Будь мужчиной, Лань Чжань

Сегодня Вэй Ин был почти таким же, как прежде. В его глазах не было затаённой грусти, которая появилась после того, как он встал на тёмный путь. Его улыбка, когда они бок о бок с главой Цзян выехали верхом на арену в предгорье горы Байфэн, была искренней, а не той кривой ухмылкой, которая доставалась врагам или союзникам, которые позволяли себе критиковать его за избранный им путь или пренебрежение традициями. Лань Чжань подумала, что все они в чём-то изменились после этой войны. Вряд ли хоть кто-то из её поколения сумел остаться таким же, каким был до низвержения Солнца. Ванцзи и сама не избежала этой участи. Она вздохнула, глядя на дождь из цветов, которыми осыпали Вэй Ина сидевшие на трибунах девушки. В ответ он дарил им свои улыбки. Ванцзи подумала, что, сложись всё иначе, она была бы в числе визжавших от восторга при виде Вэй Усяня девиц, и, может быть, он сейчас прикалывал бы к груди брошенный ею цветок, как прикалывает сейчас тот, который бросила с трибуны его шицзе. А, возможно, сложись всё иначе, Вэй Ин и Лань Чжань бы даже не встретились, потому что она так и осталась бы запертой на женской половине Облачных Глубин, вход на которую чужакам был заказан, а потом её выдали бы замуж за подходящего по статусу, но ненавистного ей жениха. Что толку гадать о том, что не случилось и никогда уже не случится. Ни Вэнь Жоханя, ни его сыновей уже не было в живых, но Лань Чжань по-прежнему вынуждена была ходить в мужской одежде и выдавать себя за мужчину. Потому что нельзя было знаменитому Ханьгуан-цзюню просто так внезапно превратиться в женщину. Это вызвало бы лавину вопросов и повлекло за собой множество непредсказуемых последствий, в числе которых были бы осуждение лгунов и подрыв авторитета ордена Гусу Лань, не говоря о том, что её сразу же стали бы сватать все, кому не лень. А ей никто не был нужен, кроме Вэй Ина, который рисовался сейчас перед всеми присутствующими здесь девами и плевать хотел на её чувства. Лань Ванцзи настолько задумалась, что пропустила часть того, что происходит на арене. Почему Вэй Ин усмехается так же, как тогда, когда на почтовой станции у его ног ползал Вэнь Чао, моля о пощаде? Он же не станет отвечать на вызов этого провокатора Цзинь Цзисюня? Зачем, ну зачем ему пытаться превзойти Цзинь Цзисюаня? И за что Вэй Ин недолюбливает молодого господина Цзинь? Нормальный ведь парень, сражался во время низвержения Солнца наравне с другими, а не отсиживался в Башне Кои, как его любвеобильный родитель, недавно признавший пару своих бастардов, один из которых и занимался организацией этой охоты на горе Байфэн. Вэй Ин тем временем подошёл к ней и попросил: — Лань Чжань, одолжи мне свою ленту. Ванцзи застыла, не зная, как на это реагировать. Он снова пытался прикоснуться к её ленте на людях, причём с таким простодушным видом, словно не знал, что лобную ленту клана Лань следовало оберегать столь же строго, как девичью честь. — Ну, ладно, обойдусь, — вдруг передумал Вэй Ин и стал разматывать тёмную ленту с наруча своего ханьфу, чтобы завязать ею глаза. Странно, почему не сделал этого сразу? Снова решил выставить её на посмешище, как во время Совета Кланов в Цишани? Вэй Ин поправил повязку и достал из колчана стрелу. В следующий миг пропела тетива, и стрела устремились к своей цели. Это было поразительно — даже с завязанными глазами Вэй Ин умудрился попасть «в яблочко», обеспечив адептам своего ордена вход на гору по самой удобной тропе. Как же Лань Чжань была зла на него за это пижонство и за то, что ему снова удалось её смутить! За то, что он снова заигрывал со всеми подряд, за то, что обращался с ней так, словно она была одним из его приятелей… Но её давно не устраивала роль его друга, она хотела быть его возлюбленной. Но как ей привлечь к себе его внимание? Ведь её воспитывали, как мальчика, и женское кокетство было ей чуждо. Она не умела флиртовать, считая, что честнее было бы открыто признаться в любви, но вряд ли осилила бы подобную речь, не сгорев при этом от