***
Стройный цокот копыт, бьющих старый камень дорог, мерно растекался по округе, оповещая всех её обитателей о двойке путников. Горные вершины сменяли друг друга в жалкой игре дотянуться до светоча Магнуса, что вскоре сменился лунами. — Оборотни поклоняются Хирсину прямо под боком Ярла Балгруфа, а ты молчишь? — наконец спросила Дарьяна. Она молчала всю дорогу от Вайтрана до горных хребтов близ Глотки мира. Кай даже испугался её голоса, погрузившись в слова Эйлы. Ему хотелось верить, что она не погрязнет в низменных пороках других Соратников. Почему-то именно за неё он беспокоился больше. — Балгруф не так глуп, чтобы не заметить волчье логово под носом. Хотя, тебе стоит наведаться во дворец — про его детей ходит немало противоречивых слухов. Конь под ним прохрипел в ответ порыву ветра. Кай хорошо ладил только с мёртвыми конями. — А Соратники? Я могу сжечь Йоррваскр дотла, если пожелаешь. — Нет. Я поверю Эйле. — В ней есть какой-то стержень. Отрадно было бы видеть её в моих рядах. Ветер сгущался над их головами, вдали послышался птичий плач и вой волков. В шелесте листвы Кай неизмеримо чуял угрозу. — За нами следят. — Надо же, ты только заметил. Кай чуть не выронил поводья. Иногда Хранительница дозора вела себя до жути непредсказуемо. — Огонь сожжёт любую стрелу до того, как она коснётся одного из нас. Просто двигайся дальше. — Это опасно, до Винтерхолда мы доберёмся только завтра. Может, мне призвать Дюрневира? — Не пугай людей крылатой тварью. Каю стало не по себе. Страх скребал в груди, отдавая эхом в воздух вместе со стуком сердца. Это просто тени в лесу, но почему именно в этот час он испугался тех, кого они скрывают в своём мрачном чреве? — Я покину тебя в Виндхельме. У меня есть важное дело в землях Предела, — Кай внезапно захотел исчезнуть. Провалиться сквозь землю, чтобы не чувствовать свербящего взгляда незваного гостя. — Так тому и быть. Массер сегодня яркий. Ты знал, что это мёртвая оболочка Лорхана? — Не начинай. Его сердце не перестало биться в унисон с огнями Красной горы. Этот свет видел только он, чувствовал его тепло и меланхолию своим телом. Ощущал их близость в кошмарах. — Дур… — Хм? Что-то не так? — Издеваешься? — Немножко, — усмехнулась Дарьяна. — Ты слышал новости из Рифтена? Старуху Грелод убили прямо в приюте. На этот раз Кай действительно выронил поводья, с шоком взглянув на девушку. — Говорят, что по её душу хватилось Тёмное братсво. Будто ритуал чёрного таинства совершил ребёнок, сбежавший из приюта. — Давно пора, — внезапно осевшим голосом произнём Кай, — эта тварь пережила половину своих воспитанников. — Что? Ты разве сирота? — Ага, родителей даже и не помню, только как в приют попал — меня стража в лесу поймала. На мгновенье воцарилась тишина, даже шелест леса притаился после слов Довакина. Ему тоже стало легче, погрузив себя в воспоминания. — Я… не знаю материнской любви, не знаю родного дома. У меня были друзья там, но и они давно погибли. Это порой находит свой оклик. — Дарьяна промолчала, скупо подняв лицо к свету лун, — Значит, Тёмное братство вновь в строю, да?***
«Уважаемый Кай. От лица советника М̲о̲рвейн и Дома Редоран приношу вам великую бла̲годарность в делах Вороньей скалы и Солстхейма. Ваша помощь и самоотдача не оставили равнодушным никого из жителей пепельного острова. Вашими руками был проложен путь в светлое будущее для данмерского народа. Эбонитовые шахты вновь принимают рабочих, власть на острове только окрепла, и всё это благодаря вам. В награду вы получите гражданство на острове Солстхейм и Вороньей скале, в вашу собственность переходит бывший особняк Северин, кошель прикреплён к письму. С наилучшими пожеланиями, Адрил Арано, второй советник». — Чего встал, Кай? Идём, драконы хитры и быстры, наш козырь только древняя сила и знания. Довакин отмахнулся от Дельфины. Его больше интересовало письмо с Солстхейма, которое он забрал в порту Виндхельма, когда простился с Дарьяной. Неизвестный преследователь больше не дал о себе знать, возможно, и не Кай был его целью. — Да помолчи. Какие из вас драконоборцы, если нас тут кучка изгоев чуть не покромсала? Дельфина повела плечами. На её кожаном доспехе не осталось целого места. — Не понимаю твоих претензий. Изгои выживают в этих скалах не одну эру, успешно терроризируют народ, а мы, между прочим, всё-таки боремся с драконами. А не с фанатиками в шкурах. Кай в очередной раз отмахнулся и встал с нагретой солнцем скалистого выступа. Вокруг лежали остывшие трупы коренных жителей Предела. У одного из них в груди блестел помятый цветок вереска. «Очень смешно», — подумал тогда Кай, но с ним он возился без шуток. Всадил полдюжины болтов, обдал магией клинка Бладскал, и всё равно получил много оплеух. Весьма болезненных. — Пошли, Храм Небесной Гавани сам себя не откроет. Беспокойные берега Картспайр остались позади, когда троица вошла в сырые пещеры, где когда-то отдыхали изгои. На деревянных помостах лежали меховые спальники, на столах остывала свежая еда. — Что нас ждёт в храме? — спросил Кай. Его клинок беспокойно трезвонил в полусвободных ножнах на спине, нервируя Эсберна и Дельфину. К счастью Кай, хотя