Бессмертие архимага

      Фиолетовый атомный гриб взметнулся в стратосферу Лэнга, знаменуя пробуждение С'ньяка. Великий ужас охватил сердца всех, демонов и недемонов.       Но не успел он проникнуть, распространиться повсюду, как возле гигантского ледяного пика полыхнула сверхновая звезда!       И когда вспышка утихла, на земле Лэнга остались стоять три колоссальные сияющие фигуры. Три Воплощения Господних.       Двое из них расправили крылья, взлетая к противоположным сторонам света. Третий вырос ещё, стал выше гор, выше небес, сравнялся с исполинским фиолетовым облаком. В деснице его был меч, горящий термоядерным пламенем – и он поднял его, рассеивая мрак, подавляя волю Бесформенного Владыки!..       Архангел Михаил сошёл в Бездну и встал против С'ньяка. И С'ньяк увидел его. Обратил внимание.       Фиолетовый Газ сгустился, стянулся к центру, когда вся запредельная мощь Тёмного бога обрушилась на Архистратига Небесных Сил! Тот плавно взмахнул мечом, врубаясь в огромную тучу!       Для фигуры такого размера он двигался поразительно быстро, но в каждом движении угадывалась неописуемая тяжесть. Люди, демоны, ангелы, архидемоны, ифриты, эйнхерии – все, задрав в зенит головы, смотрели на противостояние космических сущностей. Сущностей, что могли творить и уничтожать планеты и звёздные системы.       Война замерла. Плазмометатели «Пекина» замолкли: операторы орудийных постов приникли к дисплеям, генералы в БИЦе смотрели не отрываясь на данные с беспилотников.       Кучевое облако высокой шапкой накрыло ледяной пик, и цвет его менялся от фиолетового к чёрному. Пронзительно-чёрные молнии мелькали меж клубящихся пластов, в воздухе пахло чем-то нехорошим, пугающим – нахлынувший ужас большей частью исчез, но слабое эхо всё же осталось.       Кипяще-белый клинок полосовал облако, испаряя его, оставляя широкие рваные следы... которые быстро затягивались. Немыслимо жаркое пламя рвало сеть молний, развеивало Тьму – но та тут же собиралась вновь.       Архистратигу, главнокомандующему армии Рая, противостоял бог-творец, великий конструктор миров. Оба были необозримо древни и могучи, и бой обещал затянуться надолго.       И потому С'ньяк послал зов, будя сильнейшего бойца Лэнга. И в Глубинном Царстве шевельнулся, окончательно просыпаясь, двухкилометровый гигант, машина абсолютного разрушения.       Ктулху восстал из глубин.       – ...Кажется, мы не закончили, – сказал Гамор. Иллюзионист повернулся к нему.       – А нам так надо продолжать? – с опаской спросил он.       Гамор слегка ухмыльнулся. Человек по имени Сет был хорошим противником, и иллюзионистом тоже хорошим. На Земле их сражение кончилось возле «Холмов»: Гамор думал, что те не откроют огонь, потому что для человека это кончилось бы хуже, чем для него.       Но человек куда лучше знал свою сцену, и оказалось иначе. Гамор попал под слаженный залп нескольких «Холмов», в то время как Сет оказался хоть и у самого края сферы поражения, однако всё же по правильную его сторону.       Иллюзии, иллюзии. Это не только магия или ловкость рук, это не основное. Чтобы обмануть зрителя, ты должен знать своё окружение, себя и своего зрителя. Должен уметь со всем этим работать.       И Гамор умеет это очень хорошо – уж здесь-то, в Лэнге! Здесь его сцена!       – Смотри, фокус, – лениво сказал он, вытягивая палец. Сет бросил взгляд туда-сюда, огляделся, посмотрел на палец... ещё посмотрел...       – Ну и где фокус?       – Внимательней смотри, – посоветовал Гамор, и человек ещё с полминуты внимательно пялился на палец и вокруг.       – Не получится у вас меня обмануть, – наконец заметил Сет. – Знаете, я помню последний фокус одного медиума. Он был поинтереснее.       – Ну не фокусник я, что поделать, – хмыкнул Гамор.       И хлопнул в ладоши. Воздух запылал огнями, ощерился пастями, обернулся твёрдым стеклом. Арканы ухватили человеческого волшебника за руки и ноги, спеленали в момент!..       Ничто из этого не было настоящим, не было даже трансформированным. Всё – твёрдые иллюзии, псевдоматерия слабой реальности. И всё – способно убить.       Сет вырвался, развеяв иллюзии, исчез за клубом дыма. Но Гамор уже достаточно изучил трюки смертного и не собирался его упускать. Миг! – и он уже рядом с ним... но тот в последний момент ускользнул. Гамор переместился ещё и ещё, нагоняя иллюзиониста.       