***
Время для Енджуна уже очень давно не тянулось так медленно. Казалось бы, сколько он знал Субина? Один день? Он не мог привязаться к нему так быстро, но, похоже, привязался. Сначала тренер спросил о «милом мальчике», получив порцию ярости от Енджуна. Бомгю раздражал своим унылым видом и вздохами о том, что он мог бы с утра лежать со своим альфой. Его выбесил даже официант, который ляпнул что-то вроде «вам снова накрывать на двоих?». Нет, не накрывать! Енджун вышел из ресторана, отказавшись от еды. По плану была его регулярная одиночная прогулка по парку, но ему, честно говоря, хотелось просто остановиться и десять минут орать. Почему он все испортил? Иногда ему казалось, что он портил вообще все хорошее в своей жизни. Стоило хоть чему-то хорошему случиться, как он превращал это в катастрофу или полностью изолировался, словно наказывая себя за что-то. Может быть, в глубине души он считал, что ничего хорошего не заслуживает? Натянув капюшон, чтобы избежать ненужного внимания, он собрался было всунуть наушники в уши, как его схватили за руку. Первой реакцией было заорать и сбежать, потому что любое вторжение в личное пространство воспринималось Енджуном как агрессия. Но он вовремя повернул голову и увидел перед собой… — Субин? Прозвучало так удивленно-мягко-радостно-облегченно, словно Енджун только этого и ждал. И ждал ведь, похоже. — Ты что тут делаешь? — Ждал тебя. Я же помню твое расписание. Не хотел идти в ресторан, чтобы устраивать разборки там, а тут ты всегда один. Снимешь очки? Я не вижу твоих глаз. Енджун недовольно поджал губы, но все-таки сместил очки на голову, подняв тем самым волосы со лба. — Субин, — начал было Енджун достаточно строго, но тут же замолчал и опустился на ближайшую скамейку. — Что случилось? Что я сделал не так? Ты имеешь право меня уволить, разумеется, но мне бы хотелось знать, в чем причина. Я не могу просто уйти и до конца жизни думать, что я сделал не так. Это из-за того, что я не поцеловал тебя? Никто не сказал мне, что это входит в список моих обязанностей… Енджун застонал, закрывая лицо руками, а затем еще и натягивая капюшон на лицо, и зарываясь носом в воротник толстовки. — Нет! — промычал он из-за вороха одежды. Субин вздохнул и осторожно поднял капюшон Енджуна обратно. Он был альфой, и в таких вещах природа была сильнее привычных надстроек психики. Омега перед ним нервничал и переживал, что делало Субина каким-то образом еще более спокойным и уверенным. — Господи, мне просто стыдно. Я не знаю, что на меня нашло. Я не думаю о тебе в таком смысле, и у меня нет такой привычки… смешивать личное и профессиональное. Мне так стыдно, что хочется сгореть на месте! И, честно говоря, я даже не помню, чтобы мне когда-то было так стыдно раньше! — Стыдно? — удивленно переспросил Субин. — Ты поэтому меня уволил? Что ж… теперь мне хоть немного, но легче. Хотя мне нравилось работать с тобой. Пусть и всего день. — А тебе не стыдно? За меня? Не противно? Я буквально лез к тебе обниматься и нес всякую ахинею. — Нет, конечно нет. Ты был пьян, такое бывает со всеми. Если я расскажу тебе, что я делал пьяный, ты обалдеешь, — Субин рассмеялся. — Кстати, ты быстро вышел из ресторана. Ты поел? Енджун покачал головой, поджав губы. — Поешь со мной? Тут такие классные паровые булочки с фасолью. Я угощаю. Енджун напряженно молчал секунд десять, а затем смущенно кивнул. Булочки с фасолью – ужасная идея, это не впишется в его программу, омежья задница увеличится в три раза, а он будет корить себя еще три дня и убиваться на беговой дорожке. Но ему так