Бессмертие архимага

      Мудрый старец держал под руку деву небесной красоты. Два архетипа шли по каменной дороге прямо к открытым воротам чёрного замка.       Ониксового Замка Кадаф.       – Я проиграла, – с горечью признала Инанна. – Несколько лет я ещё надеялась на... но надежды были напрасны.       Дамблдор промолчал. Он сам не проиграл только потому, что Носящий Жёлтую Маску не видел смысла мешать его планам. А не потому, что лучше играл в шахматы. Мат в два хода.       Их уже встречали: визит был полуофициальный, секрета из него не делали.       – Не стоит расстраиваться, – чуточку снисходительно прошелестел сам Носящий, появившийся перед ними. – Всё висело на волоске, ты же знаешь. Зависело от решений смертных. Сложилось так... а могло сложиться иначе.       – И Кадаф, гляжу, заново отстроили, – заметил Дамблдор. – Много удалось спасти?       Он имел в виду не только такульту, но в первую очередь его.       – Порядочно, – довольно ответил архидемон. – Я подготовился.       Новый Кадаф на старый походил только внешне. По-прежнему на вершине горы, по-прежнему чуждой архитектуры... но уже не столь бьющий по мозгам и не столь запутанный в измерениях. Нынешний Азаг-Тот предпочитал простую планировку, а нужда в старой отпала после гибели Червя. Система сменилась, и новый Лэнг не имел простого пульта управления.       И всё же эманации Тьмы здесь были невероятно сильны, так, что у Дамблдора даже закружилась голова. Он задался вопросом, как ониксовые стены выдерживают такое воздействие... и выдерживают ли они.       У врат стояла стража. Почётный караул в черепообразных масках и чёрных мантиях, чрезвычайно похожие друг на друга; сторонний взгляд не смог бы их отличить.       Но Дамблдор мог. Он знал их слишком хорошо.       – Рабастан, Корвин, приветствую. Алекто, Амикус... Маркус, Эван... не могу сказать, что рад вас всех видеть. Хотя должен признать, что это логичное завершение...       – Прошу за мной, – перебил его ещё один Пожиратель, стоявший посреди коридора. – Лорд Азаг-Тот ждёт вас.       – Август, – светским тоном протянул Дамблдор. – Доволен новой службой?       Руквуд не ответил.       Пожиратели Смерти, новые высшие демоны Лэнга. Верные своему господину при жизни и после смерти. Их было немного – те, что были истинно верны, – но со временем, несомненно, ряды бы возросли.       Их пригласили не в тронный зал, он был слишком велик. В небольшую комнатку, похожую на кабинет... небольшую, конечно, только в сравнении с залом. Здесь всё ещё можно было поиграть в футбол.       Помимо фигуры воплощённой Тьмы, что сидела за столом чёрного камня (ни стул, ни стол рассыпаться от прикосновения первостихии почему-то не спешили), в комнате были ещё двое. Два архидемона, не особенно сильных, но и не самых слабых.       Красивая женщина с пышной копной чёрных волос и в чёрном же одеянии, с безумными глазами. И жуткая маленькая девочка в длинном платье.       Девочка немного походила на Уэнсдей Аддамс, а немного – на женскую версию героя из фильма «Омен». И, откровенно говоря, сходство было не только внешним. Один взгляд этих чёрных глаз мог свести с ума любого... и совсем не в хорошем смысле.       Платье, кстати, тоже было чёрным. Чёрный тут вообще преобладал, был буквально везде; найти другой цвет в замке было задачей прямо-таки непростой.       – Моя верная Беллатрикс, – изрёк Азаг-Тот. Голос доносился не от самой фигуры, а будто бы от всего замка. – И моя дочь, Дельфини.       Для дочери элементаля Тьмы она выглядела слишком человеческой; очевидно, девочка родилась ещё до начала войны. Дамблдор молча упрекнул себя за то, что впервые узнал о её существовании. Может быть, к тому моменту он уже и умер, но он не переставал отслеживать ситуацию. С его стороны это был серьёзный просчёт.       Инанна стояла сзади. Она здесь была больше за компанию. Он, с другой стороны...       – Приветствую повелителя Лэнга, – произнёс Дамблдор, сопротивляясь желанию назвать его Томом. Раньше Дамблдор мог себе позволить не принимать всерьёз чрезмерно амбициозного и напыщенного волшебника, но теперь... теперь это было глупо.       Азаг-Тот, восставший из Тьмы. Азаг-Тот, властитель демонов. Высший элементаль Азаг-Тот.       Сама Тьма.       Он добился многого как маг, но как создание Тьмы поистине нашёл себя. Обычно такие люди после смерти становятся голодными духами, начинают превращение в демона... но тот, кого называли Волдемортом, был не похож на прочих. Даже из архидемонов, из Князей Тьмы мало кто может похвастаться таким абсолютным эгоизмом, таким концентратом зла. Даже в этих Тёмных созданиях часто были искры добра... и порой не такие уж маленькие. Просто не добро определяло их личность.       Но не в Волдеморте. «Если главным не буду я – им не будет никто!» Даже смертный он был ужасен, больше демон, чем сами демоны, сейчас же...       Чёрная дыра. В астральном зрении – да и вообще – он был буквальной чёрной дырой, что поглощала всё и не отдавала ничего.       – Я слушаю тебя, – бесстрастно сказал Азаг-Тот.       – Мне нужен Северус Снейп. Мой бывший сотрудник.       – Твой шпион, – помедлил Азаг-Тот. – Конечно, у тебя найдётся, чем заплатить?       И Дамблдор, солнечно улыбнувшись, достал из внутреннего кармана мантии диадему Рэйвенкло. Тьма на мгновение дрогнула.       Шесть крестражей. Школьный дневник был уничтожен ещё давно; перстень с Воскрешающим камнем разрезал адамантом Креол. Медальон Слизерина и чашу Хаффлпафф Гарри разбил мечом Гриффиндора. Змея-фамиллиар была случайно убита Носящим Жёлтую Маску.       А диадема осталась. Никто не мог найти её там, в месте, предназначенном для сокрытия всякого. Даже Директору, знай он точно, что та есть в Выручай-комнате, пришлось бы потратить на поиски много времени.       К счастью, в Раю он располагал необходимыми ресурсами. И в целом возможностей было куда больше. Например, при жизни Дамблдор полагал, что связь между крестражем и некромантом неотслеживаема – и при жизни это действительно было так. Но теперь...       Магия смертных – это всего лишь магия смертных.       Конечно, серьёзного вреда через эту диадему Азаг-Тоту бы он не причинил – Азаг-Тот тоже уже не был смертным. Но крестраж по-прежнему оставался крестражем – средством выживания, спасением на крайний случай.       – Согласен, – сказал Азаг-Тот. – Но тебе придётся подождать.       Дамблдор кивнул. Он не знал, но доступ к Сердцам Лэнга нельзя было получить удалённо – по крайней мере, доступ такого рода. Чтобы вытащить из душенергетического поля кого-то конкретного, даже хранителю такульту недостаточно было просто пожелать.       Носящий Жёлтую Маску и Инанна уже расположились в другом конце кабинета за шахматным столиком, который Носящий достал прямо из воздуха. Беллатрикс подозрительно смотрела на Светлую богиню, и Дамблдор, воспользовавшись моментом, подмигнул девочке с нечеловеческими глазами.       – Какое милое дитя, – умилённо произнёс он. – Хочешь конфетку, девочка?       Та, не сводя с него насупленного взгляда, серьёзно и медленно кивнула. Дамблдор, радушно улыбаясь, протянул ей лимонную дольку.       Дельфини взяла и, внимательно рассмотрев со всех сторон, собиралась уже сунуть конфету в рот, как подбежала Беллатрикс.       – А ну брось! – прикрикнула она, стукнув дочь по рукам. – Брось! Не вздумай брать сладости от незнакомых дядей. Знаешь, что они с тобой сделать могут?!       – Нет, – серьёзно ответила девочка. – Чего он мне сделать может?       – Склонять к нехорошему образу жизни! – отрубила Беллатрикс. – Знаешь, что такое Высшее Благо?.. Вот и хорошо, что не знаешь! А то, глядишь, слово за слово – и с родителями знаться перестанешь! Не слушай дядю Дамби.       Девочка посмотрела на Дамблдора и, подумав, показала ему язык.       – Такая маленькая, а уже архидемон, – сокрушённо вздохнул Дамблдор.       С точки зрения людей Дельфини не была маленькой, но Азаг-Тот определённо поторопился давать ей архидемонство. Взрослела она медленно.       – ...В чём заключался твой первоначальный план, – говорил тем временем Носящий Жёлтую Маску. – Ибо потом события превратились в цепь случайностей... к которой, так вышло, я оказался лучше подготовлен.       – С возрождением магии на Земле стало очевидным, что Креолу придётся искать союзников там, а не в иных мирах, – ответила Инанна, делая ход. – Я познакомилась с Альбусом... присаживайся, Альбус... но поначалу его роль была небольшой. Креола на краю бездны должна была удержать Истинная Любовь... но потом вмешалось то заклинание.       – Думаешь, любовь способна на это? – скептически прошелестел Носящий Жёлтую Маску. – Мардука вёл гнев на нас, он искренне хотел уничтожить Лэнг... это было то единственное желание, которое, как оказалось, противоречит становлению Азаг-Тотом.       – Любовь способна на многое, – безмятежно заметил Дамблдор. К нему повернулись оба игрока, глядя на него не без любопытства.       Инанне было без пары столетий восемь тысяч лет, Носящий недавно разменял шестой десяток миллениумов... а Дамблдору не исполнилось даже двух веков.       Однако возраст не всегда имел значение. И не то чтобы Дамблдор позволил себе смущаться такими мелочами.       – Положим, – согласился архидемон. – Но потом вмешалось наше заклинание, и... в чём был смысл?       – Это было не очень умно, – согласилась Инанна, чуть-чуть для приличия краснея. – Однако идея состояла в том, что если Альбус узнает Креола получше, он сможет... не допустить печального исхода.       – Отстранив Креола от главного поста, – заметил Дамблдор. Инанна кивнула.       – Да, так. Во-первых, ему было полезно подумать о своей значимости; во-вторых, при таком исходе до сражения могло и не дойти. Расчёт оправдался.       – Только благодаря везению, – Носящий Жёлтую Маску переплёл пальцы и склонил голову набок. – Всё могло быть иначе.       – Идея, разумеется, состояла в смешении душ, – строго произнёс Дамблдор. – И хотя я прекрасно понимаю, что я сам, как ключевой её момент, был способен выполнить свою функцию, этичность этой идеи мне всё ещё кажется сомнительной.       – О моё милое летнее дитя! – с большим умилением в голосе проговорил Носящий. – Этичность его смущает, надо же.       – Ты прав, Альбус, – легко согласилась богиня. – Но это сработало. Победа не требует оправданий.       – Победа... – ехидно повторил Носящий. – Ну если ты предпочитаешь так это называть...       – Не злорадствуй, – упрекнула его Инанна. – Посмотрим, что будет ещё через шесть тысяч лет. Ну а остальное ты знаешь. Я договорилась с Раем... к взаимной выгоде, а увидев твои действия – намекнула Альбусу о Йог-Сотхотхе.       За столиком на противоположной от Дамблдора стороне появилась фигура Азаг-Тота. Он протянул Дамблдору... вроде как светящуюся точку. Душу в свёрнутом состоянии.       Дамблдор не стал выпускать Снейпа прямо сейчас – было не время и не место. Он убрал душу в карман и сосредоточился на игре. Красота шахматных комбинаций всегда завораживала его.       У Азаг-Тота были другие интересы.       – Однажды я возьму реванш, – пообещал он Дамблдору. – Это касается и тебя, богиня... с тобой даже будет проще. Ты одна. Твой мир примитивен. Я сокрушу твой Каабар одним из первых.       Инанна высоко подняла брови.       – Это угроза?       – Это программа действий, – сказал он так, будто говорил о погоде. – Нергал всё ещё часть Лэнга. Начать с Каабара логично. Хочешь присоединиться к нам?       Дамблдор озадаченно моргнул. Инанна на краткий миг тоже выглядела искренне удивлённой.       – Ты предлагаешь мне стать частью Лэнга?       – Я предлагаю вам стать архидемоном Лэнга, – поправил Азаг-Тот. – Это хорошее предложение.       – Азаг-Тот, – сказала богиня странным двойственным голосом, – ты всерьёз полагаешь, что я... что мы его примем?       Безликая чёрная фигура рассмеялась. Это звучало и выглядело жутко.       – Ожидай я согласия, я бы его не делал! Я не глупец, богиня!       – А предложение действительно хорошее, – невинно добавил Носящий Жёлтую Маску. – Зря отказываетесь.       Какие-то секунды богиня, единая в двух ипостасях, кажется, всерьёз рассматривала это предложение. Но...       – Присоединение к Лэнгу значит, что я буду подчиняться тебе, Азаг-Тот, – недовольно сказала Эрешкигаль. – А ты наглый выскочка.       – Когда Каабар будет моим, ты пожалеешь об этом, – буднично ответил Азаг-Тот.       – А планы у вас большие, – неопределённо заметил Дамблдор. – Грандиозные.       – О да, мы хотим построить по-настоящему могучую империю! – медленно и не без издёвки кивнул Носящий. – Государство равных прав и возможностей...       ...Этот холм был где-то на полпути между Кадафом и Иремом, крупнейшим и фактически единственным городом демонов. Имелись ещё Р’льиех и Трок – немногим больше, чем прославленные развалины. Имелись и руины совсем уже древних поселений, встречавшихся тут и там по всему Лэнгу, но настоящая жизнь цвела только в Иреме.       Но сейчас это было неважно.       На холме, что имел слишком ровные для естественного образования очертания, стояли архидемоны. Два архидемона с небольшой свитой, что стояли и смотрели на колебавшееся в воздухе перед ними чёрное полотнище. Разрыв в ткани реальности.       Но аккуратный такой разрыв. Не спонтанно проделанный.       По другую его сторону был высокий зиккурат, построенный в стране Ларии. А в стране Ларии... собственно, не было сейчас уже страны Ларии. Была колония Серой Земли.       И в этой Серой Земле сейчас были проблемы. Мятеж. Мятеж столь серьёзный, что для его подавления пришлось посылать войска из колоний.       И вот сейчас два архидемона стояли тут и ждали рапорта об успехе.       Первый из них был Рокхалма, один из немногих переживших Великий Рассвет. Он всё-таки добился своего, стал главой воинства Лэнга... несуществующего в общем-то воинства. Вот уже не первое десятилетие он старался воссоздать армию Тёмного мира, новые Легионы Гнева. Получалось пока так себе (высших демонов, умных и сильных, просто не хватало, а на конвейер их даже Азаг-Тоту не поставить), но он прилагал все силы.       Азаг-Тот сказал ему очень ясно, что если у него не получится, то кандидат на его место – вот он, рядом стоит.       Второй архидемон. Олег Бритва, Рыцарь Кадафа, сын Лаларту. Вершина... и, по сути, единственный удачный субъект из проекта «Полудемоны». Он присоединился к Лэнгу не так давно, чёткой ниши в нём пока ещё не занял, на место Рокхалмы тоже не облизывался (хотя и мог – силы ему дали немало!), просто разбирался в наследстве, оставленном отцом и дядей. И немного дедушкой.       Чёрное полотнище заколыхалось и прорвалось с той стороны. На рыхлую почву стометрового холма шагнул полудемон испронгша, почти неотличимый от Рыцаря Кадафа. Только ростом в два раза больше. Андрей Юмашев был тоже сын Лаларту, тоже с Земли.       