Сет отмахивался, пытаясь вывернуться. Выдыхал огонь и облака кусучих мошек, исчезал в дыму и взмахах плаща, доставал откуда-то мечи, пистолеты и летучих слонов... не особо всё это помогало. Слоны, к слову, были самым полезным: Гамор на несколько секунд даже отвлёкся, разглядывая их огромные белые крылья.       Но всё одно. В последнем усилии фокусник разделился на несколько частей – руки, ноги, туловище, голова, – и это тоже оказалось бесполезным. Эмблема без особых усилий уничтожил каждую часть, чтобы из последней вновь появился целый и явно уставший иллюзионист.       – Полагаю, я сейчас умру, – сказал он, глядя в глаза Гамору. Тот кивнул и вонзил руку в грудь смертному. Вонзил, вырывая сердце и вместе с ним – душу.       Тело иллюзиониста безжизненно упало на землю. Эмблема проглотил сердце. Смертный был неплохим волшебником, не ровней ему, но всё же неплохим, и душа его должна быть вкусна.       И она оказалась вкусна. Только вот... Что такое?..       Как будто кусок пищи исчез на пути между ртом и желудком. Гамор уже ощущал душу, уже попробовал её... как она вдруг пропала!       – Мистер демон, мы, конечно, с вами коллеги, и убийство я вам простить могу, но не поглощение души. Не надо так.       Душа была перед Эмблемой. Призрак, точнее. Воплощённый дух. Гамор хмуро поглядел на Сета, выглядящего точно так же, как при жизни, и раскрыл рот. Втянул воздух.       Вместе с Сетом, конечно. Но... но повторилось всё то же самое. Душа, не успев толком поглотиться, исчезла – и вновь появилась перед ним. Сет посмотрел на Эмблему очень укоризненно.       – Ты как это делаешь?       – А-а! – расплылся в улыбке иллюзионист. – Я же говорил, у меня найдётся, чем вас удивить! Я наследник мартинистов, магнетизёров и медиумов. Член-мастер «Новой Магии». Мы добились кое-каких успехов! Почти сто лет назад великий медиум, тот, которого погребли с фараонами – вы должны знать его имена, – сумел пройти этой дорогой, совершить величайшую из эскапад!..       – Работает это как? – скучно перебил его Гамор. Сет пожал плечами.       – Так же, как и всё остальное. Побег из смерти – вершина эскейпологии. Фокусник сам выбирает себе посмертие, мистер демон! Но подробности я, пожалуй, оставлю при себе.       Гамор ненадолго задумался. Как известно, душу, находящуюся в Поглотителе, будь то филактерия, кумбха или заколдованное оружие, демон съесть не может, ведь она уже поглощена. Чтобы это сделать, надо либо суметь пересилить Поглотитель (что может быть, мягко говоря, непросто), либо съесть сам Поглотитель (что тоже такой себе вариант).       Однако Поглотитель на то и Поглотитель, что душа находится внутри него. Он выполняет функцию физического тела, удерживает душу в материальной сфере. Возможны вариации, конечно, но Поглотитель, позволяющий душе значительно от него удаляться – явление в любом случае необычное.       Не говоря уж о том, что нельзя, будучи живым, хранить свою душу в Поглотителе. Так что тут что-то другое... похожее, но всё же другое.       И не очень понятно, как оно работает. Может быть, достаточно будет ещё пару раз втянуть душу этого фокусника, чтобы все подготовленные им чары развалились... а может, это вообще бесполезно и надо как-то совсем по-другому. Если получится проследить... след неочевидный, но существующий... но не отправляться же сейчас на Землю, чтобы разобраться... интересно, а если Жрец Древних попробует...       Над головой беззвучно вспыхнуло, и Гамор отвлёкся от размышлений. Он жил на свете больше сорока пяти тысячелетий, но подобное видел только один раз.       Тогда, когда Ктулху в тяжёлом бою сокрушил Хастура и его архидемонов, открыв себе дорогу на Кадаф. Когда перепуганный повелитель Лэнга воззвал к небесам Бездны, моля остановить её же порождение.       И Бездна ответила. Очи разверзлись, и Бесформенный Владыка посмотрел на Лэнг тяжким взглядом.       И Ктулху отступил. Он знал, что тот бой ему не выиграть. Он мог бы начать апокалипсис – но погиб бы в нём и сам.       Однако сейчас... сейчас всё было по-другому. Гамор смотрел, и Сет тоже смотрел. Во всём Лэнге по пальцам одной руки было счесть тех, кто видел такое.       