Шанс на искупление

      Агата проснулась от непонятного шума, который, как ей показалось, окружал её со всех сторон. Не открывая глаз, девушка нахмурилась и перевернулась на другой бок, одеялом укрываясь от какофонии звуков.       Этой ночью она плохо спала, и лёгкая тяжесть в голове служила тому доказательством.       Агата приоткрыла глаза и на автомате посмотрела на часы, которые сейчас показывали три часа ночи. В горле стояла нестерпимая сухость, будто бы она не пила несколько суток, но веки упрямо не желали открываться, а тело будто придавило незримым булыжником к матрасу.       Девушка пошевелилась, устраиваясь поудобнее на подушке — ей слишком не хотелось вставать, однако жажда всё же победила.       В гостиной горел слабый свет, погрузивший комнату в приятный полумрак. А Кристофер, словно загнанное в ловушку животное, метался из одного угла в другой, бросая куда-то в сторону беспокойные взгляды. — Что с тобой? — она поймала его за руку, заглядывая мужчине в лицо. Волосы всклочены, глаза лихорадочно блестели, а кожа была настолько побелевшей, что его веснушки, которые раньше были едва заметны, теперь резко выделялись на её фоне.       Он словно только сейчас вернулся обратно в реальность. Кристофер вздрогнул, но когда он ей ответил, в его голосе девушка уловила едва заметные нотки волнения. — Всё в порядке, — уверил он её, быстро улыбнувшись – как ей показалось, даже через силу. — Я разбудил тебя?       Агата медленно покачала головой, всё ещё пытаясь понять, обманывал ли он её или нет. Сейчас Кристофер мало чем походил на себя прежнего, но точно сказать, что именно её беспокоило, девушка не могла, однако твёрдо знала, что за всё время их близкого общения она ни разу ещё не видела его таким нервным. — В моей комнате жарковато, и я встала за водой. Что у тебя там? — Агата привстала на носочки в попытке заглянуть за его плечо, чтобы лучше рассмотреть вероятную причину беспокойства и подавленного состояния Кристофера. Однако мужчина быстро загородил ей обзор, переключая внимание девушки на себя. — А я не мог уснуть, — признался он, запустив пятерню в медные волосы. — Стоит закрыть глаза, начинают сниться всякие кошмары. Знакомый врач говорил, что в таких случаях иногда помогает небольшая доза алкоголя.       Агата прекрасно его понимала — в первые месяцы после возвращения из Швеции она нарочно не спала несколько ночей кряду, чтобы потом хотя бы на пару часов погрузиться в беспокойный сон. Её кошмары были наполнены болью, кровью и отчаяньем, от которых она постоянно бежала. — Хочешь… — девушка помедлила, не решаясь закончить свою мысль. — Хочешь, я буду рядом с тобой, пока ты спишь?       На секунду Кристофер замер, и хотя его лицо было уставшим, Агата без труда прочитала на нём лёгкое удивление, которое впрочем, исчезло так же быстро, как и появилось. Он улыбнулся и за руку повёл её в сторону спальни.       Их отношения Агата предпочитала называть если не сложными, то неоднозначными. Однако девушка знала наверняка, что оба они испытывали к друг другу влечение такой силы, что никакие обстоятельства не могли его обуздать. Правда, у самой Агаты в какой-то момент это переросло в полноценное чувство, а вот что творилось в душе у Кристофера – оставалось для неё загадкой. Но когда она засыпала, слушая ритм биения его сердца, Агата была уверена, что и для него она тоже что-то значила. — Кристофер, — тихо позвала она, и, вытянув руку, на ощупь попыталась найти его. Однако девушка ухватила лишь пустое пространство и мягкую подушку, которая всё ещё была слегка примята. — Крис? — Агата приподнялась на локте, потирая сонные глаза, которые никак не хотели открываться.       Через пару секунд зрение сфокусировалось, и мутные образы обрели очертания. Оглядевшись, девушка удостоверилась в том, что в просторной кровати находилась только она, а там, где вчера вечером засыпал Кристофер, не было ничего, кроме смятой простыни и откинутого одеяла.       В комнате было ужасно холодно и темно, хотя часы на прикроватной тумбочке показывали только десять утра. Не так темно, как бывало ночами, скорее создавалось впечатление, будто на улице стоял поздний вечер, а во всей квартире забыли включить свет, из-за чего спальня в темно-синих и серых тонах казалась более угнетающей.       