Стерва

Солнце своими первыми лучами освещало весеннюю Москву, а легкий ветер шумел за окнами приоткрытого балкона, что так кстати создавал приятную прохладу в комнате. Маша проснулась и обнаружила, что рядом никого нет. Снова появилось некое расстройство, которое быстро помогло полностью проснуться. Запах помидор и чего-то вкусного вывел из негативных мыслей. Вдруг зазвонил мобильный телефон… Третьякова никак не могла его найти в еще разобранной постели и мысленно начала чертыхаться. — Алло! — Привет, Маш! Ты живая? — Да, Тань… Наполовину живая, но голова болит и сушит. Ты, конечно, вчера отожгла! — Маш, значит мне не приснилась твоя Альбертовна? — Нет! Не приснилась! Я думала, убью тебя прям на месте! Ты такое несла стояла! Я чуть сквозь землю не провалилась! Ты еще не хотела идти домой и мы тебя уговаривали стояли! — Жесть… А потом? Она тебе ничего по этому поводу не сказала? У нас будут проблемы? — Не будет ничего, не переживай! Но ты овца еще та, скажу я тебе! — Маш, а ты чего шепотом разговариваешь? У тебя же мама уехала. — Ну, блин… Вот так! — девушка продолжала шептать и слышала приближающиеся шаги. — Так-так-так! Маша, а Лаура Альбертовна, случайно, не к тебе домой отправилась вчера поздно ночью? Электрички почти все ушли в это время. — подшучивала Таня. — Так, все, Тань! Давай, пока! Мне надо в чувства приходить! — шикала Маша. — Ага-ага! Ты там тогда доктору по имени Лаура, которая тебя воскрешать будет, передай мои извинения! — Полякова все никак не унималась и шутила над подругой. — Тань! Иди на фиг! — с таким же смехом Маша послала шутницу и отключилась. В комнату аккуратно зашла учительница в своей бежевой рубашке, что вчера так активно пытались расстегнуть, а на ногах не было брюк. Вид женщины снова сводил с ума. — Доброе утро, гражданин хулиганка. — с улыбкой приветствовала красавица и присела на диван. — Доброе… Я уже успела подумать, что вы снова сбежали… — застенчиво пояснила Маша. — Нууу, я думала над этим, но в последний момент решила не оставлять вас наедине с вашей головной болью. — задумчиво объяснила Лукина и полусидя прилегла на Третьякову сверху. Блондинка глубоко вдохнула аромат женщины, что сейчас лежала на ней и лицо так близко смотрело в заспанное лицо напротив начало вводить будто в гипноз. Ученица обняла ее начала водить руками по спине сверху вниз, немного сжимая пальцы, чтобы руки запомнили ее идеальное тело. Лаура немного заулыбалась и смотрела в глаза. — Вставайте, пойдем завтракать… Голова не болит, может кружится? — с приколом интересовалась женщина. — Эээх, болит… Кружится, но только от вас! — Маша была очарована взглядом учительницы и начала ладонью гладить ее щеку. — Еще скажите, что я причина вашего похмелья, а вы сама невинность, которая тут лежит и, наверное, жутко помирает от жажды! — смеялась учительница. — Ни в коем случае. Я еще та балбеска! А про вас… Язык не повернется сказать что-то худо. Вы потрясающая женщина, Лаура Альбертовна. Если я буду при смерти лежать где-то в реанимации, а монитор пульса будет показывать ровную линию… Не нужно вызывать никаких врачей, чтобы пытались запустить меня под слово «разряд». Пусть они зовут вас, потому что, когда вы рядом, мое сердце начинает биться, как у спринтера, что бежит марафон. — с серьезными глазами, но мечтательным лицом уверяла девушка. Лукина была в шоке от такой сладкой для ушей речи ученицы, она первый раз в жизни слышала что-то подобное в свою сторону. В глазах появился некий блеск, а сама женщина начала мило смущаться и пытаться скрыть свою улыбку радости, что слабо получалось. Маша