***
— Чайлд, для такого украшения нужна одна ложка праха, а не вся урна. Аякс, все ещё в надежде выбесить Моракса, встречает его сразу после того, как он закрывает бюро прямо перед ним, и преследует со своими вопросами. Но Чжун Ли то ли видом не показывал, то ли действительно не был против обсудить рабочие дела даже после работы. Аякс, шагая рядом по каменной ограде прямо над океаном, мысленно делает ставку, насколько можно заебать Чжун Ли, чтобы он столкнул его вниз. — Но я хочу, чтобы использовали всего меня. — Ты хочешь шар только из праха? — Но он же может быть просто больше. Ну или наоборот, сделать из меня десяток маленьких шариков. Чжун Ли вдруг тихо, но искренне смеется, заставляя Чайлда остановиться на месте. Его смех всегда было непривычно слышать, но он до жути завораживал Аякса и заставлял замереть каменной статуей. Для такого идеального альфы с терпким запахом просто незаконно смеяться. — Много Чайлдов в моём ритуальном бюро? Прости, но я уволюсь. Аякс усмехается, наконец отмирая и делая несколько прыжков вперед. — Фактически, оно не твоё. — Оно на моей территории. — Я тоже на твоей территории сейчас, — с дуру ляпает Чайлд и только спустя минуту осознает, что он вообще сказал. Чжун Ли смотрит на него внимательно, с приподнятой бровью, и почему-то от такого взгляда рыжему становится не по себе. Чайлд бы отрезал себе язык прямо сейчас, но на свое счастье, мысли Чжун Ли утекли в другую, более целомудренную сторону, ибо тот вдруг начал новую тему. — Чайлд, я давно хотел обсудить с тобой один вопрос. Аякс поднимает с ограды какой-то осколок стекла и кидает в закат, игнорируя серьезный тон Чжун Ли. — Валяй. — Думаю, ты уже и сам заметил близость между нашими подчинёнными… — Какими из? — спрашивает Аякс с заметным раздражением. Он лично палил всех в их «цветочно-букетном периоде», а некоторые как Кэйа даже скрывать это перестали. — Большинство. — Если намекаешь на перемирие, то не дождёшься. Чайлд хмыкает, находя ещё один осколок и кидая вдаль. Чжун Ли внимательно следит за его, облачёнными в перчатки, руками, а после вдруг останавливается и облокачивается на ограду, не давая рыжему идти дальше. Чайлд откидывает волосы назад под взгляд янтаря, поворачиваясь лицом к океану и подставляясь под холодный ветер. И всё-таки, он терпеть не мог осень с её переходной погодой и мокрым похолоданием, но не смел не признать, что этот рыжий сезон принадлежит Мораксу и его сияющим как плавленое золото глазам. Альфа ловит летящий багряный листик, один из последних что остались на голых ветках, и, будто нашептав ему какое-то желание, отпускает. — Закаты в это время особенно яркие, — Чжун Ли смотрит вдаль даже не замечая, как сильно залип Аякс на его переливающиеся на солнце волосы. Он вдруг понял в этот момент, что же ещё чувствовал в его ауре — золото. Будто дракон, Моракс обладал скрытой властью и богатствами над этими землями и оберегал их от чужаков. Жаден, спокоен и терпелив. Он совсем не похож на его родственную. — А ты романтик, — Чайлд встряхивает головой, сбрасывая наваждение, и достает сигарету из пачки. — Просто замечаю красоту природы. Некоторое время Моракс молчит, наблюдая за садящимся солнцем вместе с Чайлдом, но едва последние лучи коснулись воды, продолжает разговор: — «Древняя знать» всегда признавала северную часть территории за чужаками, это правило действует уже на протяжении многих лет. — Но на мирный договор не соглашалась, а потому «чужаки» всегда огребали, — цыкает Чайлд, пытаясь попутно зажечь потухшую сигарету. — Потому что их деятельность вредила мирным гражданам. Мы не могли закрыть глаза на это. Однако, когда на их территории появился ты, я был приятно удивлен. Чайлд от изумления раскрывает глаза и изгибает бровь, смотря на него искренним взглядом «Ты меня два раза чуть не грохнул, скот». Чжун Ли словно читает это и снова улыбается в своей спокойной манере. — Разумеется, твои действия в первые годы были весьма…вызывающими. Винный склад Дилюка был взорван три раза, наш штаб дважды, вы даже переманили всех важных