Высоко вверху над их головами творился аркал. Третий аркал-спутник Лэнга. В космическом смысле они находились близко к самому Лэнгу, но то в космическом, а вообще на небосводе они были размером с ту же Луну... ну, может, чуть больше.       Обычно – размером с Луну.       Но сейчас в чёрном небе зияли два огромных, проваливающихся внутрь себя шара... и к ним только что присоединился третий. Бесформенный Владыка Бездны являл свою волю и раскрывал свои глаза.       Аркалы мчались к точке у горизонта, горе, над которой пылало белоснежное пламя и клубилась фиолетовая туча. Они источали ярко-алое сияние и, проносясь в тысяче километров над землёй, отбрасывали рваные, причудливые тени.       Территорию заливало светом. Над Лэнгом всходила заря.       – Великий Рассвет, – почти благоговейно прошептал Гамор. – Это Великий Рассвет.       Шаб-Ниггурат тараном рвался сквозь металл и бронепласт. Он почувствовал и снисхождение Воплощений, и пробуждение верховных богов Лэнга, и потому спешил. Не зная, что происходит и чем всё закончится, он тем не менее чувствовал, что времени осталось немного.       Остановить могучего архидемона не пытался никто. Здесь не было ни того приставучего небожителя, ни мага Креола, ни вообще кого-нибудь хоть чуть-чуть сравнимого с ним.       Через мостик он промчал насквозь, оставив дыры в стенах – людей откинуло к стенами одной только аурой, потоком воздуха! Но все остались живы – Шаб-Ниггурат не стал останавливаться даже на секунду.       При приближении к цели, однако, он стал замедляться всё больше. Не сознательно, просто двигаться быстрее не получалось. Противодемонические печати на «Париже» были везде, но здесь давление становилось в разы сильнее. Почти задыхаясь, архидемон врезался в запертую дверь, выломал её... и уставился на то, что там было.       Отсек с Крестом Стихий был относительно невелик, содержал в себе только саму сферу шести метров диаметром и подключённую к ней хитрую машинерию. Одна из сторон отсека могла раскрываться цветком – оттуда предполагалось стрелять.       Все техномагические коммуникации Шаб-Ниггурат испарил буквально... а нет, не испарил. Крест Стихий защищал не только себя, но и своё окружение, блокируя контроль реальности, мешая чувствам архидемона.       Очень сильно мешая.       Шаб-Ниггурат взмахнул когтями и с натугой потянул. Металл со скрипом начал разгибаться.       ...Ти-Со тем временем с размаху вляпалась прямо в ловушку демонологов! Стоило ей ступить в проём – и её тут же охватило сияние.       Объятия Мардука. То были Объятия Мардука, чары для поимки архидемонов! Ава, бывший невыразимец, держала в руках толстую книгу в кожаном переплёте и нараспев читала заклятие. Книга дрожала, силилась вырваться из хватки и раскрыться; Ава удерживала её с трудом, но удерживала.       Ти-Со посмотрела на откровенно слабый барьер Объятий, затем на книгу. Без неё заклинание такой мощи сотворить эти демонологи бы не смогли. Но с ней...       Это ведь «Некрономикон», и даже она хорошо знала, что это такое. Нет для демонов Лэнга более страшного гримуара.       Аву начали бить корчи, изо рта потекла слюна. Двое волшебников подскочили к ней, схватили за плечи, не дали упасть – и, что важнее, не дали выпасть книге из её рук. Чёрный маг аль-Хазред вложил слишком большую мощь в эти страницы, и даже одна четвёртая «Некрономикона» могла свести с ума любого.       И Ава не избежала этой участи. В её разум смотрела многоглазая бездна, а на язык рвались непроизносимые слова. Два года она провела на пятом этаже Мунго, в отделении для психических больных, пока наконец не удалось добиться ремиссии. Не полной, но волшебница стала хотя бы ограниченно дееспособной. Могла нормально колдовать и осознавала себя в пространстве-времени.       И главное, теперь она могла общаться с «Некрономиконом». Понимать Наг-Сотх и древнешумерский, использовать мощь Чёрной Книги для демонологических заклятий и ритуалов.       В некотором смысле Аве повезло сойти с ума в правильном направлении.       Тем не менее до самого крайнего случая использования гримуара не предполагалось. Только свои собственные силы.       Но архидемон и был этим крайним случаем. Пусть новичок, пусть слабейший из всех, но им хватит и того. Великих волшебников среди них не было, и даже близко к тому – не было.       – Харра!.. – хрипло выдохнула Ава, брызгая слюной. – Харра ме-кшем! Штахтан имгал!..       Ти-Со врезалась в барьер всем своим немаленьким телом – ей и без того пришлось уменьшиться вдвое, что протиснуться в эти коридоры. Барьер дрогнул в который раз и в который раз устоял.       Гравиплатформа неслась по тоннелю так быстро, что светящиеся панели на потолке смазались в одну сплошную полосу. Вокруг еле заметно мерцал силовой экран, но даже и без него двое стоящих на платформе продолжили бы стоять.       У Деннитсона на груди висел FN F2000 – гаусс-автомат, оружие спецназа. Основные войска перевели на плазменно-лазерное вооружение, но Плонет располагал и другим оружием, основанным на электромагнетизме. Магнаторы предназначались для выведения из строя техники противника и преодоления силовой брони, были бесшумны и незаметны; дезинтеграторы были Большим Калибром, а гаусс-орудия применялись там, где к цели надо было доставить быстро движущийся кусок металла.       Нужда в таком возникала редко.       Однако против демонов это было очень эффективно. Пули кровавого железа нашпиговывали тварей только в путь, и, поскольку наделать их успели порядком, не составило труда вооружить ими несколько небольших подразделений. Небольших и хорошо обученных подразделений.       В Первую мировую на убитого солдата приходилось семь тысяч потраченных патронов. Во Вторую мировую – двадцать пять тысяч. Дальше – больше. Всех артефакторов мира не хватило бы, чтобы обеспечить пулями кровавого железа хотя бы несколько полков.       ...А у полковника не было ничего кроме двух мечей, валетом привязанных у него за спиной. И старой вытертой кобуры на портупее.       Наконец тоннель кончился, двое сошли с платформы и направились по узкому техническому проходу. Приглушённая аура архидемона ощущалась уже тут.       Проход, в свою очередь, кончался не дверью или аккуратным спуском, а большой рваной дырой. В попытках сломать Крест Стихий Шаб-Ниггурат разнёс всё вокруг... и не только он один!       По небольшому отсеку бродили двенадцать-пятнадцать Двурогих. Шаб-Ниггурат их породил и теперь, усевшись в стороне, громко командовал ими. Те, касаясь электроновой сферы, вразнобой визжали, отдёргивали руки, пахло палёной шерстью... но процесс всё же шёл. И почти уже дошёл. Все кабели были разорваны, сам Крест – почти сковырнут с ложемента. Его, собственно, ничего снизу не крепило, просто он был очень тяжёлый.       Последнее усилие... и сфера с грохотом скатилась вниз, уступив слитному усилию дюжины Двурогих! Скатилась и замерла, упёршись в пол тремя стержнями – от них демоны старались держаться как можно дальше.       Всё было очень плохо. Даже если поставить Крест назад, запустить его без самого Креола уже не получится. А человеку рядом с работающим Крестом Стихий лучше не стоять. Если активировать его на полной мощности... на самом деле не совсем ясно, что произойдёт. Можно ли сфокусировать эту мощность в луч или это будет взрыв? И что после активации случилось с Крестом Стихий Мардука?       Без практического эксперимента не понять.       Но сначала надо разобраться с Двурогими. Полковник шагнул вперёд; в руках его был меч.       Он был не из тех людей, которые дают имена оружию; сихан, его учитель, тоже был не из таких, и всё же меч в его руках был больше чем меч. Меч помнил – помнил богов, чудовищ и героев, помнил битвы и помнил, как биться.       Меч не всякому бы дался: для того нужно было быть настоящим воином и, конечно, уметь драться на мечах. Только тогда божественное изделие раскроет свою полную мощь.       Один удар. Парадигма школы тени подразумевала победу в один удар – в крайнем случае, два. Но двух ударов не понадобится. Левое плечо и левая нога – вперёд, правая – сзади, развёрнута перпендикулярно, руки опущены, левая чуть согнута в локте. Кончик меча смотрит назад и в землю.       Самая первая стойка первой формы первой из изучаемых ката. Основа основ, которую знают все.       – Эй, Чёрная Коза! – жутким тоном позвал полковник. Он говорил на Наг-Сотхе.       Шаб-Ниггурат повернулся. Вместо глаз у него были багровые озёра.       Шаб-Ниггурат швырнул себя в пространство, и воздух стал плазмой, когда архидемон гиперзвуковым ядром мчался сквозь него. Разорвать! Растоптать!! Уничтожить!!!       