подумала, что женщина смеется над ней и не верит ни единому слову. Она решила взять ее лицо в ладони и близко смотреть в глаза, чтобы добавить больше серьезности. — Вы мне не верите? Я говорю правду. Вы мне совсем небезразличны, может даже больше, но я пока не хочу говорить громких слов, потому что отношусь к вам более чем серьезно… — Ну, я не то, чтобы не верю… Но вижу, что у вас хороший талант льстить женщинам. Наверное, девушки за вами табуном бегают, Третьякова? — с хитрой улыбкой интересовалась учительница и сощурила свои красивые уже без макияжа глаза. — Пусть бегают. Я никогда вас ни с кем даже сравнивать не хочу, потому что с вами никто не сравним… Я в своей жизни еще ни разу и нигде не видела такой красоты, как вы… — Маш, мне кажется, вы сошли с ума… — Лаура вся раскраснелась и не знала куда деться от смущения, смотря по сторонам куда угодно, чтобы не столкнуться с пронзительным взглядом девушки. — Да… Я сошла с ума… — Третьякова приподнялась и повалила учительницу на спину, а сама легла на нее сверху своим полуобнаженным телом, — Мне нужна она… То есть вы… — после этих слов Маша нежно поцеловала преподавательницу в губы, от чего та блаженно прикрыла глаза и положила свои руки в место под затылком девушки, плавно поглаживая шею. Через некоторое время Лаура попыталась нехотя отстраниться. — Маш, а что вы пили вчера? Я до сих пор чувствую вкус алкоголя. — с шуткой спросила женщина, — Это ведь коньяк какой-то? — Ах, если бы. Лучше вам это не знать, Лаура Альбертовна. — ответила девушка и поцеловала ее в шею, проводя носом от мочки уха до солнечного сплетения, — Мммм, вы и правда меня сводите с ума! — смотря затуманенным взглядом на учительницу, Третьякова никак не могла остановиться восхищаться ею. — Сумасшедшая, мы пойдем кушать? Я там вам свежевыжатый апельсиновый сок купила, чтобы быстрее привести вас в чувства! Маша была сильно удивлена и с большими глазами в недоумении продолжала разглядывать неприступную красавицу, что лежала под ней. — В смысле? Вы в магазин что ли еще ходили? — Конечно, я там еще прикупила мясо и замариновала его в соевом соусе, думала угостить вас своими домашними шашлычками… Не все же только вам на природе отрываться, как вчера! — с добрым укором и смеясь отчитала математичка. — Когда вы все это успели? — Ну, я же учитель, не забывайте этого, Маша. За столько лет научилась все планировать и быстро делать. Нет, если вы против, я могу уехать, просто у меня дома нет никаких дел, а ваша мама в командировке, вот я и поду… — на половине оправданий Лауру перебил очередной поцелуй в губы, который будто бы ее ругал за глупость слов. — Никогда так не смейте думать и говорить! Я рядом с вами вся таять начинаю, вы тут начали про то, что я буду не рада провести с вами выходные! Вы в своем уме вообще? — Маша немного разозлилась и теперь ее очередь отчитывать учительницу. — Ух ты! Какая вы грозна-яяя, Третьякова! Прям боюсь! — подкалывала женщина в своей фирменной манере, как на уроках, когда от нее начинает трясти. — Опять вы за свое… Знаете, а мне очень нравится, когда вы себя так ведете! Вы даже не представляете, что я каждом уроке, когда вы меня доводили, хотела с вами сделать! — мечтательно откровенничала белокурая. — Да? Что же такого вы себе представляли? Может поделитесь? — интересовалась учительница, поворачивая шею в разные стороны, пытаясь ее таким образом размять. Третьякова это увидела и быстро подложила ей подушку под голову, чтобы стало удобнее. Лукиной стало очень приятно, что блондинка уж череcчур так внимательна к ее персоне. — Что такое? Чего