Девушка нехотя соскользнула с кровати, слегка морщась от прикосновения босых ног с прохладным паркетом. Тяжелый шум всё никак не прекращался, и Агата не сразу поняла, что он доносился из открытого нараспашку окна, которое находилось на другом конце спальни. Набросив махровый халат, который она вчера просто бросила на спинку ближайшего стула, девушка в несколько десятков шагов преодолела расстояние и выглянула на улицу.       Погода была настолько ужасной, будто с минуту на минуту должен был нагрянуть конец света. На небе — ни намёка на солнце, что никогда не было редкостью для Лондона, однако вот такие чёрные тучи тут точно не были в порядке вещей. Ливень, который её разбудил, нещадно барабанил по асфальту с такой силой, словно вознамерился во что бы то ни стало пройти сквозь него, попутно затапливая улицы и размывая дороги.       Апартаменты Криса находились почти в самом центре города, а потому сейчас из окон верхнего этажа Агате открывался замечательный вид на то, какие фантастические пробки образовывались буквально на глазах. Ситуация на мосту была ничуть не лучше, если не хуже — там уже давно не было даже намёка на движение. А дождь тем временем продолжал набирать обороты. Тяжелые капли яростно падали в тёмные воды Темзы, хлопая и хлюпая. В довершение всего — раскатистый гром, оглушающий своим шумом всех и каждого.       Для Агаты, которая пару минут наблюдала за творившимся безумием, это стало последней каплей. Она закрыла дверцу с негромким хлопком и поспешила включать иллюминацию, встроенную в стены. Для основного освещения было пока слишком рано, а ходить в полутемной квартире, придумывая себе невесть что, девушке тоже не хотелось.       Агата любила квартиру Кристофера. Она и раньше бывала тут, когда они только приняли решение забыть старые обиды и помочь друг другу. Иногда они здесь обедали, если у них был свободный часик-другой в перерыве между встречами, а иногда она заезжала после работы, и они смотрели вместе фильмы. В такие вечера она останавливалась в гостевой комнате, которую Кристофер любезно предоставил.       Ей нравился здешний дух современности. Раньше она бы никогда не подумала, что Кристофер предпочитает подобную атмосферу. Ей казалось, что при всей его джентльменской натуре, мужчине больше по душе старинные поместья с коваными канделябрами и комнатами, доверху набитыми антиквариатом, а не просторные апартаменты, напичканные самой разнообразной техникой. — Я скучаю по своей комнате в общежитии, — поделалась она как-то с Кристофером, — конечно, я люблю наш дом – он напоминает мне о тёте и тех хороших днях, которые я провела вместе с ней там. Однако жить одной в поместье, где произошло убийство, вселяет лёгкое чувство неуверенности и тревоги. Думаю, мне бы хватило нескольких квадратных метров, где есть встроенная кофемашина, — и для наглядности девушка любовно погладила прибор, вызвав тогда у собеседника короткий смешок.       Сложно даже описать, через что им пришлось пройти. Ярость, ненависть к самому себе, боль и отчаянье не предвещали ничего хорошего, когда они справлялись в одиночку. Однако раньше это выглядело таким простым и логичным решением, нежели попытаться восстановить сожженные несчастным случаем мосты.       Разговоры, в которых они упоминали Эдварда, можно было сосчитать по пальцам. Они не избегали этой темы, просто негласно было решено, что все ключевые моменты давно выяснены, и не было смысла продолжать тревожить старые раны.       Однако иногда Агата всё же невольно задавалась вопросом: вспоминал ли Крис о нём так же часто, как и она? Наверняка да. Вот только посещали ли эти мысли Кристофера в то время, когда он самозабвенно целовал Агату в своей машине после очередного похода в театр, или же когда за завтраком она, хитро прищурившись, забирала его тост, хотя у самой в тарелке лежал абсолютно такой же?       Агате хотелось верить, что Кристофер честен с ней в своих поступках. — Кристофер, — громко позвала она, выйдя из ванной и высушивая влажные волосы белоснежным полотенцем. Плечи футболки, которую ей однажды одолжил Кристофер, а теперь Агата использовала в качестве ночнушки, изрядно намокли, впитав излишки влаги. — Эй-ей, — последняя попытка, оказавшаяся провальной. Для верности девушка проверила его кабинет – не справившись с бессонницей, он вполне мог провести остаток ночи за работой, а потом благополучно задремать прямо за рабочим столом, – но и там оказалось пусто, так что оставалось признать очевидное: она осталась одна.       