Тоже из России.       – Ну, короче, нормально всё сделали, – сказал он, переводя взгляд с одного архидемона на другого. Рокхалма был главнокомандующим, но главным среди полудемонов был всё-таки Олег... ещё и родственные связи, опять же.       – Подавлен бунт. Ну типа как подавлен – главных мы прикончили, хотя и своих потеряли немало, – но там ещё мелочи всякой осталось. Вылавливают. А ещё, типа, наших колдунов тоже покоцало сильно. Будут выборы свои устраивать... или чё там у них.       – Твоих сколько погибло? – спросил Олег.       – Да чё, я их считал что ли, камрад? – дёрнул плечами тот. – Ну десятка четыре с лихом...       – Слышь, [цензура], ты как к старшему по званию обращаешься?! – рявкнул Олег, отвешивая полудемону здоровый тумак. Тот был вдвое выше, но всё одно чуть не упал. – Я тебя, сука, научу родину любить!       – Виноват, товарищ Бритва! – гаркнул тот, отдавая честь сразу двумя правыми руками. – Дурак был, исправлюсь!       – То-то, – назидательно изрёк Олег. При человеческой жизни Юмашев был капитаном ВДВ, а он – лейтенантом морской пехоты, но здесь его звание повысилось минимум до генерал-майора. Правда, командовать было особо некем.       – У тебя есть вопросы?       – Как скоро продолжится наступление? – спросил Рокхалма.       – Не скоро. Говорю ж, им выборы эти надо провести. Да и в целом бардак, переброска войск туда-сюда... Лет на десять о войне придётся забыть.       – Ну это нестрашно, – хмыкнул Рокхалма, покосившись на Олега. – А как у вас там с демонизацией? Ещё кто-нибудь есть?       – Да где там, – заметно скис Юмашев. – Были бы, так я б первым стал. А так чё-та не.       Проект «Полудемоны» (как до него, например, проект «Эг-мумии») предназначался для увеличения численности высших демонов в условиях Печатей Мардука. Проект откровенно провалился: ритуал Одержимости подразумевал постепенную трансформацию души, вытаскивание на поверхность внутренней Тьмы, последующую трансформацию тела... превращение, наконец, в полноценного демона.       Но нет. Не взлетело. Не вышло полноценных демонов. И то, и другое, и третье вроде произошло... только не до конца. Не случилось полной трансформации. Полудемоны по-прежнему время от времени обращались в людей – слабых, смертных людей – и были таким образом уязвимы. И в демонической форме были слабее, чем надо.       Предполагалось, что со временем это уйдёт. Что с количеством убийств, вспышек демонического безумия... прочих таких вещей, Тьма всё же возьмёт своё. Трансформация завершится. И она действительно продолжалась, и тот же Юмашев несколько лет назад выглядел ещё совсем иначе.       Но до конца... что-то всё пока никак.       Если не считать Олега Бритвы. Вот он – да, он вышел на славу. Настоящий хигйджайя, наследник Ноденса. Единственный из всех участников проекта, полностью помнящий свою человеческую жизнь, единственный одемоничившийся до конца. И унаследовавший долю своих предков в такульту.       А остальные... что ж, Тьмы можно добавить и извне. Архидемонам такое под силу. Но замысел-то был в другом!       К тому же полноценным демонам на Рари ступать не рекомендуется. Могут возникнуть тёрки с местными. На полудемонов и без того криво поглядывают, но полудемоны местным всё-таки под силу. В одиночку испронгша и винджен армии не сокрушат, а вот как живое знамя выступить могут.       Рокхалма и Олег обменялись взглядами. Вопросов больше не было.       – Вольно, боец, – приказал Олег. – Можешь в Кадаф сгонять или ещё куда тебе надо. Но чтобы через двое эондров был тут. То есть там, – он тыкнул в разрыв реальности. – Всё понял? Свободен.       Бригадир полудемонов ещё раз отдал честь двумя руками (смотрелось это по-идиотски), расправил крылья и полетел. Глядя на это, Олег Бритва недовольно подумал, что тут с подчинёнными надо либо нормальные армейские порядки вводить, либо не вводить нихрена, потому что полумеры – это тупо. Это всегда тупо.       Однако поди-ка ещё перенеси опыт нормальной армии на демонов. Тем более он тут не всей армией командует, а только вот этими вот недодемонами. Тьфу.       ...Экспансия Лэнга на Рари продолжалась. Небыстро, не без преград, но продолжалась. Серые не были в курсе о произошедших здесь изменениях, не знали ни о Великом Рассвете, ни о гибели Йог-Сотхотха, но им и не надо было.       Главное, что они знали о Азаг-Тоте. И Азаг-Тот собирался построить из них такое общество, какое сочтёт нужным.       – МакГонагалл умерла, ты слышал?       Гарри Поттер откинулся на спинку мягкого кресла и, приподняв очки, помассировал глаза. Они болели. Спина тоже болела.       – Нет. Кто будет заменой?       – Невилл. Или Фарлей. Фаворита нет.       Гарри хмыкнул. Заместителем МакГонагалл в Хогвартсе был Флитвик, но Флитвику тоже давно пора было на пенсию. За исключением этих двоих... да, у Невилла самый большой стаж. А Фарлей известнее, герой войны, как-никак.       – Ему же под тридцать только было, когда я пошёл на первый курс? – задумчиво спросил ни у кого Джеймс. – Как быстро время летит...       – Я возьму ещё торта? – спросил Альбус Северус, просительно глядя на бабушку. Гермиона улыбнулась.       – Бери, конечно. Питтс очень старался.       Глаза её бегали влево-вправо. Даже во время семейного вечера она не забывала о работе. Она нормально поддерживала разговор, слушала и запоминала, но взгляд её никогда не был сосредоточен на собеседнике. Некоторых это раздражало.       Гарри давно привык. Его жена была премьер-министром Соединённого Королевства. Самая важная должность в государстве, учитывая, что короля уже отменили. Личный мониторинг последних новостей, постоянно онлайн, решение государственных вопросов в любое время дня и ночи.       Его собственная работа становилась легче с каждым десятилетием. Гермиона брала на себя всё больше и больше. Он боялся за неё, но она справлялась. Она была хорошей волшебницей и замечательным организатором.       Родителем вот не лучшим. У них было двое детей, Джеймс и Лили, и у этих детей уже были свои дети, но виделись они нечасто. Лично, в смысле. Но как-то так выходило, что если личных связей нет, то и в Инфранете связываться повода не будет.       Виновница сегодняшней встречи, Лили Луна Гримсдич (она взяла фамилию мужа), сидела во главе стола и угрюмо смотрела в бокал с лёгким вином. Ей было больше пятидесяти, но выглядела она на тридцать с небольшим и обладала соответствующим здоровьем. Она была выбрана для первой волны марсианской колонизации; космолёт на термоядерной тяге отправлялся на следующей неделе.       Там она будет немного учёным, немного учителем. С магической точки зрения Марс исследован ещё не полностью, поле деятельности большое...       Гарри тягостно оглядел всех. За столом царила неловкая тишина; не смущались, кажется, только внуки, слишком маленькие. Альбус Северус оживлённо кушал торт, близняшки Эмма и Сириус так же оживлённо болтали, не обращая внимания на остальных. У Лили и Пауля детей не было, почему они и отправлялись на другую планету.       Пауль прийти сегодня, кстати, не смог. Срочный вызов, так он сказал.       Пусть его. Пауль тоже не был душой компании, ему эти молчаливые посиделки с чужой семьёй стояли врастопырку горла.       – Как на работе дела? – спросил Джеймс. Гарри пожал плечами.       – Как обычно всё. На Плонете первый университет построили, уже набор пошёл. На Луне школы открываем, ну ты знаешь. Процент роста стабильно увеличивается. Я вчера вечером говорил с президентом Либерии, он буквально умолял о новом колледже.       – А ты? – с легчайшей ноткой интереса спросил Джеймс.       – В ближайшие пять лет никак, ты же знаешь. Сейчас главная задача – запуск платформы полного погружения. Если сумеем её запустить, можно будет говорить о преодолении дефицита кадров в считаные годы. Это будет очень значимый шаг к по-настоящему техномагическому обществу.       Нельзя ведь говорить о техномагическом обществе, когда магов – полпроцента от всего населения.       – Ну да, да, – вяло согласился Джеймс, и Гарри выругал себя за то, что по привычке сбился на профессиональный тон. На семейных встречах надо рассказывать смешные истории, а не давать отчёт.       Смешные истории не вспоминались. Было мучительно неловко.       – А вы будете изучать наследие марсиан? – тихо спросила Энн. Энн была женой Джеймса, миловидной женщиной с прямо-таки отрицательными магическими способностями.       – Нет, – сухо сказала Лили. – Марсиане не использовали магию... насколько мы можем понять из археологических находок. Волшебнику там делать нечего. Разве некромант какой может дух призвать... ну и всё.       – Но ведь это уже что-то...       – Да призывал наверняка кто-нибудь, – Лили дёрнула головой. – Какая разница? Они умерли тысячи лет назад, и они не были особенно развиты. Не больше нашего. И мы с нулевых знаем, что ближе к центру галактики космос куда более населён. Куда более разнообразными существами.       Первый контакт с инопланетянами – высокоразвитыми и могущественными инопланетянами, а не космическими бомжами, случайно потерпевшими крушение – действительно произошёл больше полувека назад. Бессмертное газовое существо, называющее себя сапшимом, исследовало Землю; к череде странных случаев быстро оказались привлечены волшебники и вскоре легилиментам удалось установить телепатическую связь.       Сапшим оказался очень странным, но очень интересным гостем. От него удалось узнать много всего про другие разумные виды Млечного Пути... и рассказать ему про войну с демонами и контакт с иными измерениями. Возможно, после его визита где-то там, в «Галактической Энциклопедии», появилась статья о Земле и Плонете. «В основном безвредны» или что-то типа того.       ...Когда ужин кончился, Гарри поднял в воздух своё кресло и полетел на третий этаж. Он всё ещё жил в старом доме Сириуса на Гриммо; сам Сириус, выживший во время войны, умер только в пятьдесят девятом. И то только потому, что технику безопасности не соблюдал. Средняя продолжительность жизни уже составляла больше ста лет – плонетские наномашины и прочие биотехнологии, – и более точно говорить не имело смысла лишь потому, что в разных частях света данные всё ещё очень сильно различались. К тому же предел был ещё неясен; наномашины могли продлить жизнь до более чем трёхсот лет (что очень немало даже для волшебников), и к такому возрасту никто ещё и близко не подошёл.       А Сириус... Сириус сломал себе шею, катаясь на флаере. Одна из первых моделей, где не все детские болезни ещё выловили. Глупо всё получилось.       Хоронили его под чужим именем. Демоны и прочее, а обвинения никуда не делись. Формально Сириус Блэк был по-прежнему виновен в смерти Поттеров. Не то чтобы эта формальность его удручала, но всё равно было нехорошо.       Несколько раз за прошедшие десятилетия Гарри задумывался о последнем крестраже Волдеморта. Шестом или седьмом, если считать его самого. Он ведь его так и не нашёл, не сумел до конца справиться с Тёмным Лордом... но теперь это уже неважно. Теперь, после отмены Статута, Волдеморт... да что такое Волдеморт? Что бы он теперь мог? Сейчас в мире были десятки Великих волшебников, больше, чем когда-либо; ещё один ничего не решал.       И будет ещё больше. Вон, уже ему, Гарри Поттеру, на пятки наступают. Столько новых имён, новых открытий... в основном почему-то в области техномагии.       ...Он уже собирался ложиться спать, как его отвлекли.       – Гарри, – сказала Гермиона. Сказала не физически, а через закреплённый на виске наушник, маленькую таблеточку телесного цвета. – Мне коллега из Америки передаёт, что твой неуловимый хакер теперь у них обнаружился. Ты бы занялся этим делом, а?       – Почему мой? – раздражённо ответил Гарри. Этот тип пользовался компьютерами магических вузов – потому, скорее всего, что компьютеры там тоже были магические. Специальные, такие имелись мало где. Хакер (техномаг, конечно) проникал в сеть и использовал её для взлома банковских счетов.       Техномаги Всемирного банка – весь мир (оба) перешёл на единую бесконтактную систему расчётов – надёжно защищали мировую экономику... но что защищено техномагом, то техномаг может и взломать. Всегда есть какие-то лазейки, способы мошенничества, дыры в коде программ...       Но всё-таки этот тип, судя по всему, был талантлив, если дело аж до него дошло. Если уж Олби его до сих пор не разоблачил...       Хотя кто его знает, что там делал Олби. Любой, кто хотел пообщаться с ним, мог в любой момент воззвать к компьютеру – и Сеть отзывалась знакомым голосом. Олби с готовностью отвечал на вопросы, шутил, сообщал погоду, справлялся о здоровье... и тому подобное. При жизни он звал себя Доктором, сейчас его называли Призраком Инфранета. Никто не мог понять, существует ли он на самом деле. Где кончалась граница между скоплениями нейросетей и реальной личностью магического интеллекта? Была ли вообще эта граница?..       Ответы были всякие. Некоторые техномаги-нейроманты клялись, что прошли инфосферу сверху донизу – и не обнаружили и следа Призрака. Другие утверждали, что встречались с ним лично (половина их выглядела как типичные городские сумасшедшие). А иные говорили, что Призрак спас их от верной смерти, взяв на секунду под контроль бортовые компьютеры флаеров и космолётов.       Но как оно было на самом деле?.. Даже Гарри, знавший его при жизни и общавшийся с ним какое-то время после смерти, не знал, в каком состоянии Олби пребывал теперь. Никто не знал точно.       Ну может быть Иоланта. Она казалась почти всемогущей: если не знала она, то уж верно не знал никто.       – Гарри, – напомнила о себе Гермиона, – ну так займёшься? Отправь ответ человеку, вот контакты?       – Герми, – ворчливо сказал он, – как так получается, что коллега передаёт тебе, а отвечать должен я? Ты спать вообще собираешься?       – Собираюсь. Я...       – В кабинете, что ли? Потому что в спальне я тебя что-то не вижу.       – Ответить не забудь, – сухо бросила она перед тем, как отключиться. Гарри неловко плюхнулся на кровать. Спина всё ещё болела.       В нём не плавали эти плонетские микрозонды: во-первых, их всё-таки полагалось вводить новорождённым. Для организма сформировавшегося, взрослого эффект был немного другой, требовалась индивидуальная настройка.       А во-вторых, до сих пор было не очень ясно, как они с магией реагируют. Волшебники же стареют медленнее не потому, что они волшебники, а потому, что они этим волшебством продлевают себе жизнь. Даже плохой волшебник при должном старании может выгадать лет двадцать-тридцать. Омолаживающие заклинания, зелья, которые надо пить каждый день... с микрозондами это всё совместимо далеко не идеально. Общий эффект может быть негативным.       