вы так смотрите? — Вы очень заботливы, Маш… Спасибо… — шепотом ответила преподавательница. — Вам не за что меня благодарить, я ничего такого не делаю, просто беспокоюсь о вас… — Третьякова с этими словами поцеловала женщину в скулу. — Так, что вы там со мной хотели сделать? — с загадочной улыбкой не унималась красивая. — Я не буду вам рассказывать, а лучше потом, когда-нибудь покажу. — обдавая горячим дыханием ухо учительницы, очень медленно прошептала Маша, а после прихватила губами хрящик ушка. Лаура прогнулась в спине и тяжело вобрала воздух в легкие с полузакрытыми глазами. Стало немного щекотно, а от этого на лице появилась улыбка удовольствия. — Третьякова, мы так и будем валяться или наконец покушаем пока все совсем не остыло и поваляемся вечером? Лаура сама не хотела вставать, но завтрак ждать не будет. Она ведь старалась. — Хорошо, сейчас пойдем, но вы должны кое-что сделать. — Опять шантаж и условия, Маша? — Ага! — Я вас слушаю… — Подарите мне поцелуй и мы пойдем… Преподавательница ожидала чего угодно, но не этого. Все оказалось слишком просто и даже странно, казалось, что есть подвох. — И это все? Почему именно это? — Потому что все время вас целую только я, а вы сами еще ни разу… — Хорошо… — сказав это полухриплым голосом, учительница поцеловала Машу, облизывая языком нижнюю губу девушки и прикасаясь к ее… Третьякова наслаждалась этими минутами, что в ней появился порыв страсти, который нарастал с неимоверной силой. Белокурая отвечала на поцелуй и ее голова снова начала кружиться. Она положила свою руку на грудь учительницы, которую скрывала ткань рубашки. — А, нет-нет! Прекратите тут свои шаловливые ручки распускать! Вы не заслужили! — смеясь Лаура выползла из под Маши и быстрым шагом ринулась на кухню. Третьякова плюхнулась на спину и улыбалась счастливой улыбкой, оголяя все свои белоснежные зубы. — Маша, ну, вы идете или нет? — доносился крик с кухни. — Иду! — хозяйка квартиры быстро сбегала умыться и пришла на кухню. Там ее ждало много приятных неожиданностей! — Лаура, кхм… Альбертовна! Вы слона решили накормить? На столе в прозрачном графине стоял прохладный апельсиновый сок, а возле него две тарелки с блинами, которые соседствовали с маленькой пиалой с каким-то консервированным овощным содержимым. В чашках уже был разлит кофе, который оставалось разбавить молоком и две тарелки красивой яичницы с помидорами и жареными колбасками, усыпанной зеленью. Маша села за стол, а Лаура взяла ту самую пиалу с овощным ассорти под соусом и начала класть в тарелку девушки. — Вот, Маш, попробуйте. Очень вкусная смесь, я сама иногда такое закрываю дома. Что вы так на меня смотрите? Что-то не так? — Лукина забеспокоилась. — Откуда вы знаете, что я люблю такую яичницу? И вообще, вот такой английский завтрак… — Ну, вы в тот раз мне с таким восхищением рассказывали, что любите покушать. Я и подумала, что возможно, вам может понравиться такой плотный завтрак… Вы уж простите, что я так тут хозяйничала на вашей кухне пока вы спали… — виновато говорила Лаура и отвела глаза в сторону. Маша взяла ее за руку, чтобы обратить на себя внимание. — Прекратите… Это я должна извиняться, что вы у меня в гостях так себя утруждали и еще в магазин ходили, а я не помогла донести ваши сумки и спала. Чтобы я больше никогда не слышала о том, что вы носите тяжести, я буду все делать за вас, а если еще и машину в будущем куплю, буду вас возить куда только захотите. Такую женщину, как вы нужно только на руках носить… — снова со всей серьезностью, но при этом нежностью заверяла Маша. Лаура тут же в очередной