Зайдя в кухню, Агата первым делом направилась к кофемашине. И пока аппарат монотонно жужжал и проводил необходимые манипуляции, девушка, праздно облокотившись на столешницу, стоявшую позади, медленно обводила взглядом помещение, пока не заметила на столике в гостиной металлический блеск.       Пистолет.       Агата не поверила своим глазам, в то время как паника и испуг уже запустили когти в её истерзанное сердце. Столько месяцев она работала над тем, чтобы учиться контролировать свои страхи, однако всё оказалось тщетным, стоило ей увидеть ненавистное оружие.       В памяти замелькали картинки минувшей ночи: каким взвинченным ей показался Кристофер, словно что-то от неё скрывал или его жалкие попытки перевести тему, которым она подыграла, вместо того, чтобы насторожиться. Столько сигналов, которых она не распознала, а теперь могло бы быть уже поздно.       Полотенце мгновенно выпало из рук, а сама девушка медленно пересекла кухню, приближаясь к цели. На столике, который располагался в центре комнаты, помимо пистолета стоял полупустой графин с янтарной жидкостью и стакан. На полу, около одной из ножек, девушка заметила смятый клочок бумаги. Подобрав, Агата дрожащими руками расправила его и поднесла к глазам.       Он оказался весь исписан одной лишь фразой:       Прости меня.       Где-то вдали истошно запищала кофемашина, отчего девушка вздрогнула и выронила злополучную записку.       Этого оказалось достаточно, чтобы приблизиться к порогу паники на опасно-близкое расстояние. Будто уже охваченная приступом, она бросилась в спальню в поисках телефона. Пока девушка искала нужный контакт, глаза на секунду задержались на дате.       13 октября. День, когда она стала убийцей.       Агате показалось, что она начинает задыхаться. Ещё как специально, нужный номер затерялся в бесконечном списке её контактов, пока она взволновано пробегала многочисленные имена.       Когда же абонент был найден, она мгновенно притихла, жадно вслушиваясь в протяжные телефонные гудки.       Номер недоступен, пожалуйста, перезвоните позднее.       Повторная попытка — и оператор говорит то же самое. Третья — всё так же глухо. — Чёрт, — выкрикнула Агата, а из глаз пролились первые слёзы, которые она быстро вытерла тыльной стороной запястья. — Ну-ну, — успокаивала она себя, — может, у него совещание.       Секретарь взял телефон после третьего гудка. — Компания K.D.Gun. Чем мо… — Это Агата Харрис, — не дослушав, перебила его девушка. — Мне крайне необходимо поговорить с мистером Кадоганом, дело очень важное, — ей пришлось постараться, чтобы её голос звучал ровно, не выдавая истинных переживаний. — Сожалею, однако он сегодня не появлялся, — заявил секретарь, — и никого не предупредил о своём отсутствии. Должно быть, у него форс-мажорные обстоятельства. Но я передам… — Агата не дослушала, сбросив вызов.       Страх медленно, но верно достигал критической точки. Каждая секунда размышлений казалась Агате вечностью, пока в голове вырисовывался план дальнейших действий.       Сбросив футболку, девушка натянула вчерашнюю одежду и быстрым шагом направилась в коридор за ключами. Всё ещё мокрые волосы она перехватила резинкой — не было смысла их высушивать, если улицы и так заливало потоками дождевой воды. Она уже пыталась набросать маршрут так, чтобы миновать пробки, но в стрессовой ситуации мысли разбегались, словно рой муравьёв.       Когда же ключи были в кармане, и Агата уже была готова выходить, до её слуха донёсся сначала скрежет в замочной скважине, а затем лёгкий хлопок двери, которые сразу привлекли её внимание. Встрепенувшись, девушка вынырнула из-за угла и со всех ног бросилась ко входу, где, недовольно стряхивая капли с зонта, стоял Кристофер.       Агата замерла в нескольких шагах от него, прикрыв ладонью рот, сдерживая возглас непомерного облегчения, которое она испытала. Ком в горле ослаб, позволив, наконец, выровнять дыхание.       