Алые искры времени

      Все миры так между собой похожи. Люди ссорятся, потом мирятся, а может быть, расходятся, как в море корабли, и уже никогда больше не сойдутся вместе. Людские отношения всегда были тяжким трудом, куда каждый должен себя отдать практически всего, без остатка, а иначе они теряют смысл, как старые вещи, просто за ненадобностью отправляются пылится в заброшенный чулан.       Мы взрослеем, нам хочется, чтобы кто-то был рядом. Обнял в час, когда кажется, что весь мир отвернулся, оставив нас с одним только ножом на произвол судьбы. Особенно остро одиночество воспринимается с приходом темноты… На улицах замолкают голоса прохожих, а домашняя суета остается где-то за незримыми горами времени.       А испытывали ли вы прилив сил и энергии, когда видели дорогого вам человека? Старались делать все, чтобы обрадовать его? Учились ли чему-то ради него? А потом получали, словно обухом по голове за то, что что-то сделали не так?       Все это обычные составляющие уравнения отношений, длинною в жизнь, решения которого уходят то в минус, то снова поднимаются в плюс, оставляя чистые или грязные следы в душе человечества.       Эвелинн всегда искала такие отпечатки в душах людей, а найдя лишала права на существование, абсолютно не волнуясь за то, что у этих людей могли быть любящие их семьи. Все, что ее заботило — это чувство собственного насыщения такими возбуждающими ее запахами боли.       Но сейчас, перед ней был маленький человек, в котором за столь короткую жизнь накопилось столько разноцветных отпечатков счастья и боли, что ей лишь достаточно было прикоснутся к гладкой коже спины, украшенной татуировкой небесного дракона, чтобы понять, что сегодня она не уйдет, а лишь тихонько последует следом.       Впервые за всю жизнь, Эвелинн чувствовала, насколько она была жалкой все это время. Ни цели, ни идей, ни жизни, словно отброс, выкинутый на свалку вместе с остальным мусором.       Но каждому дьяволу положен свой ангел. Люди неба такие свободные, летящие по жизни лишь туда, куда приведут их собственные ноги. Эвелинн нравилось, что Акали именно такой человек, живущий для того, чтобы жить, ради того, чтобы жили другие. Такие одновременно похожие девушки, но при этом абсолютно разные во всех отношения.       Теперь Акали — это ангел для Эвелинн, который нашел ее в суете мира на городской свалке, не боясь испачкать свои руки. Думаю, идя по канату этой жизни, если кто-то из них будет идти не так как надо и упадет, то второй будет падать следом, лишь бы быть вместе и на самом дне, и на вершине Эвереста. Они словно Сид и Нэнси, за исключением, что наш Сид так и не убил свою Нэнси, не покончив после этого с собой.       Эвелинн смотрела, как отдаляется от нее Акали. Она была сыта по горло чувствами, что переполняли ее, чувствами, которые девушка не понимала. Она делала шаг в сторону, в которую пошла убийца, но тут же останавливалась, обдумывая, а стоит ли ей сейчас идти следом за ней.       Эвелинн провела по своим рукам в тех местах, где нежная, но и слегка грубая кожа Акали соприкоснулась с ее кожей, когда та попала в крепкие объятия. Казалось, что девушка еще ни разу не встречала ни у одного мужчины, которого охмурила такого сильного и твердого тела, и такой невинной и счастливой улыбки, которая могла быть только у девушки, медленно удалявшейся от нее, запрокинув обе руки за голову, словно положив ее на них, как на подушку.       Ветерок нежно развивал волосы Акали, поднимая хвост, под которым иногда виднелся выбритый на затылке символ ее клана. Она медленно, но, верно, шагала по протоптанной некогда тропинке, пока не остановилась у одного из деревьев, на котором отчетливо были выструганы ножом чьи-то символы, заключенные в сердце.       Акали показалось это странным, портить деревья, ради того, чтобы показать отношения между двумя людьми, но именно в тот момент, когда она рассматривала символ, девушка невольно улыбнулась, а перед глазами возник образ демонессы. Убийца резко обернулась, в надежде последний раз ее увидеть, но на том месте уже никого не было, что несколько раздосадовала ее.       Так интересно, как порой быстро, незнакомые друг другу люди могут стать самыми близкими, никогда уже после, не выходя из головы. Засыпая, ты думаешь о них, просыпаясь твои первые мысли и образы — это любимый человек. Даже сейчас, когда я пишу эти строки, я невольно улыбаюсь, как улыбнулась и Акали, а по щекам катятся слезы.       Девушка вытащила кунай, покрутив в руке, и почему-то решила сделать то, что до недавнего времени казалось ей каким-то неправильным и даже порочным. Аккуратно приложив кончик острия к каре, Акали провела кунаем, делая достаточно глубокую линию, через мгновение выводя первую букву своего имени. Потом вторую и третью. Но не доводя лишь последнею букву своего имени, она поняла, что не нужно высекать имена полностью, но теперь, что написано пером, не высечь и топором.       Но убийца была девушкой с хорошим воображением, поэтому придумала составить их имена в одно, взяв половину букв из своего имени, а вторую половину закончив буквами имени Эвелинн.       Когда девушка закончила заниматься художествами на дереве, наводя последние штрихи, Акали отошла, проводя по получившемуся имени «Akalynn» своими пальцами и сама себе улыбнулась, будучи довольной собой, что в итоге нашла, как выкрутится из собственноручно устроенной ситуации.       Для влюбленного человека нет ничего странного, но со стороны, люди видят его одержимым психом, какими-то идеями, для достижения которых, порой совершают странные поступки. Но это всегда кажется очень милым, понимая, что человек может сделать для тебя, просто потому что хочет этого.       Девушка оглянулась из-за предчувствия, что за ней кто-то наблюдает, но никого не увидела, поэтому быстро ретировалась, отправившись глубже в лес. Но на самом деле, все это время за ней со стороны наблюдала Эвелинн, которая тихонечко стояла невидимой за деревом, поэтому Акали и не увидела ее, хотя почувствовала чье-то присутствие. Как только ниндзя ушла, девушка с янтарными глазами подскочила к дереву, осматривая то, что высекла на нем убийца.       Ее когти аккуратно прошлись по древесине, по каждой букве, словно она пыталась собрать какие-то крупицы Акали из этих букв, но лишь добавила к шедевру девушки рядом с именем небольшое сердечко, которое выстругала собственным когтем. — Дорогая, ты обязательно будешь моей, — ухмыльнулась девушка, выглядывая из-за дерева и наблюдая, куда именно пошла Акали, чтобы позже снова ее отыскать.       Но сейчас Эвелинн не могла отправиться за ней, поскольку не питалась уже несколько дней, ощущая, как нервно бурчит все демоническое существо девушки, а светящиеся кончики щупалец и когтей, отливают лишь тусклыми огнями, еле заметными и для самой демонессы. Девушка потратила все свои силы и время на попытки весело поиграть с Акали, которые не привели к избавлению от ненавистных, но и одновременно желанных чувств, которые внутри Эвелинн копились все с большей силой в огромной чаше, наполненной практически до самых краев. Еще немного и все, что копилось в демонессе выльется наружу, захлестывая собой все окружающее.       Она еще обязательно снова найдет девушку с татуировкой небесного дракона. И если чаша в тот момент переполнится, а содержимое выльется в мир, то Эвелинн либо снова попытается убить непокорную девчонку, на которую не действуют ее чары, раздражающе действуя на обладательницу обворожительной внешности, либо же демонесса больше не на шаг не отойдет от убийцы, всюду следуя, в надежде, что эти чувства будут взаимны.       Эвелинн в невидимом состоянии покинула чертоги леса, войдя в некий ионийский ночной город, в котором не прекращала кипеть жизнь. Столько оттенков разных душ проносилось мимо девушки, пока она наблюдала за маленькими глупыми существами со стороны. Кто-то спешил домой к своим мужьям и женам, они не были интересны девушке ни коим разом, от чего она даже не обращала внимания на них. Другие вываливались из кабаков, надирая друг другу задницы, после чего в бессознательном состоянии дрыхли в канаве, куда обычно выливаются все сточные воды города.       Наблюдая за этой картиной демонесса, скривилась в отвратительной улыбке, посчитав такое мясо протухшим и не достойным ее внимания. В противоположность этой картине в парке здешнего небольшого городка под деревом отдыхала парочка, которая так и пылала счастьем. И Эвелинн подумала, что нашла кем на сегодня поживится, поэтому долга наблюдала за ними, со стороны соседней темной и безлюдной улицы.       Все это время она никак не могла уловить темные нотки души кого-то из них, что изрядно раздосадовала девушку. Похоже, что они так сильно друг друга любили, что даже малейшие мысли об измене казались отвратительными. — Как не интересно, где же… где же ты моя милая добыча… — прошептала томно демонесса, углубляясь дальше в город, пока не обратила в одном из домов на ярко горящие окна, через которые хорошо были видны две девушки.       Они прощались друг с другом, крепко, напоследок, целуя в губы. Они были счастливы, что хорошо было заметно по их улыбкам до ушей. И то, как долго девушки не хотели друг друга отпускать. Невольно на лице Эвелинн пробежала улыбка из-за нахлынувших на девушку эмоций от просто поцелуя в щеку, которым одарила ее Акали.       Одна из девушек, которая покидала дом, была одета в простенькое, но красиво платье. Она была ухожена, а темные волосы завивались в крупные спиральки, но на что обратила внимание сама демонесса, так это руки, на которых были шрамы от многочисленных порезов. Эта девушка не была похожа на ту, которая воюет с полчищами монстров и разбойников, получая шрамы в бою. Скорее всего у нее есть какие-то проблемы в жизни, от которых она сбегает путем причинения себе боли. — Боже… человек, который сам причиняет себе боль, ты такая вкусная и сочная добыча, — девушка облизнулась, обрадовавшись своей удаче.       