Соблазнитель

• 06.09. Понедельник • Чан собирается в университет спустя неделю, несмотря на уговоры отца остаться дома ещё на несколько дней. Мистер Бан так и остался в неведении по поводу случившегося, потому что Чан решил, что будет лучше не ставить его в известность. В тот вечер он кое-как добрался до дома, тихонько проскользнул в ванную комнату и долго плакал под струями холодного душа, стирая с себя грязные прикосновения. Из-за чего, собственно, и подхватил простуду. За все эти годы никто и никогда не касался его так, как тот незнакомец, и факт того, что его тело отреагировало настолько ярко, пугал не меньше самих домогательств. Подобное Чан испытал впервые, и это травмировало его не на шутку. И чем дольше он оставался дома, тем сильнее поглощали страхи и мысли, поэтому он твёрдо решил – нельзя себя жалеть, ведь жизнь продолжается, несмотря ни на что. Да и за неделю отлëживаний он успел соскучиться по учëбе и преподавателям. Но что расстраивает Чана в этой ситуации больше всего, так это поведение Чанбина. Единственный друг будто избегает с ним встреч, и Бан догадывается почему. Вероятно, Чанбин, который не терпит несправедливость по отношению к старшему и всегда его защищает, чувствует свою вину за случившееся, ведь именно Со был тем, кто позвал его с собой на ту злосчастную вечеринку. Чан огорчëн, потому что Чанбин один из самых важных людей в его жизни, и обвинять его он не стал бы ни за что на свете. На сообщения Чанбин отвечал коротко и холодно, а появлялся в доме Бан всего пару раз с разбитыми костяшками и рассечëнной бровью. На расспросы о том, что произошло, он лишь отмахнулся. Чан к такому не привык. Он искренне беспокоится и точно не готов терять лучшего друга. В действительности всё оказывается не так просто, как Чан себе представлял – в университете он постоянно озирается по сторонам, каждый шорох вселяет в сердце необъяснимый страх. Чан отправляет несколько сообщений подряд Чанбину, но те остаются без ответа, и со звонком на большой перерыв он прямиком направляется туда, где, вероятнее всего, и найдёт Со. Чан не ошибается – Чанбин и в самом деле оказывается в мастерской. Тут совсем ничего не изменилось, лишь царит ещё бóльший беспорядок, чем обычно. Взгляд сразу цепляется за знакомую фигуру. Чанбин стоит спиной, но даже так ощущается исходящее от него напряжение: нельзя сказать, что он пишет свой очередной шедевр, скорее, просто выплëскивает весь накопившийся негатив и стресс, чему свидетельствуют резкие размашистые движения и наносимые на холст беспорядочные мазки. Почувствовав чьё-то присутствие в помещении, Чанбин резко оборачивается и смотрит на Чана напуганным котом, и первая мысль в голове последнего – подойти и обнять его, такого тревожного и потерянного. Что он, собственно, и делает, преодолев небольшое расстояние между ними. Чанбин сперва вырывается, но Чан только сильнее стискивает его в объятиях, шепча: – Бини, мне тебя не хватает. – Прости меня, Чан-а, – видно, что Чанбин старается держаться, но дрожащий голос выдаёт его состояние. – Я не должен был оставлять тебя, это моя вина. Каждое слово отзывается тупой болью в сердце Чана. – Прошу, перестань так говорить, – он успокаивающе поглаживает друга по спине. – Ты ни в чём не виноват, просто я оказался не в том месте и не в то время. – Мне очень жаль, – Чанбин предпринимает последнюю попытку вырваться, но, поняв, что это бесполезно, окончательно сдаётся, опуская голову на грудь друга. – Я правда не хотел, чтобы так вышло. – Знаю, Бини, знаю, – Чан сглатывает ком подступивших слёз. – Давай вернёмся к тому, что было? – и чувствует влагу, стремительно впитывающуюся в свою кофту. С души Чана отлегает груз, когда Чанбин, наконец, обнимает его в ответ, и, судорожно вздохнув, шепчет: – Давай. * * * • 08.09. Среда • Удивительно, но не прошло и двух недель, как Феликс соизволил вернуться в университет. Он точно не знает почему: то ли от скуки, то ли по зову совести, каждодневно капающей на нервы. В любом случае, самое время приступить к занятиям, учитывая ещё и то, что лицо уже практически зажило. Первыми его встречают Джисон и Сынмин, следом подключается и Минхо, хоть старший по-прежнему и остаётся отстранённым и холодным. Хëнджин не изъявляет никакого желания подходить к нему, да и ладно, Феликс уж точно не собирается делать первые шаги. Чанбина он видит всего раз и то издалека. Со буравит его тяжëлым взглядом, и Ли его выдерживает несколько секунд, но, понимая, что Чанбин уступать не собирается, всё же сдаётся и уходит