Кристофер, который уже успел заметить её странное состояние, непонимающе оглядел девушку. — Агата? Что с тобой?       Вопрос, который не подразумевал ничего, кроме озабоченности, неожиданно пробудил в ней волну гнева, природу которого девушка и сама не понимала. — Лучше объясни, что это, — она вытянула руку в направлении столика, на котором по-прежнему лежал пистолет. Агата подчёркнуто туда не смотрела – просто не могла, но прекрасно видела, как Кристофер посмотрел в указанную ею сторону, и на его лице медленно появилось понимание. — Я не… — «Прости меня»? Ты серьёзно, Крис? — она чувствовала, как медленно начинает переходить эмоциональную грань. Таких срывов у неё не было давно – ещё бы пара месяцев, и она могла бы гордиться, что провела целый год без припадков. Однако в голове словно щёлкнул затвор, концентрируя всё внимание на страхе. — Да что с тобой такое? — резко одёрнул её Кристофер, подходя ближе. Казалось, он тоже был на взводе, а вся его забота и сопереживание мигом куда-то испарились.       Агата отошла на пару шагов назад, увеличивая дистанцию. Нависшее между ними напряжение каждый из них буквально мог прочувствовать физически, и она испугалась. Ей совсем не понравился тот взгляд, который будто прожигал её насквозь, оставляя зияющую пустоту внутри. — Я думала… думала, — она никак не решалась озвучить своих страхов, — ты решил покончить с собой, — Агата взволнованно прикусила нижнюю губу.        Кристофер тем временем прошёл в гостиную, и уже вернулся с пистолетом в руках. Неоднозначно хмыкнув, он положил его на тумбочку и скрестил руки на груди. — Я размышлял об этом, — признался он, — но… — Да я прямо сейчас готова убить тебя за такие размышления, — бросила она, сжимая кулаки.       Кристофер злобно прищурился. — Что ж, тогда дерзай. Моего брата тебе оказалось мало?       Мужчина выругался, моментально приходя в сознание от бессердечности собственных слов, которые словно кнутом, ударили её и угодили в самое сердце.       Агата растерянно покачала головой, отчаянно желая, чтобы ей это только послышалось. Обида тугим комом скопилась у самого горла, мешая произнести хоть слово, отчего глаза наполнились слезами, которые грозили в любой момент сорваться.       Он помнил. Всё это время он помнил и продолжал её обманывать, с каждым днём позволяя ей влюбляться. Горькая правда не желала отпускать, напоминая о себе в самые сложные моменты, и ничто не могло заставить её исчезнуть. Девушка вдруг поняла, что вот он, ответ на давно мучивший её вопрос – только легче от этого не стало.       Агата с самого начала знала, что их отношения будут навечно омрачены событиями годовой давности. Она это знала, но продолжала надеяться, готовая ради него отпустить прошлое и восстановить свою жизнь из хрупких осколков. Она была согласна мириться с постоянным чувством вины, которые возникало всякий раз, когда она смотрела на его лицо.       А Кристофер… С его стороны было очень жестоко давать ей надежду.       Когда Агата увидела его тогда на приёме, она нарочно избегала ищущего взгляда мужчины. О да, она догадывалась, что рано или поздно кто-то расскажет ему о том, что её видели, и тогда Кристоферу непременно захотелось бы поговорить. Вот только о чём — Агата не знала, но ей бы было намного проще, если бы он продолжал её ненавидеть, и вместо слов утешений ей бы пришлось выслушивать его гневные речи, наполненные болью и отвращением к ней. И лучше бы она тогда вообще не приходила, однако искушение увидеть его хотя бы со стороны было слишком велико.       Агата сорвалась с места в сторону выхода, надеясь оказаться сейчас от него как можно дальше, чтобы в одиночестве поддаться взрывной волне собственного безумия, медленно сгорая в огне неизбежного саморазрушения. — Агата, нет, постой, — крепкие мужские руки поймали её прежде, чем она успела дотянуться до ручки входной двери. Больше всего ей сейчас хотелось прямо так выбежать на улицу и, подставив лицо под мощные струи дождя, закричать до потери голоса, чтобы вместе с утекающей водой ушло липкое ощущение предательства и разочарования, которые до краёв заполнили её саму. — Пусти, — закричала она, всячески пытаясь вырваться из его крепкой хватки. Однако Кристофер её не слушал, медленно продвигаясь в сторону комнат. — И не подумаю, — безапелляционно заявил он в попытках удобнее перехватить её хрупкое тело, которое извивалось в припадочных конвульсиях и находилось в постоянном напряжении. В последний момент Кристоферу удалось перехватить кулак, нацеленный прямо в челюсть.       