Полковник бы превратился в ошмётки плоти, стой он там где стоял. Но полковник начал двигаться до того, как кончил говорить. Одно смазанное движение.       Полковник отрабатывал его десятилетиями.       ...Адамант – штука сложная, и мало кто понимает его до конца. Это божественный металл, а боги, как известно, разнообразны. Он может многое – но лишь в руках соответствующего владельца. Если владелец может увеличиваться, адамант увеличится тоже; если он может переходить в призрачную форму, адамант тоже станет нематериальным; адамант может менять свою электро- и теплопроводность, атомный вес и структуру кристаллической решётки. И многое другое.       Почему адамант может резать даже на расстоянии? Что значит божественная острота?       И что откованный богами клинок из адаманта может сделать в руках воина соответствующих умений?       Меч был оружием, которое могло находить бреши в атомах. Оружием, которым можно было резать пространство-время и сквозь пространство-время. Которое не знает промаха.       Кратчайшее расстояние – ноль. Меч рубанул сверху вниз под углом, разрезая плечо и спину, но его движение нельзя было увидеть, ибо оно было быстрее света.       И Шаб-Ниггурат даже не успел понять, что его убило.       С адаманта капала кровь. Новорожденные Двурогие повернулись к полковнику, с сомнением глядя на клинок. Они инстинктивно чувствовали его опасность... и опасность человека, только что убившего их родителя. Но он один, и прямо сейчас он не в лучшей форме.       А их четырнадцать.       Рядом встал Деннитсон, и палец его лежал на сенсорном спуске.       – Пошли вон, – сказал он с необычной серьёзностью. – Пошли вон, и останетесь жить.       Демоны колебались. Колебались несколько секунд, пока...       Пока из астрала не ударило волной. Зов страшной мощи, не знающий преград и расстояний, пронёсся по миру, подчиняя и очаровывая. Демоны покачивались в эйфории, смертные умирали в конвульсиях. Небожители ещё могли устоять, высшие демоны тоже остались незатронуты, но подавляющее большинство остальных оказались выключены из боя. И бой сам собой приутих.       Ктулху подал свой голос – и весь Лэнг услышал его.       Дисколёты мчались в небе, лучами отрезая демонов от войска смертных, и ангелы встали заслоном, поражая Жрецов Древних, Двурогих, дьяволиц и других не замерших на месте. Противодемонические печати «Пекина» ослабили импульс, и внутри никто не разбивал себе голову о стены, а БИЦ так и вовсе сумел отделаться лишь страшной мигренью. Иоланта ещё дополнительно усилила чары, и прочие Великие волшебники тоже успешно боролись с зовом.       Шамшуддину и Олби было проще других – уже мёртвые, они могли уйти частично в астрал, укрыться там. Креол выставил мощный Доспех Мардука и активировал Шлем Воли. Гарри Поттер, скрипя зубами, тоже удерживал себя в сознании: тренировки по окклюменции даром не прошли.       Эльфу вот было хреново. Но на Эльфа всем было плевать.       И был ещё один человек, тоже оставшийся в относительном порядке.       – Хе-хе, – невнятно хихикнула Ава, проводя пальцем под носом. – Хе-хе. У меня кровь течёт.       Ти-Со, запертая внутри Объятий Мардука, от досады затопала ногами. Она-то уж порадовалась, что Зов Ктулху грюкнет всех этих смертных, и она наконец-то выберется отсюда. А одну таки не грюкнуло, и этого хватало, чтобы удерживать уже поставленный барьер.       – Эй ты! – потребовала она. – Ты почему ещё в сознании?!       – Ктулху проснулся! – вместо ответа произнесла Ава, расплываясь в счастливой улыбке и тряся «Некрономиконом». – Проснулся и зовёт нас из Р'льиеха! Верные да возрадуются!       – Чего?..       – За Ктулху надо было голосовать, вот что! – рассердилась та. – Ктулху фхта... а, уже не фхтагн. Но в любом случае слава Ктулху! Ты согласна?       – Чего?.. Да! Да, я согласна! Выпусти меня отсюда!       – Как он проснулся, так сразу все голосовали и все самые горячие поклонники, – ехидно сказала Ава. – Нет уж, раньше надо было думать. Посиди там пока.       Ти-Со села и подпёрла щёку ладонью. Влияние Чёрной Книги смешалось с зовом и породило какую-то совсем идиотическую смесь. Вот же невезение. Кто бы мог предположить, а?       