Don't you dare

Следующие две недели пролетели практически незаметно. Енджун гордо вручил Субину ключ от своей квартиры, но пока не называл код от сигнализации, чтобы тот не смог попасть внутрь, если Енджун не дома. Не то чтобы он не доверял Субину, но если бы он сказал ему код, Бомгю решил бы, что его загипнотизировали. Он постоянно говорил о Субине, если Субина не было рядом. Субин сделал то. Субин сделал это. Представляешь, а Субин… Как ни странно, Бомгю не протестовал. Он с улыбкой выслушивал все, расспрашивал и смеялся над их с Субином общими шутками, которые Енджун ему пересказывал. Наверное, такое поведение показалось бы Енджуну странным, если бы только он не был настолько… впечатлен. Конечно, просто впечатлен и восхищен Субином. Сегодняшний день не задался с самого утра. Енджун проснулся с заложенным носом, что случалось с ним крайне редко. Иногда во время аллергии и лишь изредка из-за болезни. Решив, что проблема именно в аллергии, он решил выпить антигистаминное, и именно за этим его застал вошедший в квартиру Субин. — Доброе утро, — поздоровался тот. — Я привез тебе кофе и завтрак. Что делаешь? — Пью таблетку, — пробурчал Енджун. Если хоть что-то в его организме шло не так, он чувствовал себя максимально раздраженно. Он часто работал больным, переносил на ногах простуду и не отказывался от запланированных дел, но уровень его раздражительности повышался, а с ним и невыносимость. Не хотелось срываться на Субине, но некоторые вещи было сложно контролировать. — Ты заболел? — встревоженно уточнил Субин. — Нет, у меня аллергия. — Ты уверен? — Субин, отвянь, — рявкнул Енджун, но тут же ощутил раскаяние. Стоило только посмотреть на мордашку Субина и то, как опустились у него уголки губ. — Прости. Я… может быть, я правда приболел. И из-за этого стал более раздражительным. Но мы не будем это обсуждать. Я пойду займусь йогой, затем позавтракаю, а потом мы поедем на примерку. Им нужно подогнать одежду под меня снова, потому что из-за одного парня я набрал два килограмма, — на удивление беззлобно проворчал Енджун. — Я бы ругался, но все, как один, только радуются, потому что я имел небольшой дефицит массы тела и многие наряды сидели на мне не так хорошо, как хотелось бы, хотя раньше я считал, что в модельном мире такая проблема просто невозможна. Субин знал, что спорить с Енджуном – бесполезно. И если бы он попробовал сейчас надавить, то не получил бы никакого результата, разве что вызвал бы еще большую агрессию. Так что он только улыбнулся и заметил: — Ты выглядишь цветущим, даже несмотря на заложенный нос. Енджун смущенно крякнул и отмахнулся от Субина, но улыбался еще несколько секунд, пока направлялся в гостиную. Техника, выбранная Субином, была верной. Через пару часов Енджуну, очевидно, стало еще хуже, чем с утра, и он согласился выпить несколько таблеток и саше, а на обед позволил Субину заказать куриный бульон и выпил его теплым, а после него взял с собой большой стаканчик горячего чая с имбирем. — Енджун? — позвал Субин, когда они зашли на второй круг по парку. Одиночная прогулка Енджуна каким-то неведомым образом за эти недели стала их общей, и сейчас Енджун двигался непривычно медленно. — Да? — Давай измерим тебе температуру? — Нет. Потому что если она повышена, то ты затащишь меня домой, а у меня сегодня рисование и английский. — Ну как я затащу тебя силой? Мы же оба знаем, что с тобой это не работает. — Да? А что со мной работает? — Шантаж, — рассмеялся Субин. — И что ты можешь мне предложить? — А что ты хочешь? Енджун задумчиво пожевал губу, незаметно направляясь в сторону аптеки. Термометра ведь с собой у Субина не было? А он чувствовал такую слабость последние два часа, что только и ждал, кажется, когда Субин начнет его уговаривать. — Обычно я не отказываюсь от своих планов, если только не падаю с ног. Но раньше у меня не было такого помощника… — задумчиво протянул он, стараясь звучать не слишком слабо, хотя ему и хотелось повиснуть на Субине, особенно в последние двадцать минут. Кажется, чай его окончательно сморил. — Я думал, идеальным вариантом будет, если я отвезу тебя домой и оставлю в покое? Тебе нужно выспаться и отлежаться в тепле. Хотя бы несколько дней. — Нет, — надулся Енджун. — Я не хочу один там лежать. Если тебе нужен выходной – мог бы и сказать! — Нет, Енджун, не говори ерунды. Хочешь, чтобы я поехал с тобой и мы разобрались на месте? Енджун коротко кивнул и прикрыл глаза, пока Субин просил термометр и пока прикладывал его к запястью. — Енджун! У тебя больше тридцати восьми градусов, а ты по улице расхаживаешь?! Мы