Агата плакала, продолжая вырываться. Все эмоции вышли из-под контроля, захватив разум, и девушке начало казаться, что тело больше ей не принадлежало, а она теперь не более чем сторонний наблюдатель без права что либо изменить в своём рушившемся сознании.       Кристоферу тем временем удалось дотащить её до спальни, обходя опасные углы так, чтобы Агата случайно не травмировалась. К этому времени её уже начали покидать силы, и теперь только оставалось ждать, когда буря окончательно уляжется.       Агата почувствовала, как мужчина, несмотря на все её протесты, как можно более аккуратно положил её на кровать, частично обездвижив, очевидно, чтобы избежать дальнейших атак. Однако сама девушка понимала, что его опасения напрасны — адреналин, который давал ей энергию для борьбы, начал исчезать, оставив после себя лишь усталость и совершенное изнеможение. — Я не знаю, что на меня нашло, — Кристофер навис над ней, большими пальцами вытирая слёзы. — И я прошу у тебя прощения за это. Сам не понимаю, как подобные слова вообще могли прийти мне в голову, — признался он. — Но почему ты так резко отреагировала?       Агате хотелось засмеяться сквозь слёзы. Он действительно не понимал, почему его слова вызвали в ней лавину гнева и горечи — услышь она такое от кого-то другого, то пропустила бы колкость мимо ушей. — Потому что я люблю тебя, придурок, — сипло сказала Агата, сглатывая последние слёзы. — Но я лучше уйду, чем буду с тобой, зная, что в глубине души ты по-прежнему винишь меня за его смерть, — она говорила с такой безнадёжностью, которой ещё никогда не испытывала. Ощущение реальности и пространства постепенно восстановилось, и Агата, наконец, могла увидеть его зелёные глаза, в которых читалось потрясение вперемешку с раскаянием.       Прикрыв глаза от эмоционального истощения, девушка почувствовала, как одной рукой он бережно обхватил её талию, а другой убирал прилипшие к заплаканному лицу волосы. Агата позволила себе раствориться в этих ощущениях: её с головой накрыл аромат его парфюма, и она мгновенно вспомнила Скансен, когда впервые попросила его о поцелуе. Для неё это было невинным увлечением, но оказалось, что под шлейфом манер и учтивости прятался умелый обольститель, который, пусть и ненамеренно, вскружил Агате голову одним лишь поцелуем, лишившим её душевного покоя. — Я вспомнила наш поцелуй в Скансене, — прошептала она, не желая, чтобы руки Кристофера хоть на миг оставляли её. Приоткрыв веки, она увидела, как зелёные глаза мерцают в полумраке желанием. — Когда всё могло сложиться иначе. — А я никогда его не забывал, — между их лицами оставались считанные дюймы, — и всё по-прежнему может сложиться иначе.       Она медленно подалась навстречу, поцеловав Кристофера первой. Немного робея, пропуская его медные волосы сквозь тонкие пальцы, и этот жест будто побудил мужчину действовать более решительно — он углубил поцелуй, проникая в её влажный рот языком.       Поцелуй был таким чувственным и волнующим, что после такого можно было бы спокойно умереть. Все надежды и желания, которые они оба прятали долгое время, наконец, были выпущены на свободу, и Агате хотелось верить, что они оба поступают правильно.       Через мгновение он снял с девушки кофту и прижался губами к пульсирующей венке на её шее, вырывая сладостный стон. Его руки неторопливо изучали её тело, не желая пропустить ни малейшего дюйма. Немногочисленная одежда, которая на ней оставалась, вскоре была отброшена, и Агата поняла, что осталась абсолютно голой — причём не только физически, но ещё и морально.       Она отвечала ему не менее страстно, до сих поражаясь тому, каким разным мог быть Кристофер. И сейчас ей лишь хотелось быть максимально близкой к нему – она льнула к мужчине всем телом, обвивая его шею руками.       