Гарри, привычно поведя глазами, отключил наглазный интерфейс и снял очки. Завтра отвечу, подумал он. Он знал, что не забудет; он не занимал бы этот пост столько времени, если бы забывал такие вот мелочи. По старой привычке он прокручивал в памяти весь день от вечера к утру, отмечая сделанное и глядя на общую картину.       Он не мог сказать, что обрёл счастье в своей жизни. Его жизнь была придатком к работе, к исполнению той задачи, что давным-давно возложил на него Дамблдор. И задача не была близка к выполнению, о нет! Он работал над ней каждый день, но до завершения оставались ещё столетия. Волшебников было ещё слишком мало.       Не то что Гарри вообще собирался класть жизнь на алтарь этой цели, но... но это как-то само собой получилось. Не у него первого, не у него последнего – и с такой должностью это и без того почти неизбежно. Если работать хорошо, то на жизнь времени не останется.       Гарри теперь вспоминал с мрачной иронией, что у Дамблдора вообще семьи не было. Там, конечно, не только в работе было дело... но и в ней тоже.       Засыпая, Гарри продумывал завтрашний разговор со своим непосредственным подчинённым, Эль Гланом. Удивительно талантливый чародей... и амбициозный тоже. Надолго он подчинённым не останется. Если не одобрить его проект по замене волшебных палочек, чего доброго, тот просто уйдёт в свободное плавание.       И Рона надо не забыть с днём рождения поздравить, вяло подумал Гарри ещё.       И заснул.       ...Это был Баан-диль-Ламмарих, столица султаната Чрехвер. Величайший город западного континента Закатон. Он был построен на берегу исполинского Тлоаля, делившего пополам весь Закатон, и являлся одним из крупнейших городов на всём Рари.       Больше миллиона жителей. Пышные плодородные поля. Постоянные дожди либо постоянная жара. Громадные крепостные стены, которые никому не удавалось преодолеть за последние два тысячелетия.       Но сегодня это должно было измениться. Сегодня Баан-диль-Ламмарих штурмовали.       Разрушитель Цитаделей, заклинание статуса А, обрушилось на город белым всесжигающим пламенем! Даже его не хватило бы, чтобы полностью уничтожить эти гранитные стены... но это было уже второе заклинание.       Камень обратился в пыль. Пушки на стенах испарились.       Громадная армия серых осадила город с востока. Окончательно усмирив Ларию и Рокуш, покорив Кентавриду, серые двинулись дальше. Вторглись в Геремиаду и пошли железным маршем по Закатону.       ...Когда-то, несколько веков назад, они уже пытались вторгаться в Закатон и далеко не продвинулись. Однако сейчас было дело иное. По сравнению с Ларией и Рокушем султанаты и падишахства Закатона были куда слабее, и единственная проблема была в доставке армии – и грузов для её снабжения – через Безлюдный океан.       Но серые с этим справились и начали крушить одно государство за другим.       Конечно, у них была своя доля поражений. Здесь был герой, который объединил недовольных вторжением эйстов, воинственных дэвкаци, диких кентавров степей и казаков Забережья; который вооружил армии мушкетами и пушками; герой, прозванный Убийцей Колдунов.       Героиня. Инкайён.       Она, явившаяся с замёрзшего Ингара, восстала против тирании серых. Она лишила Серую Землю поддержки ингарских махутов. Она впервые сразилась с колдунами ещё во время завоевания Кентавриды. Она поддержала восстание Тивилдорма, в результате которого погиб почти весь Совет Двенадцати. Тогда какое-то время казалось, что завоевание серых на том и кончится, что их чрезмерно выросшее государство, возможно, развалится.       Но Серая Земля оправилась. Из Ларии, где к тому времени уже высился гигантский демонический зиккурат, в метрополию приплыли корабли с верными солдатами и полудемонами на борту. Промонцери Царука была разрушена вместе с самим Тивилдормом, Иххарий мало не лежал в развалинах, но порядок был восстановлен.       А Совет Двенадцати серьёзно реформировали.       Прошли года, и завоевание продолжилось. Серых ждали на Закатоне – конечно, их ждали, – но кто мог противостоять мощи колдунов и полудемонов? Много их погибло во время восстания, и высадка в Геремиаде тоже не прошла гладко... собственно, полудемонов, отвратительных испронгша и винджен, после этого почти и не осталось. Они шли в первых рядах, принимали на себя весь огонь – и умерли почти все. Умерли и немногие оставшиеся из старых, прежнего состава, серых плащей: обезманенного Астарона Ледяного застрелили из мушкета, Асанте Шторма одолели эйстские чародеи, Асмодею Грозную убила в поединке сама Инкайён.       Однако Геремиада пала.       И с тех пор войска серых медленно катились на юг. Сколь бы они ни были ослаблены, у них всё ещё были колдуны и пушки в большем количестве, чем у их противников. И умелое командование. И поддержка демонов... в основном подразумеваемая. Во плоти они на Рари всё же не являлись.       Так проходили десятилетия войны. Люди рождались и умирали под заревом сражений Закатона и Серой Земли. Линия фронта колебалась, дёргалась туда и сюда... но в целом двигалась на юг. Медленно, неуверенно, истекая кровью на каждом ларгине, но двигалась.       И вот теперь дошла и до Баан-диль-Ламмариха. До конца.       Если этот город падёт – весь Рари будет лежать под серыми.       Ну не совсем весь, конечно. По-прежнему есть захолустные султанаты на востоке. По Степям Кентавров всё ещё носятся табуны вольных жеребцов. В Аррандрахе живут подземные народы. И, конечно, всегда остаются эйсты.       Но никто из них не сможет сопротивляться родившейся сверхдержаве. В конце концов, серые вряд ли полезут под воду или под землю.       Последняя битва Добра со Злом. Последняя попытка сохранить свободу.       Для серых это было нечто вроде окончания священной войны, но серых никто не спрашивал.       ...Грохочут выстрелы. С уцелевших стен плещут огнём скорострельные картечницы – в ответ им посылают молнии и колдовские взрывы. В Баан-диль-Ламмарихе были свои чародеи, краснокожие и подводные, а у серых была своя артиллерия, но это не играло большой роли. Каждый силён в том, в чём силён; пути развития этих цивилизаций были противоположны.       (И не то чтобы у Чрехвера был большой выбор. Построить завод для производства нумирадисского огнестрельного оружия было проще, чем обучить волшебников.)       Колдуны прикрывают свои войска, распахивают щиты-зонтики. Полки идут в пролом, маршируют по размокшей почве.       – ЙА АЗАГ-ТОТ!!! – доносится громогласное. – ЙА, ЙА, ЙА!!!       И где-то далеко Азаг-Тот улыбается. Ему приятно, когда люди умирают во имя его.       Но столица султаната защищена надёжно. Янычары с нарезными ружьями, залёгшие за обломками стены, безостановочно стреляют по приближающимся войскам. С уцелевших башен бьют мортиры и бомбарды.       Атака захлёбывается. Бешеный вал свинца останавливает натиск колдунов, щиты перегружаются. Стоит им упасть – и войско серых стремительно начнёт редеть. Их огнестрельное оружие хуже во всех отношениях: перезаряжается дольше, стреляет ближе. Только колдовство позволяет сравниться им с защитниками столицы.       Но колдовства-то хватает. Ряды мушкетёров расступаются и вперёд выходит женщина. Очень красивая, но совсем не похожа на серую. Красные волосы. Белоснежная кожа. Серый плащ на плечах.       