Я не говорю по португальски, мать вашу!

      Взгляд чуточку сонного доктора плавно скользил по тусклому интерьеру небольшого помещения. Старенький бар располагался в глубине трущоб и, судя по обилию необычных для питейного заведения предметов, имел богатую историю. Электроника в этом месте отсутствовала почти полностью. Потертый виниловый проигрыватель лениво волочил иголку по темной поверхности пластинки, наполняя это колоритное заведение чарующей атмосферой ностальгии. Пусть Густав родился и не в этом загадочном краю, но все же смог ощутить в себе приятные, глубокие чувства, разглядывая бесчисленное количество осколков прошлого, наполняющих это место. Этот бар был совсем маленьким, но очень уютным. Пожилая латиноамериканка, разливающая напитки за барной стойкой, приветливо улыбнулась французу, и тот мгновенно избавился от неловкости. Посетители почти не обращали на Катеба внимание, что несказанно его радовало.       — Ну и рожа у тебя, — усмехнулась Перейра, плюхнувшись за небольшой круглый столик, что явно был рассчитан на одну-две персоны, — Ты похож подростка, попавшего в магазин видеоигр.       — Это место… завораживает, — удивленно протянул сотрудник GIGN, присаживаясь напротив Таины.       — Для человека, что рефлекторно стреляет в других, ты слишком впечатлительный, Густав, — зевнула девушка и основательно размяла шею.       — Знаешь, врачам проще в этом плане, — пожал плечами француз, чуть отведя взгляд, — Мы со смертью общаемся каждый день. Но давай… не будем об этом. Познакомь меня лучше с местной культурой питья.       Эта ночь была очень долгой и насыщенной. Кавейра, дабы развеять навязчивую сонливость, заказала целую бутылку настойки, которую кроме как ядреной было не назвать. Крепкий и обжигающий алкоголь быстро привел двух коллег в чувство и беседа между ними заиграла новыми красками.       — Терпеть устав не могу, — жаловалась ему немного раскрепостившаяся Перейра, — Прекрасно понимаю зачем он существует. Но некоторые пункты написаны… для конченых дебилов! Зачем подобное в уставе структур, куда дураки никак не смогут попасть?       — У нас тоже полно таких глупостей, — усмехнулся Катеб, пригладив чуть растрепавшиеся волосы, — Например, запрет на приручение диких зверей и привлечение их к оперативной работе.       — Чего? — не удержала смешок девушка, с подозрением взглянув на боевого товарища, — Ты же это сейчас выдумал, верно?       — Неа, — подмигнул доктор и решительно осушил мутную стопку с адским пойлом, — Это пипец история, на самом деле.       — Рассказывай давай, — улыбнулась Таина и тоже отправила в желудок очередную порцию крепкой настойки, — Заинтриговал меня, гад.       — Жиля помнишь? — спросил французский оперативник, все ещё морщась от жжения в гортани.       — Кого? — прищурилась слегка опьяневшая бразильянка.       — Гору, — назвал позывной товарища Густав, с удивлением осознав, как далеко находится сейчас от него, хотя обычно каждое утро виделся с ним на работе.       — А, тот молчаливый здоровяк, — хмыкнула Перейра, а затем залилась звонким смехом, — Только не говори, что раньше он был дикарем, а вы его приручили.       — Нет, нет, — отрицательно замахал рукой Катеб, давясь от смеха, — Но этот пункт в устав добавили и правда из-за него.       — Ну и что же он такого сделал? — с улыбкой спросила брюнетка, отсмеявшись и открывая новую пачку сигарет.       — Мы были в лесу на учениях, — начал рассказывать Док, — В дикой местности. Отчасти практиковались, отчасти проходили переаттестацию. Две группы по шесть человек. Кто первый боевую задачу выполнил, тот молодец. Жиль был не со мной в отряде. Если обрисовать ситуацию в целом, то мы должны были устраивать друг-другу всякие пакости, чтобы замедлить продвижение к цели.       — Знакомо, — усмехнулась Таина, закурив и выпустив под потолок небольшое облачко дыба из своих пухлых губ, — Тоже иногда бегаем в полном обвесе по всякой глуши. Утомительно, но все же полезно.       — Так вот, — продолжил Густав, — Жиль ещё в первый день учений наткнулся в лесу на медведя и начал его прикармливать.       — Чего? — приподняла бровь удивленная девушка, стряхнув пепел в старую керамическую пепельницу в форме черепа, — Медведя? С трудом верится. Хотя, этот твой друг и сам здоровый, как гризли. Логично, что они подружились.       — Звучит неправдоподобно, тут я согласен, — покивал мужчина с седыми висками, почесав в затылке, — Но так все и было. На третий день учений Жиль заманил чем-то аппетитным этого медведя в наш лагерь. А у нас не арсенал, а смех, пейнтбольные ружья с краской. А ночь была глубокая, большая часть отряда спит, поснимав амуницию. В итоге вся моя группа, кто в чем был, побежали по ночному лесу прочь от этого мохнатого гостя.       Латиноамериканка несколько секунд с сомнением смотрела в глаза коллеги, пытаясь уловить в них даже призрачный намек на ложь, а затем залилась искренним и громким смехом. Он был крайне заразителен и её собутыльник довольно быстро к ней присоединился. Спустя почти минуту безудержного хохота, Перейра поймала строгий взгляд владелицы этого уютного заведения.       — Perdoa-me, Luana, por favor! * — извинилась перед пожилой женщиной сквозь смех посетительница, наливая себе и своему спутнику очередные порции ядреного пойла.       *(португ. «Прости меня, Луана, пожалуйста!»)              Бутылка настойки почти опустела. На лице Таины проступил едва заметный румянец. Алкоголь помог ей и Густаву избавиться от стен, что выстраивала между ними профессиональная этика.       — Можно сигарету? — с улыбкой спросил Катеб.       — Да пожалуйста, — хмыкнула Перейра, протягивая ему открытую пачку, — Смотри не подсядь, а то это дело такое…       — Волнуешься за меня? — поинтересовался её собеседник и, на всякий случай проверив с той ли стороны сигареты находится фильтр, обхватил губами цилиндр с крепким табаком.       — Не дождешься, — подкурила ему Кавейра и бросила на него многозначительный взгляд, — А вот ты за меня почему-то очень переживаешь. И это меня беспокоит.       — Я за всех коллег переживаю, — пожал плечами Док, осторожно затягиваясь едким дымом, — Но работать это мне не мешает.       — Мне все ещё сложно поверить, что с твоим характером ты смог попасть в Радугу, — приподняла бровь бразильянка, разливая скудные остатки настойки по мутноватым стопкам.       — В Радуге все очень разные, — хмыкнул Густав, глядя, как на летней площадке бара стали собираться танцующие парочки, — Прямо как цвета настоящей радуги, что символично. Но не смотря на такой контраст, работаем мы вполне эффективно. Или ты так не считаешь?       — Мы хорошо работаем, — согласилась с ним Таина, — Иначе нас бы расформировали.       — Вот-вот, — улыбнулся доктор, взяв со стола свою порцию крепкого алкоголя, — Будем?       — Будем! — чокнулась с ним коллега и осушила маленький стеклянный сосуд.       Француз проглотил обжигающую горло жидкость и снова поморщился, но уже меньше, начав привыкать к местной выпивке. Его взгляд вновь упал на чарующие танцы людей разных поколений. Музыка в этом баре была старая, с душой, наполненная этническими инструментами и огнем, что поджигал даже самые ледяные сердца. Девушка некоторое время изучала его мечтательный взгляд, а затем решил подшутить над своим собутыльником.       — Потанцуем, Густав? — улыбнулась ему латиноамериканка, оставляя в сторону пустую стопку.       Уже не слишком молодой оперативник с удивлением повернулся к своей коллеге и несколько секунд явно пребывал в шоке.       — Давай, — вырвалось у Катеба к его собственному удивлению.       