Как пали сильные

      Той ночью в логове было жарко, и трое из четырёх братьев по своему обыкновению собрались перед телевизором на киномарафон.       Микеланджело, как обычно, схватив миску свежеприготовленного попкорна, удобно устроился на их старом обшарпанном диване.       Донателло предпочёл отложить своё последнее изобретение, усевшись рядом с Майки или, если точнее, рядом с попкорном. Оба варианта вполне устраивали гения.       С глубоким вздохом Рафаэль упал в своё кресло возле дивана. Он так устал, проведя весь день за ремонтом своего мотоцикла: починил мотор, подтянул пружины, ослабленные после того, как Майки на днях брал байк покататься       Леонардо нигде не было. Прошло полторы недели с момента происшествия в ванной; полторы недели с тех пор, как Дон сорвался. Лео почти не разговаривал после того, как Донни сказал, что ненавидит его. Он знал, что будет лучше держаться подальше и говорить лишь по необходимости. Ему нравилась тишина, а по прошествии пары дней он решил, что тишина предпочтительнее. После месяцев вынужденного молчания под страхом «электрического стула», держать рот на замке стало на удивление утешительно.       Если он будет молчать, то у него не будет возможности сказать что-нибудь не то одному из своих братьев. Если он будет держать язык за зубами, то не получит язвительного замечания или резкого упрёка в ответ. Его молчание лишит Дона и остальных повода сказать ему, как сильно они его ненавидят.       Да, тишина отлично ему подходила…       Не вставая с кресла, Раф оглядел Логово в поисках старшего брата.       «Наверное в своей комнате, » — подумал он.       — Что смотрим сегодня, Майки? — проворчал Рафаэль, бросив поиски. Ему и так было вполне удобно.       «Если Лео не хочет смотреть с нами фильмы, я не собираюсь его заставлять,» — решил Раф.       Донателло встрепенулся, чтобы просмотреть их огромную коллекцию DVD, приобретённую семьёй за эти годы.       — Что ж, — начал он, выискивая подходящий фильм. — У нас есть «Пираты Тихого океана»*.       — Видели, — крикнул Майки с дивана.       Дон перешёл к следующему.       — «Оливер Свисс**»?       — О чём это? — спросил Рафаэль. Лениво вытащив сай, он умело закрутил его в своей мозолистой руке.       — Осиротевший крысик по имени Оливер попросил больше сыра, а тот огромный толстый крыс сказал: «Ещё?! Ты хочешь ещё?! Оливер Свисс просит ещё сыра?!», — Майки патетически поднял вверх палец, спародировав ужасный английский акцент. — А потом толстый крыс засмеялся, а Оливер…       — Ни за что. Мы не будем это смотреть, — прервал Раф, к своему сожалению вникнув в болезненно адекватные детали этого простого кино. — Следующий, — проворчал он.       Перед тем, как продолжить поиски, Дон улыбнулся.       — Мы могли бы посмотреть «Люди Игрек: Второй класс»***       — Видели миллион раз! Я могу спокойно жить дальше, не пересматривая. — Майки подбросил вверх зёрнышко попкорна, сразу же поймав его ртом. С победной улыбкой шутник повторил свой трюк.       Наблюдая за своим братом, Раф усмехнулся и достал из-за своего коричневого пояса второй сай, кладя его рядом с первым на небольшой деревянный столик, стоящий возле его любимого кресла.       Как насчёт «Паук-Притворщик 2: The Wall Crawler» или «The Dork Night"^? Или, знаете, я мог бы подсоединить интернет-кабель к проводу FireWire так, чтобы они шли параллельно по канализации, тогда мы получим… — Донателло слишком увлёкся, ища способ улучшить их и без того совершенную телевизионную систему, чтобы заметить ухмылку на губах Рафаэля, когда Майки подбросил очередное зёрнышко попкорна.       Быстрее молнии Раф бросился вперёд. Перехватив попкорн в воздухе, он мгновенно съел его прямо перед лицом Майки.       — Э-э-эй! — закричал Микеланджело, бросив в Рафаэля горсть всё ещё горячего попкорна. Тот рассмеялся, набросившись на Майки, и вместе они успешно разбросали лакомство по всему дивану.       — А-а-а! — в притворном ужасе завопил младший. — Кто-нибудь, помогите! Голодный Рафи хочет меня съесть! А-а-а-а-а-а! — его пронзительный писк граничил с истерическим хохотом.       Раф игриво зарычал, прижав брата к дивану.       — Не называй меня так, болван!       Определившись с выбором кино на сегодня, Дон встал с дивана.       — Ребята!       Он взмахнул руками, стараясь привлечь внимание своих веселящихся братьев.       — Вы рассыпали попкорн! — рассмеялся гений.       Раф шутливо спихнул на пол своего младшего братца.       — Не парься, Донни, я принесу ещё, — бросил он через плечо, уже направляясь на кухню за добавкой.       Посмеиваясь, он перерыл всю кухню в поисках пакетика с попкорном. Обнаружив лакомство, он сунул пакет в только что отремонтированную микроволновку. Раф громко рассмеялся, вспомнив то выражение ужаса на лице Донателло, когда Леонардо каким-то непостижимым образом умудрился сломать эту глупую штуку спустя всего лишь три дня после своего возвращения.       Что бы тогда ни пытался разогреть их лидер, всё это взорвалось, оставив после себя лишь жуткую мешанину из лапши и кипятка. В тот день Бесстрашный ухитрился довольно сильно ошпарить руки. Раф вспомнил, как гений порядка пяти минут кричал на Бесстрашного, что тому надо быть осторожней и думать дважды, прежде чем что-либо делать.       Оглядываясь назад, Рафаэль ощутил внутри укол вины. Не следовало ему позволять Донни так долго орать на Лео. Надо было заступиться за Леонардо — объяснить, что он довольно долго пробыл вдали от всяких гаджетов, поэтому, вполне очевидно, что он не помнит, как пользоваться микроволновкой. Хотя в то время Раф был слишком поглощён ненавистью к их лидеру и своей игрой в «Ночного Всевидящего» ^^.       Хоть он и отказался от своей роли Линчевателя, это не мешало ему получать удовольствие, сбегая на поверхность, чтобы разбить парочку голов. Мысли о тех временах медленно закрались ему в голову, вызвав самодовольную ухмылку на его губах.       «Громить преступные синдикаты уж точно было лучшей частью работы Линчевателя!» — заключил он, наблюдая, как попкорн в микроволновке начинает лопаться.       В этой семье Рафаэлю однозначно была отведена роль «психа». Вспомнив избитых им головорезов, он усмехнулся, забавляясь собственной дерзостью.       Старая микроволновка издала три длинных гудка.       «Я сильней в бою».       Рафаэль замер с протянутой к микроволновке рукой. Небольшие фрагменты воспоминаний о его схватке со старшим братом на той крыше даже три недели спустя продолжают регулярно посещать его мысли.       Он сказал своему брату ужасные вещи. И в тот момент именно их он и имел в виду.       Леонардо допросил его, раскритиковал и выставил полным ничтожеством, а после — он защищался от его ударов. В той битве впервые глаза их лидера отразили огонь, столь присущий ему до начала его тренировочной поездки. Словно бы в том бою Леонардо родился заново.       Во всяком случае так казалось до тех пор, пока Рафаэль по глупости не сломал его драгоценные мечи. Выражение лица их лидера разбило его сердце и украло всю решимость. Его гнев немедленно исчез.       Раф уставился на свои зелёные руки взглядом, полным отвращения.       «Мы жили без тебя! И неплохо жили!»       Леонардо заметно съёжился после того, как Рафаэль бросил ему эти злые слова.       Знакомое чувство вины скрутило его живот, когда он вспомнил все те вещи, которые тогда сказал своему брату. Ужасные вещи, призванные причинить боль Леонардо.       Раф считал тот поединок одним из худших моментов в своей недолгой жизни. В той схватке он забыл, что Леонардо был не только его Лидером, но и Братом. Он нарушил то единственное правило, которое установил сам для себя в тот день, когда Лео был выбран лидером. Он дал слово своему брату, что всегда будет на его стороне, но в той битве всё вышло иначе. Он ранил своего лидера, и за это ему было стыдно.       