хочется эту вонючую булочку в бумажном конвертике. Есть ее, сидя на лавочке, улыбаться и шутить, как будто никакая он не супермодель, а самый обычный омега двадцати пяти лет. Субин не стал ждать, пока он передумает, и поспешил к ларьку, откуда вернулся уже через три минуты. — Я взял нам булочки, виноградный сок и минералку. — Выглядит ужасно, но я в восторге, — рассмеялся Енджун, забирая булочку из рук Субина и впиваясь в нее зубами. — Как тебе это удалось? — Обойти очередь? О, я просто очаровательный. Но если серьезно, то я подготовил деньги без сдачи и улыбнулся продавцу. — Нет, я не о том, — опять рассмеялся Енджун. — Я сгорал от стыда и не хотел тебя больше видеть, а теперь жую эту булочку на скамейке, словно ничего не произошло. Более того, словно мы с тобой дружим всю жизнь. Такого эффекта на меня не оказывают ни близкие, ни друзья. Субин сделал глоток сока и пожал плечами. — Не знаю? Я не делал ничего особенного. Как-то я напился и меня стошнило в капюшон парня, в которого я был влюблен. Енджун так громко рассмеялся, что чуть не подавился булочкой. К счастью, к ним прилагались салфетки, и он смог прикрыть рот, а затем вытереть крошки с губы. — Ты серьезно?! — Ага. Я был очень пьяный, мы танцевали, затем он повернулся ко мне спиной, я прикрыл глаза, и у меня так сильно закружилась голова… — Ужасно, Субин! — продолжил смеяться Енджун, не в силах перестать улыбаться. — Так это я был пьяный! На школьном выпускном я был трезвым… — Субин трагично вздохнул, но продолжил. — Я не пользовался особой популярностью в школе, так что на танцах обычно отсиживался у стенки. И тут, во время медленного танца, ко мне подошел наш учитель математики. Я был удивлен, очень удивлен, но мне все равно было приятно. И я вручил ему руку и сказал что-то вроде «да, конечно, я потанцую с вами» еще до того, как он открыл рот. — Нет… — простонал Енджун, уже предполагая, что скажет Субин. — Да… он просто хотел попросить меня закрыть окно, потому что я тогда уже был самым высоким выпускником, — прыснул Субин. — Мне стыдно до сих пор. Тогда я чуть не сгорел со стыда. Он еще и жил неподалеку, я видел его несколько раз в неделю то на улице, то в магазине, и каждый раз мне хотелось зарыться под землю. Они оба рассмеялись, а затем замолчали, просто доедая свои булочки и допивая напитки. Это было комфортное молчание. Время, выделенное на прогулку, неумолимо шло к концу, и теперь Енджуну стало еще более неловко, но уже по другой причине. — Я могу попросить у тебя прощения? И надеяться, что ты согласишься снова работать со мной? — мягко уточнил Енджун, сам не узнавая себя и своего тона. — Тебе не нужно просить прощения, лучше пообещай, что больше не будешь рубить с плеча, не разобравшись, если это касается меня. Я бы хотел, чтобы ты со мной говорил, а не закрывался. Енджун не знал, как описать свои чувства от сказанного Субином, ему просто не хватало слов. Тот был младше, был его нанятым работником, они были практически незнакомы. Но у Енджуна возникало такое чувство, словно он вернулся домой, в лучшем значении слова. Его настоящий дом не был безопасным, спокойным местом. Но рядом с Субином слово «дом» приобретало то самое значение, о котором он мог только мечтать всю свою жизнь. Сейчас он ощущал себя как нашкодивший котенок, вернувшийся под брюшко кошки, когда получает свой воспитательный укус в холку, а затем засыпает в безопасности маминой шерсти и ее тепла. Словно его отругали, но любят. Принимают. И поддерживают, несмотря ни на что. — Согласен, — просто кивает Енджун. Вместо тысячи слов, что ему хочется сказать. — Отвезешь меня на латину вечером? Или сегодня тебе стоит дать выходной из-за того, что я устроил? — Будем считать это посвящением, — со смехом предложил Субин, поднимаясь на ноги.***
