Глава 10
30 апреля 2021 г. в 22:23
И вот они снова здесь.
Итан и Кэлвин присоединились к Себу, Нине и Рафу в отделении неотложной помощи Пресвитерианской больницы Нью-Йорка. По крайней мере, когда они вошли в приемную, Раф и Себ не ссорились. Раф держал Нину за руку и успокаивал ее, а Себ стоял в самом конце приемной около дверей, ведущих в операционную, глядя куда-то вдаль пустым и отрешенным взглядом. Его глаза были красными, и Итан буквально чувствовал, как сердце его брата разрывается на части. Он подошел и осторожно опустил руку на плечо Себа, заставив того вздрогнуть. Старший брат даже не заметил его присутствия.
— Привет, братишка. Он все еще в операционной, — его брат испустил душераздирающий вздох. Себ покачал головой, и Итан увидел, как его брат борется с эмоциями. Итан не выдержал и крепко обнял Себа.
— А что, если на этот раз я потеряю его навсегда? Держаться на расстоянии было мучительно больно, но лучше уж так, чем это. Что угодно, но только не это, — Себ отстранился и вытер глаза. — Не могу поверить, что он это сделал…
Итан положил руку на грудь Себа, прямо на сердце.
«Он любит тебя».
— Да, — Себ слегка улыбнулся, и в этот момент позади них появилась остальная команда. Слоан и Декс подошли со встревоженными лицами.
— Как он? — обеспокоенно спросил Декс. — Есть новости?
— Он в операционной, — ответил Себ. — Пока рано говорить, но перспективы многообещающие.
Слоан кивнул, а затем оглядел зал ожидания:
— В последнее время мы все слишком часто попадаем сюда.
— И не говори, — фыркнул Декс. Он похлопал Себа по плечу. — Давай-ка я принесу тебе кофе?
— Спасибо. Я бы не отказался.
Декс и Слоан направились в кафе. Кейл и Эш тихо разговаривали, прижавшись друг к другу, а Роза и Летти присоединились к Нине. Мама Итана не смогла приехать, но звонила Себу каждые пять минут, переживая, как там Хадсон. Дарла собирала сумку для Себа и должна была скоро приехать. Хадсон по-прежнему считался членом их семьи, хотя он уже довольно давно не общался с ними и совсем отдалился. Мать Итана ни за что не собиралась отказываться от Хадсона, как это сделала его собственная семья. Себ пытался дозвониться до его родителей в Англии, но они игнорировали звонки. Когда он попытался связаться с ними с больничной линии, они повесили трубку. Итан понятия не имел, почему Хадсон был изгнан из своей волчьей террианской семьи, но было душераздирающе знать, что его семье плевать, что их сын в данный момент борется за жизнь.
Много лет назад мама Итана объявила свою семью и Дарлу новой стаей Хадсона, отказавшись выслушивать любые возражения. Итан знал, что его мама скучает по Хадсону. Он был похож на одного из ее сыновей, но был более спокойным и скромным. Всякий раз, когда у него находилось свободное время, он пил с ней чай, приносил журналы со сплетнями о знаменитостях, чтобы они могли обсудить последний голливудский скандал. Они вместе смотрели любовные сериалы, и он всегда помогал отцу Итана, когда Себ и Раф были на вызове.
В зале ожидания в это время ночи было тихо, но здесь все равно было полно народу. Итан согласился со Слоаном. Не слишком ли часто они сюда попадают? Вне всяких сомнений, их работа была очень опасной, но последний год не был похож ни на один из предыдущих. Итану надоело постоянно оказываться в больнице, независимо от того, с какой стороны двери он находился.
Себ отказался сесть, поэтому Итан сел на ближайший к брату стул, а Кэлвин — рядом. Он взял руку Итана и поднес к губам для поцелуя, нежно улыбнувшись. Присутствие Кэлвина помогло ему успокоиться, но тут он вдруг поймал удивленный взгляд Рафа, который упал на руку Итана в руке Кэлвина. Его брат сердито покачал головой и встал. Он начал расхаживать взад и вперед — что-то явно не давало ему покоя. Итан догадывался, что это может быть. Раф направился в их сторону, и в этот момент двери операционной открылись, и появился доктор, волк-террианец.