Раф достал из микроволновки всё ещё горячий попкорн и вышел из кухни, не переставая думать о своём единственном старшем брате. Он почти не разговаривал с тех пор, как вернулся. А после своей стычки с Донателло — стал говорить ещё реже.       Леонардо всегда выглядел измученным, даже если Сплинтер заставлял их практиковать лишь лёгкие упражнения или делать разминку. Рафаэль не мог не заметить, что Лео на тренировках выкладывается изо всех сил только для того, чтобы не отставать от своих младших братьев. В ту первую ночь, когда они решили пробежаться по крышам неделю спустя после их воссоединения, трое из них повеселились, указав на то, что Лео стал медленным. Сам Раф даже зашёл так далеко, что назвал Леонардо «слабым Мальчиком Джунглей». Дон и Майки посмеялись над этим комментарием, но Лео просто продолжил свой бег, отказавшись признать слова Рафаэля.       Его молчание было не единственным, что удивило троих братьев. Лео никогда не был многословен, кроме, конечно, его знаменитых лекций. Думая об этом, Рафаэль понял, что его брат не читал никому из них лекций с тех пор, как вернулся домой из Центральной Америки.       Теперь, когда он действительно задумался, Раф заметил перемены в своём брате: тусклый взгляд его глаз, молчание, потеря веса и мышц, его боязливую манеру двигаться за пределами логова, неприятие физического контакта. Каждый раз, когда кто-либо из них подходил к нему слишком близко, он отшатывался.       Лео изменился.       Подобно огромному валуну осознание поразило Рафаэля.       «Что-то случилось в Центральной Америке.»       Он мысленно пнул самого себя за то, что не понял этого раньше. Его брат никогда не рассказывал о своей жизни в джунглях. Если же один из братьев спрашивал его об этом, он либо отмахивался от них, либо просто отказывался говорить.       «Что-то явно не так.»       Конечно, неделю назад он стал свидетелем приступа Лео в ванной, однако лидер с такой холодностью его оттолкнул, сказал, что не нуждается в нём. Раф был так ошеломлён и зол тогда, что даже и не подумал о том, чтобы догнать своего брата — потребовать извинения или объяснения. Он был слишком занят, успокаивая плачущего Майки, чтобы даже беспокоиться о том, что происходит с Леонардо.       В Логове было довольно тихо, за исключением приглушённых препирательств Дона и Майки из-за фильма. Когда Раф вышел из кухни, его внимание привлёк лёгкий свистящий звук, доносившийся из додзё.       С тех пор, как Леонардо вернулся, он слышал этот звук каждую ночь. В каком-то странном смысле, это было почти успокаивающе. Звук означал, что их лидер был дома — жив и здоров.       Оставив свежий попкорн на кухонном столе, Раф направился к двери, ведущей в их додзё. У входа он остановился и, скрестив руки на груди, облокотился о дверной косяк.       Леонардо стоял к нему спиной, кривовато завязанная маска закрывала ему глаза, а в ушах были наушники. Белый шнур тянулся вниз по его пластрону прямо к небольшому плееру iPod, спрятанному за поясом. Даже стоя в дверях, Раф мог слышать музыку. Тогда до него дошло, что Леонардо не слышит и не видит его. Он мог напасть, и Лео не заметил бы этого.       Пот пропитал синюю маску, когда Леонардо вслепую снова и снова бросал вызов сложным ката. Раф мог видеть, как мышцы его брата дрожали от напряжения.       Стремительным движением Лео обнажил свои двойные катаны. Жест был отточен и красив. Мечи скользили беззвучно. Тренировка началась серией ударов с разворота. Используя мечи для блока невидимой атаки, Леонардо применил несколько мощных ударов ногами. Эта ката была особенно опасной с завязанными глазами. Исполнителю было абсолютно необходимо знать точное положение своих ног, чтобы избежать травмы. Раф до сих пор не справился с этой конкретной ката.