немедленно едем домой, и это не обсуждается. Видит бог, Енджун в любой другой ситуации бы взбунтовался, потому что никто не должен был ему указывать и приказывать. Но сейчас он только потупил взгляд и послушно засеменил за Субином к машине. Тот купил в аптеке целый пакет лекарств и не переставал ворчать все время, что они шли до парковки. — Ты такой ответственный и обязательный, но так невнимательно относишься к своему здоровью? Если бы я ощутил раньше, что у тебя жар, из дома бы тебя не выпустил! — Перестань ворчать, — вздохнул Енджун, пристегиваясь и сводя колени. Ему почему-то нравилось, как отчитывает его Субин, и сейчас он был не в состоянии бороться со своими ощущениями. Ну нравится и нравится. — Я перенес все твое расписание на сегодня, и на завтра тоже. Никто не хочет, чтобы ты больной убивался. — И что я буду делать? Я уже лет пять не сидел дома целый день, — пробормотал Енджун. — Тебе не помешает отдых, — отрезал Субин, а затем добавил мягче: — Я буду рядом. Буду контролировать твое состояние, потому что я тебе не доверяю. Енджун только цокнул языком и сам не заметил, как задремал прямо в машине, пока они застряли в тянучке. В себя он пришел только когда Субин ласково погладил его по руке, остановившись у открытой двери возле пассажирского сидения. — Вставай, мы уже дома. Хочешь, я тебя… отнесу? — осторожно предложил Субин, вызывая смешок у Енджуна. — Ты меня не поднимешь. Он выбрался из машины и зевнул, потирая виски, а затем удивленно уставился на пакет с лекарствами, который всунул ему в руки Субин, а через секунду подхватил на руки, придерживая под колени и под спину. Енджун, кажется, проснулся полностью в этот момент, испуганно обхватывая шею парня рукой и хлопая ресницами. — Не бери меня на слабо, — пробормотал Субин, смутившись вдруг собственной решимости. — Ты не был все это время похож на человека, которого можно взять на слабо. Честно говоря, ты был непробиваемо спокоен и все такое, а теперь… блин, ты очень высокий. Избалуешь меня, включу это в список твоих обязанностей за отдельную плату, — хмыкнул Енджун, не заметив, как на секунду погрустнел Субин от этих слов, но быстро взял себя в руки. В квартире Субин опустил его на ноги и заботливо снял с Енджуна пальто, пока тот стоял, как ребенок, позволяя делать с собой что угодно. Процесс был достаточно привычный, честно говоря: ему постоянно помогали на показах – но сейчас это был Субин, и все ощущалось иначе. Енджун позволил увести себя в гостиную, послушно переоделся там в мягонькую пижамку и лег на диван. Субин укутал его в плед, как живой бурито, и ушел на кухню, а вернулся через пять минут с большой кружкой ароматного чая. — Выпьешь сейчас таблетки и можешь поспать, хорошо? — Я не хочу спать, — капризно проворчал Енджун, запивая таблетки водой и принюхиваясь к чаю. — Хочешь посмотреть фильм? — Я не помню, когда смотрел фильмы, если только это не была премьера, куда меня позвали официально. — О… что ж, это ты по адресу. Я настоящий киноман. Сейчас устрою тебе знакомство и погружение. Енджун тихо фыркнул от смеха и с полуприкрытыми глазами наблюдал за тем, как Субин что-то переключает на телевизоре. Довольный собой, парень опустился на диван в полуметре от Енджуна. Вот только Енджун не был доволен таким раскладом. И это было ужасно. Ладно когда он пьяный клеился к Субину. Было безумно стыдно после, но это еще хоть как-то можно было оправдать. Сейчас же он был трезвым, просто ему было плохо, и это делало его таким ужасным раздражительным нытиком. Он всегда переносил болезни на ногах, максимум пил таблетки или шел на прием к врачу, чтобы убедиться, что все прошло без осложнений. Бомгю заставлял его есть витамины и ставил будильники, чтобы Енджун не забывал пить лекарства, но на этом все. С самого детства никто не заботился о нем вот так вот. — Никто не делал мне такого, — тихо проговорил Енджун, разглядывая узор на пледе. Ему было неловко мешать Субину смотреть фильм, но и промолчать он не мог. — Мои родители, они… — Енджун замолчал. — Это очень мило, в общем. Мне приятно, что ты так заботишься обо мне, хотя это и не входит в перечень твоих обязанностей, вроде как. Субин смущенно почесал переносицу, понятия не имея, что ему говорить и делать. Его все сильнее напрягала вынужденная ложь о сабгендере. Каждый раз, когда Енджун говорил о нем как о бете, его так и подмывало взбунтоваться, но он молчал и терпел. Но это связывало ему руки во многих вопросах. Даже сейчас, когда хотелось сказать, что забота об омеге – часть его природы. — Мне несложно, — ответил Субин. — И мне нравится проводить