стыда. Не говоря о том, что она была не сильна в риторике. Кроме того, она не могла открыть своих чувств, не раскрывая того, кем была на самом деле (ведь Вэй Ин не раз давал понять, что мужчины его не интересуют, и, признайся ему в своих чувствах Ханьгуан-цзюнь, так поднимет на смех). А раскрыть свою истинную половую принадлежность она не имела права ради сохранения репутации старших родственников и всего ордена в целом. Обуреваемая подобными невесёлыми думами, Лань Чжань бесцельно бродила по лесу, даже не пытаясь изловить нечисть. Зачем? Ей не нужно было никому доказывать своё превосходство. Ведь после низвержения Солнца все и так знали, что Ханьгуан-цзюнь — один из сильнейших заклинателей своего поколения. А вот и он, виновник её терзаний, сидит на дереве со всё ещё завязанными глазами, поддавшись на очередную провокацию Цзинь Цзисюня. Похоже, Вэй Ина ничуть не беспокоило то, что он не видел, кто именно к нему приближался. Он только спросил: — Ты пришел сюда поучаствовать в облаве? Лань Чжань не ответила и немного замедлила шаг. Она не знала, чего хочет сейчас больше, ударить или поцеловать его. Они не раз уже дрались в прошлом, и она знала, что это не принесёт ей желанного облегчения. Тогда, может быть, насладиться его поцелуем, оставшись неузнанной? Она неспешно подошла к дереву. Вопреки её опасениям Вэй Ин и не подумал снять с глаз повязку и продолжил: — Рядом со мной тебе не удастся раздобыть ничего достойного. Но Лань Ванцзи интересовала совсем другая добыча, та, которая сидела сейчас на дереве, болтая ногами и улыбаясь краешками губ то ли ей, то ли собственным мыслям, то ли ласкавшим его лицо солнечным лучам, и она решилась. Она прижала его к стволу дерева и, перехватив запястья рук, потянувшихся было к повязке, подняла их над его головой. Удерживая его руки, она сначала несмело прижалась своими губами к его губам. Никогда ещё в своей жизни она так не волновалась. Её тело била мелкая дрожь от страха, что Вэй Ин может узнать и оттолкнуть её. Странно ещё, что её зубы при этом не клацали, а то ненароком откусила бы язык любимому. Вскоре Вэй Ин, поначалу пытавшийся вырваться, расслабился и ответил ей. Лань Чжань растворилась в упоительных ощущениях, пьянивших не хуже вина (хоть она его никогда не пробовала, но успела повидать, как ведут себя пьяные соученики, и прочитать о симптомах опьянения). Чем больше Лань Ванцзи пила дыхание Вэй Ина, тем больше ей хотелось ещё. Вскоре его губы сделались податливыми, и она смогла раздвинуть их своим языком, проникая внутрь его рта. Это пробуждало в ней непристойные желания оказаться самой распластанной под Вэй Ином, который целовал бы её с такой же страстью, видя, кого именно он целует, и вторгался бы в её лоно так же, как она сейчас — в его рот. Возбуждение постепенно превращалось из приятного в мучительное, потому что Лань Чжань знала — продолжения не будет. А значит, пора заканчивать и поскорее уходить, пока она окончательно не потеряла голову. И так уже нарушила правила ордена и нормы морали, поцеловав мужчину против его воли, поцеловав мужчину, который не был и никогда не станет её мужем… Перед тем, как оторваться от губ Вэй Ина, Лань Чжань слегка куснула нижнюю, словно оставляя ему на память свою метку, и сорвала пристёгнутый к его ханьфу цветок. И пусть Ванцзи не могла открыто подарить ему в знак симпатии цветок, но она подарила ему свой первый поцелуй, поэтому взамен заберёт на память этот цветок и будет хранить его как зеницу ока. После этого Лань Чжань поспешила прочь, мучимая чувством стыда и неудовлетворённостью. Теперь, когда она познала вкус поцелуев Вэй Ина, было вдвойне тяжелей держаться на расстоянии от него и оставаться внешне холодной. И ведь никто не был виноват в том, что она сейчас чувствовала, кроме неё самой. Нужно было срочно избавиться от бушевавших в ней разрушительных эмоций. Будь она не так возбуждена, ей помогла бы медитация, но сейчас единственным выходом была физическая активность. Лань Чжань побежала по тропинке, кусая губы. Что там