ВЫПАД МЕЧОМ-УДАР-УДАР-ВЫПАД-УЛОВКА-ВЫПАД

      Рафаэль знал наизусть каждое движение.       Дыхание Леонардо сбилось, а руки задрожали. Пот заструился по его телу. После очередного удара с разворота, он слегка споткнулся. Лидер замер, дыша слишком тяжело для столь небольшой нагрузки.       — Лео! — закричал Раф, порываясь броситься вперёд, однако мягкое прикосновение к плечу остановило его. Он обернулся и увидел Мастера Сплинтера, наблюдающего за Лео. Он поднёс свою лапу к губам, призывая Рафаэля к молчанию.       «Лео бы всё равно меня не заметил, » — подумал Раф, прислушавшись к звукам музыки, всё ещё доносящимся из наушников.       Лидер опасно пошатнулся, однако сумел удержаться от падения на пол додзё. Он опустил свои мечи так, что их концы коснулись циновки. Он снова замер, тяжело дыша; лицо его исказила гримаса ужаса. Он выглядел так, словно бы ему было больно. Раф видел, как он периодически сжимал и разжимал зубы. Минуту спустя он расслабился. Тогда его брат поник прямо на их глазах. Его плечи опустились, и он просто застыл в этой позе. Спустя бесконечно долгие секунды, Леонардо выпрямился и одним умелым движением спрятал свои мечи в ножны. Затем он слегка неуклюже уселся в позу лотоса на пол додзё. Его маска по-прежнему закрывала глаза, а музыка — оглушала.       Он дрожал.       Лео начал дыхательные упражнения — три вдоха, три выдоха. Он продолжил этот процесс, совершенно не осознавая того, что его брат и отец наблюдают за ним.       — Какого панциря?! — пробормотал Рафаэль, обращаясь скорее к самому себе, чем к отцу.       Сплинтер нежно повернул сына в свою сторону.       — Рафаэль, пожалуйста, вернись к своим братьям. Я бы хотел поговорить с Леонардо наедине.       Взгляд Сплинтера остался прикован к своему старшему сыну. В последний раз посмотрев на Лео, Раф коротко кивнул, а после — покинул додзё, прикрыв за собой дверь.       Сбитый с толку тем, что только что произошло, он спешным шагом вернулся в ярко-освещённую гостиную, глаза его были широко открыты.       — Да ладно, Рафи! Сколько времени надо, чтобы приготовить попкорн?! — воскликнул Майки со своего места на диване.       — И правда, Раф! Мы уж подумали, что ты решил утонуть в раковине или… — Дон замолчал, только заметив напуганное выражение лица Рафаэля. Тогда Майки тоже взглянул на Рафа, рухнувшего в своё кресло перед телевизором.       Дон первым нарушил тишину.       — Что случилось, Раф?       — Парни, — начал он. — Что-то не так с Бесстрашным.       Не успели эти слова сорваться с его губ, как звук приглушённых криков заполнил пространство канализации. Трое братьев застыли на месте.       — Ты и понятия не имеешь о том, что случилось! Через что я прошёл!       — Ты не будешь говорить со своим Сенсеем в таком тоне. Я пытаюсь помочь тебе, Леонардо, — голос Сплинтера прозвучал жёстко.       — Меня это больше не волнует! Ты перестал быть моим Сенсеем в ту секунду, когда решил услать меня в эти прогнившие джунгли!       Братья в шоке посмотрели друг на друга.       Лео никогда, никогда не кричал на их Мастера.       Не прошло и минуты, как дверь додзё распахнулась, а после — захлопнулась. Послышались быстрые шаги, и спустя пару секунд открылась дверь их убежища. Леонардо даже не оглянулся на своих ошеломлённых братьев. С силой закрыв за собой дверь, он исчез в тёмных туннелях канализации.       Душераздирающий, не похожий ни на что крик устрашающим эхом пронёсся по логову.       Неожиданно звук оборвался. Ему вторила оглушительная тишина.       — О, черт, — пробормотал Дон. Схватив свой шест Бо, он рванул к двери. Майки и Раф бросились следом.       За всю свою жизнь они ни разу не слышали, чтобы крик Леонардо был преисполнен таким горем и гневом.