— Агент Хоббс?
Все три брата быстро подошли к нему.
— Ох, — Доктор заглянул в свой планшет. — Себастьян Хоббс.
— Это я, — сказал Себ, поднимая руку.
— Агент Хоббс, вы числитесь ближайшим родственником доктора Колборна.
Себ кивнул:
— Да, совершенно верно.
Неужели Хадсон все еще считал Себа своим ближайшим родственником? Почему он не изменил его имя в больничной карте? Итан был вовсе не против такого решения Хадсона, но если бы Хадсон по-настоящему хотел разорвать отношения с Себом, он бы убрал его имя. Что ж, по крайней мере, Себ, узнав о том, что все еще числится его ближайшим родственником, тут же набрался уверенности, что между ними ничего не изменилось.
— Доктора Колборна перевели из реанимации в отдельную палату. Мы смогли извлечь пулю из его спины с минимальными повреждениями тканей. К счастью, она осталась целой, так что осколков не было. За ним будут пристально наблюдать в течение следующих сорока восьми часов. Как только он очнется, мы вновь обследуем его, чтобы определить, сколько времени уйдет на полное выздоровление.
— Спасибо, — с облегчением сказал Себ, пожимая руку доктору. — Когда я смогу его увидеть?
— Можете зайти к нему сейчас, но он будет спать еще несколько часов, а после ему нужны будут покой и отдых.
Себ все еще разговаривал с доктором и подписывал какие-то бумаги, когда Декс и Слоан вернулись с кофе для всех и, само собой, с горячим шоколадом для Кейла. Кэлвин сообщил им о состоянии Хадсона, пока они принимали столь необходимую дозу кофеина. Все вздохнули с облегчением, узнав, что с Хадсоном все будет в порядке. Пока Себ заканчивал разговор с доктором, Слоан подозвал их поближе.
— Я связался с Мэддоком. Разведка вычислила местонахождение сообщников Гектора, но сам он подался в бега. Подразделение «Альфа» отправило на его поиски три отряда. В данный момент Разведка пытается заставить говорить задержанных подозреваемых. Сержант обязательно сообщит, если всплывет что-то новое.
Как только доктор дал им разрешение войти в палату Хадсона, все тут же последовали за Себом и одной из террианских медсестер. Они с особой тщательностью использовали дезинфицирующее средство, прежде чем войти. Едва Итан вошел, как у него застыл ком в горле при виде Хадсона, подключенного ко множеству медицинских аппаратов. Не так давно Итан и сам находился в подобном положении. Видя, как тяжело его брату, Итан понял, каким испытанием это было для Кэлвина — видеть его лежащим там, раненым и беспомощным.
Все молча застыли, глядя, как Себ тихонько придвинул стул к больничной койке Хадсона и осторожно взял его за руку. Он начал что-то тихо говорить ему, поглаживая большим пальцем его бледную кожу.
В этот момент Итан повернулся к Кэлвину и крепко обнял его, прошептав на ухо:
— Прости, что я заставил тебя пройти через подобное, — Кэлвин крепко сжал его в ответ, а затем отстранился и приложил руку к щеке Итана, как вдруг возле них оказался Раф с глубоким хмурым выражением на лице.
— Ну и когда вы собирались мне рассказать?
— Мы еще никому не рассказывали о нас, — тихо ответил Кэлвин. — Все довольно сложно.
— Да уж, не сомневаюсь, — Раф повернулся к Слоану, и его глаза сузились. — Что за команду ты возглавляешь, Броуди? Есть ли хоть кто-нибудь в «Деструктивной Дельте», кто не спит с товарищем по команде?
— Чья бы корова мычала, — усмехнулся Эш.
