреть надо, а на людей. И это осознание на меня так резко навалилось, что откладывать не было сил. Да, закрутился, не уверился в том, что мы с тобой на одной странице, признаю. Понадеялся, что ты сам всё узнаешь и сам всё поймёшь правильно, – подчеркнул Али, – наивно с моей стороны, не спорю.       – Самонадеянно, – вставил свои пять копеек Шерман.       – Пусть, – не стал спорить альфа и продолжил свою мысль: – Когда я увидел твою фамилию в списках участников, то был уверен, что ты уже в курсе, кто я, и тебя этот факт не смущает. Знаю, глупо вышло. Я не хотел тебя обманывать. Тогда, в тот вечер, я жалел, что заселился инкогнито. А с другой стороны, и не жалел, потому что ты мне открылся, как не открылся бы никогда, представься я фамилией отца.       Шерман был поражён степенью искренности альфы, его раскаянием, его полным бесстрашием перед возможностью выставить себя дураком в глазах омеги. Было видно, что эта довольно таки невинная ложь – и не ложь даже технически, а просто уловка в документах – доставила много дискомфорта Али. Это так подкупало.       – Али, – позвал его Шерман, чтобы смотреть в глаза, когда он выскажет свою единственную просьбу: – давай, по возможности, в дальнейшем обойдёмся без красивых жестов?       Напряжённый до этого взгляд альфы потеплел, как только слова Шери уложились в голову, и он сам уже не смог сдержать невольного смешка. Шерман тоже хихикнул. А затем оба залились таким приступом смеха, будто не смеялись вечность. Пришлось даже расцепиться ненадолго. Но как только оба смогли поймать дыхание вновь, сильные руки альфы вернулись на пояс к омеге.       – Только если ты тоже пообещаешь мне кое-что, – вернулся к разговору Али. Теперь он звучал совсем по-другому – в голосе слышалась забота. И смотрел тепло, терпеливо ожидая, когда Шерман коротко кивнёт, соглашаясь непонятно на что. – Я думал, что меня может задеть твой отказ или гнев, но единственное, что причинило мне настоящую боль – был твой страх. Который я чувствовал на тебе последние двое суток. Прошу, не бойся меня. Злись, обижайся, да что угодно делай, только не бойся – а то ты мне сердце рвёшь.       – Обещаю, – шепнул Шерман и был абсолютно честен.       – А я нет, – тут же развеселился Али. Шери начал было возмущаться, что так нечестно, но альфа поправился: – Обещаю – никаких сюрпризов, и впредь всё буду рассказывать сам. Но не надейся, что будешь безвылазно зависать на этих ваших тренингах и обменах опытом. Для тебя у меня приготовлена индивидуальная программа.       – Совсем-совсем индивидуальная? – уточнил Шерман, успев ещё до ответа немного расстроиться из-за того, что придётся оставить Алекса в одиночестве, хотя подозревал, что омега отнесётся с пониманием.       – Не совсем, – успокоил его Али, – всё-таки я по-прежнему операционный директор. Но, – сделал паузу он, – завтра. Два часа дня. Только ты и я. М?       – Мгм, – кивнул Шери.       Али аж засветился от отсутствия заминки в ответе Шермана, заразив предвкушением встречи и его.       Все вопросы были заданы. Все ответы были получены. Оставалось единственное, что ещё было не сделано, но однозначно вписывалось в программу вечера. Альфа перехватил омегу поудобней, склонил голову вниз, а тот подался навстречу, и их... Прервал оглушительный взрыв, взбаламутивший Шермана до зашедшегося лихорадочно сердца. Тут же пооткрывались все балконные двери, из которых повалил народ, таращась в небо.       – Гляди, салют! – толкал какой-то альфа в бок своего собеседника в толпе, обступившей Али и Шери.       Взрывы ритмично продолжали раздаваться за спиной у Шермана. А невероятной красоты свечение отражалось от хмурого лица Али. В справочнике афоризмов его фото можно было помещать на место определения "переиграл сам себя".