Дайлариана Агония. Главная ударная сила серой армии и вторая в Совете Двенадцати.       Пули отскакивают от неё, как капли дождя. Крупнокалиберные снаряды взрываются, не оставляя следа. Дайлариана протягивает руки вперёд и странно поводит ими, формируя...       Огненный шар. Огненный шар такой мощи, что на него больно смотреть.       Под стенами Баан-диль-Ламмариха будто зажглось второе солнце.       Зажглось – и ударило в город! Ударило!.. почти ударило.       Никто не успел на самом деле рассмотреть, что именно произошло. Но шар взорвался не долетев, взорвался куда слабее, чем должен был. А на его месте стояла тяжело дышащая воительница с двумя скрещёнными мечами в руках. Одежда её была опалена, но в основном она казалась целой.       Несколько секунд прошло во всеобщем молчании, а потом Йнкайён бросилась вперёд. Бросилась быстрее, чем должен бы человек её возраста. Чем должен бы любой человек.       И навстречу ей ударила сгущённая магия. Земля взорвалась, и воздух закипел!..       Она буквально рвала чары, прорывалась сквозь колдовское пламя и невидимые заслоны! Волевым усилием она держала вокруг себя слой эфирных помех, как можно более широкий слой – магические импульсы в нём просто распадаются, мана не удерживается в псевдоматериальном состоянии! Это было её уникальное умение, которому Йнкайён не могла никого научить, но смогла освоить и развить сама...       Не единственное её уникальное умение, вообще-то.       Магия бурлила вокруг. Даже с этими эфирными помехами её всё ещё можно было убить непрямым колдовством. Или даже прямым ударом, но очень мощным. Каким-нибудь очень-очень стабильным и мощным.       Вопрос был лишь в том, могла ли Дайлариана нанести такой удар?..       Колдунья и воительница, вожди своих народов, противостояли друг другу у разрушенных стен города. Мечи раскалились добела, но держались; бешеный магический поток обтекал её, уничтожал всё вокруг!..       Инкайён стояла. Ноги по лодыжку увязали в рассыпчатой земле, воздух стал ядовит и непрозрачен, кожу жгло, а по лбу градом катился пот, но она стояла.       Дайлариана слегка нахмурилась. Сколько лет было уже этой героине? Больше сорока? Пятидесяти? Внешность Инкайён была экзотическая по меркам Закатона, да и самой Серой Земли, но всё же приятная глазу; ей никак нельзя было дать этого возраста. Да, сама Дайлариана будет постарше лет на десять, но у неё есть заклинания. А у Инкайён нет.       Зато у неё есть... нечто. Нечто так и не понятое чародеями Рари, несмотря на все усилия. Нечто, делающее её, возможно, опаснейшим человеком в мире. Возможно, опаснейшим существом в мире. Инкайён превосходно владела любым оружием, любым стилем боя. Она стреляла из луков и мушкетов, дралась на мечах и топорах, метала гранаты и молоты. Она умела ездить на мамонте и рустульде, забираться на отвесные скалы и крепостные стены, плавать и нырять в полном доспехе.       И игнорировать магию, конечно. Убийца Колдунов была лучшей из лучших.       Но чем сильнее колдун, тем меньше остаётся вещей, могущих заблокировать его колдовство. А Дайлариана – сильнейшая из колдунов этого мира.       Если кто-то и может одолеть Инкайён, так это она.       Однако... однако это будет непросто. Она уже применила Сверхновую и Разрывающий Шок – тоже заклятия статуса А, – но они оказались отражены. Да, принцессе Ингара это даётся не даром, ей тоже приходится прилагать усилия... но она действительно как будто заговорена от магии.       Оксюморон.       Дайлариана взмыла в воздух на кожистых крыльях, и с небес засверкали молнии. Красные волосы её растрепались, встали дыбом; с пальцев сыпались убийственные заклятия. Воздух обращался кислотой, огонь поджигал камень, струи сжатой воды резали всё. Будь Инкайён хотя бы чуть менее быстра, она бы уже погибла, ибо небо грохотало ей в лицо, и сам мир обернулся против неё.       Но она не была менее быстра. Она сражала шестируких полудемонов и магов-теневиков, которых посылали убить её. Дзецар Киллер пал от её руки. Архенбух Никто пал от её руки.       Инкайён невозможно застать врасплох. По крайней мере, никому не удавалось.       Она прорывалась сквозь все преграды, крушила магию собой. Какое-то мгновение помедлив, героиня метнула меч. Меч метать нельзя и глупо. Меч, во-первых, для этого не предназначен, во-вторых, глупо лишаться своего оружия.       Но на определённом уровне мастер выходит за рамки общих правил, и запреты становятся рекомендациями. Меч, плавясь в полёте, врезался в защитное поле Дайларианы, на секунду, отвлёкши её внимание.       Выстрел из пистоля проделал в поле дыру и попал ей прямо в живот. Дайлариана закричала, и крылья нелепо затрепыхались, не в силах держать её ровно.       До сих пор никто не мог её ранить. Никто не мог её превзойти. Она не привыкла к боли. Не умела сражаться с травмами.       Инкайён умела. Идеальный воитель, она буквально вышвырнула себя вверх – неостановимый живой таран, нацеленная ракета. Второй меч рассёк воздух и врезался колдунье в ногу.       Та рухнула вниз, и они вдвоём повалились на землю. Меч выпал из её руки; Инкайён схватила Дайлариану за горло, продавливая кожу, что была твёрже обычной человеческой.       Магический шторм ещё бурлил вокруг – даже наполовину потеряв сознание, Дайлариана не прекращала колдовать, рефлекторно ещё пытаясь уничтожить свою противницу. Уже не в силах создать что-то серьёзное, но по-прежнему способная поддерживать свои чары. Инкайён выдернула из-за пояса кинжал – зачарованный эйстскими чародеями, как и её мечи с пистолетом, – замахнулась...       Холодный металл пронзил её плоть. Кровь брызнула изо рта воительницы.       Инкайён невозможно застать врасплох. По крайней мере, так было до этой минуты.       Но сейчас... она повернула голову и упёрлась взглядом в глухой шлем. Справа стояла высокая фигура в полном доспехе и сером плаще. В латных перчатках фигура сжимала двуручный меч, который только что пронзил ей грудь.       Никто не мог пройти сквозь поднятый Дайларианой шквал. Пушечный огонь не преодолел бы его. Солдаты обеих сторон стояли по разные стороны магической бури и ждали окончания. Лишь сама Инкайён могла выдержать такой напор... но понятия не имела, что есть ещё кто-то такой. Иммунный к магии, подобно ей.       Инкайён была выносливее обычных людей. Сильнее. Живучее. Даже она не могла выжить с разорванной грудной клеткой, однако несколько секунд у неё было.       Дотянувшись, она сумела воткнуть зачарованный кинжал в живот главного полководца серых. Кинжал пронзил доспех, ушёл по самую рукоять.       – Это бесполезно, – глухо донеслось из шлема, и одоспешенный воин провернул меч, добивая героиню. – Я Астрамарий Целебор Краш. Я неуязвим.       Да, это был он. Тоже великий герой – герой своей нации из давно ушедших времён, прошедший сквозь тысячелетия. Астрамарий Первый. Первый король Серой Земли. Первый в Совете Двенадцати.       Навечно первый.       Пальцы Инкайён скребанули по земле в последний раз и замерли. Астрамарий наклонился и рывком поднял Дайлариану. Бушующее волшебство начало стихать.       – Мертва, – задумчиво произнесла колдунья, приходя в себя и слабо потирая горло. Раны её заживали на глазах. – Наконец-то. Сколько проблем она доставила... надо будет изучить тело.       Для проверки Дайлариана ударила по трупу молнией. Магические помехи после смерти исчезли – впрочем, ожидаемо.       