Она видела, что девушка с темными волосами очень счастлива, но при этом ее тяготило то, о чем Эвелинн не знала, но точно узнает, когда проследует за жертвой, возможно, к ее собственному дому.       Наконец, девушка с темными волосами вышла за порог. Она шла и улыбалась, думая о чем-то сокровенном, но как только ее ноги остановились возле еще одного домика, находившегося в нескольких кварталах от того, где они недавно были вместе с Эвелинн, улыбка пропала с лица, а она неуверенно посмотрела на свои руки, потирая оставленные на них шрамы и натягивая рукава платья так, чтобы их не было видно. Девушка вошла в дом.       Демонесса начала наблюдать, выжидая наилучшего момента. Она вскочила на крышу одного из зданий, находящегося напротив. Вскоре в комнате на втором этаже зажегся свет и в окне показалась та самая девушка, а мгновением позже к ней присоединился мужчина, обнимающий со спины и что-то нашептывающий той на ухо.       Было хорошо заметно, что девушке абсолютно не нравились его прикосновения, от чего она только пыталась отпихнуть его, но он настаивал сильнее, пока вовсе не схватил ее за горло. — Вот оно, — прошептала Эвелинн. — На вид любящая семья, а на деле он над ней издевается, а она сбегает от него к любовнице. Прям, мыльные драмы, которых за свою жизнь я насмотрелась очень много.       Помните, как Эвелинн было отвратительно от употребления сладких ароматов боли и мужской крови? Нет, ей не стало внезапно приятно чья-то кровь снова, но питаться девушке все равно приходилось, правда теперь она была наиболее разборчивая, так как пыталась найти от питания наибольшего удовлетворения. Потому что даже среди этих скучных людишек находились те, чей запах сладостно манил демонессу, хоть и не так ярко, как запах Акали, заставляя совсем тихо идти следом, пока не выпадет случай увлечь свою жертву в объятия агонии.       Прошло пару часов, пока в доме не погас практически весь свет, только лишь оставшийся в спальне, где сейчас находилась девушка в очередной раз добавляя к старым шрамам еще один. Эвелинн тихой поступью перебралась на крышу противоположного здания через арку, которая соединяла их. Девушка стала видимой. Ее щупальца втянулись, а кожа стала несколько смуглой, черные, как вороново перо, волосы Эвелинн поправила своими руками, укладывая на пышную грудь, чем ее прикрывая.       Она подошла к окну. В комнате кроме самой девушки никого не было. Она сидела на кровати и читала книгу, а по ее щекам катились слезы, заполняя собой уже промокшие странички книги.       Когтистая рука девушки легла на окно, проводя по стеклу и оставляя от этого характерный звук, на который тут же обратила внимание сидящая в комнате девушка, заметив на крыше Эвелинн.       Она тут же подскочила к окну, когда Эвелинн поманила ее к себе одним пальчиком, хитро улыбаясь. Окно открылась, а из него высунулась заплаканная девушка, с явным вопросом смотря на Эвелинн. — Мира? Что… что ты тут делаешь? — обеспокоенно, но уже с какой-то небольшой счастливой улыбкой спросила девушка, вылезая на крышу к Эвелинн и плотно закрывая окно, чтобы ее муж не мог их услышать. — Ты же, знаешь, что это может быть опасно.       Эвелинн поняла, что не прогадала со своим образом. Она пристально смотрела жертве в глаза, а после подошла в плотную, положив той руку на затылок и тихо шепча на ухо, какие-то словечки, от которых, стоящая перед демонессой девушка, покраснела, но больше не плакала. Она даже не замечала, что ее любовница стояла абсолютно обнаженная. Руки девушки потянулись к Эвелинн, плавно ложась на талию. — Ты пришла, чтобы навсегда забрать меня с собой? — каким-то слегка возбужденным голосом проговорила девушка, когда когти демонессы прошлись по ее телу и впились в кожу ее спины, покрывая ее полностью фиолетовым свечением.       Девушка была очень хрупкой, маленькой и худенькой, от чего Эвелинн хорошо ощущала ее сбивчивое биение сердца, поэтому демонесса облизывалась, ехидно улыбаясь в ответ. — Да, я пришла за тобой, дорогая, — с ехидным смешком произнесла Эвелинн, вглядываясь в затуманенные и счастливые глаза девушки перед ней. — Сегодня ты избавишься от страданий.       Демонесса наклонилась к шее девушки, вдыхая сладостный аромат кожи, абсолютно не такой, как у Акали. И как только в голове возник образ убийцы, Эвелинн чуть не отпрянула, будто сейчас совершает какие-то предательские вещи. Она встряхнула головой, чтобы сбросить наваждение. Девушка вновь потянулась к шее и тут же прокусила, чувствуя, как жертва начинает биться в конвульсиях от достаточно сильной боли. Уже готовая закричать от жгучего огня по всему телу, девушка, наоборот, начинает постанывать из-за впившихся в ее оголенный бок когтей Эвелинн.       Уложив ту спиной на крышу, чтобы их случайно никто не увидел, демонесса продолжила питаться ее кровью, не такой противной, как в прошлый раз, но все равно не настолько наркотически манящей и опьяняющей, как у Акали. Эвелинн усаживается на талию к добыче, раздирает на девушке ночнушку, в которой она сейчас находится, проводит когтями по телу, оставляя красные, глубокие и кровавые следы, от чего девушка начинает стонать уже не от удовольствия, а лишь от причиняемой ей боли. — Мари… остановись, прошу, не надо, — шепчет предсмертно девушка, умоляюще, не хотя умирать, но до сих пор не понимая, что перед ней находится не ее любовница, а лишь ее копия, сотворенная демоном.       Как только ушки Эвелинн слышат эти слова, она отрывается от выпитой порядком из жертвы крови, которая красными струйками стекает по подбородку демонессы, крупными каплями падая на лицо ее еды, и заливается слегка даже каким-то сумасшедшим и при этом ехидно-довольным смехом. — Какие же вы глупые людишки, я не остановлюсь, — прошептала Эвелинн на ушко жертве, как очарование снова овладело ей, и она лишь счастливо улыбнулась в ответ на эти слова, прося лишь доставить ей большего наслаждения.       Наслаждаясь криками и стонами, Эвелинн заметила, что кончики ее щупалец и ее когти начинают светится, а значит пора заканчивать с этой слабовольной особой. Она слышит последний стон наслаждения, достигнутого блаженства девушкой, как ее острые шипы впиваются в грудную клетку, ломая на своем пути грудину, ребра, пробивая легкие, которые начинают заполняться кровью, от чего добыча задыхаясь открывает глаза и теперь видит перед собой не любимую, а Эвелинн, которая облизывает свои когти от остатков крови.       Она наконец-то очнулась от чар, но слишком поздно. Эвелинн заключает ее в объятия агонии, упиваясь последними крупицами боли жертвы, пока она не замолкает, угаснув в этом мире навсегда. — Ты пожелала и коснулась, — демонесса ухмыльнулась, отпуская мертвое тело. — Твое желание исполнено.       Эвелинн снова становится невидимой и неспеша покидает город. Хоть агония той особы была достаточно вкусна, она не может затмить чувств, которые испытывает демонесса, поэтому ее гложут какие-то странные сомнения, словно она не должна была этого делать, но другого выхода у нее не было. Она демон, а значит в любом случае должна охотится и питаться.       А пока Эвелинн развлекалась с привлекательными жертвами, наслаждаясь бытием своим да удовлетворяя демоническую душу, Акали неустанно работала, разгадывая загадку очень необычного окулистского анонимного клуба.       Девушка сидела в одном из заведений, где подавали ее любимый, а главное вкусный рамен, выложив на стол кулон и карту с помеченными на ней сгоревшими деревнями и поселками. Она уже битый час смотрела на то, как хаотично располагались выделенные точки. В ее голове никак не могла сложится одна единственная картинка, благодаря которой она могла понять следующий удар предателей Ионии. Соединяя в голове точки, каждый раз получались разные фигуры, но всегда оставалась одна деревня, которая не могла вписаться в общую картину. Это удручало Акали и при этом одновременно и злило, так как девушка никак не могла повлиять на события своим бездействием. — Что же, черт его дери за ногу, это может быть… — процедила девушка, доедая очередную порцию своего сочного рамена.       В заведение под вечер было достаточно людно, чтобы девушка могла остаться не замеченной для ненужных глаз посторонних людей. Поэтому она села в самый дальний уголок, который обычно никто и никогда не занимал, боясь прогневать главарей местных банд за их занятый столик. Но Акали была не из тех, кто боится. Она была из тех, кого боятся, поэтому спокойно сидела, размышляя над своими вещами. — Здорово, сеструх, ты из новеньких? Никогда тебя раньше не видел, — махнул рукой какой-то довольно увесистый мужчина, подсаживаясь напротив девушки за ее столом и указывая пальцем на медальон, потому что заметил вопросительный взгляд Акали в его сторону.       Девушка плавно перевела взгляд с лица мужчины на кулон, лежащий поверх карты, и резким движением руки смела все со стола, словно там ничего и не было, тем самым показывая огромное недоверие в адрес незнакомца. Он лишь посмеялся в ответ на выходку убийцы плавно смахивая проступившую слезу на левом глазу. Кажется, что мужчина был настроен слишком доброжелательно и открыто. Он задрал рукав своей куртки, показывая такой же кулон, замотанный на серебренную цепочку вокруг его запястья. — Понимаю, конспирация, все такое, — подмигнул незнакомец, заказывая и себе и девушке по деревянной кружке местного эля. — Брат, брата видит издалека. Но, похоже, что тебя еще не успели посвятить в курс дела, я прав?       