предлагал делать адептам в одном из трактатов Лань Ань, когда тех обуревали плотские желания? Дрова рубить. Дров тут не было, зато было немало молодых деревьев подлеска и разросшихся кустов, через которые трудно было пробираться, если свернуть с тропы. Лань Ванцзи сошла с тропы, вынула Бичэнь из ножен и принялась их рубить. Едва ей чуток полегчало, как за её спиной раздался оклик Вэй Ина: — Лань Чжань, ты не видел тут девушку? Представляешь, меня только что поцеловала прекрасная заклинательница, а я так и не увидел её лица. — Уйди от меня, — по-хорошему попросила Ванцзи, увидев, что на его глазах больше нет повязки, а значит, он может заметить, что она не в себе. Но Вэй Ин не унимался: — Лань Чжань, а ты когда-нибудь целовался? Хотя, о чём это я? Да кто захочет целовать такую снулую рыбу, как ты. Небось, с речным гулем и то целоваться приятнее, чем с тобой. — А вот это уже было обидно. — А ты сам вряд ли проявишь инициативу да так и помрёшь не целованным. Зато я уже закалён «в боях»… — Вэй Усянь, держись от меня подальше! — воскликнула Лань Ванцзи, потому что это было свыше её сил — вкусив свой первый поцелуй с ним, слушать после этого, что она — ледышка, а он такой опытный… Мысль о том, что кто-то мог целоваться с Вэй Ином до неё, приводила в бешенство. Вот зачем он ей всё это рассказывает? Срубив ещё несколько ни в чём ни повинных деревец, Ванцзи бросила на него полный ярости взгляд. Казалось, ещё немного, и она кинется с мечом на него, как во время обучения в Облачных Глубинах. — Лань Чжань, да что с тобой? Уж не попал ли ты под действие яда или заклятья? — забеспокоился Вэй Ин и попытался взять её за руку. Ванцзи отшатнулась. Если он нащупает её пульс, то всё поймет. Поймёт, что сердце её бьётся, как сумасшедшая птица в клетке из правил. Сложит два и два… — С тобой точно ничего не случилось во время охоты? — «Случилось. Ты», — подумала Ванцзи, но ответила: — Ничего. Наверное Вэй Ин не оставил бы её в покое, если бы не появление на тропинке неподалёку от них Цзян Яньли и молодого господина Цзинь, которое поначалу обрадовало Лань Чжань тем, что отвлекло Вэй Ина от её состояния. Вэй Ин сделал ей знак молчать и притаиться в кустах, чтобы за ними понаблюдать. Ванцзи видела, что у Цзинь Цзисюаня с девой Цзян такая же проблема, как у неё с Вэй Ином — любит, а признаться не может — и искренне сочувствовала товарищу по несчастью. Только, в отличие от самой Лань Чжань, предпочитавшей молчать, Цзинь Цзисюань нёс всякую ерунду, пытаясь произвести на предмет своей страсти благоприятное впечатление, но добившись обратного эффекта. Вэй Ин предсказуемо снова сцепился с Цзинь Цзисюанем, сочтя, что тот обидел его драгоценную шицзе (Лань Чжань ничего не имела против девы Цзян, но порой её мучила ревность от того, насколько та близка с А-Сянем). Поскольку даже на охоту Вэй Ин явился без меча, то защищать его от удара Суйхуа пришлось Лань Чжань. Вспышки мечей привлекли к ним нежелательное внимание других заклинателей, и вскоре вокруг них собралась целая толпа, среди которой оказался тот самый кузен Цзинь Цзисюаня, который сегодня уже спровоцировал Вэй Ина показать мастерство стрельбы из лука вслепую, а потом — и во время охоты не снимать с глаз повязку. В тот миг, когда Цзинь Цзисюнь назвал Вэй Ина сыном слуги, Лань Чжань ощутила, что её любимый был на грани срыва — казалось, ещё немного, и направит всю призванную в сети ордена Юньмэн Цзян нежить на расправу с ненавистными Цзинями… Пришлось схватить его за руку, чтобы не позволить поднести к губам Чэньцин и совершить непоправимое. Положение спасла дева Цзян — она принесла свои извинения наглецу, но так, что тот сам после этого вынужден был перед ней извиниться. Однако не извинился по причине непомерной гордыни и появления ещё двоих заклинателей, одним из которых был Лань Сичэнь, а другим — его младший названый брат, недавно признанный отцом за заслуги во время кампании низвержения Солнца, Цзинь Гуанъяо. Честно говоря, несмотря на свои мягкие вкрадчивые манеры и вечную улыбку на