Земля
Дверь камеры с лязгом захлопывается за немолодой женщиной с хриплым голосом, которая допрашивала его о передвижениях АВП. Миллер висит на цепях, вмонтированных в стену. Земная гравитация безжалостно ломит кости и выворачивает сухожилия. Кажется, позвонки вот-вот треснут от напряжения, а ведь прошло всего несколько часов. Кровь застаивается, с трудом циркулируя по сосудам, ноги болят от одного прикосновения пальцев к бетонному полу. Он готов рассказать им всё, что они только пожелают знать, но как он уже неоднократно пытался объяснить ведьме в сари, нельзя выдать информацию, которой у тебя нет. Оказался не в то время и не в том месте – этой фразой можно описать всю его жизнь. Силы ООН прорвали оборону аккурат когда он застал Диого за установкой взрывчатки на Церере. Он ожидал получить пулю в лоб, но вместо этого на голову ему надели мешок. Очнулся он уже Земле, как раз в тот момент, когда его вытащили из резервуара с водой и повесили сушиться. У Миллера голова кружится, и в глазах темнеет. Забавный факт о боли: в определенный момент к ней привыкаешь и она становится лишь фоновым шумом. Он, скорее всего, умрёт здесь, по ошибке принятый за контрабандиста из АВП, связанного с кражей стелс-технологий. Но вместо матёрого бандита им достался угрюмый идиот, на свою беду оказавшийся достаточно недальновидным, чтобы бросить непыльную работу копа на Церере ради борьбы за мечту о независимости Пояса. И о чём он только думал? Он дрейфует где-то на грани между сном и потерей сознания от невыносимой боли, кошмарные сновидения сменяют друга в те короткие периоды, когда ему всё же удаётся забыться сном. Нужно набраться сил, хотя бы для того, чтобы в очередной раз повторить чёртовой ведьме, что ему ничего не известно о краже стелс-технологий, и что не всё астеры знакомы между собой. Да, он работает на АВП, и разумеется когда-то ему хотелось верить, что это чего-нибудь да стоит, но вскоре стало ясно, что АВП – такая же организация, как и все остальные. Есть большие шишки, а есть простые уборщики, и Миллер оказался где-то посередине, просто еще один силовик. Дверь на ржавых петлях со скрипом открывается, и он бы улыбнулся, если б не было так больно. Он думает о том, как бы помудрёней отправить политиканшу в путешествие на три весёлых – это хотя бы помогает ненадолго отвлечься от скуки и боли – но тут происходит нечто неожиданное. Он чувствует мягкое прикосновение пальцев к шее – кто-то проверяет пульс, а затем поднимает подбородок Миллера, и он встречается лицом к лицу с самой красивой женщиной, которую когда-либо видел, и вовсе не потому, что она не его мучительница. У неё темные проницательные глаза, молочная кожа и шрам на подбородке. Чёрные волосы собраны в пучок, а на лице – выражение глубокой обеспокоенности. На ней белоснежный костюм, который блестит в ярких флуоресцентных лампах, но её, похоже, совсем не пугает перспектива испачкаться, потому что следом она подходит к нему вплотную, обхватывает Миллера вокруг пояса и снимает с крюков, пыхтя от прилагаемых усилий. Земная гравитация разрушала внутренние органы, то и дело приходилось сплевывать кровь. Она текла по груди, перемешиваясь со слюной и рвотой. Всё это безобразие, смешанное с потом, теперь, должно быть, размазалось по её блузке, когда она обняла его. Она спотыкается, изо всех сил стараясь не дать им обоим повалиться на пол. Затем опускается на землю, аккуратно поддерживая Миллера под спину. Его взгляд затуманен, но всего на один короткий миг её лицо попадает в фокус. Она похожа на ангела, но быстрая смена настроения – беспокойство, переходящее в ярость – пугает. По крайней мере, не он тому причина. Она кричит, до Миллера её слова доходят, как сквозь толщу воды. Он слишком занят изучением мельчайших деталей её внешности, чтобы пытаться вникнуть в их смысл, цепляясь мутным взглядом в шрам на подбородке, пока она отдает распоряжения. – Да, тащи уже