— Я не знаю, что я должен чувствовать, — выдохнул Енджун, лежа с закрытыми глазами на кушетке в кресле психотерапевта. Обычно он сидит, но сейчас ему необходимо полно погружение. — Ты ничего не должен чувствовать, Енджун. Чувства на то и чувства, что в них нет никакого «должен», — спокойно проговорил психотерапевт, бета немного за сорок. — Ладно. Я чувствую себя рядом с ним в большей безопасности, чем с кем угодно еще. Понимаете? Раньше мне казалось, что этот кабинет – мое спокойное место. Но теперь я думаю, что мое спокойное место – Чхве Субин. — Это тебя пугает? — Да! — Енджун сел в кресле и запустил пальцы в волосы. — Пугает. — Почему? — Потому что он чужой человек, я совсем не знаю его и он просто мой помощник. Мы не друзья, не любовники, не приятели и даже не коллеги. Я плачу ему деньги, он выполняет мои приказы и прихоти. Так почему тогда я так разнервничался? Почему я буквально скучал по нему? Почему был так рад его видеть? — Енджун, ты исключаешь возможность развития романтических чувств к Субину? — Он бета! — Что за гендерные предрассудки? — Нет, не поймите меня неправильно, господин Чон. Я не нуждаюсь в альфе, но не думаю, что бета и омега… — Енджун пожал плечами. — Но ты же не переносишь альф. — Да. — Но и с бетой ты себя не видишь? Тебя привлекают омеги? — Меня привлекают деньги, — заворчал Енджун, обиженно складывая руки на груди. Его, кажется, словили за хвост. — Если серьезно, я просто не хочу думать в таком русле о Субине. Он очень милый. Вы и представить себе не можете, насколько. — Но ты просил его поцеловать тебя. — Я был пьян, и это не считается. — Ты просил когда-нибудь Бомгю тебя поцеловать? — Фу! Нет, разумеется! Кажется, я запутался окончательно. Но мне было так хорошо сегодня в парке. Я ел ту дешевую булочку, смотрел на его улыбку, смеялся над его шутками. Жизнь была проще, чем когда-либо. И мне не хотелось, чтобы этот момент заканчивался. Хотелось быть рядом с ним, прогуляться, пойти домой и приготовить вместе ужин, а потом завалиться на диван и смотреть фильм. Я не думал о прикосновениях и поцелуях, ни о чем таком. Мне просто хотелось быть с ним рядом. Впервые кто-то совсем ни капли меня не раздражает, и мне хочется больше и больше. Я хочу, чтобы он был рядом со мной круглосуточно, хочу слышать его голос, видеть милые щеки и губы, его нереальные ямочки и красивые руки. Субин очень эстетичный, а еще уютный, спокойный, комфортный. Он умный, у него хорошее чувство юмора, и мне почему-то кажется, что он меня не обидит. Может быть, я просто обманываюсь? Выдаю желаемое за действительное? Может быть он такой, потому что я плачу ему? Психотерапевт кивнул и молча сделал какую-то пометку в блокноте. — Давай так: следующий твой визит через неделю, верно? Я хочу, чтобы ты внимательно прислушался к своим чувствам. Делать выводы за два дня вашего общения – слишком рано, я согласен. За неделю, вероятно, тоже. Но попробуй, просто попробуй, не быть таким категоричным. Прислушайся к себе. Енджун замолчал на несколько минут, без движения глядя в одну точку. — Может быть, я боюсь? Что, если привяжусь к нему, то он уйдет? Все уходят. — Мы давно работаем с этим, Енджун, но впереди еще немало работы, я вижу это, — кивает психотерапевт, не пытаясь переубедить парня. — Доверие – то, что нужно заслуживать, порой, годами. Не торопи себя. Но прислушивайся.