Акали только кивнула, наблюдая за жестами, мимикой и поведением подсевшего к ней незнакомца. С одной стороны, он был открыт, даже как-то по-своему наивен, от чего и настораживало девушку его поведение, так как убийца пользовалась не только своими глазами, но и ощущениями, которые вызывал человек перед ней. И этот странный незнакомец, подсевший к ней как раз в то время, когда она размышляла над своими дальнейшими действия борьбы с оккультистами, по сути, поступил очень удобно для того, чтобы вкинуть Акали какую-то утку, увести по ложному следу или же просто привести в ловушку, так как и он мог знать, как выглядит та самая ассасин.       Девушка с темными волосами, заплетенными в тугой хвост, положила свою голову на руки, показывая тем самым, что решила послушать, что скажет мужчина, но сама же наблюдала. Он выпил немного эля, взгромоздив руку на стол, тем самым показывая свою открытость. На лице то и дело проскакивала детская добродушная улыбка, словно старик рассказывал сказку своей внучке. А глаза пристально смотрели в карие глаза Акали, абсолютно не выражая какой-то лживости. «Все, это очень странно… » — проскользнуло в мыслях у ассасина: «Я не могу прочесть его, если только он и правда не врет мне.»       Взгляд Акали проскользнул от его глаз на одежду, где из-под куртки выступало какое-то непонятное знамя, но совсем уж не похожее на знамя Осиной змеи. Это показалось еще более странным, так как эти разбойники никогда не носили других отличительных признаков.       Когда девушка очнулась от своих раздумываний, то возле нее лежала какая-то записка, но вот самого мужчины не было, как будто никто и не приходил, словно Акали все это время проспала. Она развернула клочок бумажки и бегло прочла.

«В полночь, север деревни, заброшенный сарай. Осторожно, за тобой могут следить. Записку уничтожь»

      Акали тут же обернулась, рассматривая присутствующих, заприметив лишь одного человека, одетого в черный плащ, который постоянно наблюдал за действиями девушки. Он медленно попивал какую-то жидкость из кружки, которых, к слову, на его столе было практически десять штук. Если это был алкоголь, то выдержка у него явно хорошая.       Девушка встала, бросив на стол пару золотых монет, и отправилась к запасной двери на случай, если странный незнакомец в плаще решит последовать следом, чтобы его подкараулить и выпытать, зачем он следит.       Обходя каждый столик, Акали замечала, как местные жители поворачивались и смотрели на нее. Некоторые взгляды были весьма недовольными, вторые смотрели с восторгом, потому что им наконец удалось воочию увидеть легендарного ассасина-одиночку. Некоторые даже пытались здороваться, за что лишь в ответ получали сухой кивок, так как Акали знала, к чему может привести ее чрезмерная разговорчивость с посторонними людьми.       Девушка покинула таверну. В переулке было темно, сыро и воняло дохлыми крысами, от чего Акали невольно поморщилась и даже скривилась. Луна еще была, примерно, в часе от полуночи, а значит у девушки было время, чтобы разобраться с таинственным незнакомцем, следившем за ней из какой-то неоднозначной тени. Акали аж посмеялась, так как вспомнила, как хорошо маскируется демонесса. — Да, ты по сравнению с ней ничто, — с усмешкой сказала девушка, встав возле двери, так чтобы прижать преследователя сразу к стене.       Было тихо, лишь более теплый ветер проносился по заковыристым переулкам, поднимая мусор и опавшую осенью листву, которую уже давно никто не убирал. Не так далеко покачивались деревья, а по ночному небу зловеще проплывали черные облака. Некоторые из них, казалось, улыбались. А мимо пролетали ночные птицы, окутывая деревню сладкими сновидениями.       Как и оказалось, человек, который все это время наблюдал за Акали, вышел из задней двери таверны, озираясь по сторонам и даже глядя на крыши, так как понимал, что убийца могла уйти по ним. Но как только дверь закрылась, человек в капюшоне лицом был пригвождён к стене за тонкую, словно женскую, шею. Девушка приставила кунай под ребра особе, прижимая ту всем телом к стене. — Кто ты? И что тебе от меня нужно? —даже как-то грубо прошептала, сильнее сжимая шею незнакомцу.       Незнакомец только попытался что-то пискнуть в ответ как Акали прижала его коленом к стене, чтобы не было возможности выбраться, а рука с кунаем сильнее надавила, оставляя кровавый след на одежде. Незнакомец закричал женским голосов, встряхнув от боли головой так, что с нее слетел капюшон и из-под него выглянули два лисьих уха. Как только девушка заметила это, то сразу отпрянула, резким движением руки, разворачивая девицу к себе лицом. — Это очень радушный прием, Акали, — фыркнула лисица, прижимая руку к окровавленному боку, при этом нервно виляя своим хвостом. — Но нам следует повторить. Мне очень понравилось, как ты прижала меня к стене.       Девушка подошла прям вплотную к убийце, шепча эти слова на ушко и нежно проводя по подбородку кончиками своих коготков. Прошло уже полгода с того момента, как девушки виделись. Ари изменилась. Стала более смелой, менее беспечной, но осталась все такой же наивной, особенно в тех случаях, когда речь заходила об Акали. Она готова была бежать туда, где услышит ее имя, но сейчас это и привело девушку к ней.       Кажется, её мозг уходил за пределы разума, если убийца находилась рядом, поэтому сейчас она чуть была не убита той, кто ей так нравился.       Акали только положила руки на плечи Ари и отодвинула от себя, слегка недовольно смотря в хитрые лисьи глаза. — Ари, время сейчас не лучшее для шуток, — девушка разозлилась на лисичку, потому что та поступила очень глупо. — Я могла тебя убить на месте, не будь мне нужна информация о том, кто ты такая.       Акали тяжело выдохнула, глянув на окровавленную одежду лисицы, после чего ее взгляд поднялся на девушку и на её пригнувшиеся к голове уши. — Прости за это, — она указала на кровь. — Надо где-то обработать и перебинтовать.       Ассасин действительно была обеспокоенно состоянием Ари, потому что понимала, что надавила достаточно сильно для того, чтобы несколько повредить печень. А печень имеет свойство хорошо кровоточить, постепенно вызывая в организме тяжелую анемию, шок и в конечном итоге смерть.       Но, вроде, как заметила Акали, кровотечение было не настолько сильным, чтобы лисичка умерла на месте от собственной оплошности. Она легко и не принужденно держалась на ногах, а ее одежда отделалась лишь небольшим кровавым пятном. — О, нет, все хорошо, идем, — улыбнулась лисица, беря Акали под руку. — Со мной все будет хорошо, а тебя надо доставить в секретное место. Вообще-то я должна была следить за тем, чтобы за тобой никто не следил, но, кажется, ты меня обыграла в моей же игре.       Ари заулыбалась, словно ребенок, но ее выражение лица тут же сменилось на абсолютно смущенное из-за ситуации, произошедшей с Акали. Девушка быстро превратилась в речного вареного рака, краснея, как на дрожжах. Она осознала, что убийца так сильно побеспокоилась за нее и была готова заботится о лисичке, пока та не выздоровеет, что сердце девушки зашлось в неистовой пляске чертей.       Эти выдуманные мысли в голове Ари так затмили ее разум, что девушка всю дорогу шла и улыбалась, как дурочка, все сильнее сжимая руку Акали в своих объятиях. А иногда на фоне полной тишины слышалось ее забавное фырчанье, от которого девушка еще больше краснела, а Акали мило улыбалась всей этой ситуации. — Мы с тобой, как парочка прямо-таки, — хихикнула девушка и осмелившись, чмокнула ассасина в щеку, от чего тут же смутилась и отвернулась.       Акали же остановилась, недоумевающе смотря на девушку с лисьими глазами и пушистым белым хвостом. С одной стороны ей нравилось внимание девушек, но с другой стороны, сейчас она не понимала, что происходит с ее собственными чувствами. Акали запуталась, а воспоминания показывали ей красивые образы демонессы, постепенно переключаясь на образы лисы, которая неустанно бегала за ней хвостом и приглядывала.       Акали встряхнула головой, отбрасывая мысли, загоняющие в рамки, из которых она не могла выбраться. Девушка терялась в эмоциях, и впервые хотела убежать от проблемы, а не высечь ее с корнем, как выкорчевывают деревья, чтобы те больше не выросли на месте крупных застроек. «А что если… » — она опять встряхнула головой, отбрасывая дурные мысли: «Я ничего не понимаю…»       Девушке было тяжело понять, что такое любовь. Она даже не знала толком материнской любви, а сейчас, когда дело доходило до взаимоотношений между людьми, девушка вовсе терялась. Она испытывала какую-то тягу к Эвелинн, которая опять резвилась на просторах Ионии, и Акали очень интересно было, чем девушка занимается в данный момент, но, с другой стороны, она видела, как заботится о ней Ари, находясь рядом с ней здесь и сейчас, помогая разобраться с проблемами, которые гнетут девушку с самого начала ее путешествия.       Но сейчас некогда было думать о таких вещах, поэтому Акали дернула лису за руку, потащив ту за собой, от чего Ари всю дорогу только что и делала, так это спотыкалась о какие-то камни, ветки и корни деревьев, издавая забавные писклявые звуки, но при этом старалась бежать следом за убийцей нога в ногу.       Улицы деревушки наполнились долгожданным спокойствием, лишь в некоторых домах горели одиночные тусклые огни от свечей, скрывающее за собой уют семейной жизни.       Постепенно приближалась весна, поэтому ветра сменялись с холодных на теплые, развивая волосы девушек, безмятежно идущих по своим делам под дорожками лунного света.       Взгляд Акали был точно устремлен вперед, показывая решительность, серьезность и стойкость. Она никуда больше не смотрела, лишь иногда обращала внимание на пробегающих по пустым улицам бездомных котов, а за ними с диким лаем собак, словно те устроили догонялки по среди ночи, лишь бы помешать непутевым людям выспаться перед следующим днем.       