устанешь быть лирическим героем – так просто пообедать заходи

Однушки с окнами на солнечную сторону летом превращаются в бесплатный пробник адского котла. Сфинкс точно знает причины, по которым попадёт в ад, если тот всё же есть, потому не ропщет и к жаре относится философски. Но это лето выдаётся особенно изнуряющим. В конце июля далёкой мечтой маячит отпуск, но до него ещё три недели, несколько незаконченных отчётов и сотни ненаписанных характеристик. Кажется, что дирекция решила сэкономить на сфинксовых отпускных и доконать его до начала заслуженного отдыха. Сфинкс строчит характеристики и завидует воспитанникам, которых распихали по санаториям и оздоровительным лагерям. Он даже немного скучает по привычной суете, но теперь, когда корпус пустует, можно держать дверь в кабинет открытой настежь и наслаждаться спасительным сквозняком. Дома же сквозняком и не пахнет. Дома пахнет чем-то кисло-сладким и смутно знакомым. Сфинкс замечает это, едва переступив порог. Ещё он замечает, что в квартире аномально жарко даже по меркам этого, неприспособленного к лету, помещения. Последним удивительным открытием вечера становится Лорд, который стоит посреди кухни, беспечно оперевшись только на один костыль, и будто гипнотизирует огромную десятилитровую кастрюлю на плите. У Лорда волосы собраны в смешной неаккуратный пучок, на затасканной футболке с динозавром розовые пятна всевозможных форм и размеров. Сфинкс улыбается. Когда они идут по улице, вдвоём или с друзьями, прохожие засматривается именно на Лорда. Ничего удивительного: широкоплечий, длинноволосый, с правильными чертами лица — он похож на античного бога. Но знали бы они, как нелепо этот красавец выглядит дома. А впрочем, хорошо, что не знают. Сфинкс рад, что эта часть Лорда — уютная и смешная — только для него. — Что у тебя тут за сложный химический эксперимент? — спрашивает Сфинкс, остановившись на пороге кухни. — Вишнёвый компот, представляешь? — у Лорда взгляд ошарашенный и улыбка во весь рот. Сфинкс иногда забывает, что его парня могут приводить в замешательство или восторг элементарные бытовые вещи. Лорд до их знакомства жил в совсем другом мире, где столовое серебро и фамильный герб на каждом носовом платке — обыденность. У него не было бабушки, которая варила компоты и пекла по воскресеньям пирожки. Он, может, компот никогда и не пробовал: пил только свежевыжатые соки. — Что-то мне подсказывает, что с этим связана длинная и увлекательная история, — говорит Сфинкс, разглядывая десятилитровую — откуда она у них вообще?! — кастрюлю, перепачканного вишневым соком Лорда и такой же пятнистый кафель над плитой. — Да не особо. Приезжал новый мамин муж, привёз два ведра вишен. Сказал, с ними нужно срочно что-то сделать. Вот я их и перерабатываю. Новый-мамин-муж стал мужем лордовой матери ещё несколько лет назад, но парень упорно называет его именно так. Сфинкс считает его нормальным мужиком. Ему немного за шестьдесят, он военный в отставке и заядлый дачник, в жене души не чает. Вот только концепция заботы о детях у него откровенно странная. Он не пытается наладить с Лордом приятельские или семейные отношения, понимая, что тот уже достаточно взрослый, чтобы им с матерью было плевать на личную жизнь друг друга. Но, похоже, какой-то моральный долг всё же ощущает. Вот и таскает им с дачи регулярно всякие дары природы: фрукты, овощи, молочку. Однажды привёз мешок грецких орехов. Сфинкс с Лордом были удивлены, зато Табаки, которому они сплавили щедрое подношение, в восторге по сей день. Мать Лорда понимает родительство не менее специфически. За всё время, что они живут вместе, она приезжает только раз — знакомиться. Впархивает в квартиру, яркая и ладная, спотыкается взглядом о Сфинкса и замирает, удивленно округлив глаза. Она знала, что сын живёт с мужчиной, но представляла его партнёра тонким, звонким и возвышенным, а не лысым безруким верзилой. Сфинкс весь вечер старается быть вежливым, учтивым и приятным собеседником. Лордова мать оттаивает и даже на прощание обнимает его. На этом их общение заканчивается, не считая