раз раскраснелась, как самый спелый помидор и начала смущаться от такого трепета и сладких слов в свою сторону. — Ой, я совсем забыла! Я же еще хлебушек подсушила. У вас нет тостера и я подумала, что может вам тоже понравится хрустящий хлеб, пусть он и со сковородки. Вот макайте в желток! Очень вкусно должно быть! — суетилась преподавательница и в душе ждала оценки своего завтрака, как на каком-то шоу и серии мастера шефа. — Вы сами присядьте уже и не вздумайте мыть посуду. Вы шикарная женщина, для меня еще никто такого не делал. Вот только один вопрос, куда так много? Я имею в виду блины. — интересовалась блондинка, указывая на блинные конвертики с какой-то начинкой. — Ах, это! Ну, я просто опять же не знаю какие вам нравятся и сделала одни с ветчиной и сыром, а вторые сладенькие… Вдруг вам сладкие не… Чего вы так опять смотрите? — учительница сходила с ума от смущения и этого зачарованного из-за нее же взгляда напротив. Третьякова придвинулась к ней ближе, пробралась руками под рубашку, чтобы приобнять и погладить женщину по талии, а после очень сочно поцеловала губы учительницы, что у той в руке застыла вилка. Белокурая оторвалась от губ и прижалась лбом к ее лбу. — Так не может быть… — шептала Маша. — Чего не может быть? — недоумевала Лаура. — Из ваших рук и все, что ими сделано, не может не нравиться или быть невкусно… Я вас обожаю… И спешу заверить, что теперь я уверена на все сто процентов, что вы ведьма… — Ха-ха! Это, что еще за выводы такие странные? — искренне, как дитя смеялась преподавательница. — Обычный человек не может так быстро и настолько идеально все это успеть сделать! — Мне кажется, вы опять мне льстите, Третьякова! — Ни в коем случае! Чего вы такая недоверчивая? — Просто не привыкла к такому. Вы мне за одно утро столько комплиментов наговорили, сколько я за всю жизнь ни у кого такого не видела! — Не могу ничего с собой поделать, вот смотрю на вас и слова сразу наружу просятся. Вы точно ведьма, колдунья я бы даже сказала. Сильно меня очаровали с первого дня знакомства, что даже голова от вас так часто кружится. Вот у меня тоже такого никогда не было. Вы, наверное, после работы всякие порчи наводите и привороты делаете под прикрытием? — на последнем предложении Маша начала смеяться на всю квартиру. — Раз вы так думаете… Будем считать, что вы правы, спорить не буду! — Конечно, права! А это, что? Фасолька? — Да, там много всего намешано, кушайте уже, Третьякова! — И правда, самый настоящий английский завтрак! И яичко пожарено прям в точь, как я люблю! Лаура про себя ликовала от комментариев хозяйки дома по поводу ее блюд и была очень счастлива, что смогла угодить. — Ммммм! Как же все это вкусно! Блины, я даже не знаю какими словами, чтобы без мата передать весь мой гастрономический восторг! Вы моя богиня! — набитым ртом Третьякова тянулась поцеловать преподавательницу, а та от души смеясь пыталась ее остановить. — Прожуйте уже, Маша! — Не могу остановиться! И все это съесть хочу и вас хочу, поцеловать в смысле! — Скажите, а мама ваша, когда вернется? — Ну, она только вчера уехала и скорее всего через полторы недели обратно. Следующие выходные ее тоже не будет. Как-то так. — пояснила белокурая запивая набитый рот кофе. — Это очень хорошо… — А, что такое? Боитесь раньше времени познакомиться с будущей свекровью, Лаура Альбертовна? — загадочно подкалывала Маша. — А вы мне уже предложение собрались делать, Третьякова? — Нууу, я пока еще раздумываю над этим вопросом, посмотрим, как вы себя вести будете. — Ох, Третьякова! Треснуть бы вас, а вот только ничего под рукой нет!