Полковник упёрся рукой в стену, наклонил голову, но удержался на ногах. Деннитсон без единого звука повалился на пол лицом вниз. А Двурогие хоть и не отвлеклись полностью, но всё же пришли в благостное настроение и передумали нападать на смертного с адамантом.       Вместо этого они стали прыгать вниз. Отжали «лепестки» затвора и без затей попрыгали один за другим. Высота здесь всего ничего, подняться по стене карьера несложно.       О смерти родителя никто из них не горевал. Убили и убили, дело житейское. Такие вещи демоны впитывают в буквальном смысле с молоком матери.       Аура Креста Стихий частично подавляла зов Ктулху, но лишь частично – сковырнутый, сбитый с тонкой настройки, он уже не был так эффективен. Целостность корпуса супердредноута тоже была нарушена, и в совокупности этого хватило, чтобы лишить экипаж боеспособности.       – Коммандер, – нечеловеческим голосом проскрежетал полковник. Когда-то таким голосом он поднимал в атаку мертвецов. – Коммандер, подъём.       Деннитсон на полу пошевелился в попытке подняться и слабо застонал. Полковник подождал секунду и неуловимым движением выхватил из подпружиненной кобуры ТТ, взводя одновременно курок. Он никогда не повторял приказ дважды.       Движение заняло едва мгновение, но когда ствол ТТ указал на Деннитсона, тот уже, чуть приподнявшись, смотрел на полковника, и в руках его были два плазмера.       – Расстрелять меня?.. – выдохнул он; по губам его текла кровь. – Меня?.. Ты чем думаешь, колонель?       Полковник убрал пистолет в кобуру и, не оглядываясь, зашагал обратно. Позади него с кряхтеньем поднимался на ноги Деннитсон. У них было ещё много работы, и для начала следовало разобраться со вторым архидемоном.       А потом перед ними, пронзив бесплотным духом все переборки, упал с неба белокрылый архангел.       Термоядерное пламя срезало верхушку пика, и сотни миллионов тонн камня и льда обрушились вниз исполинским селем. Находись кто-либо неподалёку от горы – и его размажет в пасту!       Но там никого не было даже в прежние времена, до начала Великого Рассвета. Никто кроме высших иерархов не осмеливался приближаться к Полюсу, да и те делали это с большой неохотой.       Сейчас же... битва кипит у Кадафа; он относительно рядом, можно сказать, что он тоже находится в центре Лэнга, но всё же не совсем. И это «не совсем» – это полтора десятка километров.       С'ньяк сфокусировал аркалы. Очи Бездны извергли столпы багрового пламени, бия слитно, в одну точку! Бия – и наталкиваясь на огненный клинок!       – Пламя Анора, – пробормотал капитан Ковалёв, – и тёмный огонь Удуна...       – Чё? – повернул голову Романенко.       – Так, вспомнил кое-что, – отмахнулся тот, напряжённо наблюдая за битвой сверхгигантов. – Слышь, убираться нам надо. Эти если заденут – никакой адамантий не поможет.       «Белый лебедь» пролетал аккурат над Кадафом, который был где-то далеко-далеко внизу. Они были выше гор, выше фиолетовой тучи и крылатого исполина... но аркалы были ещё выше. И если угол чуть-чуть сменится... толстенный плазменный луч угодит прямо по ним.       Правда, меняться ему не с чего.       – Приказа не было, – рассеянно ответил Романенко. Он в основном глядел на приборы, но и про общую панораму не забывал. Потомственный атеист и коммунист, сейчас он мог своими глазами видеть поистине библейскую картину, и та была незабываемой. Все камеры самолёта были нацелены именно туда, передавали изображение в штаб, и пилоты не сомневались, что там сейчас тоже неотрывно смотрят на дисплеи.       Романенко, однако, просто радовался, что эти существа держатся подальше от Земли. Пусть сражаются между собой и не лезут в дела людей. Человек проживёт без богов и без демонов, Первая Директива и всё такое.       Он повернул ручку управления, и самолёт заложил вираж, облетая по широкой дуге бившую из космоса плазму.       Великий архангел отвёл назад левую руку – в той из ниоткуда возникло гигантское копьё. Скрутив в броске всё тело, он отправил копьё в полёт! Промчавшись сквозь атмосферу быстрее любого «Протона», оно, окружённое плазмой, рвалось прямо к одному из аркалов!       Секунда, вторая, третья... удар!!! Взрыв!!!       Взрыва никто не услышал. Но не увидеть было нельзя – и все, смотревшие в небо, увидели, как кровавое Око Бездны разлетается на части, перестаёт бить страшным лучом.       