Как завороженный, Кристофер покрывал её тело сотней поцелуев, не оставляя ни одного участка без внимания — губы, шея, ключицы. Он вжимал её тело в мягкий матрас кровати, а аристократические пальцы с жесткими подушечками сжимали полную грудь, очерчивая ареолы. Агата услышала как он, довольный её реакцией, тихонько усмехнулся собственным мыслям. Он вобрал её затвердевший сосок, став причиной ещё одного тягучего и томного стона, который вырвался из её пересохших губ.       Каждое его движение заставляло Агату прогибаться навстречу ласкающим рукам и желать большего. Кристофер, словно огонь, своими касаниями заставлял её кожу пылать, а её саму изводиться муками ожидания. Так, будто она проделывала это сотню раз прежде, она подцепила края его рубашки, стягивая ненужную одежду с него через голову. Её ладони прошлись по его обжигающей коже, изучали подтянутое и рельефное тело, задевая короткими ногтями напряженные мышцы, пока его язык ласкал её грудь.       Её пальцы поднялись выше, невесомо поглаживая сильные плечи, на одном из которых девушка нащупала странную неровность. Опустив глаза, Агата сразу поняла, в чём дело: шрам от огнестрельного ранения, которое Кристофер получил год назад по её вине, ярко выделялся на гладкой коже мужчины.       Поняв, что с девушкой что-то происходит, Кристофер отвлёкся и поднял на неё вопросительный взгляд. — Мне так жаль, — прошептала она, притягивая мужчину к себе и целуя его там, где раньше находилась пуля. Она понимала, что с тех пор прошёл целый год, и рана давно перестала давать о себе знать, однако каждым своим поцелуем Агата словно заново просила у Кристофера прощения, желая забрать его боль, пусть и спустя столько времени, когда всё давным-давно зажило.       У неё самой был небольшой рубец на икре — Эдвард тогда промахнулся, но её всё же задело — однако та царапина не шла ни в какое сравнение с той болью, что пришлось испытать Кристоферу.       Руки сами потянулись к пряжке ремня, высвобождая возбуждённую плоть. На что Крис вновь вернул руки на её талию, сокращая между их телами последние дюймы, и снова впился в её припухшие губы влажным поцелуем. Агата крепко сжала ногами его мускулистые бёдра, и подалась навстречу его разгоряченному члену.       Агата чуть не сошла с ума, когда он вошел в неё плавным движением бёдер. Словно в бреду, девушка услышала его сдавленный рык, а она только и могла, что сжимать его плечи, отдаваясь ему самозабвенно и всецело, так, будто их близость исцеляла их израненные души и восстанавливала их тела.       Она равномерно двигалась, подстраиваясь под его ритм и плавно подводя его к грани. Комната наполнилась чувственными вздохами, а сам Крис толкался с каждым разом сильнее и глубже предыдущего, жадно ловя её хриплые возгласы, приближавшие их обоих к апогею наслаждения.       Кристофер замер, уткнувшись в изящный изгиб, где соблазнительная шея девушки плавно переходила в плечи. Его глубокое, рваное дыхание убаюкивало Агату, которую уже начало накрывать сладостной негой сна.

~***~

      Проснувшись спустя несколько часов, Кристофер долгое время не мог отвести взгляда от лежавшей рядом девушки. По правде говоря, сейчас Агата представала не в лучшей форме: платиновые волосы беспорядочно разбросаны по подушке, а отёкшее после недавней истерики лицо пребывало в постоянном напряжении, о чём свидетельствовала складочка у неё на переносице. Однако сейчас ему казалось, что никого идеальнее Агаты Харрис он больше никогда не видел. То и дело, девушка инстинктивно льнула к нему, будто боясь потерять его навсегда, и когда он смотрел на неё, такую беззащитную, всё внутри него переворачивалось от недавно сказанных ею слов:       Я боялась, что ты мог покончить с собой…       Агата даже не представляла, насколько близка была к правде.       Всю последнюю неделю Кристофера мучили кошмары — в них он видел Эдварда, который раз за разом отчитывал близнеца за его поведение. Как заведённый, он повторял, что ничего из этих отношений не выйдет, а после всего произошедшего Кристофер должен был сделать выбор: он или Агата. В его снах Эдвард убивал Харрис, безропотно стоявшую перед ним на коленях. В её глазах — смирение и принятие, а его взгляд — взгляд настоящего убийцы — маниакальный, жаждущий её крови.       Чем быстрее приближалась годовщина смерти Эдварда, тем чаще Кристофера мучили кошмары, на бесконечном проигрыше повторяя одно и то же. И под конец Кристофер решил, что просто-напросто начал сходить с ума.       