первым. Что касается Чана, то изначально было фатальной ошибкой искать его фото в сети, ведь теперь его образ буквально живёт в сознании. Все эти дни Феликс только и делал, что пытался отвлечься короткими встречами с Джисоном и просмотрами фильмов. Это помогало, но ненадолго, потому что Ли уже через некоторое время находил себя снова и снова листающим публикации на странице Чанбина. Феликс ловит себя на том, что неосознанно ищет знакомую блондинистую макушку среди студентов, когда они сидят в столовой, поедая обед. Чан обнаруживается за тем самым восьмым столиком в компании Чанбина, что-то ему рассказывая. Ли честно старается не смотреть так открыто, но ничего не может с собой поделать. Он всё не поймëт, почему на протяжении целого года вместо этого парня видел лишь блëклое безликое пятно. Глупо отрицать факт того, что при свете дня Чан выглядит приятным и милым, и определëнно лучше, чем на фото. Джисон сразу замечает, куда направлен заинтересованный взгляд друга, но многозначительно молчит, не решаясь поднять неприятную для всех тему. * * * Феликс старается не заморачиваться по поводу того, что переходит всякие границы, практически весь день следуя за Чаном по пятам, изучая его поведение (когда поблизости нет Чанбина, разумеется). Тот будто совершенно ни о чём не подозревает и, кажется, даже не замечает его. Феликс убеждается – Бан действительно не в курсе, что именно он был тем, кто лез к нему в тот вечер. После пар Чан покидает пределы университета, и Феликс тенью следует за ним на машине, стараясь всё так же оставаться незамеченным. Некоторое время они так и движутся – один пешком, второй следом на авто. За весь путь Феликс несколько раз почти теряет Чана из виду из-за светофоров и прочих дорожных знаков, и спустя ещё минут десять разнообразных дорог и улиц (по большей части незнакомых Ли) Бан приводит их к зданию городской библиотеки. Феликс бездумно следует за ним внутрь. Людей в помещении не так много, и каждый занят чем-то своим. Чан выглядит задумчивым, неспешно передвигаясь между высоких стеллажей с книгами в отделе Астрономии и будто пребывает в своём мире, не замечая ничего вокруг. На всякий случай не забывая о конспирации, Феликс тоже берёт с полки первую попавшуюся книгу и, спрятавшись за ней, начинает наблюдать. Теперь, когда рядом нет назойливых лиц и лишних глаз, он может немного расслабиться и подметить все те детали, которые не удавалось разглядеть издалека в университете. Тëплое сентябрьское солнце заливает всю залу и бликами играется на чановом лице и в его светлых кудрях. Широкая лёгкая кофта при столь ярком освещении предательски просвечивается, и изгибы стройной фигуры сейчас заметны слишком отчётливо. Феликс невольно сглатывает вязкую слюну. В голове сами собой вспыхивают картинки того, как он держал в руках это тело, сходя с ума от мягкости кожи и запаха персикового шампуня. Это впервые, когда он так зациклился на ком-то, а ведь они даже толком не разговаривали. Взгляд опускается ниже, очерчивая плавные линии бёдер и хорошенькие белоснежные ноги в шортах, и вновь возвращается к лицу. Чан вчитывается в строчки, хмурясь и, скорее всего, по привычке дуя губы. Лучше бы он этого не делал – во рту Ли пересыхает. Это те самые губы, которые совсем недавно он с жадностью сминал своими. Тело окатывает сладостным жаром. Он старается отогнать навязчивые мысли и уже собирается уходить от греха подальше, но судьба распоряжается на этот счёт иным образом. И кто такой Феликс, чтобы с ней спорить? Вытянувшись на носочках, Чан пытается достать очередную, видимо, очень важную книгу, но не дотягивается. Пыхтя от усилий, он повторяет попытки снова и снова, пока, наконец, не подцепляет кончиками пальцев огромную энциклопедию, и всё бы хорошо, если бы книга не покачнулась так опасно, норовя вот-вот свалиться с полки прямо на голову Чана. Феликс не отдаёт отчёт собственным действиям – в одно короткое мгновение он оказывается рядом, а уже в следующее – держит ту самую увесистую энциклопедию в руке буквально в сантиметре от кудрявой макушки. Чан зажмуривается, но, поняв, что ожидаемого удара так и не происходит, медленно открывает глаза, в которых застывает тревога. Сейчас, находясь так близко, Феликс мысленно подмечает в голове, что Чан меньше его ростом на пару-тройку сантиметров, но шире в плечах. – Спасибо. – Ли не сразу понимает, что его благодарят, откровенно залипнув на столь мягкие черты. Пара карих глаз хмуро и чуть с прищуром изучает его из-под стëкол стареньких очков, а Феликс чувствует