торговцев… — Можешь не продолжать, просто скажи, что я выебывался, там долгий список. — Как скажешь, — пожимает плечами мужчина. — Но это не меняет того факта, что вы в своей жестокой манере избавились от крупных наркоторговцев и прекратили людскую торговлю. По сравнению с прошлым, я уверенно могу сказать, что благодаря вам опасность для обычных граждан минимальна. — Мы не их защитники, просто покрываем и сбираем дань, не более. — И тем не менее вы патрулируете свою территорию и помогаете мирным людям. За этим стоит Розария, не он. Чайлда на таких патрулях интересовали только «плохие парни», на которых можно выплеснуть весь скопившийся гнев и обиду. — И посчитав нас «хорошими», ты думаешь, что мы согласимся на перемирие? — смеется Аякс. — К этому всё ведёт, — произносит Моракс более чем уверенно в своих прогнозах. — Нам нет выгоды враждовать друг с другом. Однако, задай себе вопрос: как много твоих людей пострадает, если вы решите напасть на нас? — А твоих? — Чайлд хитро улыбается, оборачиваясь, чтобы встретиться взглядом с смотрящим ему в душу янтарем. — Неужели это была угроза, Мо-ра-кс? — Предупреждение. Чайлд снова издает смешок и затягивается, опасно покачиваясь на ограждении. Невольно вспомнились слова Скарамуша, что когда Аякс стоит на грани, то всегда падает в пропасть — во всех смыслах. — Помнится, я потратил свои два предупреждения, — произносит так, словно это было в незапамятные времена. — Давай уточню — если мы нападем на твоих, то я потрачу и третье? Мужчина молчит, следя за движениями Чайлда как хищник. Его глаза словно сверкают в сумраке, вновь напоминая Аяксу дракона, от чего он не сдерживает улыбки. — Уверен, что сможешь повести их за собой? Они откажутся сражаться против тех, кто им дорог, и ты останешься один, — Чжун Ли скрещивает руки на груди в ожидании ответа. — Тогда не проще меня убить? Вот так например. Чайлд театрально делает шаг вперед и сильно наклоняется навстречу ветру. Он уже прикинул, что сможет ухватиться за железную балку снизу, да если и не сможет, то плавать он умеет — зато будет весело. Но Чжун Ли, внезапно издав какой-то приглушенный рык, поступает вразрез своим угрозам. Он мгновенно реагирует и перехватывает его под бедра, едва ли не бросая назад. Секундной заминки хватает, чтобы Аякс из состояния невесомости вдруг почувствовал опору под ногами и крепкие руки, сжимающие кольцом его ребра. Чжун Ли не отпускает его очень долго, словно Чайлд до сих пор может упасть, и в его лице читается не то опасность, не то испуг. Видимо, Моракс сам не ожидал, что его инстинкты альфы вдруг сработают с такой скоростью. Аякс не знает сколько они смотрят друг на друга, находясь в сантиметре от чужого лица, но какие-то умершие ощущения на секунду вспыхивают в его сердце. Словно все обострённые чувства омеги возвращаются к нему на миг, прямо как до смерти родственной, но после опять замораживаются и возвращают его в реальность. Чайлд подмигивает, медленно затягивается и выдыхает дым в лицо альфы. — Ну говорю же, настоящий романтик! — смеется он.***
Желтый свет фонаря подрагивал, оглушительно громко трещал в загробной тишине переулка. Даже ветра, качающего деревья, не было. Аякс снова достаёт сигарету и открывает окно. Сегодня, видимо, он будет спать в машине, если вообще решится уйти на боковую. Дым щиплет и без того красные глаза. Он пропитан сигаретами. Это его запах. Чайлд отчужденно смотрит через планшет на сводку, отмечая полицейских в патруле недалеко отсюда. Он даже может наблюдать за ними через камеры. И всё-таки Мона гений — так раздобыть информацию и взламывать целые системы надо ещё уметь. Словно сам господь вложил ей в пелёнки клавиатуру и сказал «будешь хакером, админь ёпта». Он смотрит на этот тупой мерцающий фонарь не моргая, пока глаза не начинают болеть. В детстве он считал китов чтобы уснуть, а сейчас способ как-то не работает. И так всегда, когда он остается наедине с собой — пытается сдержаться, но руки начинают трястись от роя мыслей в голове, и в конце концов он достает телефон и по привычке открывает