Соблазнитель

Первые минуты проходят незаметно. Феликс всячески занимает Нану болтовнëй, та, в свою очередь, задаëт миллион вопросов, беззаботно смеясь с его шуток. Окончательно расслабившись, она, кажется, совершенно забывает о том, что плакала совсем недавно. И только Чан молчит, видимо, по-прежнему пребывая в растерянности от всей сложившейся ситуации, хоть и старается этого не показывать. Когда они вновь оказываются в лесу, старший резко останавливается. – Что-то случилось? – Феликс видит, как он поджимает губы, нервно озираясь по сторонам, а отвечает лишь спустя долгую минуту: – Я оставил свой телефон в рюкзаке... – Зачем он тебе? – не понимает Ли, немного хмурясь. Чан неуверенно мнëтся, а потом кивает на Нану у себя на руках. Феликс догадывается: то, что старший пытается сказать, девочке слышать нежелательно, поэтому он чуть наклоняется вперёд. – Кажется, мы заблудились. – шепчет Чан возле уха. И только теперь приходит понимание того, что, вероятно, это и являлось главной причиной его расстерянности. Феликс переводит взгляд на Нану, которая играется с чановыми кудрями, увлечëнно наматывая их на свои крошечные пальчики. Ясно, что её совсем не волнуют перешëптывания взрослых – у неё занятие куда важнее и интереснее. У Ли моментально спирает дыхание от увиденного. Он ловит себя на том, что был бы не против оказаться сейчас на её месте, ведь первое желание из его списка всё ещё имеет место быть... – Ты тоже не запомнил дорогу? – осторожный тон выводит из мыслей. Феликс вновь смотрит в глаза Чана, и сердце падает уже во второй раз за эти несколько секунд, потому что во взгляде напротив читается некая надежда. На короткий миг даже кажется, что Чан начал ему доверять – совсем каплю – пусть и вынудило положение, в котором они оказались. В голову приходит самая блестящая и вместе с тем бредовая идея из всех возможных. Феликс прекрасно знает, что в очередной раз ведёт себя, как эгоистичная сволочь, но происходящее слишком ему нравится, чтобы так быстро отказываться от него. Давно он не чувствовал себя настолько живым, и от всей этой атмосферы в целом ощущается небывалый прилив энергии. И это несмотря на то, что они вдвоём находятся в глуши леса с чужим ребёнком, которого уже наверняка обыскались родные. Когда они вернутся к остальным, всё это закончится. Феликс просто не желает с этим мириться. Конечно, он отлично помнит дорогу обратно, но Чану об этом не скажет ни за что на свете: – Не-а, – и для полной убедительности шарит по карманам в поисках телефона, хоть и знает, что тоже оставил его в сумке. От былой надежды не остаётся и следа – Бан поджимает губы, неосознанно обнимая девочку крепче. – Не расстраивайся, найдём дорогу. – Мы потерялись? – Нана, наконец, оставляет чановы волосы в покое, но не выглядит напуганной, только слегка разочарованной. – Да, но мы обязательно справимся. – улыбается Феликс подбадривающе. – А если встретим зверей? – она осматривается по сторонам, следуя примеру Чана – такое действительно не исключено. – Тогда дядя Ликси защитит тебя и Чани. – Феликс решительно игнорирует осуждающий взгляд старшего, который, тяжело вздохнув, идёт в одному Богу (и Феликсу) известном направлении. – Ты такой смелый, дядя Ликси! – Нана радостно хлопает в ладоши, воодушевившись сказанным. – Как хорошо, что он у нас есть, даже, дядя Чани? – она хватается за плечи Чана, которому под натиском детского обаяния не остаётся ничего, кроме как натянуто улыбнуться и угукнуть. Они бродят ещё какое-то время, и Феликсу периодически приходится напрягать мозг, чтобы не сбиться с верного пути. Конечно, он конкретно усложнил ситуацию своей ложью, но оно того стоило. Никогда прежде Ли не видел столь активных детей, как Нана. Любопытство так и прëт из неё: девчушка говорит без умолку, выпытывая у Чана названия особенно необычных растений или птиц, которые им встречаются на пути. Тот, в свою очередь, терпеливо отвечает на все её расспросы, моментами даже увлекается, озвучивая краткую информацию об определëнном организме. Феликс и сам