себя настоящей сволочью из-за тех самых, разбитых им же в тот вечер. Нужно будет вернуть как-нибудь. От неловкости ситуации он прочищает горло и, улыбнувшись уголком губ, отвечает: – Да без проблем. Глаза Чана широко распахиваются, когда он слышит до боли знакомый голос. Эмоции на его лице за доли секунд сменяются с непонимания на осознание и страх. Феликс даже не успевает понять в чём дело, как Чан резко срывается с места, оставляя в голове кучу вопросов. Благо, Ли сообразительный: отбросив книгу, он на ходу вспоминает планировку здания (в частности, этой залы, так как бывал здесь пару раз) и бежит в противоположную сторону, будучи уверенным, что подловит парня с другого конца. Он не собирался давать знать о себе (по крайней мере, не сегодня), но злосчастная книга решила всё за него. И в результате – перепуганный Чан и Феликс, пытающийся его нагнать. Ли оказывается прав: спустя полминуты беготни он слышит быстрый топот ног, притаившись за углом. А в следующее мгновение перехватывает запыхавшегося Чана поперёк талии и, заткнув ему рот ладонью, затаскивает между ближайших стеллажей. Чан вовсю сопротивляется, пытаясь закричать, но Ли удерживает его крепко и, заведя чуть дальше меж многочисленных полок, прижимает к стене. Теперь Чану точно некуда бежать. В голове Феликса почему-то ни одной приличной мысли, когда он смотрит в эти глаза, полные чистоты и непорочности. И снова это желание – прикоснуться к нему как тогда, но Феликс не может себе этого позволить, ведь он не намерен пугать парня ещё сильнее. Крайне сложно держать себя в руках, когда лёгкие наполняются всё тем же запахом треклятого шампуня, а под ладонью так правильно ощущается нежная кожа заалевших щёк. – Я отпущу тебя, только не кричи. – Ли медленно убирает руку, неосознанно поглаживая пальцами скулу. Чан резко уворачивается, тем самым убегая от неприятных касаний. – Если ты не дашь мне уйти прямо сейчас, я закричу. – Феликса поражает тот факт, что даже в столь стрессовой ситуации голос Бана остаётся ровным. – Хорошо, только давай договоримся, – Феликс дожидается, пока Чан возобновит зрительный контакт, и только тогда продолжает: – Дай мне сказать, и я тебя отпущу. Чан немного успокаивается, и Ли отступает на шаг, доверившись. Гордость, его вечная спутница, закапывается где-то в глубине души, и он точно не знает, что им сейчас движет. – Признаю, что был груб с тобой. Ты показался мне милым на вечеринке, но попытка сблизиться с тобой таким образом была не лучшим моим решением, – конечно, Феликс не готовил речь заранее, так как не предвидел подобного стечения обстоятельств, поэтому лёгкий стресс вкупе с нервозностью делают своё дело – он пару раз запинается. Ещё ни перед кем ему не приходилось извиняться, но, видимо, Чан – исключительный случай. – Прости. – Для тебя всё так просто? – ...его слова превращают в ненужную пыль – на лице Чана неприкрытое возмущение. – Думаешь, словом "прости" можно решить все проблемы? Феликс искренне не понимает, почему Бан продолжает отпираться, ведь он извинился. Почему с ним всё так сложно? – Но это был всего лишь поцелуй! – Для тебя всего лишь поцелуй, а для меня потрясение на всю жизнь. Больше не приближайся ко мне. – в уголках чановых глаз скапливается влага. Он толкает Феликса в грудь и стремительно уходит прочь, а последний так и остаётся смотреть вслед стройной фигуре. Кровь закипает в жилах, будоража мысли, и Феликс шумно выдыхает через нос. Ему не приходилось иметь дело с подобной дерзостью и неприступностью ранее, но так даже интереснее. С этой встречей определенно что-то изменилось, словно произошёл сбой в исправно работающем механизме. Феликс твёрдо решает для себя, что обязательно сделает Чана своим, даже если ему это будет стоить многого. * * * – Думаешь, я не заметил, как ты весь день пялился на этого ботаника? – обессиленный после очередного секса Джисон пытается восстановить дыхание, откинувшись на подушки. Феликс делает вид, будто обращаются вовсе не к нему, хотя в спальне только они вдвоём. Он направляется в душ, напевая себе под нос незамысловатую песенку, но его тянут обратно. – У тебя с ним нет шансов, ты проиграл. Смирись, Ликс. – старший повисает на нём сзади, осыпая смуглую кожу поцелуями, потираясь щекой о сильное плечо. – Ошибаешься, Сони. Игра только началась, – Феликс разворачивается в кольце объятий и одним рывком подхватывает лёгкое тело под бёдра. – Осилишь второй раунд? Джисон хихикает, вовлекая друга в тысячный поцелуй за этот вечер. Конечно, осилит. Куда он денется...