время с тобой. К тому же, я за тебя переживаю. — Правда нравится? Обычно люди стараются как можно быстрее сбежать от меня. Всегда терпят по ряду причин, но никакого «нравится». Я очень сложный. — Ты не сложный, ты интересный. Может быть, со мной ты просто ведешь себя иначе? Мы совсем не ругаемся, и ты не пытаешься довести меня. Иногда ворчишь, но я могу понять, у тебя такой насыщенный график, ты очень устаешь, столько всего постоянно держишь в голове и никогда не останавливаешься. Но с тобой весело. — И ты не боишься меня? — Почему я должен тебя бояться? — Что я сорвусь? Мне часто говорят, что общение со мной – прогулка по минному полю. Никогда не знаешь, где подорвешься. — Минное поле? Не думаю. Максимум – игра с этой пластиковой собакой. Знаешь, где надо доставать косточки и не знаешь, в какой момент она проснется, — Субин рассмеялся. — Волнительно, но скорее весело. Я мог бы играть в нее сутки напролет. Субин поднял глаза в тот момент, когда Енджун смотрел прямо на него. Их взгляды пересеклись, и Енджун понял, что он не так уж часто смотрел Субину в глаза. Его взгляд был теплым, бархатным и обволакивающим, как и весь он. Енджуну хотелось плакать. От температуры или от того, как сжалось сердце, когда он почувствовал этот взгляд на себе. В любом случае он отвел глаза и облизал губы, замолкая, чтобы не сболтнуть лишнего. Он зарылся чуть глубже в плед и сполз немного ниже, вздрагивая. — Холодно? — тут же спросил Субин, получая кивок от Енджуна. — Хочешь, чтобы я принес одеяло? Енджун покачал головой, продолжая молчать. Его так и разрывало от желания попросить Субина обнять его, но он не мог позволить себе и рта раскрыть. Ему казалось, что весь мир ополчился против него. А особенно его психотерапевт, который заставил думать, что влюбиться в Субина – это не так уж страшно. Что в двадцать пять лет, возможно, стоило бы влюбиться хоть единожды. И что ему теперь было делать с этими мыслями, которые настойчивым мерзким червяком постоянно копошились в его голове? Субин был милым, заботливым, взял его сегодня на руки и сказал, что был бы не против сутками играть в игру с собакой. Наверное, он не сказал ничего особенного и не сделал, но сердце Енджуна упорно искало во всем подтекст. «Ах, обмануть меня не трудно. Я сам обманываться рад». — Енджун? — мягко позвал Субин, а затем осторожно подвинулся к Енджуну, чье сердце затрепетало уже от этого. — Извини, если это прозвучит недопустимо, просто ты не говоришь ничего, и я… хочешь, чтобы я обнял тебя? Енджун резко кивнул и зажмурился, двигаясь от спинки дивана так, чтобы Субин уместился туда. Неужели он все-таки сказал что-то вслух? Или Субин прочел его мысли? В любом случае, он не мог упустить такой шанс. Через пару секунд он сначала почувствовал подушку под своей головой, а затем как его обнимают поверх пледа сильные руки. Субин обнял его бережно, но крепко, прижимая к своей груди и укладывая на бок. Енджун чувствовал, как бешено бьется его сердце, и ему казалось, что и Субин это чувствует. Телефон с отключенным звуком то и дело загорался от приходящих уведомлений от разных людей, что желали ему скорейшего выздоровления, а Енджун пытался дышать ровно, что удавалось с трудом. Субин был так близко, касался кончиком носа его волос на затылке и выдыхал прямо в них, щекоча шею сзади дыханием. — Тебе все еще холодно? Ты дрожишь, — мягко проговорил Субин прямо в его волосы, заставляя Енджуна задрожать еще сильнее. Он буквально не мог контролировать чертовы мурашки, покрывающие все тело от близости Субина. — Нет. Нет, все хорошо, — с трудом выдавил Енджун хриплым голосом и зажмурился, чуть ерзая и укладываясь удобнее. Рука Субина скользнула с плеча по груди к животу и легла на талию. Пусть между ними было добрых десять сантиметров самой разной ткани, Енджуну казалось, что теплая рука Субина касается его голой, ничем не защищенной кожи. Он еще никогда не испытывал ничего такого, сейчас казалось, что он впервые живет. Словно все это раньше было просто существованием, блужданием в полутемных больничных коридорах. Париж, Нью-Йорк, Токио. Только здесь, лежа на диване в объятиях Субина, Енджун впервые чувствовал себя по-настоящему живым, ощущающим каждую секунду жизни, проплывающую сквозь их прижатые друг к другу тела. — Поспи, Енджун-и, тебе нужен отдых, — раздался тихий голос Субина, решившего, похоже, что старший уснул. И это ласковое обращение, кажется, вырвало последний гвоздь из старой деревянной коробки, в которую Енджун когда-то заколотил все свои чувства, чтобы никто больше не добрался до них и не сделал ему больно.