заслушивается, хотя никогда не замечал за собой особой любви к биологии. Он многое для себя узнаёт, потому что некоторые названия и термины, которые использует старший, слышит впервые. Ну а если совсем уж начистоту – Ли просто очень нравится мелодичный голос Чана, и он уверен, что слушать его будет приятно вне независимости от того, что старший будет им говорить. Феликс лишний раз убеждается в том, что сказал Минхо ещё в самый первый день: Чан польностью поглощëн учëбой, и придётся хорошенько попотеть, чтобы его добиться. Между тем погода ухудшается. Становится ощутимо прохладнее, солнце скрывается за облаками – а намëка на то, что они на правильном пути, по-прежнему нет. Чан выглядит измотанным и уже почти отчаявшимся, а Нана жмëтся к нему, ища тепла. – Замëрзла? – он заглядывает в её лицо, а та кивает: – Немного. Чан прижимает девочку к груди в попытке согреть, а у Феликса щемит в сердце. Тропинок здесь, естественно, нет, на каждом шагу под ногами хрустят сухие ветки и листья, поэтому Чан движется очень осторожно, чтобы не навернуться с ребëнком на руках. Он вздыхает в очередной раз, перехватывая Нану поудобнее, ведь она тоже девочка не из худеньких. Чану уже откровенно тяжело. Видя его столь расстроенным и уставшим, Феликс крупно жалеет о том, что вообще затеял всë это. Больше всего сейчас хочется подойти и обнять его, избавить от всех проблем, но что-то подсказывает, что тот будет не в восторге от такого. Феликс мысленно даёт себе пощëчину за стресс и мучение, которое он доставил этому человеку, и решает, что нужно поскорее выводить их из леса. – Постой, – Чан рассеянно оборачивается, а Феликс быстро снимает с себя куртку, оставаясь в одной водолазке, и укутывает Нану. – Я понесу её, ты устал. – Не нужно, я в порядке. – противится Бан, но Ли не обращает на это внимания, да и сама девочка тянется к нему в ответ. Их с Чаном руки случайно соприкасаются, и Феликс может поклясться чем угодно, что почувствовал что-то вроде удара током. Такое с ним впервые, и это волнует не на шутку. – Какой ты добрый! – Нана разряжает атмосферу, которая в одно мгновение стала невыносимо напряжëнной. Чан, наконец, отпускает девочку, идя чуть позади, чтобы Феликс перестал бесконечно пялиться, но не успевают они пройти и десятка шагов, как Нана начинает хныкать (впервые за всё время). Теперь теряется Феликс. Обеспокоенный Чан вновь протягивает руки, чтобы забрать её, но та только цепляется за его ладонь, которая едва помещается в маленьких ладошках, и успокаивается. Феликс поворачивает голову, и парни неловко переглядываются. – Кажется, она к тебе привыкла, – хмыкает Ли. Положение само по себе не самое удобное, потому что рука Чана практически на весу над плечом Ли, так как Нана не в силах её удержать, но и отпускать, видимо, тоже не собирается. Феликс, разумеется, замечает это: – Расслабь руку, мне не тяжело. И лишь спустя несколько минут, когда конечность затекает до невыносимого, а девочка выглядит слишком умиротворëнной, чтобы её тревожить, Чан всё же послушно опускает руку на крепкое плечо. Феликс довольно улыбается уголком губ, но старший этого не видит. Успевшая согреться Нана снова начинает активничать: – Дядя Ликси, а у тебя есть невеста? Феликс раскатисто смеётся от столь внезапного и личного вопроса: – А ты кокетка, Нана! Невесты нет, я подожду, пока вырастешь ты. Явно довольная таким ответом, девочка задорно хохочет. Чан не перестаёт поражаться тому, как ловко Ли подбирает слова в общении с ребëнком, чтобы ему было максимально комфортно. В последнем он не сомневается ни на секунду – счастливая улыбка девочки говорит о многом. Чан где-то слышал, что дети способны чувствовать хороших людей, и теперь даже всерьёз над этим задумывается, но очень быстро приходит в себя, отметая эту мысль. Феликс определëнно исключение из правил. Но, с другой стороны, Чан сильно сомневается в том, что справился бы с малышкой один, не будь его рядом. – Моя бабуля говорит, что когда я вырасту, я встречу красивого и умного жениха. А ещё она учит меня