— Мы с Ниной не в команде. Так что это не против правил, — проворчал Раф.
Слоан стиснул зубы:
— Сейчас не время для этого, Раф.
— О, серьезно? А когда же будет подходящее время? — Раф ткнул пальцем в сторону Хадсона. — Когда кто-то умрет? Есть ли в вашей команде хоть один агент, который еще не попадал в эту сраную больницу? Есть здесь хоть кто-нибудь, кого ты можешь защитить?
— Хватит, — предупредил Слоан.
Раф с жалостью покачал головой и перевел взгляд на Декса:
— Мне жаль тебя, парень. С его-то «выдающимся» послужным списком тебе повезет, если ты из-за него не помрешь.
— Ах ты сукин сын! — Слоан бросился на Рафа, и потребовались Итан, Кейл и Эш, чтобы удержать его.
Себ резко встал и повернулся к Рафу:
— Да что, блять, с тобой не так? Мало того, что ты поливал дерьмом меня, так теперь решил наброситься и на моих друзей?
— Раз уж он такой охуенно хороший друг, почему все в его команде постоянно оказываются на больничной койке, а?
— Ты что, блять, издеваешься? Это потому что в твоей команде никто ни разу не пострадал, так? — выплюнул Себ. — Ах да, как же я мог забыть, ты ведь у нас чертовски идеальный!
Раф снова повернулся к Слоану:
— Не знаю, почему Спаркс позволила этой команде, вернее, тебе остаться безнаказанным с учетом того дерьма, что творится вокруг. Когда Гейб умер, твоя задница должна была вылететь на скамейку запасных. Ты не годишься для службы с тех самых пор!
Итан, Эш и Кейл снова схватили Слоана, совсем забыв, что стоило бы больше внимания уделить Дексу. Никто не ожидал этого, тем более Раф, отшатнувшийся после того, как Декс подпрыгнул и ударил его прямо в челюсть. Такого Итан никогда раньше не видел. Где, черт возьми, Декс этому научился?
— Господи, Дейли… — Эш в шоке уставился на Декса. — Откуда, мать твою, ты этого нахватался?
— Тренировка, — ответил Декс, злобно уставившись на Рафа, когда встал между ним и Слоаном. — Меня уже тошнит от твоего презрения. Тебя что-то не устраивает? Ну так давай выйдем и поговорим.
— Ты, мелкий засранец! — Раф сделал шаг к Дексу, как вдруг неожиданно вскрикнул и упал на колени.
— Раф!
Нина быстро подбежала к нему, и Итан присоединился к ней. Он попытался помочь брату, но Раф оттолкнул его.
— Не прикасайся ко мне! Я в порядке! — прорычал Раф.
«Господи, серьезно?»
Итан в отчаянии вскинул руки и отодвинулся от брата, чтобы не последовать примеру Декса. Им всем и так хватало проблем. Он был удивлен, что их до сих пор не выгнали.
— Ты в порядке? Что случилось? Может, позвать кого-нибудь? — спросила Летти.
— Я сказал, все в порядке, — Раф стоял на коленях, и от напряжения на лбу у него выступили капельки пота. Как бы сильно он ни раздражал, сейчас Раф явно был не в порядке. Почему он не позволяет помочь ему?
— Скажи им! — Нина обхватила ладонями лицо Рафа, глядя на него умоляющими карими глазами.
— Нина! — предупредил Раф.
Нина покачала головой:
— Нет! Мне надоело, что все обращаются с тобой как с мудаком!
— Есть идея, — сказал Декс. — Пусть перестанет вести себя как мудак, и, может, тогда люди перестанут его в нем видеть.
— Пошел ты, Дейли! Мне плевать, кто и что обо мне думает!
Раф поморщился от боли, и Итан сразу же понял, что с ним происходит что-то серьезное. Он хотел подойти к брату, но Раф вновь оттолкнул его.
— Это я уже понял, — пробормотал Декс.