нужную переписку. Чайлд: Чуть не сиганул с моста Чайлд: Ты бы видел лицо Чжуна XD Ждёт. Он может смотреть на экран неподвижно часами, ожидая, когда сообщения хотя бы отметятся как прочитанные. Аякс прикрывает глаза, вновь затягивается и шепчет что-то под нос. Он ждет ещё около часа, пока снова не выдерживает его голоса в голове и не решается открыть диктофон. Там была всего одна запись, сделанная ещё во времена фатуи. Чайлда тогда подстрелили и он, раненный, но вполне живой, посмел ради смеха притвориться упавшим в несознанку в палате, якобы подыхает, и записать реакцию Скарамуша. Ему казалось это забавным — а вот родственной не очень. Возможно, тогда произошло их первое признание в любви. Аякс глубоко затягивается. Взгляд застыл на дорожке плеера как мертвый. Надевая наушники, он выкидывает сигарету и плотно закрывает окно. Чайлд закрывает глаза и слушает знакомый голос, продирающий до самого сердца. «Не умирай, прошу, не умирай. Очнись, скотина!» Чайлд прокусывает губу до крови, царапает ногтями кожаное сиденье. «Я люблю тебя» — Я тоже люблю тебя — шепчет Аякс в темноту. «Ты нужен мне» — Я нужен тебе. «Останься со мной» — Я останусь с тобой. Повтор. «Я люблю тебя» «Ты нужен мне» «Останься со мной» Повтор. «Я люблю тебя» «Ты нужен мне» «Останься со мной» Чайлд вдруг открывает глаза и понимает, что задыхается. Сжимает волосы, повторяет слова словно мантру, пытается успокоиться и удержать себя от большего самоиздевательства, но в конце концов машинально начинает набирать заевший на подкорке номер. Короткие гудки сводят его с ума. — Возьми трубку, — умоляет Аякс. Абонент недоступен. Новый звонок. — Возьми трубку. Абонент недоступен. — Прошу, возьми трубку. Абонент недоступен. Болезненный крик подавляется какими-то нечеловеческими усилиями. Чайлд со злостью бросает телефон куда-то на задние сидения и дрожащими пальцами открывает новую пачку. Он готов стушить все сигареты об язык, если это избавит его хотя бы от половины перемешанных между собой мыслей. Новая затяжка даётся с трудом, он долго кашляет и задыхается после неё. Сжав руль до побелевших костяшек, он резко, со скрипом колёс выруливает на соседнюю трассу через ограничительную линию. Прямо под носом охуевших полицейских. Назло, дразня. Сирены сзади перемешиваются с жутким и отчаянным смехом Аякса.***
За что и любил Чайлд нейтральную территорию, так это за мнимую свободу. Поначалу все было чистым совпадением — он и Кэйа оккупировали раздолбанную в хлам детскую площадку в каком-то неблагополучном районе с ящиком пива, решив устроить выходной в стиле «давай кидать банки в прохожих. Брюнеты — десять очков, блондины — двадцать, красноволосые мудаки — сотня». Бэй Доу каким-то магическим образом оказалась рядом спустя двух поражений отморозка (наверняка почуяла запах пива), а Розарии пришлось звонить, чтобы она пригнала второй ящик. Венти оказался в их геолокации таким же мистическим путем, как и Бэй Доу, вместе с красноволосым мудаком, в которого тут же полетело две пустых банки. На самом деле Альберих написал им обоим в духе «умираю от алкогольного токсикоза на детской площадке, sos», и если первый прибежал чтобы сдохнуть от такой же причины, то второй — забрать обоих в трезвенник. По итогу Дилюк остался в их сатанинском кругу до ночи. Чайлд смутно помнил что было дальше — но на утро очнулся в штабе с фингалом и сломанным носом, а рядом валялись и остальные «игроки». Вроде, тогда их развёз по домам Итэр. Ну просто святая пуська. Такие вечера стали часто повторяться, постепенно расширяя круг людей: то Венти позовет того же нерадивого Беннета, то Син Цю, с виду неспособный сидеть на чём-либо кроме графского кресла с обивкой, придет по причине «Я случайно здесь оказался и нет, Чун Юнь не звал меня», то та же Кэ Цин «Я здесь просто убедиться, что с моими людьми всё в порядке». Чайлду было пофиг на новых гостей пока они на нейтральной территории и готовы просто бухать за здравие или упокой, но вот когда в их компании собралась почти вся «знать», включая Моракса, он словно опомнился и