бы старый архивариус вёл себя прилично. — Стена Алдуина, — ответил старик, — это барельеф с пророчеством, который Реман второй воздвиг в первой эре. Столь ценный пласт истории хранит в себе акавирское чудо. — Пророчество? Ненавижу, блять, пророчества… — Мы не знаем, про что оно именно, — перехватила слово Дельфина, — нам известно лишь про его уникальность. Талмор желает получить в свои руки эти знания, даже после того, как эльфы лично распустили Клинков по Конкордату Белого Золота… Аккуратнее, здесь есть ловушки! Её крик эхом разлетелся по ущелью. Не слишком-то аккуратно для Клинка. — Нужно идти по мосту. В этой стороне только тупик, — Эсберн проявил чудеса дедукции, вперившись взглядом в серую стен, которая кончалась пологим выступом. Над пропастью пролёг прочный вал земли и камня, что вёл к изгибающимся ходам внутри скальных пород. Напротив находился такой же, только в обратную сторону. — Погодите, — Кай остановил Дельфину. — Давай я тебя подсажу, может, нам удастся сократить путь. Дельфина склонила голову, прикидывая расстояние, с которого она смогла бы схватиться рукой за опору. — Хитро. Облокотившись спиной о стену, Кай сложил перед собой руки и рывком поднял стопу женщины над собой. — Схватилась, — крикнула она сверху, — теперь чуть приподними… Да, вот так! Через пару минут путь к их цели стал вполовину короче. Кай вновь оглянулся, обратив наконец внимание на окружающие его изображения и рисунки. Всё было до боли неузнаваемым, непривычным, как на Солстхейме, но даже там осталась привычная затхлость нордских руин в их неизмеримой духоте. Вокруг же сейчас бросались в глаза руны неизвестного ему народа. Народа, который проложил сюда путь через море и мёртвую землю, а что самое главное — через пески времени. Прямо сейчас Кай переходит порог пространство древнего Скайрима с древними героями. Сердце закололо от таких параллелей. Тук-тук. — Дальше я пройти не смогла, — Кай услышал голос Дельфины довольно далеко. Они даже не заметили его отставания. Он поднялся по плавному подъёму, оказавшись в небольшом зале с тупиком. Дальнейший проход по всей видимости скрывался за гигантской статуей головы. — Кажется, это и есть Реман, — предположил Эсберн. — Обратите внимание на круги на полу. Здесь акавирские руны и письмена. Взгляда Довакина упал на замшелую резьбу под ногами. Боль в груди только усилилась, как во время боя с Мираком. — Окропи пол кровью, драконорождённый, — Эсберн протянул ему короткий кинжал. Первая капля не успела упасть на пол, как императорский бюст исчез в тёмной глубине каменистого коридора. Просторные залы приветствовали первых за сотни лет посетителей. Все молчали, вглядываясь в пыльные углы древнего храма. Их взгляды скрестились на величественном барельефе на стене. — Стена Алдуина, — одновременный восторженный шёпот Клинков нарушил хрупкую магию. Кай же не проронил и слова. — Прочти пророчество, Эсберн. Этого достоин только архивариус. Старик, осторожно ступая по каменным плитам, подошёл ближе и прикоснулся к древним легендам. Слева направо камнем была высечена история Тамриэля. Война с драконьим культом, когда норды подняли восстания против своих крылатых владык. Когда славные герои смогли сломить божественных тварей с первенцем Акатоша во главе. Когда остановлен был Пожиратель мира. Легенда о посохе Хаоса, которым был пленён Уриель Септим. Придворный маг императора смог найти артефакт немыслимой силы, что способен открывать окна в иные мира, пленил правителя и разломал посох на восемь частей. Тогда мир спас Вечный Чемпион. — Когда воцарятся беспорядки в восьми частях свет… — неожиданно сказал Эсберн. Медный бог Нумидиум, созданный двемерами под Красной горой, одно присутствие которого создавало бреши во времени, Прорывы дракона. Правление Тайбера Септима с этим колоссом ознаменовало Деформацию запада — явление в заливе Илиак, что имело все исходы. — Когда Медная Башня пойдёт и Время преобразится… Три бога Трибунала: Вивек, Альмалексия и Сота-Сил, пленившие божественное сердце мёртвого бога и обретших его силу. Все они пали, когда реинкарнация их преданного друга Неревара нарушила чары двемеров. Тогда и пала луна Баар Дау и погрузился Вварденфелл в пепел Красной горы. — Когда триблагие падут и Красная Башня содрогнётся… Четвёртая эра наступила, когда Мартин Септим, неизвестный сын Уриэля седьмого, разбил амулет Королей с кровью Акатоша, чтобы остановить кризис Обливиона и Мерунеса Дагона. Империя ослабла, и ничто не способно было остановить жадность эльфов. — Когда драконорождённый Государь утратит свой престол и Белая Башня падёт… С приходом эльфов на заснеженные просторы севера, явился и раздор, что расколол Скайрим на два берега между бездонной рекой братской крови. И даже девятый бог Талос не смог бы примирить раскол Глотки Мира. — Когда на Снежную Башню придут раскол, бесцарствие и кровопролитие… В самом правом углу барельефе Кай увидел неизбежное. Фигура человека, объятая огнём Алдуина, что своим телом закрывает людей в причудливой броне Акавира с поднятыми клинками — драконью стражу. — Проснётся Пожиратель Мира, и Колесо повернётся на Последнем Драконорождённом…