— Раф, так нельзя, — Нина погладила его по голове, глядя с беспокойством, но Раф отрицательно покачал головой. Он поднялся на ноги, и боль, вызванную этим движением, было невозможно не заметить на его лице. Он захромал к двери, гордо подняв голову.
— Пойду выпью кофе. А ты делай что хочешь.
Он вышел, а Себ вернулся на место рядом с Хадсоном, закрыв глаза и тяжело вздохнув.
Декс повернулся к Нине:
— Как ты можешь встречаться с этим типом?
— А кто ты такой, чтобы его осуждать?
— Это я осуждаю? Да он из кожи вон лезет, чтобы для всех выглядеть настоящим придурком, даже для собственных братьев!
— Потому что он измучен, зол и напуган! Его жизнь рушится, и никому нет до этого дела! Все слишком заняты, обсуждая за его спиной, какой же он мудак.
Декс выглядел оскорбленным:
— Эй, я никогда не говорил о нем за спиной. Если я хочу что-то сказать, то всегда говорю это в лицо. Мне жаль, что он так сильно страдает, что ему приходится выносить такую боль. Но, может быть, если бы он рассказал кому-нибудь об этом, а не слал всех на хрен, ему не пришлось бы проходить через это в одиночку.
— Он и не будет проходить через это один, — сердито ответила Нина. — У него есть я. Это я просыпаюсь посреди ночи, слыша, как он кричит от боли. Это я всегда рядом, когда ему становится настолько плохо, что он теряет сознание. Когда он просыпается в ужасных судорогах, а потом его всего так сильно трясет, что он даже не может удержать стакан с водой. Вы видите в нем лишь злобного придурка, а не парня, который бросил школу и ходил на вечерние занятия, чтобы успевать на две работы и прокормить семью. Чтобы у его отца и младшего брата были лекарства, в которых они так нуждались.
Итан стоял, ошеломленный. Он даже не знал, какая именно часть вспышки гнева Нины заставила его почувствовать боль и стыд. Что, черт возьми, происходит с его братом, и почему Раф ничего им не рассказал?
Нина повернулась к Итану со слезами на глазах:
— Вы с Себом всегда так злились за то, что его не было рядом, но неужели вы даже не задумывались почему? Все, что он делал, он делал ради семьи, не жалуясь и не заикаясь о своих проблемах, потому что не хотел, чтобы кто-то из вас чувствовал себя виноватым. Когда Себ подал кандидатуру в THIRDS, кто, по-твоему, зарекомендовал его? А когда ты подавал заявление, кто боролся изо всех сил, чтобы тебя приняли? THIRDS не были уверены, сможешь ли ты работать на вызовах с диагнозом «мутизм». Они хотели дать тебе бумажную работу, Итан. Раф изо всех сил боролся за то, чтобы к тебе относились так же, как и ко всем остальным. Он сказал руководству, что они многое потеряют, если не наймут тебя.
Она повернулась к Себу, и выражение ее лица смягчилось:
— После перестрелки, когда все жаждали твоей крови, требуя твоих отставки и дальнейшего увольнения, кто, по-твоему, поднялся на самый верх, чтобы сражаться за тебя? Раф отдал все, что у него было, поставил на карту свою репутацию, чтобы они дали тебе второй шанс, — ее решимость окрепла, и она вытерла слезы с лица.
— В последнее время здоровье Рафа ухудшается, и он делает все возможное, чтобы предотвратить… — она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. — Он сможет прослужить еще два года. Максимум — три. Врачи уже подтвердили, что, в конце концов, Раф окажется прикован к инвалидному креслу. Навсегда. Как и ваш отец. Он унаследовал от него террианский синдром «Acheron».
Итан застыл на месте, качая головой.
«Нет, этого не может быть».
— Вот почему он все время такой злой. Он скрывал это много лет. Симптомы начали проявляться еще в колледже, но они не были такими пугающими, поэтому он старался не обращать на них внимания. А потом, три года назад… Боль стала слишком сильной, чтобы ее игнорировать. Это буквально сломило его.