Астрамарий Целебор Краш сделал шаг вперёд и оглядел собравшуюся армию краснокожих. Пушки. Многоствольные картечницы. Шипомёты. Фузеи.       – Ваш защитник пал, – сказал он громогласным пустым голосом. Серый плащ колыхался за его плечами. – Опустите своё оружие и сдайте свой город. Вы будете ассимилированы. Сопротивление бесполезно.       Со смертью Инкайён Баан-диль-Ламмарих – а вместе с ним и Чрехвер, и весь Рари – потеряли последний шанс на сопротивление. Серые приближались, и закатонцы неуверенно переглядывались меж собой.       Пока вперёд, прихрамывая, не вышел один старик. За спиной его торчали рукояти двух катан, а в руках был пистоль.       – Мы погибнем, но не встанем на колени! – выспренне провозгласил он. – Эта жизнь несправедлива, но мы всё ещё можем бороться с неправедливостью! Вы можете сокрушить нас, но мы не сдадимся без боя!       Старика звали Логмир Соррвана-тха, что означало Двурукий. Он был мошенником и плутом, одним из лучших бойцов всего Закатона, а кроме того – учителем Инкайён. Одним из её многочисленных учителей.       Краснокожие за ним воинственно взревели, бросились в безнадёжную, отчаянную атаку. Ломая строй и изо всех сил топя страх в ярости.       «Пламенеющий» меч Астрамария пошёл вверх, вздымаясь над бегущей толпой. Справа засверкали молнии Дайларианы.       И всё вокруг утонуло в чистейшем насилии.       ...Через несколько часов последнее сражение народами Закатона было проиграно. Чрехвер пал вместе со своей столицей. Рари лежал под ногами серых.       Огромная голограмма светилась голубым и розовым. В коротком зацикленном ролике притягательно улыбались полуобнажённые чертовки и демонстрировали огромные бицепсы накачанные дьяволы. «Корпорация «Ад» исполнит все ваши желания!»       Мимо проносились флаеры «Гравитона» и молодёжь на мётлах. Несмотря на все достижения техники, на коротких внутригородских расстояниях мётлы всё ещё были удобней. Как велосипед по сравнению с такси или метро.       Волшебников, настоящих волшебников в мире было всё ещё мало: несколько десятков миллионов, может быть. Три поколения – не слишком большой срок. Тем не менее основы знали многие, и этих основ хватало, чтобы поднять в воздух метлу.       Лысый чернокожий волшебник стоял у панорамного окна и глядел на город внизу. Эль-планшетка покрывала левую его руку гибкой прозрачной бронёй. Анахронизм по нынешним временам... да и всегда был анахронизм. Эти древние плонетские компьютеры не поступали в широкую продажу: ставка была сделана на более современные линзы-визоры. В последние года их уже вытесняли мыслечипы, но маргулу толком не подходило ни то, ни другое.       – Я устал, Альбус, – сказал Шамшуддин. – Я могу продержаться ещё пять или десять лет, но я устал. Править вечно никогда не было моим желанием.       – Энмеркар правил дольше, – заметил стоявший рядом Дамблдор. Ещё лет двадцать назад такая встреча была вряд ли возможна, но с тех пор правила стали куда мягче. – Я не настаиваю, конечно.       – В моём положении интересно то, что я даже умереть не могу, – задумчиво сказал Шамшуддин. – Маргулам нет разницы, по какую сторону могильной черты находиться.       Дамблдор покивал. Смертные существа потому и называются так, что для них это имеет значение. Живые могут гостить у мёртвых, а мёртвые – у живых, но и только. А вот маргулы – маргулы стоят как раз посередине. Одинаково свои – или одинаково чуждые – в обоих мирах.       Редко они встречаются, маргулы.       – Есть миры, в которых это не имеет значения. Где размыта граница между материальным и нематериальным.       – Ещё десятилетие назад я отверг бы эту мысль. Теперь я уже не так уверен.       Шамшуддин любил роскошь, хотя и не чересчур сильно. Этот его пентхаус располагался в одном из высочайших небоскрёбов города, и таких пентхаусов у него было несколько. Одевался он в чистейший шёлк – не очень практично, но маргул-телекинетик мог не заботиться о практичности. Жены у него не было, зато любовниц была уйма, и некоторые знали друг о друге.       Он мог себе это позволить. Это, и много большее. Он был богат, не слишком, но достаточно, и которое десятилетие входил в топ-15 самых влиятельных людей... разумных индивидов мира... обоих миров. Гендиректора «Интерворлда», «Гравитона» и Лунной компании, президент вновь восстановленных США, советский император, лидер Плонета, глава ЕЭС, председатель КНР, президент Всемирного банка, Папа Римский, призрак Инфранета Олби и сама Иоланта Линарес, главный волшебник. Где-то в этом списке был и Шамшуддин.       И Гарри Поттер.       За окном был конец семидесятых годов XXI века. Давно уже стоят города на Луне; заселяется Марс, Кигара, морское дно Земли и Плонета; вот-вот будет достроен первый орбитальный город. Телепортационные врата заменили междугородние перевозки и полёты: гений Гадюкина закончил работу плонетцев, открыл дорогу для путешествий быстрее скорости света... и между мирами тоже, но с этим пока есть проблемы.       Телепорты соединяют Землю, Марс, Луну, пояс астероидов, а с недавних пор ещё и Юпитер. Не так давно открыли межмировые врата на Марсе, и теперь Марс и Кигара соединены напрямую. Поднимается вопрос о постройке больших космических врат, о телепортировании солнечной энергии, о... много о чём. Но это уже не забота Шамшуддина.       Это забота Иоланты. Передовые разработки – особенно такого масштаба и последствий – её область.       По комнате разнёсся мелодичный звонок. Шамшуддин нажал на эль-планшетку, и звонок прекратился.       – Ко мне пришёл гость, – пояснил он. – Сосед с нижнего этажа.       При виде гостя Дамблдор немедленно приобрёл вид чрезвычайно кислый. Гость был дьяволом. Натуральным дьяволом – хвост, копыта, длинные аккуратные рога. Костюм – не строго-деловой, но презентабельный, адаптированный под фигуру.       – Ага, – сказал Дамблдор. – Гость, значит.       – Я строго с неофициальным визитом, – поспешно заверил дьявол, увидев его. – Поприветствовать дорогого господина Шамшуддина.       Дамблдор перевёл взгляд на того; маг был спокоен.       – Друг Альбус, неужели я когда-то дал повод сомневаться во мне?       – Вот после таких фраз самые подозрения-то и начинаются, – пробормотал Дамблдор. – Ты же ведь понимаешь, как это выглядит со стороны.       – Понимаю. Прошу, Агримон, будь моим гостем.       Агримон вошёл. Был он дьяволом пятого ранга – чин приличный, но не более того. Глава регионального отделения адской корпорации. Случайно оказавшийся соседом Шамшуддина.       Такие случайности готовятся долго. Но прижучить-то не за что. Можно только делать суровый вид и покровительственно смотреть поверх очков. Этому искусству Дамблдор превосходно обучился ещё при жизни.       Ад открыл представительства на Земле ещё четверть века назад. Открытие магии и иных миров, война с самыми настоящими демонами... ну, это всё немного изменило взгляды широких слоёв населения на существующее и несуществующее. Появилось множество контор, где медиумы – настоящие медиумы и спириты – вызывали духов мёртвых; где-то их пытались запрещать, где-то закон неохотно учитывал их существование. И Ад, всегда шедший в ногу со временем, разумеется, не упустил новый рынок.       Решение было непростым и принималось долго; а перед принятием ещё и рассматривалось на высшем уровне, и под высшим уровнем имелось в виду кое-что повыше мирового правительства (что бы ни имелось в виду под мировым правительством), во всех смыслах повыше.       