Ари все это время рассматривала, идущую перед ней Акали. Ее взгляд опускался то на ее руку, которая схватилась за локоть девушки, то снова устремлялся на решительное лицо убийцы. Она ничего не говорила, потому что слова здесь были лишними, а девушка ощущала какую-то тонкую связь между ними, которую собиралась развить до крепкой и не разрывной.       К полуночи девушки вышли на окраину деревушки, которая оставила все ночное веселье где-то в своих недрах. Отступать было нельзя, а это значит, этот ветхий и заброшенный амбар скрывал за собой тайну, которую предстоит узнать девушке, принимая новую реальность своего существования.       Двери открылись, не успев даже Акали протянуть к ним руку, чтобы толкнуть обветшалые доски. Девушки вошли в темное помещение, которое таила в себе интересные секреты. Акали отпустила лисицу, которая тут же упала на ближайший сеновал, пытаясь перевести дух, который сбила, пока бежала по пятам за девушкой. Это оказалось не посильной ношей для маленькой лисички, хоть она и была достаточно быстрая.       Дверь за ними закрылась так же внезапно, как и открылась, охраняя всю секретность, чтобы к ним не проникла даже самая маленькая шпионская мышка. Ари все это время наблюдала за убийцей, не сводя при этом взора с темного помещения, которое тут же озарилась ярким светом оранжевых огоньков, от чего Акали пришлось прищурится и даже на первое время прикрыть рукой свои глаза.       Но как только глаза привыкли к яркому свету после кромешной тьмы, девушка увидела просторное помещение, в котором так же было несколько дверей. В самом центре стоял огромный стол, как круглый стол Артура, а вокруг него восседали люди, начиная о чем-то оживленно переговариваться.       Среди незнакомцев девушка заметила знакомые лица, которые ласково улыбнулись ей, а Ясуо даже поднял крепкий напиток, осушая весь стакан залпом, в знак приветствия со старой подругой. Кроме него в толпе каких-то людей Акали приметила своего давнего учителя Кенена, которому приходилось чуть ли не на столе сидеть из-за своего маленького роста. Давняя ученица и учитель поклонились друг другу, сложив руки в характерном знаке для приветствия давно знакомых ниндзя.       Так же девушка заметила, что ей кивнули Иреллия и Карма, от чего девушка кивнула им в ответ, приложив руку к своему сердце. Ей было приятно видеть среди всех прочих своих старых знакомых, что означало, не стоит ждать подвоха и от остальных присутствующих.       Когда с приветствиями было закончено, Акали обратила внимание на то, как ровно и одновременно грозно к ней подходит мужчина, которого она раньше видела в таверне, представившегося одним из наемников Осиной змеи.       Она недоверчиво глянула в сторону мужчины, опуская взгляд на протянутую им руку. В глаза сразу бросилось отсутствие медальона на руке, но зато теперь была отчетлива видна татуировка в виде красного дракона, или чего-то, что очень сильно напоминало дракона. Девушка хмыкнула, но протянула руку в ответ, пожимая увесистую лапу.       Мужчина обратил внимание на недоверчивый взгляд девушки, что изрядно его повеселило, и он погладил свою небольшую бороду свободной рукой. — Я знаю, что наше знакомство не задалось, — начал было мужчина, внимательно смотря за тем, как Акали не собирается меняться во взгляде. — Но эта была всего лишь маскировка. За нами могли следить.       Он отпустил руку девушки, которая все не сводила с него стреляющих недоверием глаз, но все же тяжело выдохнула, решившись доверится. Но, как говорится, доверяй, но проверяй. Так девушка и решила поступить, поставив свои руки по бокам. — Ладно… зачем я вам тут нужна? — твердо спросила девушка, осматривая всех присутствующих и в особенности мужчину, который казался главным среди всех остальных, так как стоял во главе стола. — А главное, кто вы все такие?       Мужчина явно ожидал такого вопросы, поэтому пригласил сначала девушку принять место за круглым столом рядом со своими друзьями, что девушка и сделала, как к ней сразу присоединилась Ари, усаживаясь на стул рядышком и радостно дергая своими ушами. Акали никак не отреагировала на такое поведение лисицы, внимательно уставившись на главу сия сборища и ожидая внятного ответа на свой вопрос. — Понимаю, Акали, как это все выглядит, я и не прошу тебя доверять нам с первой секунды, — он посмотрел на остальных знакомых девушки, которых удалось собрать по всей Ионии. — Но твои друзья и учитель с нами, это уже повод быть более благосклонной по отношению к нам.       Девушка согласилась, кивнув мужчине, после чего положила голову на скрещенные в замок руки, продолжая слушать. Его голос был достаточно приятен, который хотелось слушать постоянно, при этом не засыпая, так как был он весьма эмоционален. Но взгляд девушки упал на дальнее окно, за которым виднелся темный лес, от чего на мысли Акали вновь упала сладкая пелена о ночном страхе и самом привлекательном демоне Рунтерры. Девушке даже причудилось, как среди деревьев сверкнули два желтых глаза, от чего она подняла голову, всматриваясь в темную неизведанную пустошь, но лишь заметила, как из-за того самого дерева вылетел филин, отправившись на свою очередную охоту. Это заставило Акали тяжело выдохнуть и обратить внимание на рассказ главы этого пока еще анонимного клуба убийц. — Мы тайный отряд ордена Кинку, который в давние временя, когда ты еще была маленькой, отделились от основного ордена, который мы величаем белыми Кинку, — наконец, мужчина начал говорить по существу, поэтому девушка оказала ему честь, одаривая своим полным вниманием. — Себя же мы назвали красными Кинку, которые борются с проблемой высекая ее на корню, но без вашей силы мы сделать ничего не можем.       Акали хмыкнула, что не хотела бы тратить тут свои силы, так как может спокойно справится с этим и сама, вот только у этих людей была та же цель и было то, чего не было у девушки — информации. И вступив она к ним, то непременно обзавелась ей, а может быть и даже чем-то более крупным — верными союзниками в борьбе с общей угрозой. — Когда ты была маленькая, мы уже защищали тебя от этих террористов, но об этом лучше поговори со своим учителем, — мужчина указал на Кенена, который почтительно ему поклонился. — Он был одним из тех, кто был в красном Кинку с начала его создания.       Акали посмотрела на учителя, как на спасительный луч света в темном тоннеле, который не заканчивался уже слишком долгое время. Сейчас это был та рука, которая прольет свет на собственные тайны, закрытые от девушки уже очень долгое время. — Хорошо, допустим я согласна, — Акали с каким-то даже раздражением посмотрела на главу собрания, но при этом попыталась быть действительно приветливой. — Каков же наш план?       Мужчина лишь только ухмыльнулся, опираясь массивными руками о такой хрупкий столик. Перед ним, как и перед всеми присутствующими лежали карты с территориями Ионии, на которых были отмечены уже сожженные деревни и поселения людей. Внизу карты было отмечена цифра 512, которая исчисляла жертвы людей, сгоревших в этих пожарах. — Нам удалось выяснить, чего же добивается Осиная змея. Выжигая деревни, они изображают на территории Ионии знак разлома, который откроет бездну к одному древнему существу по имени «Пожиратель миров», — мужчина стукнул кулаком по столу так, что все резко замолкли, обращая на него внимание. — «Пожиратель миров» — монстр, способный подчинить себе все земли не только Ионии, но и Рунтерры, которые позже отойдут во власть тому, кто его призвал.       Акали задумалась, так как она и раньше слышала о бездне, но никогда не видела ее воочию, зная лишь то, что травили местные жители и рассказывали ее учителя, а иногда и мать. Все это дело пахло большим керосином, так как на кону стояли не только жизни ионийцев, но и всех остальных здешнего мира, от чего Акали сама стукнула своим кулаком по столу, что заставило его содрогнуться, а всех обратить на себя внимание.       Ари тут же подсела ближе к Акали, беря ту за руку и крепко сжимая своей. Она заглянула в глаза девушки, которые горели гневным огнем, готовые разорвать всех и каждого, кто встанет у нее на пути спасения мира, даже ценой собственной жизни. Но девушка расслабилась, как только почувствовала нежное прикосновение руки лисицы, за что одарила ее своей слегка даже милой улыбкой, от которой Ари зарделась с еще большей силой. — Можно я скажу кое-что? — вдруг заговорил Кенен, поднимаясь на стол своими маленькими ножками. И как только он получил одобрительный кивок со стороны лидера, то продолжил, обращаясь ко всем. — Я не первый год живу на свете и уже давно знаю этот орден, да и темную магию в целом.       Кенен как-то выразительно глянул на Акали, словно что-то пытаясь этим сказать, намекая на саму девушку. Ассасин, конечно же, не поняла намека, а лишь убрала руку из-под руки лисицы и поудобнее расселась на своем стуле, внимательно слушая то, что говорил учитель. Девушка постоянно ерзала, не в силах усидеть на месте, тем самым отвлекаясь от происходящего. Что-то ее очень сильно беспокоило. Может, она боялась услышать то, что знал о ней ее учитель, но всю ее жизнь скрывал. — В темной магии нет чести, но там есть свои правила и рамки, выходя за которые чернокнижник не добьется желаемого результата. Он либо сам погибнет, либо погибнет призванное им существо, — Кенен говорил спокойно, но голос его был твердым, что заставляло каждого, кто был в этом помещении внимать его словам.       Учитель Акали указал на цифру в 512, которая была нарисована в самом низу карты. Как оказалось, любой портал, разлом, открытый в бездну или преисподнюю, имеет определенное количество жертв. Будь жертв больше или меньше разлом открыт не будет и оккультисты провалятся со своим планов, уйдя в пучину страданий этой самой бездны. — Судя по всему, им нужна круглая цифра в 1000 смертных душ ионийцев, — Кенен закончил обрисовывать ситуацию, которая ему была известна.       