Итан не мог поверить своим ушам. От ужаса его сердце сжалось в груди. Себ встал, чтобы подойти к нему, но Итан покачал головой, повернулся и вышел, радуясь, что Кэлвин не пошел за ним следом. Он должен увидеть Рафа, должен узнать, правда ли это. Итан старался не думать о том, что Раф переживает то же, что и их отец. Врачи сказали, что именно болезнь и страдания отца вызвали мутизм Итана. Его детская психика была травмирована из-за того, что он видел и слышал дикие и страшные крики агонии отца, видел, как содрогалось в ужасных приступах его тело. Но больше всего пугало то, что в зеленых глазах отца он видел покорность судьбе. Он видел, что больше всего на свете его отец хочет покончить со своими страданиями. Со временем решимость его отца взяла верх, и тот стал бороться несмотря ни на что, но тех страшных дней, что он провел в муках, было достаточно, чтобы преследовать Итана до конца его жизни.
Итан завернул за угол и увидел брата прислонившимся к стене коридора, ведущего в кафе. Раф тут же оборвал его и поднял руку.
— Мне не нужна твоя жалость. Я сам могу справиться со своим дерьмом. Так было всегда.
Раф попытался уйти и начал прихрамывать, но Итан схватил его за руку.
«Пожалуйста, не уходи».
— Отвали, Итан. Не притворяйся, будто тебе не все равно. Вы с Себом давным-давно дали понять, что я не член вашего маленького клуба. Тот факт, что я стану инвалидом, как ты и папа, ничего не меняет.
Итан вздрогнул от грубых слов Рафа. Они причиняли боль, но он знал, что его брату было гораздо хуже. Он подошел к Рафу и обнял его, крепко прижав к себе и отказываясь отпускать, когда Раф попытался оттолкнуть его. На самом деле его брат и не пытался этого сделать, ведь если бы хотел, то с легкостью бы вырвался.
Итан наклонил голову к Рафу и прошептал ему на ухо:
— Мне так жаль.
Раф застыл. Это был первый раз, когда Итан заговорил с ним. Такого не случалось никогда. Он обнял Итана, крепко сжав, а потом уткнулся головой ему в плечо. Было невыносимо видеть Рафа таким уязвимым. Старший брат всегда был бесстрашен и стоичен, как воин. Раф взял за правило никогда и ни перед кем не показывать своей слабости, вернее, того, что он считал слабостью. Итану было больно слышать тихие рыдания брата.
Когда Раф успокоился, он отстранился и вытер глаза. Стоило слезам исчезнуть, и его суровое выражение вновь вернулось, но глаза выдавали отчаяние, которое он так старался ото всех скрыть. Он откашлялся и разгладил рубашку.
— Меня всегда возмущало, что ты разговариваешь с Себом, а не со мной. Я знаю, что я не такой веселый, как Себ, и что я проводил с тобой мало времени, но ты должен знать: это не потому, что я не хотел быть рядом. Я не знал, как тебе помочь, и это меня ужасно расстраивало. Себ всегда знал, что делать, когда ты расстроен или напуган, а я чувствовал себя беспомощным. Я боялся сделать только хуже. В итоге так и получалось.
— Это не значит, что ты мне не нужен, — мягко сказал Итан.
Раф кивнул ему:
— Спасибо. Для меня это очень важно.
— Это правда? Правда, что ты унаследовал болезнь папы?
Раф тяжело вздохнул и кивнул. Он указал на большой фонтан и выложенные вокруг него каменные сиденья. Они подошли к ним, и Итан сел рядом с братом.