Вмешивать в свои проблемы Агату он не хотел — да и она того не заслуживала. Однако видеть её с каждым днём становилось тяжелее, поскольку в голове сразу всплывали кошмарные образы девушки с чётким красным отверстием посередине лба, которые со временем вогнали мужчину в самую настоящую депрессию.       Между тем Агата зашевелилась и спустя пару мгновений открыла сонные глаза и несколько раз взмахнула ресницами, прогоняя остатки дрёмы. — Ты здесь, — хрипло проговорила она. Казалось, что каждое слово давалось ей с трудом – некогда звонкий и притягательный тембр, который Кристофер втайне обожал, куда-то пропал, оставив вместо себя безжизненный скрипучий голос, будто бы по связкам девушки проводили наждачкой. — Тише, — он поднёс палец к губам девушки. Для этого ему пришлось расцепить объятья, которые словно кокон окутывали и защищали её сон. — Тебе вредно много говорить.       Другой рукой он продолжал невесомыми движениями выводить на её обнаженной спине, прикрытой лишь одеялом, понятные одному ему узоры. И всякий раз, касаясь её кожи, Кристофер не переставал мысленно удивляться тому, как же сильно он нуждался в этой девушке. Видеть её каждый день, чувствовать её полные губы, проводить руками по плавным изгибам её тела — если бы была его воля, они бы навечно остались здесь — надёжно укрытые от всего остального мира. — Почему? — она демонстративно перехватила его ладонь, опуская. Даже полностью вымотанная, Агата Харрис не позволяла затыкать себе рот.       Он надеялся избегать этой темы как можно дольше. Кристофер знал, что рано или поздно ему придётся объясниться, особенно после того, когда увидел, какую боль были способны причинить ей сказанные в порыве злости слова. И после этого надеяться, что она могла простить его, было бы слишком наивно.       Кристофер вздохнул: — Я был зол, Агата, но не на тебя. Те слова – результат пытки моего собственного сознания, в котором я был заперт, словно в лабиринте. Каждый раз я стучался в его стены, в надежде найти выход, но всякая попытка оказывалась провальной. Я не хотел, чтобы так… — Расскажи про пистолет. — Я… — он собрался с мыслями. — В последние недели я действительно часто думал об этом. Это казалось мне тем самым выходом, который я так долго искал, — он горько усмехнулся, — я знал, что есть альтернатива, и рано или поздно я бы нашёл её… Но по правде, я так устал за этот год, что просто не захотел продолжать поиски. А ведь оставалось совсем чуть-чуть, — он замолк. — Всю прошедшую ночь я практически не смыкал глаз, вороша прошлое, пытаясь понять, в чём моя главная ошибка. Пистолет в каком-то смысле двигал эти мысли в правильное русло. А потом я начал медленно осознавать собственную глупость и наконец-то увидел истинную суть вещей.       Агата смотрела прямо на него, не отрывая глаз. Она словно бы старалась предугадать его слова наперёд, однако ей этого никак не удавалось. — И что же ты решил? — В конечном счёте, я решил попрощаться с Эдвардом раз и навсегда – обрывок черновика того прощального письма ты и нашла сегодня утром. Написав чистовой вариант, где я высказал всё, что так давно хотел, я выехал на кладбище, как только начало светать, и был уверен, что успею избавиться от оружия ещё до твоего пробуждения. Но как назло начался этот чёртов ливень, и я застрял на обратном пути.       Он осторожно нашёл своей рукой девичью ладонь, которая до этого покоилась на простынях, и медленно сжал её пальцы, ожидая реакции. — Я выбрал тебя, Агата, потому что только недавно начал осознавать, насколько сильно полюбил.       Однако после произошедшего сделала бы она выбор в его пользу? Кристофер боялся: Агата могла просто уйти от него, оставив его на растерзание собственным демонам, и вдруг поймал себя на мысли, что после всего, что было между ними, он бы не смог её отпустить, как бы сильно она того ни хотела. И тут произошло то, от чего в первые секунды у Кристофера всё внутри похолодело — она высвободила тонкие пальцы. — Отныне со всеми невзгодами, — произнесла Агата, придвигаясь ближе, и провела невесомыми касаниями подушечек пальцев по его губам. — Мы будем справляться вместе.       О большем он и не мечтал.