Голос из могильной ямы

Адекватное чувство юмора Данте проебал уже в ранней юности, примерно там же, где и девяносто процентов инстинкта самосохранения. Вопреки пафосным киношным и комиксным изображениям бравых охотников на нечисть, сыплющих остротами направо и налево в равной пропорции со свинцом (или серебром), реальная борьба за выживание на улицах Лимбо-Сити к подобному паясничеству не располагала. Большую часть времени, проводимом в Лимбо, Данте не оставалось ничего, кроме как грязно ругаться себе под нос, с методичностью турели отстреливая фарфоровые бошки адским отродьям. С тварями покрупнее и поумнее, что обычно и оказывались причиной, по которой Данте затягивало в кислотный водоворот враждебного измерения, нефилим вел себя намного более развязно и дерзко, позволяя паре-тройке не шибко витиеватых комментариев в адрес монстра слететь с языка. Но беззаботность и наглость охотника были чем явнее, тем фальшивее: основной целью Данте было привлечь к себе ровно столько внимания, чтоб за демоном не пришлось гоняться по несколько дней, чтоб замочить. Да, дергать тигра за усы могло быть откровенно плохой идеей, но Данте предпочитал заканчивать все быстро и бесхитростно — в открытом бою. Он даже был готов мириться с тем, что прямое противостояние хорошенько взбешенной твари ставило его статус в Лимбо на тонкую-тонкую грань между охотником и жертвой. Сам себе Данте честно признался, что променял бы что угодно на избавление от необходимости регулярно вырывать свое право на жизнь из когтистых лап и железных челюстей. Но торговца легкими судьбами все не находилось, так что, чтобы не загнуться от напряжения, страха и ощущения постоянно следующей по пятам угрозы, пришлось приспосабливаться: видеть в отвратительном прекрасное, а в ужасающем — забавное. Сегодня Данте откровенно не везло. Он не спал вот уже почти двое суток, что, в общем-то, не было чем-то необычным при его образе жизни, но недостаток отдыха ощутимо действовал нефилиму на нервы. Нечто, затащившее его в Лимбо на этот раз, по виду напоминало четвероногое животное вроде пантеры и, судя по всему, было либо невероятно тупым, глухим и слепым одновременно, раз не отреагировало на барраж пуль, выпущенных в его сторону, как только привычная разноцветная пелена пала на окружающий Данте мир, либо слишком умным, раз вот уже который день не показывалось ему на глаза, но тенью шастало где-то рядом. Дополняли и так невеселую картину толпы низших демонов, набрасывающихся на него из-за каждого угла с явной целью измотать до предела, а после подать вожаку на блюдце с алой каймой. Крошить демоническую броню Мятежником в самой настоящей толпе становилось все труднее, и Данте перешел на огнестрел, тактически отступая. Ему нужно было заново оценить обстановку и просто перевести сбитое дыхание. В качестве места для временного подобия отдыха был выбран шпиль церкви, возвышающейся над небольшой площадью: так до Данте не добрался бы ни один демон, не имеющий крыльев. Способные же к полету Пафосы, швыряющиеся взрывчаткой, сильно проигрывали в меткости Данте, который почти лениво отстреливал им крылья еще до того, как они успевали подняться достаточно высоко. Данте посмотрел вниз: пятеро Потрошителей, пара Тиранов и одинокий ледяной Рыцарь стеклись к фасаду строения, рыча и завывая. «Уродцы, ” — пробормотал он и сплюнул на брусчатку. Сперва могло показаться, что он загнал себя в ловушку, устроившись на самом видном месте, окруженный беснующимися демонами. С другой же стороны, он только что вышел из игры, которую вел четвероногий демон, отказавшись следовать его правилам и вновь установив свои. Провоцировать на драку можно было и бездействием — нефилим уселся на край небольшой крыши и демонстративно свесил ноги вниз. «Посмотрим, кто теперь за кем побегает, сучка!» — по лицу Данте расползлась асимметричная улыбка. Тремя выстрелами он сбил на землю сразу нескольких рогатых Пафосов, шеренгой выстроившихся перед ним в воздухе, как мишени в тире. Довольно флегматично Данте пронаблюдал за тем, как подстреленные гады штопором рухнули на мостовую. Не выдержав падения с высоты, их тела с громким хлопком разорвались, словно мины, разбросав остальных демонов в стороны. «Так-то!» — насмешливо цыкнул охотник, не отрывая взгляда от площади, начинающей напоминать то ли сцену театра, то ли арену бойцовского клуба. Судя по всему, демонические инстинкты мало чем отличались от звериных: поднявшись на ноги, Тираны запереливались золотистым и с чудовищным топотом понеслись к месту, откуда несколько секунд назад ударила взрывная волна, и тут же с лязгом и треском столкнулись, вновь завалившись на землю. Следующими друг в друга влетели Потрошители и намертво сцепились бензопилами, образовав в итоге жуткое создание, истекающее черной демонической кровью и беспорядочно перебирающее десятью ногами на манер пьяного краба (откуда у Данте в голове взялась именно эта красочная ассоциация, он сказать не мог). Наконец, стоявший поодаль Рыцарь запустил в сторону потасовки ледяную волну — многоногое вальсирующее по площади нечто оказалось заковано в прозрачную глыбу, из которой торчали продолжавшие подергиваться конечности. Даже если бы мобильник Данте обладал камерой, запечатлеть данное зрелище во всей красе он вряд бы ли смог: сложно держать телефон ровно, когда складываешься пополам от смеха. Магию момента разрушил громкий «ШШКРЯБ», раздавшийся у Данте за спиной. «А вот и ты, ” — он в два шага пересек крышу, глянул вниз и встретился лицом к… к морде с демоном. Мощными задними когтями он цеплялся за каменную кладку, а передними грозился распороть жестяной карниз. Не дожидаясь, пока противник окажется с ним в равных условиях, Данте одним мощным ударом Мятежника отсек твари одну из передних лап, а затем нанес добивающий — вспорол глотку. «Надеюсь, это была твоя девятая жизнь, киса», — Данте облегченно выдохнул, наблюдая, как из вырвиглазного циана небо окрашивается привычным серым, а гротескный ледяной тотем на площади растворяется. *** — Знаешь, мне даже обидно как-то стало тогда. Такое зрелище и… никаких свидетелей! — Данте театрально вздохнул и сделал глоток пива из банки. — Хочешь, когда все закончим, я пойду в Лимбо с тобой? — Вергилий слушал рассказ брата с искренним интересом. — В качестве личного фотографа, что ли? — Данте рассмеялся.