сюда чёртов резервуар! Он в критическом состоянии, мы не потащим его по коридорам... О, и как, по-твоему, он сможет кому-нибудь навредить? Он еле дышит, спасибо этой... – Взгляд её смягчается, когда она снова смотрит на него. Проводит тыльной стороной ладони по лбу, смахивая выступивший капли пота. Наклонятся ниже и тихо, так чтобы услышал только он, говорит: – Я пришла помочь. Меня зовут Джули Мао. – К-кто? – бормочет он. – Законный представитель фонда «Дальние горизонты», – говорит Джули Мао. – Ваше заключение здесь является нарушением межпланетного закона, мы лоббируем ваше освобождение с тех пор, как узнали о вашем присутствии здесь, на Земле. Но после первой части фразы Миллер слушал вполуха. – Мао? Бедная маленькая богачка вытаскивает из неприятностей парня вроде меня? Линия её челюсти напрягается при этих словах. – Я бы помогла любому, окажись он или она на вашем месте. Продолжи он вот так острить, и его наверняка убьют, но он бредит, ему больно, да и какая в общем-то разница, на ком выпускать пар. Но к счастью, он не успевает сказать что-то ещё: тяжелый бак из прозрачного стекла въезжает по комнату, расплёскивая воду через края. Его поднимают, сначала кажется, что это всего лишь Джули, но потом он замечает техника в ногах – тот поднимает его за лодыжки. Это самый простой транспортировочный контейнер без дыхательного аппарата. В воде ноющие сухожилия мгновенно успокаиваются, а отсутствие боли – уже само по себе лекарство. Он не уверен, что ему хватит сил не утонуть, но оказывается, что в этом нет нужды: вода внутри с высоким содержанием соли, и он легко держится на поверхности, а по краям есть ручки, за которые можно ухватиться для надежности, когда резервуар катят из камеры пыток сначала в коридор с белым потолком, а дальше – на открытый воздух. Миллер щурится на яркий дневной свет. Бескрайнее синее небо над головой, свободная атмосфера, удерживаемая лишь силой земного притяжения одновременно завораживает и пугает, и это слишком для него. Он, должно быть, снова потерял сознание, когда его грузили в машину. Кости и мышцы расслабились в невесомости воды. Он закрыл глаза, позволяя тьме поглотить себя.***
Они увозят его с планеты к частному шаттлу «Дальних горизонтов», зависшим на низкой орбите вокруг Земли. В выделенной ему каюте он находит мыло, шампунь и триммер для волос, который он использует, чтобы избавиться от выросшей за время пребывания в плену щетины. На кровати, сложенные аккуратной стопкой лежат темно-серая рубашка и брюки, немного великоватых в размере, но по крайней мере штанины и рукава не короткие. Слабая гравитация приносит мгновенное облегчение, он с лёгкостью передвигается в пространстве. Порезы и ссадины, оставшиеся после стычки с солдатами ООН заживают, покрываясь корочками, и ему постоянно приходится одёргивать себя, чтобы не расчёсывать их ногтями. Он весь в побоях и синяках, но возможность принять душ и побриться позволяет снова почувствовать себя человеком. Еда сейчас была бы очень кстати. Миллер застегивает манжеты рубашки, когда дверь в каюту отъезжает в сторону, и в проёме появляется Джули Мао. Миллер морщит лоб, зачесывает волосы назад и поворачивается к ней лицом. Белого костюма на ней больше нет, его сменил простой красный комбинезон. Она стоит, прислонившись к косяку двери, руки скрещены на груди, подбородок слегка вздёрнут. – Вам уже лучше? – Ага, после суток в солёной воде душ творит чудеса, – сказал Миллер, неопределенно жестикулируя на ванную комнату у себя за спиной. Там, на Земле, когда Джули ворвалась со своими людьми в его камеру, от неё веяло отчаянием, но теперь она выглядит собранной. – Так как тебе удалось вытащить меня оттуда? Я думал, ООН тщательно скрывает местоположение своих секретных тюрем. Джули вздыхает, без приглашения входит в тесную каюту и присаживается на койку. Складывает руки на коленях, глядя на него. – Мой отец. У него связи в