Петир Мезенцев

Мучаясь от скуки на корабле мастер над монетой даже начал общаться со слугами и на удивление летнийка оказалась крайне любопытными собеседником, её звали Миса и до рабства она была переводчиком одного из дипломатов какого-то принца с летних остров. Так же Мезенцев от нечего делать пытался научить Иббенийцев общему языку посредством помощи Мисы и хоть они и каверкали язык, но понять было можно, на удивление они оказались способными учениками. — Скажи мастег, каков твой путь? — во время одной из бесед хмурый Тит поинтересовался у юноши. — Зачем тебе всё это, ведь у тебя и так есть, что пожелает твой разум и плоть? Я не понимаю вестегосцев, вы словно негазумные мальки вечно куда-то спешите и что-то хотите, вам вечно всего не хватает. — практически рычал иббениец от досады и осознавания всей глупости столь недалёких по его мнению людей. На секунду задумавшись Мезенцев тут же ответил. — У меня нет цели старина Тит, лишь нескончаемый путь что ведёт к новым свершениям, ведь я живу моментом не строя планов. Есть возможность, делаю и так во всём. Ведь жизнь не бесконечна и нужно пожить для себя. — поймав любопытный взгляд девушки, Петир закончил лить в уши иббенийца свою философию здорового эгоизма. — Всё гавно не понимаю, ты навегное глупый вестегосец гас не можешь объяснить. — по доброму улыбнулся коренастый дикарь. — У меня есть жена, у Мита тоже семья и все всем довольны. Добыл кита и целый месяц свободен, вот это я понимаю жизнь, а не все эти ваши иггы в пгестолы и пгочая хгень. — экспрессивно закончил свою пламенную речь Тит, интересно у кого он только поднабрался столько слов? Оценив мысли иббенийца, Мезенцев всё же лаконично кивнул, словно бы признавая всю правдивость скупых слов дикаря. — Возможно ты прав и главная ценность жизни это семья, и то что мы оставим миру после себя. — думая о детях, Петир мысленно улыбнулся, признавая тот факт, что он и не против бегающих вокруг карапузов. — Отдать всего себя ради кого-то другого. Глупо, безумно и безрассудно, хотя возможно в этом что-то и есть. Пока я молод и юн это претит моей философии. — Мезенцев резко поставил точку в неожиданно странном для него диалоге. Думая о детях, он признал, что наследник это нужная вещь, но не сейчас, да и «бастарды» добавляли ему хлопот и мысленных переживаний. Впрочем, сын есть сын, ещё его прадед был простым рыцарем и за верную службу получил замок не весть бог какой и всё-таки личный надел позволил роду юноши возвысится нал простыми людьми. И вот он сын своего отца уже при дворе короля, но это только начало и уж он то постарается дабы оставить потомкам хоть что-нибудь побольше чем полуразрушенную башню, и никчёмный клочок земли семеро знают где.