Акали не очень любила математику, поэтому раздумывала сколько еще деревень будет в опасности, и скольких жителей нужно будет спасти, чтобы предотвратить появление Пожирателя миров. Все мысли в итоге сводились к тому, что, спасая одну деревню или город, они подвергнут опасности другую деревню. И это порочный, замкнутый круг, только если им не вывезти всех жителей Ионии за пределы их родной земли.       Мозги кипели, а глаза становились красными от злости на собственную беспомощность. Оставалось лишь узнавать месторасположения их лагерей, чтобы совершать набеги, не давая террористам не одного шанса на побег, чтобы предупредить своих товарищей. Но как быть с деревнями? Акали не давало покоя множество мыслей, ведь часть поджигателей в самый разгар веселья в деревне могут быть среди мирных жителей, дожидаясь глубокой ночи. А когда все уже крепко будут спать, они покажут свои огненные клыки, сжигая людей за живо, иногда поджигая и себя, как смертники, верно отданные своему делу или делу того, кто промыл им и без того маленький мозг. — Наш план состоит в том, чтобы по возможности предотвратить попытки поджога деревень и уничтожение жителей, — закончил мужчина мысль, которую начал было Кенен.       На этом все согласились, так как никто не имел никаких других идей, как бороться с практически невидимым врагом, который лишь следы на земле оставляет в виде трупов и моря крови. Так и разошлись на одном мнении по разным углам, каждый занимаясь своим делом.       Ари тут же попыталась повиснуть на девушке, чтобы забрать ее в свой какой-то мирок, но Акали было не до этого, от чего она слегка грубо скинула ту со своих плеч, нерешительно подходя к своему учителю, уже в который раз кланяясь и присаживаясь рядом с ним в позу лотоса. Не любила девушка стоять, по той причине, что ей казалось, будто она выказывает не уважение, смотря на учителя настолько сверху из-за его маленького роста. Когда же она присаживалась, то их лица были практически на одном уровне из-за чего Акали чувствовала себя более уверенно и комфортно. — Я знаю, Акали, о чем ты хочешь поговорить, — голос Кенена был так же спокоен, но выражал нотки беспокойства, так как учитель не знал, пришло ли время, когда девушка должна была узнать всю правду о себе. — Что ж у меня нет выбора и я должен рассказать тебе все, что знаю.       Акали не перебивала, а внимательно слушала учителя, внимая всем его словам. Он зашел слишком издалека, что порядком утомило девушку, потому что она не получила ни одного внятного ответа на свои уже давно крутящиеся в ее голове вопросы. Она очень уважала своего учителя, но излишняя дотошность Кенена порядком ее раздражала, что девушке приходилось держать себя в руках, что она и делала, пока учитель не дошел до самой сути. — Ты не обычный ребенок, Акали. Еще с самого рождения в твоем теле есть сила, которая не подвластна никому другому, — Кенен хотел было продолжить рассказ, как увидел недовольное лицо Акали, которая хотела, как маленький ребенок, вскочить и топнуть ножкой об пол о своем несогласии. — Учитель… ты ошибаешься, — чуть ли не выкрикнула девушка, все же подскакивая на ноги и начиная расхаживать в разные стороны, что заставила Кенена поворачивать вслед за ней свою голову.       Он лишь выдохнул, забавно усмехнувшись от того, что вспомнил, каким ребенком в детстве была Акали. Учитель понял, что хоть девушка и подросла, изменившись внешне, может быть и внутренне, но глубоко в душе она оставалась капризным ребенком по отношению к вещам, которые ее сильно задевали. — Да, я обычный человек, — все еще продолжала Акали, пиная ногами сено на полу заброшенного амбара. — Нет во мне никакой силы. Моя сила — это мое тело, руки, глаза и металл в моих руках.       Кенена это повеселило, от чего он поднялся на маленькие ножки и подошел забавной походкой к девушке, прося все же присесть обратно, чтобы он мог договорить о том, о чем уже начал еще на собрании, выразительно глянув на девушку. Но Акали упрямилась, отказываясь принимать даже начало этой истории, ничего уже не говоря о ее продолжении.       Она не хотела иметь никаких посторонних сил, кроме ее собственных, которые она нажила непосильным трудом с самого своего рождения. Наверное, Кенен был прав, это не самое подходящее время для рассказа о столь ужасной и тяжелой судьбе. Акали еще не готова.       Вот только время не давало возможности ждать, неумолимо подгоняя героев прощаться с беззаботным детством и вступать во взрослую жизнь, окропленную не только радостными моментами, новыми встречами, любовью, но большим разочарованием, болью и ревностью.       Учитель Акали прекрасно видел, насколько тяжело дается эта правда для его любимой ученицы. Как бы он хотел навсегда уберечь ее от предстоящего ненастья. Только Кенен не тот, кто может переделать судьбу, поэтому он покорно ждал, пока девушка выплеснет все свои эмоции, переполняющие золотую чашу ассасина.       Акали еще какое-то время ходила в разные стороны, что-то злобно бубня себе под нос, пока не решила плюхнуться обратно на пригретое место, с все еще угрюмым лицом и сложенными под грудью руками. Даже маска сейчас не могла спасти девушку от выливающего потока эмоций, поэтому Кенен хорошо различал настроение Акали, заметив, что та готова слушать дальше. — Послушай, дитя, я знаю, что тебе тяжело это принять, — голос учителя стал более тихим и сочувствующим. — Но твой род «Джомен Тети», твои предки носили множество тайн, которые уходят далеко в древние времена. Даже мои предки пытались разгадать и выяснить в чем была причина такой секретности, пока среди Ордена Кинку не прошел слух о неком пророчестве, которое гласило, что родится ребенок, абсолютно не способный обладать магией и спасет всю Рунтерру от погибели. Такого никогда не было. И никто, конечно, не поверил, лишь посмеявшись они разошлись по своим домам. Но в меня прокрались смутные сомнения, ведь я много повидал на своем веку.       Акали внимательно слушала, лишь изредка недовольно фыркая на слова учителя, потому что считала все это очередными бреднями, которые девушка отказывалась принимать, а о вере словам учителя и речи не было. Нет, убийца всегда доверяла словам своих учителей, но когда дело доходила до нее самой, то все сразу заканчивалось тем, что она перечила и делала все по-своему, так как считала нужным, даже если порой это было не правильным решением. Кенен это знал, поэтому и не просил Акали поверить его словам ежеминутно. Он понимал, что девушке придется пройти сложный путь перед тем, как она сможет принять свою настоящую сущность. — Нет, это все сказки… — прошипела девушка себе под нос, отмахиваясь от своего учителя и замечая с каким любопытством на нее смотрит Ари. — Да, что ей от меня надо…       Йордл заметил, куда устремился взгляд Акали, от чего сразу обратил внимание на девушку с лисьими ушами, глаза которой так и сверкали, как только взгляд падал на ассасина.       Он ухмыльнулся. Уж кто-кто, а старый учитель кое-что понимал в любовных делах, поэтому сразу мог определить влюбленного человека, хотя тот при этом мог бы и отрицать свою причастность к этому, часто в силу того, что просто не понимал своих чувств и тяготения к другому. Но как только его взгляд переводился с Ари на Акали он тут же терял этот блеск в ее глазах, понимая, что они пройдут долгий путь вместе, но лиса никогда не будет той самой, кто будет всегда рядом, сколько бы она не старалась. — Ох, эти молодые годы, — учитель усмехнулся, но тут же стал серьезным, одергивая Акали не отвлекаться и обратить на себя свое драгоценное внимание. — Моя дорогая ученица, это не сказки, потому что через пару лет после того, как люди узнали о пророчестве, родилась ты, ребенок без магии. Обычно дар у ребенка проявляется до года. Мы ждали. Но вот тебе уже было пять лет, но никакой магии ты так и не применила.       Акали тут же перебила учителя, считая вставить свои пять копеек, чтобы слегка поперечить и повозмущаться. — Ну, подумаешь… без магии… — бурчала Акали. — Это никак не может быть доказательством того, что во мне существует какая-то сила.       Йордл тут же поставил перед девушкой свою небольшую ручку, применяя незамысловатые чары и заставляя внезапно засветится что-то за спиной Акали. Это была ее татуировка. Изображенные облака стали светится бирюзово-голубым цветом, а дракон, расползающийся на всю спину, начал отливать красным оттенком. Такое свечение заставилось всех обернутся, отрываясь от собственных дел и направляя свои удивленные взгляды на девушку.       Акали лишь стала крутится в попытках все рассмотреть, но могла это видеть лишь на своей руке, где располагалась часть ее татуировки. Она не верила своим глаза, пыталась побольнее ущипнуть себя, в надежде, что все это странный сон, от которого она уже не может проснуться долгое время. Порой она даже хваталась за кунай, чтобы пробить себе ногу, но ее тут же останавливал Кенен, показывая, что все это явь, а не обычный фэнтезийный сон. — Что… что это?! — с удивлением девушка посмотрела на учителя, теперь веря его словам, возможно на совершенно мизерный процент своей веры реальности происходящего с ней.       