Дамблдор тут как раз был агентом этих высоких инстанций.       Но теперь на Земле вполне легально существовала корпорация «Ад» и прибыль у неё была, что называется, дай Боже.       То есть наоборот, не дай Боже.       Штаб-квартира корпорации (или её отделения в этом континууме, тут уж как смотреть) располагалась в Риме. Не в самом Ватикане, но близко. Когда в ООН решался вопрос, Папа Римский только что не стукнул кулаком по трибуне и сказал, что если уж чертям суждено быть на Земле, то они будут здесь под бдительным присмотром Ватикана!       Кажется, Папа Римский плохо понимал, чем всё это кончится. И вообще в те дни мало кто понимал размер возможного рынка. Ад покупал души, а взамен... взамен предоставлял всё что угодно. Существовал очень чёткий и подробный прейскурант: одно желание – столько-то лет посмертия в Аду. Были партнёрские программы и системы скидок. Реклама по всему Инфранету.       ...Поток людей, желающих продать душу, превысил все ожидания. Миллионы людей в первый же год пришли в офисы корпорации по всему миру (плонетский филиал открылся позже), заключая официальный договор. Штаб-квартира быстро стала очень оживлённым местом, и туда потянулся... соответствующий контингент.       Сатанисты. Не только традиционные религии получили мощное подкрепление после приоткрытия Кромки. Наверх всплыли и всякие осадки. В итоге Рим стал, ну... мировой столицей сатанизма и чёрной магии. Вроде как.       Чудотворцы Ватикана от такого соседства мало на стенку не полезли; при такой двойственности религиозного центра он до сих пор не превратился в горячую точку, кажется, лишь благодаря пристальному вниманию мирового сообщества.       Дамблдор, как человек мудрый, в общем-то понимал всю человеческую несовершенность, и высокие инстанции тоже всё понимали. Но людям надо было делать свой собственный выбор. К тому же конкуренция. Открытое противостояние.       А те, кто решил продать душу сатане, в Рай бы и так не попали.       – ...Не успеваю за изменениями, – жаловался Шамшуддин. – В Шумере жизнь медленнее была. Спокойнее.       – Время язычества и деспотий, – меланхолично сказал Дамблдор. – Не лишённое своей привлекательности, но, на мой вкус, недостаточно просвещённое.       – Какие времена были! – поддакнул дьявол Агримон, наливая себе ещё вина. – Я тогда только родился, правда. Многого не знаю. Но с тех пор мы развернулись – ух!       Шамшуддин вздохнул и опрокинул в себя ещё кофе. Эль-планшетка на руке задрожала; он глянул, быстро отстучал ответ и вернулся к разговору.       – Надоело, – признался он невесёлым тоном. – У тебя есть дела, Альбус? Чем ты занимаешься?       Дамблдор покосился на дьявола, и тот многозубо улыбнулся.       – Альбус Дамблдор – специальный агент Рая. Сбор информации, планирование, иногда агентурная работа. Разведка и контрразведка.       Стёкла очков-половинок на краткий миг зажглись белым, скрыв под собою голубые глаза.       – Чересчур громкие слова, я бы сказал, – Дамблдор задумчиво переплёл пальцы рук. – Но дела поручают порой любопытные, да. Может быть, я даже когда-нибудь книгу напишу – «Сказки старого волшебника»...       – Никогда не думал о том, но любопытно, как вы ухитряетесь следить друг за другом? Разве шпионы могут быть в Светлых и Тёмных мирах?       – Работа непростая, – покивал Агримон. – Но справляемся, что уж. Разные методы есть. Наблюдение через ноосферу, замаскироваться тоже не невозможно... легальное сотрудничество, опять же. Вот как мы сейчас сидим.       – Мирные демоны... – с непонятной тоской произнёс Шамшуддин. – В Шумере за поклонение демонам можно было отправиться на плаху, за жрецами охотились, святилища разрушали... я сам даже разрушал. А сейчас в открытую душами торгуют. Ох, Креолу бы это не понравилось...       – Капитализм, счастье, великолепно! – Агримон снова по-доброму улыбнулся. – Просвещённая пора настала!       – Креол сам душу продал, – резонно напомнил Дамблдор. – Ты, гм... осведомлён о...       – О Креоле? О, с самого начала. Мы с ним виделись несколько раз... и если уж зашёл разговор. В последнюю встречу, помнится, года четыре назад, мы обсуждали возможность...       – Да, я как раз об этом, – кивнул Дамблдор. – Нет, Шамшуддин. Мардука на Земле не будет.       Шамшуддин от этой новости не то что ещё сильнее сник, но веселее явно не стал.       – После освящения храма Инанны была надежда на возвращение остальных богов, – он вздохнул. – Жаль.       – У старых богов есть целая Индия, – вставил слово Агримон. – Многовато им, конечно, но вам-то жаловаться не на что.       – Мардука в Индии нет и никогда не было.       Мардук – бог магов и магии – никогда не был особо популярен на Земле, на которой магия угасала. Кроме Шумера ему фактически нигде не поклонялись... по крайней мере, насколько знал Шамшуддин.       А храм Инанны стоял теперь всё в том же Ватикане. Небесная покровительница любви, причисленная к высшему ангельскому лику... или как-то так. За последние полвека христианская церковь – во всех её конфессиях и деноминациях – изменилась сильнее, чем за последнюю тысячу лет. Новые Вселенские соборы, поправки к богослужебным традициям, плеяда новых богословов...       А сама Инанна после недавних событий на Каабаре была... в общем, озабочена «запасным аэродромом». Когда-то таким аэродромом для неё являлся сам Каабар – а теперь вот произошло возвращение на родную планету.       Шамшуддин всё это знал от Дамблдора; Дамблдор, соответственно, знал по должности. Агримон тоже, хотя и не распространялся о том.       – Господин Шамшуддин... господин Дамблдор... как думаете, человечество в конечном итоге объединится? – спросил он, переводя разговор на другую тему. Мёртвые чародеи посмотрел на него не без удивления. – Интересуюсь просто ради поддержания разговора.       – Тенденции определённо наблюдаются, – заметил Дамблдор. – Единая валюта, сотрудничество в ООН, телепортация сократила расстояния до нуля, некий религиозный консенсус, ещё кое-что...       – Не в ближайшее столетие, – мрачно сказал Шамшуддин. – Даже не в два столетия. Продолжительность жизни выросла в разы, следовательно, смена поколений стала в разы медленней. Или скоро станет. Привычный порядок будет поддерживаться очень долго.       – А ещё Плонет.       – Да, Плонет только усложняет ситуацию. Единое государство на два мира, которые ещё и не соседствуют... подобное непросто будет сделать.       Земля и Плонет находились друг от друга на расстоянии двух «шагов», двух квантов пространства высших размерностей. Именно поэтому чисто технические врата меж этими мирами создать так и не удалось. А экспериментировать... экспериментировать было страшновато. Плонетцы, вон, поэкспериментировали уже.       Конечно, немалая доля миров-соседей землянам была известна (немалую роль в этом сыграл Креол), но как минимум столько же оставались загадкой. Что же до Плонета, то там всё было ещё сложней.       – Маленькое человечество решило объединиться перед лицом большой Метавселенной! – торжественно сказал Агримон. – Говорю от имени всей корпорации: мы счастливы приветствовать такое начинание!       Дамблдор посмотрел на него особенно кисло; Шамшуддин усмехнулся. Дьявол пятого ранга поднял бокал и широко ухмыльнулся:       – За человечество!