Как пали сильные

      Когда Леонардо начал медленно приходить в сознание, его дыхание стало тяжёлым. Он не стал сразу открывать глаза — было слишком больно. Каждая кость в его теле отчаянно протестовала против движения. Как и всегда после особенно тяжёлых приступов в голове было туманно.       «Где я?»       Вместо привычной мягкой ткани простыней своей постели он почувствовал холод жёсткого бетона и услышал гудки автомобилей, пронзительный визг шин, сопровождаемый воем сирен.       «Что происходит?»       Он осторожно открыл глаза, встречая очень тёмный и неясный мир. Пару секунд спустя три размытые зеленые фигуры начали обретать более четкие очертания, раздались их приглушённые голоса, однако он так и не смог разобрать слов. Чтобы разглядеть черты их лиц потребовалось досадно много времени.       «Братья, » — с ужасом понял он. Воспоминания о нескольких последних часах разом нахлынули на него. «Они знают о приступах. Они знают и… и они меня ненавидят…»       — Лео! — выдохнул Дон. Слева от себя Леонардо услышал жалобный всхлип Микеланджело. Он тупо уставился на своих братьев, чувствуя глубокое истощение, пронизывающее его до костей. Майки плакал, Дон выглядел напуганным, а Раф яростно хотел выбить дерьмо хоть из кого-нибудь.       «Ты мог бы избить меня, » — горько подумал он. «Видит Бог, я это заслужил».       Дон попытался схватить руку старшего брата, чтобы проверить пульс, однако, стоило ему коснуться горящей от лихорадки кожи, как Лео закричал, охваченный агонией.       — Не надо, Дон! Н-н-не трогай м-меня! — Он едва ли мог заставить свои губы формировать слова. Язык был слишком тяжёлый, а рот — сухой.       — Леонардо, — начал Дон. Глаза его были широко открыты от страха, но он был полон решимости во что бы то ни стало помочь своему раненому брату. — Не знаю, заметил ли ты, но у тебя только что случился приступ. Причем, довольно серьёзный. Мне просто необходимо проверить пульс и осмотреть тебя, чтобы убедиться, что с тобой всё будет хорошо. Я считаю, что ты только что испытал генерализованные тонико-клонические судороги.       Взгляд Лео был полон усталого раздражения. Он прекрасно осознавал, что с ним всё в порядке или, по крайней мере, он будет в порядке через пару минут. Боль в его теле была невыносимой, однако он понимал, что пройдёт время, и огонь сменится глухой пульсацией, стоит ему лишь успокоить дыхание.       Приступы, сопровождаемые судорогами, были отнюдь не самой главной его проблемой. Намного бОльшую агонию несли с собой тихие приступы. Мучительная дрожь судорог лишала его контроля над собственным телом, но тихие приступы, лишённые мышечных спазмов, оставляли его в полном сознании, и тогда боль ослепляла. Подобно монстру она старалась вырваться на свободу. Монстр бился о стены рогами, царапал когтями, стремясь порвать его тело на части. В такие минуты Леонардо жалел, что не способен вылезти из собственной кожи.       — Лео? Ты меня слышишь…? Лео! — обеспокоенный голос Дона ворвался в его мысли.       «Они добры ко мне, хотя и ненавидят…?»       «Ну конечно они добры ко мне, нельзя с жестокостью относиться к больному, а теперь они знают, что я болен…»       Стиснув зубы, Лео попытался сесть, но Раф грубо толкнул его обратно.       — Не двигайся! — прошипел он.       Раскалённая боль вспыхнула в пластроне — там, где Рафаэль коснулся его. Лео прикусил язык, сдерживая стон.       — Я прекрасно осознаю, что только что случилось, Донателло, — сквозь стиснутые зубы прорычал он, тщетно пытаясь избавиться от мук агонии. — Это продолжается уже два года.       — Что? — выдавил Дон.       — Так почему ты нам ничего не сказал? — всхлипнул Майки, утирая мокрый нос тыльной стороной ладони.       Лео уставился на своих братьев широко открытыми глазами. Гнев его вернулся; в последнее время он вообще стал его постоянным спутником. Он злился, потому что знал — его братья ненавидят его, но все еще продолжают притворяться, что им не все равно! Они просто играют с ним, прямо как те тюремщики…       «И что дальше? Они скажут, что любят меня, а потом нажмут кнопку и активируют чип в моей голове? Пообещают свободу только для того, чтобы избить меня и сломать руку в тот самый миг, когда я действительно попытаюсь бежать? Станут ли они…»       «Хватит!» — раздался еще один голос в его голове. Звук его был таким громким, что Лео невольно вздрогнул. «Это же твои братья, Леонардо!»       «Мои братья ни за что не позволили бы мне гнить в грязной камере целый год!» — прорычал Лео.       «Но они ничего не знали. Да и откуда? Ты ничего им не сказал, а они так и не посчитали нужным спросить, или… или…»       «Они… они просто не знали, » — пробормотал он вслух, глубоко погруженный в свои мысли.       «Что ты сказал?» — невинно спросил Майки, подходя ближе, намереваясь помочь.       Лео по-прежнему чувствовал себя паршиво. Несмотря на дрожь, он решил ни в коем случае не показывать своей слабости. Ему не нужно от братьев ни сочувствия, ни жалости. Опираясь на руки, Леонардо медленно приподнялся с земли.       Раф бросился к нему, готовый, если придется, заставить его лечь обратно. — Не смей вста…       — Иди к черту, Рафаэль! — зарычал Лео, ошарашив своего вспыльчивого брата. — Я знаю, что вы, ребята, меня ненавидите, так что прекратите играть со мной! Пожалуйста, просто… — он сделал глубокий вдох, заставив-таки себя принять сидячее положение. — Просто оставьте меня в покое. — Голос его был полон злобы, глаза, однако, рассказывали совсем иную историю. Соленая влага в них затуманила его зрение.       «Как бы они ни относились ко мне сейчас, узнав, что я сделал, они возненавидят меня. Я не заслуживаю таких братьев как они. Неудачник! Я не смог их спасти. Я был в ответе за этих девочек, дал слово, что защищу их! Но те ублюдки в Центральной Америке… они убили их! Нет, это я их убил. Я смотрел, как они умирают, я спустил курок! «Но убийца Хенсон… это был он!» «Но я был там, и просто смотрел…»       Леонардо прижал колени к груди. Его голова раскалывалась, он так запутался.       Майки бросился к своему брату, пытаясь схватить его за руку. Это был единственный жест утешения, который он смог придумать.       Острая боль пронзила руку Лео в том месте, где Микеланджело коснулся его. Леонардо резко дернулся и зашипел, прижав больную конечность к груди. Майки открыл рот в болезненном удивлении: «Да что я сделал не так?»       Дон также заметил реакцию их старшего брата на прикосновение.       — Лео, — медленно приближаясь, осторожно начал он. Леонардо поднял взгляд на звук знакомого голоса. Мышцы его напряглись. Его брат был слишком близко! Он мог бы причинить ему боль. «А Микеланджело мог бы замахнуться и дать мне пощёчину, а потом, сжав руки в кулаки, он ударил бы снова и снова, а после…»       «Леонардо, ты себя слышишь?! Это твой брат! Он бы никогда не причинил тебе вреда!»       «Тюремщики тоже так говорили. Они сказали, что не тронут меня…», — детские нотки закрались в голос, звучащий в его голове. «Они солгали! Они ударили меня… били снова, и снова, и снова…!».       Сейчас Леонардо задавался вопросом: как выиграть войну, в которой ты сам себе противник?       Донателло нахмурился. Взгляд Лео стал пустым и тусклым, он словно бы отключился. Подойдя ближе, Раф положил руку брату на плечо.       И снова Леонардо закричал. На короткую секунду его глаза загорелись.       — Прекратите на хрен ко мне прикасаться! — рявкнул он, как никогда прежде напоминая Рафаэля.       Ему чертовски надоело сидеть на холодной крыше, поэтому лидер стиснул зубы и заставил себя подняться на ноги.       Он споткнулся, и мир перед его глазами помутился, его мышцы горели. Если бы не Майки, он точно рухнул бы бескостной кучей на эту самую крышу. Однако каждый сантиметр кожи, к которому прикасался его младший брат вспыхивал нестерпимой болью. Ощущение было сродни сотням ножей, рвущих плоть на части. Лео закричал в тщетной попытке вырваться из рук Микеланджело. Он отшатнулся прочь, защитно обхватив себя руками, отчаянно желая оказаться как можно дальше от своих братьев, которые в тихом ужасе не отводили от него глаз.       — Лео, какого черта происходит?! — преодолев шок, прорычал Рафаэль, скрестив на груди руки. Дон сразу же занял место подле него. И тут Леонардо в страхе осознал, что трое его братьев вполне успешно загнали его в угол. Сбежать было невозможно, он был в ловушке.       Прежде чем заговорить, Лео по очереди окинул взглядом каждого из своих братьев.       — Ничего не происходит, — ответил он, неосознанно копируя позу Рафа. Он расправил плечи, лишь слегка поморщившись от болезненного напряжения в воспаленных мышцах.       Дон тяжело вздохнул.       — Ну почему ты такой упрямый?!       — Я не упрямый, — пробормотал Лео, раздражаясь всё сильнее.       — Ну конечно! Ты в полном порядке! — Рафаэль сделал угрожающий шаг вперед. — Брат, ты болен. Тебе бы лучше прилечь.       — Нет, — Лео отошел назад.       На долю секунды в глазах Леонардо начало двоиться, и он увидел перед собой шестерых братьев. Однако вскоре их снова стало трое. Он до смерти устал. Лео понимал, насколько это было опасно. Именно в такие моменты полного изнеможения воспоминания обычно поражали его, утягивая сознание в пучины прошлого. Он знал, что ему нужно сбежать до того, как это случится. И хотя один такой приступ уже произошел этой ночью, Лео был совершенно уверен, что Леди Удача всей душой его ненавидит. Было лишь вопросом времени, когда приступ повторится.       Вскипая, Рафаэль опасным голосом зарычал:       — Слушай сюда, Бесстрашный! Мы тут помочь пытаемся! Так какого чёрта ты играешь идиота, а?! Ты что, свалился с дерева, переломав все чертовы ветки на своем пути, в этих идиотских джунглях? Ты поэтому не возвращался так долго?       Леонардо молчал, заставляя себя выровнять сбившееся дыхание.       — Что? Теперь тебе сказать нечего?! — Раф подошёл еще ближе. — Считаешь себя лучше нас? Поэтому решил не возвращаться?! Конечно, Сильный Бесстрашный Лидер не должен зависеть от своих никчемных младших братьев! — выплюнул Рафаэль сквозь зубы. Он хотел ударить побольнее. Хотел задеть своего брата, обвинить его. Все что угодно, лишь бы заставить его объяснить, какого черта тут происходит! Плевать, если Раф ранит его чувства, прямо сейчас кроваво-красный цвет застил ему глаза.       Леонардо вздрогнул, вспомнив, как Хенсон точно так же называл его сильным.

«О, Леонардо. Как пали сильные.»

      «Сильные». Как же сильно Леонардо ненавидел это глупое слово.       — Я не силён, — едва слышно прошептал он.       — Сейчас речь не об этом, — решил вмешаться Дон. Он был так зол!       «Ну просто потрясающе, » — с сарказмом подумал Лео. Его веки отяжелели, и когда он понял, что глаза его почти закрыты, то силой воли заставил себя бодрствовать. Он раздраженно потёр лоб, словно бы желая унять пульсирующую головную боль.       — Лео, ты ушел. Ты бросил нас один на один с Пурпурными Драконами, футами… да вообще со всеми, кто только и думает о том, чтобы уничтожить нас! — ярость кипела в темных карих глазах Донателло. — Тебе вообще приходило в голову, что ты был нам нужен? Ты должен был нас возглавить! Может быть мы просто нуждались в нашем старшем брате! Ты хотя бы раз думал о том, что один из нас мог бы быть уже мертв и гнить в каком-нибудь грязном переулке, а всё потому, что тебя просто не было рядом, чтобы нас защитить!       «Конечно. Я думал об этом каждый день, » — с грустью подумал Лео. «Каждый день, лёжа в той грязной камере, умирая, я думал о вас.»       В одно мгновение его печаль обратилась гневом. Нет смысла в грусти. Он не мог начать жалеть себя. Жалость — для детей и для слабоков!       — А тебе не приходило в голову, что я прекрасно это понимаю, Донателло! — врата его ярости распахнулись. — Каждый день я думал только о вас! Я сражался, я отдал все, что мог, чтобы вернуться!       — Тогда почему ты не вернулся? Прошло два года, Леонардо! — обрушив тяжесть силы полного имени на своего старшего брата, Донателло почувствовал злое воодушевление. — Почему ты просто не вернулся домой?! — выплюнул он Лео в лицо.       Леонардо не смог сдержаться.       — ПОТОМУ ЧТО Я ПОПАЛ В ЛОВУШКУ! — надсадно закричал он в ответ. Дон невольно отшатнулся. Никогда прежде он не видел своего брата в такой ярости. Глаза его пылали неистовым блеском.       — В ловушку? — фыркнул Рафаэль. — Какую? Что, ты настолько углубился в себя, что застрял в собственной голове или как? — Раф потянулся к рукояти своего сая. Он не собирался использовать его, просто хотел напугать своего брата, вынудить его сказать правду. — Ты. Был. В джунглях. Леонардо. — закрычал Рафаэль, грубо чеканя каждое слово. — Ни писем! Ни сообщений! Ни одного гребаного звонка! Нихрена! — Он был слишком зол, чтобы задуматься и понять; он просто не желал верить, что его брат «попал в ловушку». — Никто не смог бы поймать Всесильного Леонардо! Ведь ты слишком хорош для этого, разве нет? Ты говоришь себе, что ты лучше меня, а ведь я ещё ни разу не попался! Признайся уже, Лео, ты просто не хотел возвращаться домой; не мог посмотреть нам в глаза! Ты был слишком слаб!       Лео сник, словно бы весь воздух разом силой выбили из его лёгких. Побеждённый и сломленный, он подумал: «Я так и знал. Они не поймут.»       — Иди на хуй, Раф! — зарычал он. Бешеный гнев поглотил его, наполнил душу небывалой яростью.       — Что ты только что сказал, Бесстрашный? — угрожающе шипя, Раф обножил свои саи и встал в позицию, готовый атаковать.       — Ты слышал, — низким тоном сказал Лео, не желая повторять те грязные слова.       — Бесстрашный, предупреждаю тебя…       И тогда Майки не выдержал.       — Вы, парни, можете не драться хоть раз?! — его дикий крик заглушил спор. — Меня это достало!       Гнев Рафаэля обратился на младшего.       — Не лезь, куда не просят, Майки!       — Не ори на него! — вступился Дон.       — Серьёзно, гений? И что ты сделаешь? Скажешь, что ненавидишь меня?       Вспышка боли мелькнула на лице Донателло.       — Рафаэль, это нечестный ход!       — Да неужели?! Почему бы тебе просто не…       В эту секунду Лео услышал шум. В мгновение ока он вошёл в Режим Лидера. Заставив себя забыть о жгучей боли, Леонардо молниеносно двинулся вперёд.       — Майки, пригнись! — он грубо оттолкнул младшего брата с дороги. Последний споткнулся и неуклюже грохнулся на серую крышу. Ошарашенный, Микеланджело наблюдал, как черная стрела вонзилась Лео в плечо — аккурат там, где мгновением ранее была его собственная голова.       Леонардо пришлось прикусить язык, чтобы сдержать крик.       — Лео! — раздались сразу три шокированных возгласа. Столь поглощённые своим спором, они не почувствовал стрелу, нацеленную точно в голову Микеланджело.       Забыв свою семейную разборку, Раф и Дон немедленно развернулись, обнажив оружие. Майки вскочил на ноги, а Лео с усилием выпрямился. Одним плавным движением лидер вырвал стрелу из своего плеча и отбросил её в сторону. Всё внимание теперь было сосредоточено на нём. Он не стал обращать на это внимание.       Болезненно пошатываясь, он обнажил свои катаны и повернулся, готовый встретить своих врагов лицом к лицу. Те пристально наблюдали за ним в ответ. Он насчитал тридцать одетых в чёрное ниндзя-Фут. Их оружие также было наготове. Один из них вышел вперёд.       — Вас, идиоты, слышно за километр!       Леонардо споткнулся, едва стоя на ногах. Как никогда прежде он ощутил последствия перенесённого им приступа и только что принятой на себя стрелы. Кровь проложила мокрую дорожку вниз по его руке, капая на серую крышу. Майки бросил быстрый взгляд на Леонардо, готовый подхватить своего лидера, если тот упадёт.       Тоже заметив затруднительное положение своего старшего брата, Рафаэль выступил вперёд. Пускай он и зол на своего лидера, это вовсе не означает, что ему плевать. Он не хотел, чтобы футы заметили, насколько измученным был Лео, не хотел, чтобы они догадались, что его брат был совсем не готов к предстоящей битве. Раф понимал, что Лео нужно время, чтобы собраться с силами.       — Не хочу портить вам, ребята, веселье, но вы выбрали очень неподходящую ночь. Может нам просто стоит отыграться на ваших мерзких рожах?       Некоторые ниндзя рассмеялись, другие отступили на шаг.       — Госпажа хочет ваши головы на блюде, и мы доставим их ей так или иначе! — заявил один из солдат, потянувшись за своим длинным мечом.       Раф улыбнулся. Не каждый день ему удавалось обменяться колкостями с футами.       — Вот это вряд ли.       Пока Рафаэль продолжал перебрасываться оскорблениями с врагами, прямо из гущи их небольшой армии вылетел сюрикен, нацеленный Донателло в голову. Заметив это, Лео среагировал, инстинктивно отбив атаку лезвием своей катаны. Мгновением после Лео тяжело рухнул на гения. Дон подхватил своего брата, не позволив ему удариться о землю.       — Тише, Лео, — выдохнул он. — Возможно тебе стоит присесть.       О, да, «присесть» звучало просто прекрасно, поскольку голова лидера кружилась, а мышцы словно бы налились свинцом. Так случалось всегда после приступов. У него оставалось десять или максимум двенадцать минут прежде чем его тело устанет бороться со стрессом и игнорировать перегрузку, и просто отключится.       Он понимал, что спустя эти десять минут его тело полностью перестанет его слушаться, а это значит, что у него есть ровно десять минут, чтобы защитить своих братьев.       — Нет, Дон… Я в порядке. — Лео поднялся на ноги, приняв на себя свой собственный вес.       Он будет драться с этими врагами. Он сразится с ними, и тогда ему не придётся противостоять тем, что обитают в нем самом.       Леонардо расправил плечи. Он был готов к битве.