Он улыбнулся, понимая, что все идет в правильном направлении, и просто жестами указал Акали успокоится и дослушать все, что Кенен хотел ей рассказать. Девушка согласилась, что постарается больше не перебивать своего учителя, даже если ей будет тяжело поверить в его слова, она будет стойко слушать историю о себе, которую ей, возможно, придется пронести через свою историю самостоятельно. — Когда у тебя началось половое созревание, твое тело начало меняться, но никак у остальных людей, — перед его глазами возникли картинки минувших дней, и йордл замолчал на несколько секунд. — Твоя кожа краснела, глаза теряли зрачки, становясь желтыми. В эти моменты ты переставала понимать, кто находится перед тобой: твои друзья, мать, учителя. Ты нападала на всех, разрушая все, что тебе попадется. Я вынужден был наложить на тебя печать, которая сдерживает монстра, живущего в тебе.       Ошеломленная Акали сидела с раскрытыми глазами, пытаясь переварить всю информацию в своем головном мозге, из которого через уши валил горячий пар, словно мозг кипел и сам себя переваривал в горячем жиру новой информации. Она подняла взгляд на учителя, когда тот подошел совсем близко, прикладывая свою ручку к области, где проецируется сердце. Даже от полученной информации оно стучало ровно, но отдавало некоторым жаром, от чего для Акали любая погода была жаркой, а летом так она совсем умирала, спасаясь лишь на прохладном ветерке в тени деревьев. — Дитя, как я всегда считал, с рождения, ты носишь в себе сердце демона, — с этими словами он отошел, усаживаясь обратно и давая для Акали какое-то время, чтобы переварить полученную информацию.       Акали лишь тихо встала со своего места и не обращая ни на кого своего внимания, вышла из помещения. Ари было хотела сорваться с места вслед за ней, но ее тут же остановили, качая головой, мол убийца должна побыть одна и все сама для себя понять и решить, как с этим жить дальше.       В голове девушки крутилось одно — «ты носишь в себе сердце демона». Как парадоксально это сейчас не звучало, но Акали поняла, почему обычного человека так тянет к демоническим существам, так же, как и их очень сильно тянет к ней, заставляя больше времени находится рядом. Сердце демона приманивает демонов. Но на сердце демона нельзя повлиять какими-то чарами, что и было, когда Эвелинн пыталась или Ари, которая то и дело до сих пытается соблазнить Акали своими чарами, которые для нее, как дураку по одному месту. — Сила… печать… демоническое сердце… предназначение… — слова сами не выходили из головы девушки, от чего она плюхнулась на землю под первое же попавшееся дерево, хватаясь за собственную голову и сгибаясь очень близко к земле, что со стороны это выглядело, как обычная кучка камней, охраняющее могучее дерево. — Да, что я такое…       Она не заметила, как прошло время, а в амбаре погас свет, забирая своих обитателей в крепкий ночной сон. Девушка не хотела возвращаться внутрь, снова сталкиваться лицом к лицу со своим я. Ей хотелось бежать, бежать как можно дальше. Но от себя ведь не убежишь, лишь только смирившись, примешь свою настоящую сущность.       Девушка встала, держась рукой за голову, а второй за дерево. Ее словно пошатывала от переизбытка информации, которую она с радостью бы забыла, если бы могла и имела бы на это право. Акали поплелась глубже в лес, собираясь вернутся к остальным с рассветом. Но сейчас ей нужно было побыть одной, а, возможно, и с кем-то, кто много для нее значил. — Эвелинн… — прошептала Акали, не понимая как ее имя пришло на ум. — Ари…       Она и не знала, кто из девушек для нее по-настоящему дорог не как хороший знакомы или друг, но как нечто большее, тот с кем хочется проводить все свое свободное и не свободное время тоже. По мимо всех прочих бед, мысли о девушках убийцу убивали не меньше остальных проблем, с которыми девушке предстояло сойтись лицом к лицу.       Из-за своих мыслей Акали потеряла бдительность до такой степени, что на заметила, как к ней подкралась какая-то сущность, крепко прижимаясь телом к спине ассасина и кладя свои когтистые руки на плечи. Ее губы прижались плотно уху Акали, что заставилось девушку остановится, как вкопанную, так как из-за своей разбитости она просто не могла дать никакого отпора, так как психика на какое-то мгновение дало серьезный сбой. — Привет, дорогая, — прошептал тихий женский такой приятный голос, от чего Акали невольно улыбнулась, наконец понимая, кто за ней все это время следил.       Но она и сама не знала, готова ли была разговаривать с Эвелинн в таком состоянии, поэтому лишь тяжело выдохнула в ответ, разворачиваясь всем телом к демонессе так, что их лица оказались на достаточно близком расстоянии, заставляя одну и вторую в смущении отпрыгнуть по разным сторонам. — Привет… — разговор для Акали давался сейчас тяжело, и она отвела взгляд от девушки, почесав свой затылок.       Эвелинн заметила изменения в поведении девушки, от чего с улыбчивого ее выражение лица сменилось на несколько печальное и даже какое-то обеспокоенное. Она аккуратно подошла к девушке, пытаясь заглянуть той в глаза, от чего Акали ворочала только голову, так как не хотела, чтобы демонесса видела ее такой. — Что случилась, дорогая? — обеспокоенно произнесла девушка, поднимая свои щупальца вверх, готовая уже действительно кого-то разорвать за такое состояние Акали. — Я не буду разбивать сердце тому, кто это сделал, я просто его вырву и сожру, как делекотесс к сегодняшнему ужину.       Рука Эвелинн сжалась в кулак, впивая своих собственные когти в кожу ладони, от чего на ней остались хорошо различимые кровоточащие вмятины. Это демонессу совсем не заботило, ее лишь заботило состояние, которое она видела у девушки, что так ей приглянулась, может быть не только как завтрак, обед или ужин.       Акали мялась. Она бы и хотела высказаться девушке, которая стояла перед ней на половину будучи в чужой крови, но и не могла, так как не знала, кому можно было доверить эту информацию. А вдруг ее засмеют за сказочные выдумки о собственной значимости. Но Эвелинн сама демон, она бы должна была бы ее понять, но и для демонессы эта информация будет слишком сложной. Она истинно рожденный демон, а Акали всего лишь носитель его сердца. Девушка никогда не примет этого и Акали станет для нее не интересной игрушкой, а убийца очень не хотела терять этих слегка ненормальных встреч, которых с каждым разом хотелось все больше.       А что будет, когда демон внутри пробудится? Потеряет ли Акали свою личину, или же останется собой? Вдруг Акали перестанет существовать, а ее место займет кто-то другой, кто-то злой, и тогда пророчество окажется одной сплошной фикцией, способной сделать из людей рабов, слепо подчиняющихся точно таким же пророчествам, и в ожидании чуда следуя указаниям вышестоящих.       Девушка получила так много ответов, на которые приобрела в подарок еще больше вопросов, которые ей хотелось обсудить с кем-то, кто сможет понять и все объяснить. Но сейчас она не знала к кому пойти, ведь Эвелинн никогда нет рядом, а Ари хоть и заботится о девушке, как умеет, но все равно не сможет ее понять, и, возможно, принять. — Акали? — демонесса пыталась достучаться до девушки, которая ушла в прострацию на несколько долгих минут. — Акали… Акали!       Убийца вздрогнула от неожиданности, когда вновь обратила свое внимание на девушку, стоящую перед ней, крепко сжимающую ее плечи, в прямом смысле до красных отметин на них. Глаза Эвелинн в прямом смысле выражали беспокойство и какую-то заботу о девушке, что совершенно было для нее не свойственно, поэтому Акали, отмахиваясь от демонессы руками, отошла к соседнему дереву, прислонившись к нему лбом.       Она не знала, что ей делать, она не понимала отношения Эвелинн к ней. То демонесса охотилась на нее, пытаясь каждый раз убить, то теперь стояла перед ней, волнуясь о происходящем с Акали, словно они старые и добрые друзья. И, казалось, что девушка прямо сейчас заплачет, пытаясь выплеснуть навалившиеся на нее страшное бремя.       Акали не знала, куда и кому ей бежать, чтобы спрятаться, как маленькому ребенку за широкими плечами мамы, которая всегда защитит. Но девушка никогда не бежала от проблем, стойко встречая их своей сталью и крепкими руками. Сейчас она тоже не побежит, но и не расскажет никому о своей тяжелой ноше, даже девушке, которая должна быть ближе всех к сущности Акали.       Эвелинн аккуратно подошла к девушке, протягивая к ней своей когтистую руку и слегка в воздухе обвивая ту своими щупальцами, словно обнимая им всю сущность Акали. Такой заботливой демонесса еще никогда не была, но сейчас она чувствовала, что недостаточно близка с убийцей, чтобы быть в курсе всего, чем она занимается, живет и дышит. Это удручало девушку, но она не собиралась сдаваться, а лишь обняла Акали со спины, уткнувшись носом в ее затылок, а потом так же быстро исчезла, оставляя девушку со своими мыслями наедине.       Ассасин выдохнула, крепко сжимая кару дерева своими руками, чуть ли не до ее хруста, после чего ударяя обеими кулаками с такой силы, что оставила ссадины на своих руках. Она не ощутила физической боли, которая не могла перебить душевный раздрай в девушке, вызванный появлением Эвелинн. С одной стороны, она так хотела с ней поделится, выплеснув все, что накопилось за сегодняшний вечер, но с другой стороны она не могла этого сделать, и сама не понимала почему.       Иногда так сложно открыть что-то личное о себе постороннему человеку, даже если он стал для тебя, как родной. Приходится выжидать не мало времени, порой занимающее несколько мучительных лет, чтобы вся правда всплыла наружу. Но почему так? Некоторые боятся, что от них отвернуться, уйдут и забудут навсегда. Другие же просто не привыкли говорить о себе, считая своим долгом оставаться идеальным и без изъянов для человека, который им дорог. Правильно ли это? Я не знаю ответа на этот вопрос. Акали тоже не знает, но обязательно расскажет Эвелинн все, когда придет время. А пока что она сама должна принять себя новую.       