— Мне поставили диагноз много лет назад, но я все отрицал. Мне не хотелось в это верить. Я видел, как отец борется с помощью лекарств, прикованный к инвалидному креслу, как тяжело маме, всем, и, зная, что я ничего не могу сделать, чтобы предотвратить это… Я не мог смириться. Из-за этого я впал в ярость, и я знаю, что не имел права вымещать ее на вас с Себом, но я был настолько напуган и зол, что не отдавал себе отчет. Я был самым старшим. Это была моя обязанность — заботиться обо всех, обеспечивать нашу семью. Я не хотел превращаться в обузу, не хотел добавлять вам проблем.
— А мама с папой знают?
Раф покачал головой, плотно сжав губы.
— Я даже не знаю, как сказать об этом маме. Ей и так хватает страданий. А теперь еще и Хадсон… — он указал на коридор, из которого они пришли.
— Он спас Себу жизнь.
— Я знаю. И знаю, что он ни в чем не виноват. Я был так зол, видя, как Себ страдает, — Раф невесело рассмеялся. — Похоже, гнев — единственное, что я чувствую в последнее время. Я с такой легкостью вымещал гнев и ненависть на Хадсоне за то, что он разбил Себу сердце, что бросил его после того, как Себ рисковал ради него своими жизнью и карьерой. Тогда я не мог этого понять. Почему, черт возьми, Себ сделал такую глупость? Но теперь я его прекрасно понимаю.
— Нина.
На лице Рафа появилась теплая улыбка, согрев сердце Итана. Его брат почти не улыбался, если улыбался вообще. Улыбка делала его похожим на совсем другого человека. На того, кто не злится на весь мир.
— Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что она не собирается меня бросать. Я решил, что как только она узнает о моем диагнозе, то уйдет от меня. Когда я впервые проснулся с криком посреди ночи, я был уверен, что она сейчас соберет вещи и хлопнет дверью, но вместо этого она помогла мне справиться с приступом. Она даже не стала слушать, когда я сам посоветовал ей расстаться со мной, — Раф усмехнулся, вспоминая это. — Она просто сказала: «Ничего подобного», а потом сварила мне суп, — он вдруг скривился. — В бульоне плавала рыбья голова, но она оказалась на удивление вкусной.
Итан рассмеялся. Он знал, как сильно его брат ненавидел есть блюда, из которых на него смотрят чьи-то глаза. Раф глубоко вздохнул, и Итан мог поклясться, что прямо сейчас его щеки пылали.
— Ты любишь ее, — сказал Итан, когда его вдруг осенило.
Раф искоса посмотрел на Итана, прежде чем его губы изогнулись в улыбке:
— Да, так и есть.
Итан крепко обнял старшего брата:
— Я так рад за тебя. Честно.
— Ого, столько слов за раз. Решил наверстать упущенное?
— Прости, — он перестал улыбаться. — Не то чтобы я не хотел. Я не мог.
— Знаю, — Раф уставился в пустоту. — Я читал об этом. О твоих избирательном мутизме и социальной тревожности. Я хотел понять, хотел разобраться в этом. Но никак не мог смириться, что ты можешь говорить с Себом, а не со мной.
— Я не могу выбирать, — тихо пробормотал Итан. — Я либо могу говорить, либо нет. Жаль, что я не могу поговорить с мамой. Я знаю, как много это для нее значит. И для папы. Я столько раз пытался, но ничего не вышло. Я открываю рот, и мое горло сжимается. Из-за этого я начинаю паниковать. А потом думаю, что, наверное, она разочарована во мне, и от этого становится еще хуже. Однажды я потерял сознание.
Итан так старался. У его мамы было полно забот, все ее время уходило на отца. Даже в юном возрасте он знал, как она будет счастлива, если он заговорит с ней, но как бы он ни старался, ничего не получалось. Однажды он так старался это сделать, что в итоге потерял сознание.
— Я помню, — мягко сказал Раф. — Помню, как нашел тебя без сознания.
Итан уставился на него:
— Но ведь я был в комнате Себа, когда проснулся.
— Это я тебя туда отнес. Решил, что тебе будет лучше, если Себ будет рядом, когда ты проснешься.
Итан не мог избавиться от чувства вины. Сколько же раз старший брат ставил его потребности выше собственных?