приветов, которые они регулярно передают друг другу через Лорда. Созванивается он с матерью каждое воскресенье. Болтают почти час. Говорит по большей мере она, Лорд односложно отвечает на вопросы и терпеливо слушает про её подруг, семейную жизнь и планы в августе полететь с мужем в Италию. Он потом всё это пересказывает Сфинксу, смешно передразнивая манеру речи. На последнем пункте становится заметно, что ему пусть самую малость, но больно и завидно. Лорду тоже хочется в Италию, к величественным зданиям, беззаботным людям и апельсинам, растущим прямо на улицах. Он совсем не умеет жить на два пособия и скромную сфинксову зарплату. В нём ещё звучат отголоски той прошлой жизни, где была успешная модельная карьера и гонорар за одну съёмку больше, чем их теперешний месячный доход. Но Лорд очень старается научиться: планирует расходы, покупает глазированные сырки по акции и не возмущается по поводу того, что отпуск они проведут не на море, а в деревне, в старом доме бабули Сфинкса. В нём почти не осталось былого снобства, только иногда накрывает тоска по несбывшемуся. Тогда он загружает себя монотонной бытовой работой: готовит, гладит вещи, наводит порядок в шкафах. Ну или вот — компот варит. — А почему именно компот? — спрашивает Сфинкс. — Я загуглил, что можно сделать с вишнями, — рассказывает Лорд, наконец отвлёкшись от созерцания кастрюли. — Сначала я прочитал, что можно их заморозить на зиму. Идея мне понравилась. Но для этого надо было достать из них косточки. — Это многое объясняет, — Сфинкс выразительно косится на испачканную стену. — Твои шуточки неуместны, — хмурится Лорд. — Понял, молчу, — примирительно говорит Сфинкс. Действительно, как он мог так обмануться милым внешним видом Лорда и забыть, что живёт с самой обидчивой истеричкой на свете. — Так вот. Косточки. Первые две миски у меня получалось неплохо, но на третьей я понял, что переоценил свои силы. Тогда я загуглил, что можно сделать с вишнями с косточками. И в паблике для молодых мамочек нашёл проверенный рецепт компота. — Мне теперь называть тебя мамочка? — смеётся Сфинкс. — Лучше папочка, — возвращает дурацкую шутку Лорд. — А если серьёзно, как связаны молодые мамочки и компот? — Там был пост про полезные свойства компотов, а в комментариях девушки делились рецептами. Ещё писали, что его закатывают на зиму. Я почти разобрался с технологией, но так и не понял, откуда у людей дома берётся столько трёхлитровых банок. Я вот у нас ни одной не нашёл. — Ну конечно. Трёхлитровые банки — та ещё драгоценность. А где ты такую кастрюлю откопал? — На балконе была. Я увидел её, когда искал банки. — Но зачем нам целых десять литров компота? — Не десять, — Лорд тушуется и слегка краснеет. Он дотягивается до холодильника — хвала крохотным кухням — и открывает его, демонстрируя пять двухлитровых бутылок компота. — Как видишь, это уже вторая партия. — Хорошо, — Сфинкс растерянно провожает взглядом закрывающуюся дверцу холодильника, — зачем нам двадцать литров компота? — Я сварил первую кастрюлю. Попробовал. Мне понравилось. Я решил, что надо сварить ещё. Кстати, вишни там ещё остались… — Только не говори, что ты собрался и третью кастрюлю сварить! — Нет, — улыбается Лорд, — я нашёл рецепт вишнёвой наливки. — Тоже в паблике для молодых мамочек? Лорд смеётся. Красиво и звонко. Сфинксу хочется его обнять. Он подходит, становится у него за спиной, не мешая наблюдать за закипанием его варева. Лорд угадывает настроение: прижимается спиной к его груди, укладывает затылок на плечо. Сфинкс убеждён, что протезы не пригодны для объятий. И только так можно быть по-настоящему близко друг другу. Сфинкс чувствует, как в кожу впивается кольцо, которое он носит на цепочке. Фамильная драгоценность Лорда. У самого же Лорда на безымянном пальце — тонкая полоска серебра. Даже это не выдаёт в них пару. Они не были созданы друг для друга. Но они вместе. Сфинкс думает о том, что через три недели у него отпуск. А ещё у него — самый непредсказуемый на свете парень и двадцать литров компота. Звучит как проверенный рецепт лучшего лета.