С'ньяк почувствовал злость. Обломки аркала не упали вниз и не рассеялись по орбите – не было в этом мире орбит. Они по-прежнему висели кучкой астероидов на том же самом месте... возможно, потом их поглотит Тьма. Возможно, нет. Но стрелять из них уже нельзя.       Аркал – это не просто масса материи, висящая где-то в небе. Аркал – это своего рода терраформированная Звезда Смерти, созданная божественной волей. Можно, конечно, собрать его заново. Можно создать новый. Можно создать их сколько угодно, это несложно, если есть время – но что толку, если и уничтожить их так же несложно?       Однако он – С'ньяк! Бесформенный Владыка Бездны! Он не то чтобы помнил это – он это просто знал. Чувствовал всем своим существом. Ощущал своё всемогущество всеми фибрами.       Он – С'ньяк! Он всемогущ! Какому-то небожителю не одолеть его в его собственном владении! Это Тёмный мир, само мироздание здесь на его стороне!       И Тёмный бог отменил гравитацию.       Не полностью и не везде. Локально. В зоне сражения.       Сама по себе гравитация, конечно, едва ли влияла на сущностей такого порядка... но стоило её отменить – и космическая Тьма рухнула вниз. Полилась колоссального размера водопадом. Начала заполнять пустоту как идеальный газ.       У богов, демонов и небожителей есть способы действовать в условиях враждебных миров. Можно оставить часть себя в своём родном мире либо принести кусочек родного мира с собой... в общем, Свет Зари и был одним из таких способов. Но это не изменяет того, что демону в любом случае лучше быть в Тёмном мире, а небожителю – в Светлом.       Архистратиг Небесных Сил был устойчив к Тьме и даже без сверкающих над головой сполохов мог сражаться в полную силу. Но когда рушится само небо... тут не поможет никакая устойчивость.       И пилоты Ту-160 это тоже почувствовали сразу. Сложно не почувствовать, что лишился веса. В теле появилась необычная лёгкость, забытая ручка всплыла к потолку.       Но то ерунда. Движение самолёта – это равнодействующая между подъёмной силой крыла и гравитацией. И когда гравитация исчезла... самолёт полез ввысь. А сверху была...       Романенко сдавленно хмыкнул, глядя, как за бортом стремительно темнеет. Тьма выедала весь свет, выедала воздух – и это было плохо. В чистой Тьме самолёт всё-таки не полетит, даже если чары и выдержат; для реактивных двигателей нужен воздух. Надо выбираться отсюда.       Он двинул ручку и прибавил мощности – «Белый лебедь» заскользил к краю безгравитационной зоны. В бортовой компьютер шла информация со спутников-дронов и с «Пекина», на основании всего этого формировалась трёхмерная карта, и конкретные данные для управления воздушным судном шли уже в наглазный компьютер. Пилоты ясно видели: зона не так велика, километров двадцать в диаметре... на этой высоте. Вверху она расширялась.       ...Архангел Михаил на мгновение покачнулся, пал на одно колено под тяжестью небосвода, и С'ньяк уж не ослабил хватки. Сияние вокруг небожителя – источаемая благодать, отблески внутреннего Света – постепенно затухало под напором Тьмы. Над головой ещё реял нимб, и аура ещё горела – но уже не так сильно, не так ярко. Вдобавок С'ньяк снова ударил из аркалов, усиляя давление.       Время работало на него.       – Там наш, кажись, проигрывает, – с беспокойством сказал Ковалёв, тоже наблюдая за картинкой с дронов. – Если этот божий служитель тут загнётся, мы все тоже сдохнем.       Романенко помолчал две секунды, цыкнул языком. Их приказы были расплывчаты – «действуйте по обстановке». А связываться времени нет, это минуты две-три надо хотя бы.       – Ладно, вводи координаты.       В ракеты Х-55 координаты закладывались ещё на земле, до старта. Как и во все прочие стратегические ракеты. Главная причина тому – надёжность; стратегические ракеты должны взлетать в условиях атомного апокалипсиса, рваться к цели сквозь ядерные взрывы противоракет, и их электроника должна быть иммунна к мощнейшим электромагнитным импульсам.       По сути это означает, что электроники там не должно быть вообще. Там стоят сверхнадёжные, но примитивные механизмы, с которых нельзя быстро стереть и записать информацию. Не флеш-память, а магнитофон с железной проволокой.       