— Себ сказал, что я не должен заставлять себя говорить. Он сказал, что будет здорово, если однажды я смогу это сделать, но я не должен себя заставлять. После этого дела пошли немного лучше.
— Видишь ли, я бы все испортил, — Раф нахмурился, уставившись на свои руки. — Кстати, прости меня за День благодарения. В то утро у меня случился неприятный эпизод, и я сказал всему миру: «Пошел к черту!». Я не хотел, чтобы пострадал ты или Кэл. Я понятия не имел, что у тебя проблемы из-за лекарств. Надеюсь, этот ублюдок сгниет в Аду за то, что сделал. В любом случае я был дерьмовым братом, и нет никакого оправдания тому, что я сказал в тот день… Мне очень жаль.
— Я прощаю тебя.
Брови Рафа сошлись на переносице, и его глаза вновь остекленели. Он поджал губы и кивнул, крепко зажав руки между колен.
— Что ты теперь собираешься делать? — тихо спросил Итан.
Раф пожал плечами:
— Я ничего не могу сделать. От этого нет лекарств. Может быть, когда-нибудь они и появятся, но все, что я могу сделать сейчас, — подготовить себя к тому дню, когда мои ноги перестанут ходить.
— Когда этот день настанет, я буду рядом, чтобы помочь тебе всем, чем смогу, — пообещал Итан.
— Знаю.
Они подняли глаза и увидели Себа, неуверенно стоящего в стороне. Раф встал, и они с Себом уставились друг на друга, не зная, что делать.
Себ засунул руки в карманы:
— Я здесь не из жалости. Я хотел извиниться за то, что назвал тебя придурком, хотя сам вел себя не лучше.
Раф подошел к Себу, и Итан напрягся. Он надеялся, что они не ввяжутся в драку именно здесь. К удивлению и облегчению Итана, Раф заключил Себа в объятия, и Итан с облегчением улыбнулся. Он не мог вспомнить, когда в последний раз его братья обнимались. Они долго стояли так, и Итан встретился взглядом с Себом, который кивнул ему и улыбнулся.
— Мы пройдем через это вместе, — пообещал Себ. — Больше не отталкивай нас, ладно? Мы твои братья и любим тебя. Так что позволь нам помочь.
Раф кивнул:
— Ладно, — он откашлялся и указал на коридор, из которого они вышли. — Когда Хадсон придет в себя и ему станет лучше, я обязательно извинюсь. Сомневаюсь, что он простит меня, но я хотя бы должен попытаться. Я знаю, как много он для тебя значит.
— Спасибо.
Они втроем вернулись в палату Хадсона, и все тут же встали, когда они вошли. Увидев их, Кэлвин вздохнул с облегчением. Скорее всего, потому, что они вернулись без синяков.
— Я не хочу, чтобы кто-то из вас начал относиться ко мне по-особенному, — проворчал Раф, входя. Нина подбежала к нему и обняла.
Слоан покачал головой:
— Мы же не относимся к Хоббсу по-особенному? С чего бы нам выделять тебя?
— Прости, что ударил тебя, — добавил Декс. — Но ты это заслужил.
— Вполне справедливо. Я постараюсь не быть таким мудаком, — Раф остановился перед Слоаном и встретился с ним взглядом. — Прости, что всегда доставляю тебе столько проблем. Наверное, я чувствовал большое негодование по отношению к тебе. Я всегда уважал тебя, а когда я узнал о своем состоянии, мне нужно было выпустить пар, и, видимо, ты был легкой мишенью, — Раф неловко поежился, но продолжил, решив сказать все, что хотел. — Ты был именно таким лидером команды, каким я сам всегда хотел быть. Мне было тяжело видеть, как ты преуспеваешь, когда я знал, что совсем скоро стану ненужным. Я искал любую причину, чтобы побольнее задеть тебя, и мне очень жаль.
Слоан выглядел удивленным. Он быстро пришел в себя и протянул руку Рафу, который без колебаний взял ее.