читать и писать, потому что я должна хорошо учиться. – продолжает лепетать Нана. – Она права, – Чан неосознанно влезает в разговор. – Для начала важно окончить школу и университет, а потом устроиться на достойную работу. Девочка хмурится, очевидно, прокручивая в голове всю эту информацию, выданную столь серьёзным тоном, а Феликс давит смешок, обращаясь к Бану: – Не будь таким строгим, смотри, как ты её загрузил. Чан действительно забыл на мгновение, сколько девочке лет. Хоть она и умна не по годам, всё же остаётся ребёнком. Он тушуется, замолкая, и пытается незаметно высвободить руку, но Нана лишь крепче её стискивает, будто у неё пытаются отобрать любимую куклу. Ну и как Феликс проигнорирует такой милый каприз? – Ты и домой Чани заберëшь? – Я хочу! Дядя Чани умный и пахнет, как моя мама. Он мне нравится. Внутри у Чана разливается приятное тепло, и то, как Нана льнëт к его ладони, смотря доверчивыми глазами, покоряет окончательно. Он хотел было подбодрить девочку, но Феликс опережает его: – Ты не можешь его забрать, потому что он мой. – Чану неожиданно для самого себя захотелось заглянуть в тёмные глаза Ли, чтобы увидеть в них смех, возможно, это позволило бы ему чуть расслабиться. И если до этого чувствовалось неловкое напряжение, то теперь к Чану возвращается страх. Даже если слова Феликса не несут в себе плохого подтекста, на душе ни разу не легче. Чан всё ещё помнит, что с ним пытался сделать Феликс Ли, но самое страшное – понятия не имеет, на что тот ещё способен. Некоторое время они идут в полной тишине. Чан погружается в свои мысли, просто следуя за Феликсом, идущим вперёди со знанием дела. Нана сникает, видимо, расстроенная тем фактом, что Чана домой забирать нельзя, но надолго её спокойствия не хватает: – Дядя Ликси, расскажи мне сказку, пожалуйста. – очевидно, говорить малышка устала, но молчание её угнетает, поэтому она просит маленькую компенсацию за своё подпорченное настроение. Феликс задумывается, пытаясь вспомнить хотя бы одну сказку из детства, но в голову, как назло, ничего не идёт. Разочаровывать Нану не хочется от слова совсем, тем более когда она так красиво просит, поэтому Ли решает сочинить на ходу. Ну, как сочинить... – В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жила-была одна принцесса, – девочка сразу загорается, такое начало ей определëнно по душе. – Она не была похожа на других. В то время, как её подруги ходили на балы в роскошных платьях и мечтали о принце на белом коне, наша принцесса любила учиться, учиться и ещё раз учиться... – А принцесса была красивой? Феликс улыбается такой нетерпеливости, продолжая: – О да! Она была необычайной красоты. – Расскажи-расскажи!.. Ли минутно колеблется, решаясь на очередную глупость за сегодняшний день. Всё равно терять уже нечего: – Она была самой нежностью. Такой же хрупкой, как снежинка. Её фарфоровая кожа и светлые локоны заставляли завидовать всех девушек королевства. Губы напоминали лепестки алых роз, а в красивых глазах вечно таилась печаль, но никто не знал причины этому. Младшая сестрица принцессы переживала, что старшая никогда не встретит свою любовь, и однажды уговорила её пойти вместе с ней на бал. Там собралось множество гостей не только из их королевства, но и из соседних. Громко играла музыка, все танцевали и веселились. Только вот наша принцесса грустила и грустила, мечтая попасть обратно в замок к своим любимым книжкам. Но тут произошло то, чего никто не мог ни ожидать, ни предугадать – в неё влюбился принц. Он был хорош собой, но имел скверный характер. Принц никогда прежде не влюблялся по-настоящему, поэтому в его сердце был многолетний лëд, а наша принцесса стала первой, кто смог его растопить. Принц не знал, как правильно рассказать о своих чувствах и обидел любимую своими словами и действиями. Она покинула бал вся в слезах... – А что было дальше? – Я и сам не знаю, у этой истории нет конца. Говорят, душа принца до сих пор не знает покоя, потому что принцесса так и не смогла его простить. Чан в абсолютном смятении.