Однако так было раньше. Теперь же, с появлением небольших квантовых вычислителей, жизнь удалось упростить. Квантовые компьютеры тоже были неидеальны и тоже работали на электричестве... но плонетцы нашли способ изолировать их от ЭМИ.       И стало возможным задавать координаты прямо в полёте.       Ту-160 улетал прочь от сражения двух колоссов, но что такое несколько километров для ракеты, которая могла пролететь половину Лэнга?..       Романенко надавил на кнопку, и два грузоотсека распахнулись. Зажимы разжались, две ракеты упали вниз. Внизу слитно бахнули пиропатроны, выбрасывая крылья и стабилизатор, включился турбореактивный двигатель. Но барабаны уже провернулись, вниз уже падала следующая крылатая ракета.       Двенадцать ракет. В каждой – термоядерный заряд мощностью пятьсот килотонн. Они летели прямо в центр Фиолетового Газа.       Майор Романенко не мог похвастать хорошей интуицией. Но глядя на экран на краю поля зрения, он чрезвычайно чётко осознал одну вещь: он умрёт. Умрёт прямо сейчас.       Его это не огорчило: он и не собирался жить вечно. Такова судьба военного. Его двоюродный дед без вести пропал под Курском, дядя тоже до старости не дожил, пришёл и его черёд. Он ещё переглянулся с капитаном, так и не поняв, почувствовал ли тот то же самое.       «Белый лебедь» уже дёрнулся вниз, почувствовав под крыльями гравитацию, а там, в невозможной фиолетовой мути, грянули один за другим такие знакомые, земные вспышки атомных разрывов! Грянули – многократно слабее, чем на Земле, но грянули. Шесть мегатонн разодрали вязкую мглу, всколыхнули Фиолетовый Газ!       И Фиолетовый Газ заметил это. Лэнг не Земля; плонетская мегабомба была мощнее порядка на три и то только пшикнула. Да и С'ньяк совсем не Дагон, его не оглушишь взрывом.       И всё-таки он заметил. Почувствовал. И, на миг отвлёкшись от архангела, посмотрел на них.       И когда майор Романенко услышал крик – тонкий визжащий крик – он не сразу понял, что кричит сам. Поле зрения причудливо исказилось, голова взорвалась мокрой болью, тело прострелило судорогой, да так и не отпустило.       А потом он, не поворачивая головы, увидел сидящего рядом второго пилота. Глаза капитана вылезли на щёки, лицо страшно исказилось, шлем как-то чудно сжался, и из-под него текло мерзко-серое – Романенко успел ещё понять, что это разжижившийся мозг. Потом он почувствовал мокрое у себя на коже и осознал последней искоркой сознания, что сам выглядит не лучше.       Потом сознание погасло. Остался только истошный нескончаемый крик.       Под волей бога адамантий смялся подобно бумаге, и сверхзвуковой бомбардировщик, гордость российской авиации, превратился в неровный металлический ком. Но до последнего момента его экипаж оставался жив.       Однако Архистратиг уже встал, уже снова призвал копьё – и разнёс на мелкие дребезги второй аркал! И, пока С'ньяк не успел снова обрушить на него божественную волю – зажёг огонь! Пламенный меч вырос неимоверно, полыхнул сверхновой, выжигая Тьму, испаряя Фиолетовый Газ!..       С'ньяк от гнева заискрился молниями.       ...Ктулху, поднятый из глубин волей Бесформенного Владыки, долго не думал. На Лэнг напали – напавших надо уничтожить. Едва поднявшись, он испустил зов, и по астралу понёсся всесокрушающий вал!       Не так уж и много времени нужно, чтобы большинство смертных передохло под его давлением. Не так уж и много. Но ему не хватило.       Всего минута-другая – и перед ним появляется крылатая белая фигурка, источающая столько благодати, что у Ктулху на миг помутилось в разуме.       И она не просто появилась: взмах крыльев, ярчайшая вспышка... и по Лэнгу расходится нейтрализующая противофазная волна!       Мощнейшее из умений Тёмного бога ослабело многократно. Зов никуда не исчез, но он стал просто очень неприятным звуком. Чем-то, что можно преодолеть волевым усилием.       Люди за рычагами машин и приборными панелями начали приходить в себя.       – ТЫ ВОПЛОЩЕНИЕ САВАОФА, – задумчиво сказал Ужас Глубин, прекратив испускать неслышный вой. – РАЙ ВСЁ-ТАКИ ОБЪЯВИЛ НАМ ВОЙНУ?       – Мне имя Рафаил, – ответствовал ангел. – Рай хочет, чтобы ты не вмешивался.       – А, ВОТ КАК, – кивнул Ктулху.       И ударил всей своей ментальной мощью по Воплощению.