— Я ценю твою честность. Если тебе что-нибудь понадобится, просто скажи.
— Зачем тебе помогать мне? — выражение лица Рафа стало настороженным. — После всего дерьма, что я наговорил? После всего, что я сделал?
— Потому что «Деструктивная Дельта» — это семья, включая всех, кто с ней связан, — Слоан глубоко вздохнул и засунул руки в карманы, выглядя смущенным. — Мы не должны продолжать вести себя, как упрямые ослы. Мы настолько привыкли все делать по-своему, что, когда что-то меняется, тут же начинаем спотыкаться. Нам проще думать, что доверие к другим делает нас слабыми, тогда как на самом деле оно делает нас сильнее.
Раф притянул Нину к себе и улыбнулся:
— Теперь я это понимаю, — он поцеловал ее при всех, что было довольно неожиданно. Итан был счастлив видеть, что его брат, наконец, улыбается. Было очевидно, что он без ума от Нины. Итан думал, что никогда этого не увидит. Итан беспокоился об отношениях Хадсона и Нины. Хадсон был глубоко обижен. Они с Ниной были близкими друзьями. Если бы только Нина доверилась Хадсону, они могли бы избежать подобной драмы.
Нина встала рядом с Себом:
— Не проходит и дня, чтобы он не думал о тебе.
— Он сказал, что не любит меня, — тихо ответил Себ, прижав руку Хадсона к своим губам и нежно целуя.
— Мы все знаем, что это чушь собачья. Для него не существует никого, кроме тебя, Себ. С тех пор как он ушел от тебя, он не был ни с кем и не будет. Я пыталась заставить его двигаться дальше, хотя бы пойти на свидание. И он пытался.
— Он с кем-то встречался?
— Я же сказала, что он лишь пытался. Он отталкивал абсолютно всех.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Себ, не сводя глаз с Хадсона.
— Всякий раз, когда кто-нибудь приглашал его на свидание, он говорил, что помечен. И они уходили. Была пара людей, которых это не пугало, но дальше первого свидания дело не заходило. Ничего не получалось, потому что никто из них не был тобой, Себ.
— Тогда почему он не хочет вернуться ко мне?
— Потому что вы не можете просто взять и продолжить с того места, где остановились, — Нина опустилась на колени рядом с Себом, положив руку ему на плечо. — Пока вы оба не простите себя за то, что произошло, вы не сможете быть вместе. И он это знает. Как бы ему ни было больно, в нем всегда есть этот маленький проблеск надежды.
— Он боится, — понимающе кивнул Себ.
Теперь Итан, наконец, понял. Он никогда не думал об этом в таком ключе. Поэтому все эти годы Хадсон держался подальше от Себа, боясь, что примирение приведет к подтверждению того, что их отношениям никогда не суждено было состояться. Поэтому он молча страдал, живя надеждой, что когда-нибудь все изменится.
— Нам стоит дать им немного времени, — сказал Раф Итану, жестом приглашая остальных следовать за ним. Итан согласился. Себу нужно было побыть наедине с Хадсоном. Себ сидел с задумчивым видом, и Итан не сомневался, что он обдумывает слова Нины. Итан взял Кэлвина за руку, и они вышли в коридор вместе со всеми остальными.
Снаружи, в приемной, Слоан готовился ко встрече с сержантом, как вдруг они услышали выстрелы.
— Дерьмо, — Слоан положил свой телефон и подбежал к стойке регистрации. — Я агент Броуди из подразделения THIRDS. Где ваш офис службы безопасности?
Встревоженная медсестра позвонила по телефону, и через несколько секунд прибежал офицер службы безопасности.
— Агент Броуди?
— Что происходит? — спросил Слоан.
— Я Ривьера, начальник службы безопасности. У нас в вестибюле опасная ситуация. Стрелок говорит, что ищет агента Саммерса.
Слоан повернулся к Кэлвину:
— Гектор Руис.