К рассвету убийца вернулась в амбар, тихонько заходя внутрь и падая на первый попавшуюся кучку сена. Все спали, кроме лисицы, которая покорно, как собачка ждала Акали недалеко от дверей. Ассасин была настолько уставшей, что и не заметила этого, проходя мимо. Ари абсолютно это не удивило и не расстроило, она лишь нежно улыбнулась и тихо выдохнула, что с Акали все в порядке, отправляясь в мир снов вслед за ней.       Акали проспала сутки, просыпаясь лишь тогда, когда в амбаре началась суета и приготовление к их первой совместной вылазке. Никого не тревожило, что девушка крепко спала, не принимая участия к приготовлению, так как все понимали, какая роль предстоит девушке во всем этом деле.       Она потерла глаза, потягиваясь на сене и усаживаясь в позу лотоса. Сонное лицо девушки было достаточно милым, что она выглядела, как маленький беззащитный котенок. Но Акали умела достаточно быстро просыпаться, поэтому уже через пару минут стояла на ногах, излучая лучи решительности и уверенности в завтрашнем дне. Может, это и казалось каким-то наивным по отношению к реальной жизни, но без веры в будущее и в свои силы не сдвинешь горы со своего места, а под камень так и не потечет холодная речная вода.       Команда должна была быть к ночи следующего дня на землях Навори, находящихся к западу от Пласидиума. Они должны были добраться практически до прибрежной зоны, останавливаясь в лесах на горных массивах, откуда открывался хороший вид на реку, разделяющую их с небольшими участками от земель Ноксус.       Вышли они в шесть утра, перебираясь какими-то заброшенными поселениями, густыми лесами и необитаемыми горами. Так они не боялись быть замеченными. Все это время тихой поступью в своей невидимости за ними следовала Эвелинн, лишь иногда отлучаясь, чтобы подкрепить свои силы местным вкусным, а иногда и не вкусным мясом на ножках. Этого девушке хватало, чтобы продержаться еще пару дней, перед тем как начнут меркнуть ее силы, а манящие огни угасать в ее собственной тьме.       Демонесса следила за девушкой, которая радостно, но сосредоточено шла за всеми, периодически начищая лезвия кунаев и заостряя лезвие камы. Эвелинн видела, как тщательно и кропотливо убийца занималась своим делом, что даже девушку завораживали эти плавные, но сильные движения руками по лезвию, от чего она обращала внимания и на свои острые природные лезвия и представляла, как Акали бы прикасалась к ним своими руками, совершенно не боясь поранится.       Но в какие-то моменты, демонесса скребла когтями, оставляя на деревьях звериные достаточно глубокие отметины, когда видела, как некая девушка с лисьими ушками так нагло вешалась на убийцу, чуть ли не целуя ту во все места, которые только можно было. Порой Эвелинн порывалась выйти из тени, завязав бой с чертовкой, оставляя от нее лишь уши да лисий хвост, но потом только стискивала руки в кулаки, разрывая кожу на своих ладонях когтями в кровь. Местами ей казалось, что они так близки, как не были близки они с Акали в моменты их долгожданного воссоединения, словно сейчас между ними стояла какая-то незримая пропасть, которую Эвелинн пока не могла перепрыгнуть, как не старалась.       Дело двигалось к ночи, поэтому группа людей и не только людей, остановилась для привала. Выходить договорились с рассветом, а дежурить по два часа, чтобы у каждого была возможность выспаться. Акали не хотела спать, поэтому, как только все перекусили, она вызвалась дежурить первые два часа, перед этим указав Ари, что та должна уйти спать, на что лисица покорно послушалась и уже через пару минут спала, как убитая, так как сильно устала в дороге.       Акали осталась одна. Она сидела у костра, вглядываясь, как весело плясали языки пламени. Каждый раз, как она заглядывалась на огонь, то он ее завораживал, утягивая в свои лапы. Возможно, это было связано с ее сущность, о которой Акали пока что предпочла не вспоминать, так как эти мысли сейчас приносили больше страданий, чем пользы.       Девушка протянула рыбку, которую нанизала на один из своих кунаев, к костру, чтобы тот подсмолил ее шкурку до золотистого оттенка. За увлекательным делом она и не заметила, как к ее спине прислонилась чья-то другая, щекоча шею густыми и бархатными кончиками волос. Ассасин улыбнулась, поняв, кто все это время мог за ними идти, не отступая ни на шаг.       Сейчас слова были излишни, словно девушкам было приятно посидеть друг с другом молча, лишь слушая дыхание и вдыхая манящие ароматы. Эвелинн лишь изредка поглядывала на свои коготки, как будто следила, чтобы не повредился ее маникюр, а если замечала какую-то оплошность, то поправляла ее своими острыми щупальца, натачивая ими когти до предельной остроты. — Я почти всегда рядом, даже если меня нет, — тихо произнесла Эвелинн. — Но сейчас мне нужно уйти. Мы еще встретимся.       Демонесса заметила, что кто-то в лагере начал просыпаться, поэтому тихо ушла в сторону леса, оставляя остальных разбираться со своими делами. Два часа для девушек прошли, словно пять минут. Как быстро идет время. Как близко всегда маячит дух расставания. Говорят, как встреча — это начало разлуки, так и разлука — это начало встречи. Без горечи прощания не было бы радости воссоединения. А какое это счастье возвращаться и встречать. Постоянно считаешь часы, минуты и секунды до встречи. Но пока что девушки этого не понимают, но знают, что всегда встреться вновь, как бы далеко они не было. Найдут друг друга случайно или специально — это уже не наше дело.       Я никогда не любила прощаться, провожать, оставляя за своими плечами столько счастливых моментов, которые позже приносят столько слез. Но без этого ты никогда не поймешь, как сильно может человек любить человека.       Ночь прошла спокойно, как и остальная часть путешествия, которое в итоге завершилось успешным прибытием на нужную местность, откуда они могли разглядеть перемещение врага и при этом не быть им замеченными. Предполагалось, что оккультисты засядут в лесах до наступления ночи, когда все жители будут мирно спать. А это значит, что очередное жертвоприношение запланировано на 4 часа, когда большая часть еще будет спать, а другая часть только проснется, ничего не понимая после крепкого и глубокого сна.       Оставалось только ждать, от чего Акали в одиночестве уселась на обрыв, свесив с него обе ноги и плавно ими болтая, как ребенок, сидевший на лавочке и не достававший своими маленькими ножками до земли. Спустя какое-то время к ней присоединилась Ари, присаживаясь совсем близко, что в итоге они соприкасались плечами, а их головы при разговоре несколько наклонялись друг другу, создавая впечатления неразрывной близости со стороны.       И если для лисицы это что-то значило, то вот Акали воспринимала ее, как хорошую подругу, но при этом не понимала с точностью до ста процентов, что чувствует к ней, как и к Эвелинн тоже. И одна и вторая о ней заботятся, но лишь Ари находится всегда рядом, готовая протянуть свою руку помощи. — Не спиться? — поинтересовалась девушка, кладя свою голову на плечо ассасина. — Да, эта одна из немногих тяжелых ночей, которые в ожидании тянуться, как целая вечность, — прошептала в ответ Акали, уставившись в ночное небо и темный лес, который был угрожающе тих. — Перед бурей становится тише всего.       Девушка почесала затылок, не обращая внимание, что Ари вальяжно устроилась на ее плече. Сейчас ее больше волновало, что будет дальше, какое ждет ее будущее. Какая судьба уготована девушке с таким необычным сердцем и таким необычным началом собственной жизни с самого рождения. — Боишься? — совсем тихо сказала Ари, боясь потревожить атмосферу спокойствия.       Акали лишь вздохнула, не зная, что и ответить на этот вопрос. Нельзя найти человека, который стопроцентно ничего не будет боятся, поэтому и нельзя было сказать, что девушка не боялась, но она считала, что должна была быть сильной, не показывая перед другими свой страх, но и врать ей не хотелось, чтобы люди не разочаровывались в ней, пытаясь положится на ее крепкие плечи. Ассасин была тем человеком, который сделает все, что от него потребуется, но навали на нее больше возможного и он рухнет под тяжестью этого груза, хоть и будет продолжать ползти и сражаться дальше. — Наверное, боюсь… но сделаю все возможное, я обещаю, — она тяжело выдохнула, словно все происходящее — это и есть ее предназначение перед этим миром.       Время неумолимо тянулось, унося с каждой секундой спокойные моменты и приближая героев к первой настоящей стычке с врагом, устроившим настоящий геноцид. Все вышли туда, где сидели девушки, переглядываясь между собой, будто ожидая самого худшего исхода, будто от этой битвы зависит дальнейший исход войны.       Больше не висел в воздухе смех и появлялись на лицах милые улыбки. Все были сосредоточены, готовые умереть сегодня за то дело, которое преследует каждый из присутствующих.       Внизу загорелись огни, а к деревне выкатили какое-то несуразное и громоздкое оружие, которого раньше никто из сопротивления раньше не видел, будто оружие было не из их мира вовсе, а появилось откуда-то из далекого космоса. — Пора… — проговорил каждый, хватаясь за свое оружие. И они выступили, спускаясь по заранее заготовленным веревкам к подножью скалы.       Мгновение и половина деревни оказалась охвачена черным дымом, выпущенным из дымовых шашек, которые Акали кинула как раз в тот самый момент, когда красные Кинку ворвались в деревню, перерубая наемников пополам и оставляя лишь на земле трупы и кровавые лужи, может даже целые моря.       Бой шел не на жизнь, но на смерть. Акали видела, как ложились штабелями враги, которых она атаковала бесшумно, как подобая ассасину, перерезала людские глотки. Многим удавалось задеть девушку, оставляя на ней крупные раны, от которых Акали падала на колени, но терпела, снова вставая на ноги и с большей яростью кидалась в толпу террористов, отрезая им различные конечности и разрывая сердца на куски.       