задался вопросом «Каким, блять, образом они здесь оказались?!». — Итэр, ты же понимаешь, что если не хочешь развозить всех по штабам, тебе придется выпить? — активно созывает его принять на грудь Венти. — Давай, один из нас! Путешественник закатывает глаза и клянётся, что просто бросит их всех на произвол судьбы. Спойлер: нет, не бросит, а разделит свою долю трезвого водителя с Чжун Ли и Сяо. Иногда с Дилюком, если Кэйа не уломает соулмейта выпить на брудершафт. — Отстань уже от него. Замогильный голос пробирает до мурашек, этого у Сяо не отнять. «Алатус», сидя поодаль ото всех, все равно мог нагнать жути одним лишь тихим словом. Чайлд удивлен как из подростка, которого он однажды чуть не убил, вырос сильный альфа с пронзительным желтым взглядом. Воспитание Чжун Ли явно пошло ему на пользу. Итэр еле заметно вздрагивает и оборачивается через плечо, но Сяо уже не смотрит на него. Мало кто замечает, как блондин тревожно хмурится, не отводя от альфы в черной толстовке глаз, и, совсем притихнув, поворачивается к остальным уже не таким весёлым. Лично Чайлд примечает такие недомолвки между ними уже около года. После всё идёт по накатанному сценарию: они пьют, разговаривают, иногда Чайлд намеревается влезть в драку, из которой его вытаскивает чаще всего Чжун Ли, и они слишком громко смеются для тех, кто готов был убить друг друга годами ранее. К середине ночи все немного успокаиваются и говорят уже тише, стараясь не будить остальных. «Мелкие» отрубались всегда первыми и всегда в кучке, словно пытались согреть друг друга. Чун Юнь всегда засыпал на плече друга-книголюба, который и сам вскоре во сне ронял книгу из рук. Незаметно к ним подключались и Беннет с Рейзором, а после даже Кэ Цин засыпала в объятиях Гань Юй. Розария с Эолой посмеивались со стороны, накидывая на них свои куртки. Чайлд впервые улыбается искренне. Несмотря на холод, в груди было тепло, будто он снова оказался в кругу своей семьи, которую ему пришлось оставить в Снежной. Он так редко виделся с ними, что всегда не знал как реагировать на слёзы родителей при встрече, на объятия Тони, просьбы Тевкра и Антона рассказать о его приключениях, и всегда чувствовал тоску при расставании. Ему было трудно, но не больше чем его родителям, которые знали о всей ситуации. Когда они расстаются, он словно видит как отец и мать умоляют его вернуться живым. За своими мыслями он даже не замечает, как Чжун Ли подходит и неожиданно накидывает на него свой пиджак. — Не стоило, — тихо произносит он, стараясь не потревожить лежащих рядом Рейзора и Беннета. — Ты дрожишь. — Я из Снежной, не умру. Но Чжун Ли одежду обратно не принимает и, после долгого молчания, наконец-таки произносит: — Милая пара. Аякс чувствует дежавю, когда отвечает: — Какая из? — он щелкает зажигалкой и показательно обводит взглядом собравшихся. Беннет и Рейзор, безусловно, были самым милым событием на этой негласной встрече, но лично рыжему больше приглянулась пара Бэй Доу и Нин Гуан, которые сидели как раз напротив него под одной курткой. Была в них какая-то своя эстетика. Чжун Ли, неожиданно для Чайлда, садится рядом и подает тарелку с едой, которую они заказали ранее. Он как-то неверяще ухмыляется, но тушит сигарету о камень и принимает угощение. Он вновь переводит взгляд на подростков, взвешивает все за и против, и все-таки приходит к выводу, что вмешиваться в их счастье не будет. Милая парочка в итоге вышла. Да, они из враждующих банд, но эти самые банды уже давно играют на спор в пивные шашки и стабильно обворовывают алкогольные запасы друг друга (Кэйа и Венти точно соревнуются в этом). И, как бы Чайлд не отнекивался, но Чжун Ли был прав. — Перемирие, Капулетти? — Идите нахуй, мсье. Аякс, улыбаясь, незаметно делает фотографию торжества и отправляет её сообщением. «Чайлд прикрепляет изображение» Чайлд: Ты бы здесь хорошо вписался Чайлд: Хотя-я-я…нет Чайлд: Они все бухают по черному Чайлд: Но это не значит, что тебе здесь не рады)) . . . Чайлд: Я скинул геопозицию. Захочешь прийти — ты знаешь где меня искать. Чайлд: Люблю тебя