правительстве. Мы не общались много лет, но он согласился помочь освободить вас в обмен на небольшую услугу от имени нашей организации. Мы надеялись, что ты сможешь помочь. Миллер смеётся. – Господи Иисусе, и ты туда же? Слушай, я правда ничего не знаю о стелс-технологиях. Я был законником, ясно? Пару лет назад я просто... хорошенько призадумался и вдруг понял, что не могу придумать ни одной причины, почему работаю в службе безопасности земной корпорации против других Астеров. Так что я соскочил и присоединился к АВП. Оказывается, у них много парней вроде меня – тысячи – все тупые, как камни, и все готовы подставляться под пули ради непонятной цели. Меня поставили следить за порядком, и это мало чем отличалось от того, что я делал в «Звёздной спирали». А тот тип, которого они искали? – он присвистывает, выписывая рукой дугу в воздухе. – Свалил ещё до того, как меня взяли ооновцы. Эта небольшая, но глубокая и довольно откровенная по меркам Миллера тирада вызывает у Джули заинтересованность, которой он никак не ждал от богатенькой активистки, заигрывающей с АВП. Она могла и не знать, что сама оказалась связана с ними – кто знает, какую официальную легенду состряпали для навовобранцев «Дальних горизонтов» на Земле. А может она всё понимала, и ей на самом деле небезразлична судьба Пояса. Ведь ей пришлось пойти на сделку со своим стариком, чтобы вытащить его из секретной тюрьмы, и Миллеру не помешало бы сбавить обороты. В конце концов, он обязан Джули Мао жизнью. – Нас не интересуют стелс-технологии, – поясняет Джули. – Мы просим вас дать показания в суде, рассказать о том, как с вами обошлись. То, как вас схватили и допрашивали – это откровенное беззаконие, даже в состоянии войны, а мы не на войне. Мы хотим добиться равноправия и справедливости для жителей Пояса, и в этом нам понадобится ваша помощь. – А если я откажусь? – парирует Миллер. – Если я просто хочу убраться отсюда поскорее и вернуться к своей дерьмовой работе на Церере, что тогда? – У нас есть видео вашего освобождения, – говорит Джули. – Его будет достаточно, чтобы передать это дело в верховный суд даже без вашего участия, если вы решите остаться в стороне. Но если вы согласитесь засвидетельствовать свои показания, это во многом укрепит нашу позицию. Вам решать. Мы не станем принуждать вас, мистер Миллер. Мы не ООН. Миллер молчит, ошеломленный её ответом. Судебный иск, основанный на том, что с ним случилось? Их план хорош, если удастся его провернуть. Чёрт, он может даже сработать... – Мистер. Миллер, – продолжает Джули Мао, наклоняясь к нему, – вы присоединились к АВП, чтобы как-то повлиять ситуацию. Прямо сейчас у нас есть шанс добиться изменений. Этот процесс может создать прецедент, который защитит миллионы астеров без единого выстрела. Она ерзает, встаёт на ноги. – Или можешь вернуться на Цереру к своей дрянной работёнке в качестве наёмного головореза и жить как раньше, думая, что этим ты меняешь жизнь астеров к лучшему. Видит Бог, я когда-то была такой же. Но однажды я поняла, что мир не станет лучше, если в нём будет больше горячих голов с пушками наперевес. Да, они внесут свой вклад, пролив кровь, и их гибель создаст прецедент для появления нужного закона. Но эта война закончится в здании суда путём цивилизованных переговоров, как это обычно и бывает. – Хочешь сказать, что всё, что я сделал, было зря? – спрашивает Миллер. Он отворачивается, прикусывая язык, чтобы не ляпнуть ещё чего-нибудь. Она уж точно не виновата в том, что его жизнь – сплошное разочарование. Она подходит на шаг ближе, и он не протестует, когда она берет его за руки. – Я хочу сказать, что это не обязательно, – говорит Джули Мао. Миллер взглянул на её лицо, лицо ангела, спасшего его от пытки гравитацией. Джули Мао смотрит ему прямо в глаза и шёпотом добавляет: – Сражайся с нами. И, чёрт его побери, если он не был влюблён в неё раньше, то теперь его уже ничего не спасёт.