Многих своих ребят девушка не могла досчитаться, так как они уже давно лежали в куче мертвых тех. Но они обязательно похоронят их, когда все закончится, и почтут их память, как требуется каждому ионийцу. Казалось, что все шло уж слишком хорошо, пока один из бандитов не встал за то самое оружие, которое они видели с высоты птичьего полета. Оттуда оно казалось слишком маленьким, но сейчас эта машина способна была уничтожить чуть ли не пол деревни одним выстрелом.       Акали было ринулась в сторону пушки, чтобы убить того, кто ей управлял, но заметила, как невовремя выпущенный снаряд летел в сторону лисицы, которая в пылу сражения не замечала ничего, кроме врагов, что были перед ней. Попади в нее этот светящийся, огненный снаряд, девушка покойник, как и пол деревни.       Ассасин никак не могла сбить снаряд, в котором были тысячи градусов по Цельсию. Все длилось, как в замедленной съемке, от чего она только кинулась в сторону Ари, сбивая ту с ног, как раз в ту самую минуту, когда снаряд пронесся мимо них всего лишь в пару метрах, врезаясь в рядом стоящий дом и разнося его в щепки.       Акали прикрыла своим тело девушку, нависая над ней, как живой щит, от падающих на них горящих досок разрушенного снарядом здания. От этого убийца получила многочисленные ожоги, пытаясь выдержать получаемую боль, которая выражалась в том, что на мгновении на глазах девушки проступили слезы, которые тут же высохли от жаркого огня. Она лишь стиснула свои зубы, прокусывая ими нижнюю губу до крови, после чего глаза Акали открылись, смотря на приходящую в себя Ари. — Надо быть внимательней… — проговорила убийца, смотря на девушку смущенным и обеспокоенным взглядом. — Тебя могут убить. И я не всегда смогу быть рядом, чтобы спасти.       Превозмогая собственную боль от полученных ожогов и ранений, девушка поднялась на ноги, помогая встать и лисице, от чего они оказались очень близко, смотря глаза в глаза, резко отстраняясь и как-то даже смущаясь.       Выстрелы прекратили свистеть над головой и только потом девушки заметили, что Ясуо машет им со стороны пушки, при этом уже попивает стаканчик саке, который он как всегда откуда-то смог стащить. Как говорится, алкоголик всегда найдет повод и средства, чтобы выпить. Но этот алкоголик хотя бы выполнял свои обязанности, а не валялся под забором, пытаясь найти в куче дерьма хоть какую-то монетку на новую выпивку.       Все было закончено, но жертв среди мирных избежать не удалось. С одной стороны они победили, но с другой проиграли, так как позволили этим людям собрать себе в копилку еще четверть жизней этой деревни.       Все уставшие и израненные направились обратно в лагерь, где их никто не потревожит еще какое-то время. Лишь Акали задержалась в деревне неуверенно подходя к девушке с лисьими ушами и беря нежно ту за руку. Сегодня она испугалась за нее, предположив, что это были проявления каких-то больших чувств, чем дружеские.       Девушка мялась, переступая с ноги на ногу, а в голове крутились сотни мыслей, которые не давали ей покоя. Она не могла сказать с уверенностью, что она влюбилась, она не могла даже сказать, что испытывала какую-то симпатию, но то, что произошло сегодня и происходит на протяжении уже многих месяцев, заставило Акали решится на непростой и даже слегка глупый поступок, о котором, она, возможно, будет жалеть еще всю свою жизнь. — Ари… — голос Акали был тихим и неуверенным. Она больше ничего не сказала, а лишь нагнулась к девушке, целуя ту со всей осторожностью в слегка приоткрытые губы.       Тело убийцы дрожало, будучи напряжено, что хорошо было заметно по ее выступающим рельефным мышцам.       Ари не ожидала такого от Акали после того, что им пришлось пережить, от чего не ответила на поцелуй с первого раза, а лишь какое-то время стояла с открытыми глазами, непонимающе смотря куда-то сквозь убийцу. Но только, когда Акали сжала сильно ее плечи, девушка опомнилась, сильно краснея и наконец отвечая на такой для нее желанный поцелуй.       Этой дорогой в темноте леса возвращалась Эвелинн с очередной охоты, когда заметила Акали, обрадовавшись такому совпадению. Она тихо стояла за деревом, замечая какой кроткой, нежной, не уверенной, застенчивой и милой может быть Акали, когда она с кем-то говорит. Но лицо демонессы тут же сменилось, покрываясь дьявольской ухмылкой, которая готова была убить каждого, кто встретится на ее пути. Ее когти впились в дерево, разрывая его чуть ли не на части, а острые шипы, протыкали пролетавших мимо птиц, кровь которых орошала девушку с ног до головы. Многие готовы были поклясться, что слышали той ночью рык какого-то дикого зверя, но это рычала Эвелинн, видя, как Акали соприкасается губами с этой лисьей шлюхой.       Эвелинн не смогла больше на это смотреть, поэтому сорвалась с места в гневе, уходя глубоко в лес, где ее глаза еще тысячи лет не видели бы Акали за этот отвратительный поступок в сторону девушки. Но кажется, что Акали услышала какое-то движение за соседними деревьями, поэтому оторвалась от поцелуя. Ее взор устремился в лес, от чего она оставила лисицу со своими мыслями наедине, а сама подошла к лесу поближе, замечая на деревьях звериные отметины от когтей, а рядом с ними маленькие мертвые тельца и лужи крови.       Убийца приложила руку к губам, прикрывая ей свой рот, а потом оборачиваясь к Ари, которая продолжала стоять на дороге, не веря своему счастью. — Что же я сделала… — прошептала Акали, проводя пальцами левой руки по губам.       Во время поцелуя девушка ничего не почувствовала, даже сердце не ускорило свой темп, как это бывает, когда она просто находится рядом с Эвелинн. И сейчас она совершила самую глупую и страшную ошибку в своей жизни. Поцелуй. Поцелуй, который видела демонесса своими глазами, и, возможно, уже никогда не простит убийцу за совершенный поступок.       Девушка закрыла рукой свои глаза, падая на мокрую от только что начавшегося дождя землю. — Надеюсь, ты простишь меня, Эвелинн… — тихо прошептала девушка, вытирая неожиданно проступившие на глазах слезы.       Когда она пришла в себя над ней уже стояла обеспокоенная Ари, которая недоумевающе смотрела на девушку, при этому пытаясь ее как-то привести в себя и поднять с холодной земли. Акали молча встала и как-то равнодушно отпихнув Ари отправилась к месту их отдыха, где девушка должна была перевести дух, все обдумать и хорошо выспаться, чтобы как-то привести свое тело в надлежащее состояние.       Оно ныло и болело от полученных ожогов и ран, но убийца не собиралась отлеживаться. Она собиралась тренироваться дальше, чтобы стать сильнее и как-то забыть инцидент, который произошел между ней и лисицей. Она лишь глянула на нее, получив в ответ нежную влюбленную улыбку, от чего Акали закатила глаза, прикрыв их рукой. «Отвратительная… Акали, ты отвратительная…» — больше ни о чем девушка думать не могла, а хотела лишь забыть навсегда, не вспоминая этого момента, будто его никогда и не было. Но только он был, и он дал для Ари огромную надежду на будущее.       Вернувшись в лагерь, лисица принялась обрабатывать раны Акали, перебинтовывая все возможные места. Видно было, как сильно она волнуется и хочет позаботится о убийце, чтобы доказать искренность своих чувств. Как только все было окончено, и Акали прилегла на свое место, закрывая глаза, то она сразу провалилась в крепкий сон, в котором видела все минувшие события. От одних она улыбалась, другие ее заставили морщиться во сне, а третьи даже слегка плакать, о чем, конечно же, никто не узнает. Через пару часов весь лагерь уже спал, видя десятые сны, а костер благополучно погас от сильного дождя и догоревших поленьев.       Тогда-то из тьмы и вышла демонесса, сверкая своими гневными желтыми глазами, острыми клыками и убийственными когтями, которыми она готова была прикончить лисицу, уже склонившись над ее спящим телом и проводя по шее, совсем легонько надавливая на кожу. Эвелинн склонилась так низко над девушкой, что ее губы соприкасались с ее мохнатым ухом, после чего она провела по нему языком и прошипела, как змея. — Я сделаю твою жизнь адом, лисья стерва.       Демонесса так же резко отстранилась, как и приблизилась, плавно подходя к спящему телу Акали. Она была сильно зла на нее, но при этом почему-то не хотела злится, от чего эти противоречивые чувства сжирали ее изнутри, заставляя сейчас находится в лагере рядом с девушкой.       Эвелинн присела рядом с ней, возле ее головы, и долго всматривалась в лицо, то поднося близко к нему свои когти, хотя навредить, то снова убирая, понимая, что это бесполезная затея, ведь иначе она потеряет ее навсегда. — Ты… давай я расскажу тебе о том, как бабочка убила паука… — прошептала Эвелинн, обращая внимание на слегка приоткрытые губы Акали, которая так сладко спала и грезила о лучших будущих временах.       Эвелинн аккуратно и нежно коснулась кончиком своего когтя губ убийцы, от чего они приоткрылись слегка сильнее, заставляя внутри девушки что-то перевернутся, пустив цепную реакцию тока с головы до самых пяток. Ей захотелось узнать, что чувствуют люди, когда соприкасаются губами, так близко, так сладко.       Их губы были уже на опасно близком расстоянии, что горячее дыхание обжигало слегка зардевшиеся щеки Эвелинн. Вот-вот они соприкоснутся, давая демонессе ощутить сладость и незабываемость момента, но она услышала какое-то шуршание со стороны, которое заставило девушку стать невидимкой, поднимаясь на ноги и отступая за первые попавшиеся деревья густого леса.       Недовольство не сходит с ее лица, когда она покидает это место, и не сойдет еще долгое время, ведь она все еще зла на Акали от закипающего в ней чувства ревности.