губах, младший побратим Сичэня нравился Ванцзи гораздо меньше, нежели старший — Не Минцзюэ. Хотя Лань Чжань и считала несдержанность прямолинейного Чифэн-цзуня серьёзным недостатком, но всё же была уверена, что тот никогда не предаст Сичэня и не станет держать камень за пазухой, а вот такой тихий да скромный, как Цзинь Гуанъяо, обманет за час сотню раз, если сочтёт это выгодным для себя. Но старший брат был многим обязан Цзинь… нет, тогда ещё Мэн Яо, укрывшему его в Юньпине после бегства из Облачных Глубин, и относился к тому с сердечной теплотой. По этой причине Сичэнь и вызвался помочь своему младшему названому брату расширить территорию охоты, и Ванцзи присоединилась к ним, предварительно убедившись, что Вэй Ин находится в надёжных руках своей шицзе. Кроме похищенного цветка у неё остались об этом дне воспоминания о насильно взятом поцелуе. *** В следующий раз они увиделись через два месяца, когда Лань Ванцзи прибыла в Юньмэн и искала повода увидеться с Вэй Ином. Хоть тот когда-то давно и приглашал её погостить в Пристани Лотосов, но с тех пор многое изменилось, и вряд ли молодой глава ордена Юньмэн Цзян будет теперь рад её визиту. Ей не пришлось долго искать Вэй Ина, он сам её нашёл и пригласил вместе выпить в одном из трактиров. Правда, в довольно своеобразной манере — прислав за ней прекрасных мёртвых девушек, забросавших её цветами. Конечно же, от вина Лань Чжань отказалась. И дело было не только в соблюдении правил — ей нужно было иметь трезвую голову, чтобы выполнить то, что она задумала. — Вэй Ин, идём со мной в Гусу, — в который раз попросила она. — Это то место, где отвратительная еда и три тысячи правил? Благодарю покорно, но меня и здесь неплохо кормят, а вино, хоть и хуже, чем «Улыбка императора», но всё же лучше, чем ничего, и никто не запрещает мне его пить, — ответил он. — Вэй Ин, идём со мной, тебе нужна помощь, — не сдавалась Лань Чжань, понимая, что тот не от хорошей жизни запил днём в компании ходячих мертвецов. — В качестве кого, твоего пленника? — усмехнулся Вэй Ин и вновь пригубил вино из сосуда. Лань Чжань могла бы сказать: «В качестве моего спутника на тропе самосовершенствования», но ей так и не удалось уговорить дядю, а, пока она не получит разрешения от него, то не имеет права раскрывать ни своих чувств, ни своей истинной личности. — В качестве моего гостя, — решилась она на компромисс. — Которого ты сразу же примешься перевоспитывать? — догадался Вэй Ин. — Спасибо, но я и таким, как есть, вполне себя устраиваю, а, если не устраиваю тебя, то это — твои личные проблемы. — Вэй Ин, ты знаешь точные день и час своего рождения? — спросила она. — Дядя Фэнмянь нашёл меня на улице, так что я не помню. Но он был дружен с моей матушкой, поэтому мог знать и даже записать эти сведения в орденских хрониках. Вот только вряд ли эти записи сохранились после уничтожения Пристани Лотосов. А зачем тебе? — Хочу кое-что проверить, — не стала раскрывать ему все карты Лань Чжань. — Странный ты, Лань Чжань, — усмехнулся Вэй Ин, опрокидывая в себя очередной кувшин вина. В тот день Лань Ванцзи вынуждена была уйти ни с чем. Но она не собиралась сдаваться. Ну и что, что Лань Цижэнь и старейшины настроены против Вэй Усяня. Она пойдёт иным путём. Ванцзи нанесла визит молодому главе Цзян и узнала от него интересующие её сведения (правда, при этом Цзян Ваньинь выглядел ещё более обескураженным, чем Вэй Ин). Затем отправилась к лучшему в Цайи астрологу и попросила составить гороскопы Вэй Ина и свой (разумеется, не называя имён) и проверить, насколько они совместимы. Результат оказался таким, как она и предполагала — они идеально подходили друг другу для заключения брака. Теперь Лань Чжань намеревалась заручиться поддержкой своего старшего брата, который теперь был главой ордена, и наверняка не откажет любимому младшему брату, особенно, если тот окажется младшей сестрой. Вот только этот разговор обещал быть непростым, и к нему следовало тщательно подготовиться, продумав заранее ответы на все возможные возражения.