Он аккуратно затушил табачное изделие о дно пепельницы и посмотрел в глаза своей коллеге. Перейра, что собиралась закурить очередную сигарету, замерла, с непониманием глядя на доктора. Она ожидала, что этот добродушный подросток в теле взрослого мужика покраснеет или вовсе сбежит. Но тот повел себя неожиданно и крайне решительно. Девушка едва не выронила сигарету и, поняв, что сама загнала себя в неловкую ситуацию, решила все же не отказываться от своих слов.       — Идем, — вздохнула Таина, запихивая белый цилиндр обратно в пачку и поднимаясь из-за стола.       Старый проигрыватель винила в данный момент крутил пластинку со сборником классических хитов этой экзотической страны. Над летней площадкой звучала заводная и позитивная танцевальная композиция «Tic Tic Tac*» группы Carrapicho.       *(композиция, что стала классикой не только в Бразилии, но и во множестве других стран. Её перепевка Мурата Насырова «Мальчик хочет в тамбов» наверняка вам знакома.)       Оперативники из разных стран робко присоединились к танцующим. Сперва они двигались, пытаясь подражать окружающим, с заметной скованностью в движениях. Но алкоголь и чарующая атмосфера бразильской ночи вскоре заставили коллег полностью отдаться во власть жаркому и прекрасному танцу. Это было необычно, весело и в меру романтично. Странные мысли лезли в головы этим не привыкшим к такому досугу сотрудникам спецслужб. Но они не сопротивлялись. Не до этого было. Когда яркая композиция подошла к концу, танцующие пары плавно остановились, ожидая следующую. Далее на пластинке заиграла композиция «Preciso Me Encontrar» в исполнении Марисы Монтэ. Она была нежной, плавной и очень грустной. Доктор, решив, что его спутница не захочет танцевать с ним «медляк», сделал шаг в сторону их столика. Но Перейра его остановила, потянув за руку.       — Давай ещё потанцуем, — тихо сказала она, не желая окончания этой странной ночи.       Жизнь этой латиноамериканки была трудной и полной незавидных приключений. Она была в постоянном напряжении и едва могла сдерживать растущую в ней кровожадность, что была последствием бесчеловечных сеансов дознания. И сейчас, почувствовав в танце невероятную легкость в теле и разуме, она не могла отпустить её так просто.       — Хорошо, — кивнул удивленный мужчина, осторожно приблизившись к Таине и робко приобняв её за талию.       Та, положив руки на плечи иностранного оперативника, начала плавно двигаться в такт неспешной и очень красивой мелодии. Густав начал робко отвечать на эти движения, но вскоре привык к ним и с головой окунулся в чудный танец. В глазах своей партнерши он видел свободу, которую не замечал в ней прежде. Руки девушки прикасались к нему с удивительной нежностью, хотя ранее одна из них запросто отправила его в нокаут. Таина открылась французскому коллеге с той стороны, с которой не открывалась до этого дня никому.       — Если ты хочешь, мы можем танцевать всю ночь, — тепло улыбнулся Густав, неосознанно чуть сильнее сжав талию бразильянки.       — Зачем? — изогнула бровь та, с интересом поглядев на своего партнера.       — Я чувствую, что тебе нравится, — ответил доктор, робко отведя взгляд, — Ты выглядишь счастливой. Раньше я тебя такой не видел.       — Я хочу танцевать всю ночь, — немного резковатым тоном произнесла Перейра, сдавив тонкими пальцами плечи коллеги, — Хочу пить всю ночь. И болтать с тобой всю ночь о всякой фигне. Хочу забыть о всем том дерьме, что случается с нами на работе. У тебя ведь нет с этим проблем? А, Густав?              Их уставшие тела, завершающие очередной танец, требовали сна и отдыха. Но сердца и разумы оперативников не позволяли им покинуть этот бар. Всю ночь они провели, разговаривая по душам, шутя дурацкие и порой даже неприличные шутки. Парочка сотрудников спецслужб регулярно кочевала от столика до танцпола, раз за разом заполняя себя обжигающим топливом. Таина солидно потратилась в этот вечер на выпивку. Густав предложил ей разделить сумму пополам, но коллега пресекла эту идею на корню. Француз настаивать не решился. В итоге они остались единственными клиентами в баре к моменту, когда ночная тьма начала покорно отступать перед неизбежным рассветом.       — Estou fechando o bar, Taina! — с укором произнесла пожилая хозяйка этого уютного заведения, — Pegue suas coisas! *       *(португ. «Я закрываю бар, Таина! Заберите свои вещи!»)       — Нам пора, — с ноткой грусти в голосе произнесла Перейра, продолжая плавный танец с партнером.       — И правда, — поднял взгляд к небесам Катеб, — Уже светает.       Виниловый проигрыватель, что всю ночь радовал этих двоих ретро музыкой, умолк. Док попробовал сделать шаг назад, чтобы отстраниться от своей партнерши, но у него это не вышло. Кавейра крепко вцепилась в униформу её погибшего коллеги и с гневом посмотрела в глаза француза.       — Ты вскрыл меня… как грёбаную консервную банку, — поморщилась она, — Выпотрошил наружу все, что во мне накипело. Теперь я тебя так легко не отпущу, Густав. Ты за все мне расплатишься…       И тут сердитая девушка резко впилась своими губами в уста растерянного иностранца. Тот сперва не знал, как ему поступить, но затем почувствовал в себе непреодолимое желание ответить на этот неожиданный поцелуй. Эти двое выпали на несколько мгновений из реальности, наслаждаясь друг-другом.              — Слушай, Таина… — обратился к своей спутнице француз, нарушив неловкое молчание, что уже давно повисло в салоне старенького Форда.       — Я уже почти протрезвела, — хмуро отозвалась девушка, — Все в порядке, я могу вести машину в таком состоянии.       — Да я не об этом, — вздохнул Густав, которого беспокоило наличие за рулем пьяного человека, но он решил не читать нотации своей молодой коллеге, — Скажи мне, тебя не беспокоит, что я… сильно старше тебя?       — Ты о чем? — прищурилась та, бросив на пассажира недобрый взгляд.       — Ну, мне уже почти сорок, — сказал мужчина с седыми висками, — А тебе ещё далеко до тридцати, если я правильно помню.       — Ты совсем что-ли баран? — немного разозлилась бразильянка, сильнее вцепившись в руль, — Мы оперативники, мать твою, Густав! Ты вообще смотрел статистику, сколько таких как мы доживает до старости? Хоть десять, хоть двадцать лет разницы… это все чушь для таких как мы. Не сдохнем сегодня… уже хорошо.       — Ты права, — согласился с ней доктор, сумев, наконец, прогнать все тревожные мысли, — Я опять гружусь из-за всякой фигни. Мне часто говорят, что у меня с этим проблема.       — Об этой проблеме, в первую очередь, говорят твои виски, — огрызнулась Таина, но затем довольно быстро успокоилась, — Странно в сорок лет ходить с такой сединой. Хотя она тебе… идет.              — О-о-о боже, — протянул обалдевший Джеймс, столкнувшись со своим французским коллегой у ПВР, — Ну у тебя и видок. Блин! А спиртягой то как несет! Черт побери, Густав! Мы же здесь на работе!       — Тут тебе не Британия, — пожал плечами сонный француз, — В этой стране все по иному.       — Я конечно рад, что ты завязал со своим легендарным занудством и перестал строго следовать инструкциям… — вздохнул Портер, — Но это перебор. Тебе надо взять себя в руки. Давай быстро в душ и не забудь потом свою настоящую форму надеть. У нас сегодня куча дел…              — Будете отправлять образцы сегодня? — приподняла бровь смуглая брюнетка, скользнув взглядом по крио-кейсу желтого цвета.       — Да, мы почти все собрали, — кивнул ей доктор, стараясь прогнать глупые романтические мысли, что теперь всегда у него возникали в присутствии Перейры, — Осталось только взять немного крови у тех, кто попал под действие этого вещества.       — Отлично, — сложила на груди руки Таина, многозначительно посмотрев на Густава, — Стало быть, скоро вернешься на родину?       — Пока не знаю, — пожал плечами француз, — Начальство пока отмалчивается на этот счет.       — Ясно, — покивала латиноамериканка, — Как чувствуешь себя после вчерашнего?       — Странно, — скривился Катеб, почесав в коротко стриженном затылке, — Джеймс мне что-то в кофе подсыпал, говнюк. Усталость ушла, спасибо за это. Но теперь все тело зудит, а особенно спина. Догадываюсь, что за дрянь это была…       — Я вообще удивляюсь, как ты позволяешь себе употреблять какие-либо жидкости, находясь в одном помещении с химиком, у которого все плохо с чувством юмора, — приложила к лицу ладонь сонная девушка.       — А ты то как? — поинтересовался Густав, — Выглядишь, если честно, не очень хорошо.       — Я бы не отказалась хлебнуть той дряни, что намешал тебе твой друг, если честно, — зевнула Перейра, потянувшись, — Но все нормально. Держусь. Моя смена заканчивается через три часа. Доживу как-нибудь.              — Анализы у тебя? — спросил Смоук, высунувшись из открытой задней двери бронированного джипа с противогазом на голове.       — Ага, — продемонстрировал желтый кейс Док, одетый в полное боевое обмундирование подразделения GIGN.       — Залезай, — подвинулся британец, что тоже был облачен в форму, бронежилет и защитные щитки.       Катеб сел рядом со своим коллегой, водрузив кейс на колени и захлопнул дверь военного авто.       — Ну вот и все, — выдохнул Джеймс, тревожно сжав пальцами черные наколенники, — Отвезем все, что нарыли и сделали в аэропорт, передадим послу, и можно будет расслабиться!       — Послу? — нахмурился Густав, с непониманием взглянув на боевого товарища, — Я думал мы встречаемся с курьером из ребят Радуги.       — Обстановка изменилась, — мрачно заявил Портер, вытащив из-под ног дробовик.       — Думаешь нас попробуют остановить? — спросил обладатель седых висков, что сейчас были скрыты под маской и шлемом.       — Очень может быть, так что будь начеку, — серьёзным тоном произнес британский оперативник, — Пока ты играл в бразильского полицейского и бухал, на связь выходило начальство. В верхушке этой страны стало неспокойно, какая-то подозрительная возня началась. Решили доверить образцы независимой стороне. Да и послов охраняют получше чем сотрудников спецслужб. Скажи, кстати, спасибо, что я тебя отмазал.       — Спасибо, — тихо поблагодарил его француз, — А как ты мое отсутствие объяснил?       — Сказал что ты обожрался местного фастфуда и с толчка не слезаешь, — проворчал Джеймс.       На несколько секунд в салоне автомобиля, что плавно тронулся с места, повисла тишина. А затем два старых знакомых, переглянувшись, приглушенно захихикали.              — Надевай, — протянул Доку запасной противогаз Смоук.       Катеб, не раздумывая, снял шлем и поспешно натянул на себя резиновую маску с увесистым фильтром. За окнами джипа обзор закрывал плотный желтый дым, что выпускали множество шашек, брошенных на дорогу неизвестным противником. До аэропорта оставалось всего каких-то три километра, когда машина, перевозившая крайне важный груз, угодила в засаду.       — Не забыл подмешать антидот к тому веществу в свои игрушки? — спросил Смоук, передернув затвор дробовика.       — Не забыл, — отозвался Густав, вынимая револьвер из кобуры.       Встревоженные сотрудники BOPE тоже проверяли свое табельное оружие и без перерыва трещали на португальском. Один из них все время оборачивался на иностранных коллег и задавал какие-то вопросы на своем языке.       — Да не говорим мы по португальски, мать вашу! — закипел доктор, — Слово ЗАЩИТА понимаешь? ОБОРОНА?! О-БО-РО-НА?!       — Судя по его роже, — хмыкнул Смоук, — Он нихера не понимает… И как вообще вышло, что в нашем конвое никто не знает английского?       И тут по стальному кузову машины прокатился свинцовый град.