Стерва

Наступило холодное и дождливое утро воскресенья. Лаура Альбертовна проснулась от холода в комнате и встала, чтобы прикрыть окно. Женщина вернулась обратно в постель и положила голову на плечо своей проблемной ученицы, при этом прижавшись к ее боку всем своим телом, чтобы быстрее согреться. Третьякова проснулась, но не открывала глаз, обняв крепко одной рукой свою самую любимую и дорогую женщину… — Прости, я тебя разбудила? — извинялась Лукина, уткнувшись лицом в шею Маши. — Ничего страшного, Лаура Альбертовна, у вас нос холодный… — девушка чмокнула учительницу в нос. — Да, окно было на всю открыто, а на улице холодрыга такая… — еще сильнее прижавшись к девушке, объясняла Лаура. Маша приподнялась на локтях и переместила женщину на свою сторону кровати, а сама легла на нее сверху, убирая выбившуюся каштановую прядь волос. — Вот, так… Сейчас согреемся… — пояснила Третьякова и прижалась грудью со всем своим торсом к груди Лауры. Учительница умилялась сонному лицу девушки и ее очередной трепетной заботе, что та хотела согреть ее теплом своего тела… Лукина положила свою ладонь на щеку Маши и начала ласково поглаживать, а белокурая в это же время и сама начала тереться лицом об руку. Третьякова положила сверху свою ладонь и взяла руку преподавательницы в свою, чтобы целовать… Каждый пальчик соприкоснулся с теплыми и мягкими губами Маши, которая сама наслаждалась данным действием с закрытыми глазами. Учительница была снова заворожена всем происходящим… Она прижалась ладонями к лопаткам белокурой и поплыла вниз к пояснице, вызывая мурашки у девушки. Третьякова глубоко вздохнула и посмотрела на математичку. Лукина спустила руки еще ниже и начала слегка мять ягодицы Маши, от чего та снова громко вздохнула и уткнулась лбом в грудь учительницы, чтобы сдержать возбуждение… — Лаура Альбертовна… Прекратите… — Что прекратить? — Лаура безымянным и средним пальцем провела между ягодиц, которые скрывали трусики и спустилась немного к тому самому месту, как бы задевая его. — Провоцировать меня… Учтите, я не смогу остановиться… Пожалуйста… — ее перебили. — Маш, согрейте меня… Третьякова оторвала голову от груди и внимательно посмотрела на свою учительницу точных наук. — Что, простите? — Согрей меня… Я замерзла… — томным голосом объяснила Лукина и переместила одну руку под Машу между ее ног… — Лаура Альбертовна… Вы… — девушка тяжело задышала и закатила глаза… — Пустое Вы сердечным Ты она, обмолвясь, заменила… — к чему-то сказала Лаура. — Вы уверены? — Еще как… — преподавательница взяла руку Маши и поднесла к своему горячему месту. — Целуй меня пока губы не станут согласными… Я буду стонать, буду стонать… — женщина сама спустила под одеялом свои трусики и прижала пальцы Третьяковой к своим половым губам, которые уже так сильно и горячо пылали от желания… — Я буду стонать тебе гласными… Поцелуйте меня, Третьякова… — слегка простонав просила математичка. Девушка была в легком шоке от того, что сейчас происходит, но не стала теряться. Она поцеловала учительницу, всасывая той нижнюю губу и облизывая ее языком… Лаура достала руки из-под одеяла и зарылась ими в белоснежные волосы. — Целуй меня, пожалуйста, еще… — женщина снова шептала. Машина рука еще покоилась на том самом месте и девушка аккуратно, указательным и безымянным пальцем раскрыла половые губы Лауры Альбертовны, а средним провела снизу вверх к клитору, чтобы палец стал максимально влажным. Преподавательница в этот момент выгнулась в спине и слегка впилась ноготочками в лопатки девушки. — А-аааах! Моя девочка… — будто в бреду с закрытыми глазами произнесла Лаура. Маша немного волновалась, потому что у Лукиной это было в первый раз с женщиной и она не хотела облажаться… По виду учительницы было понятно, что той пока все нравится, что безусловно радовало. Маша еще раз «окунула» свой палец во влагу женщины, после чего подушечкой прикоснулась к твердому и набухшему клитору, который так ждал приятных манипуляций. Третьякова аккуратно начала его массировать круговыми движениями. — Мммм! Сильнее! — простонала Лукина и стала сбоку что-то искать рукой на кровати. — Что вы делаете? — Мои… Ооох… Мои очки где-то здесь в кровати. — пыталась отдышаться. Третьякова увидела у соседней подушки очки и подала их учительнице. Лаура их быстро надела и снова прикоснулась затылком со своей подушкой в ожидании продолжения. Маша в недоумении приподняла бровь и ждала объяснений. — Иди сюда… — преподавательница притянула девушку за плечи близко к своему лицу и ласково припала губами к ее губам, а Маша, кажется, совсем потеряла голову и резко проникла языком в рот учительницы. Она сложила губы трубочкой и всасывала язык Лауры Альбертовны, от чего та снова начала так сладко постанывать. — Очки… Это… Я знаю, что в них тебе нравлюсь больше. — между поцелуями и задыхаясь объяснила женщина. — Вы мне нравитесь любая… — прошептала Маша и отодвинула своим коленом одну ногу Лауры в сторону, чтобы ее «губы» раскрылись пошире… Она прихватила между указательным и средним пальцем бугорок учительницы и начала массировать, водя по-кругу. Лаура Альбертовна потеряла дыхание и начала облизывать свои пересохшие от вздохов губы. — О-да! Да-да! Еще! — женщина начала расстегивать пуговицы на своей рубашке и открыла обзор на красивую грудь, что уже была не менее тверда и скрывалась по тем самым синим лифом, который так сильно сводил с ума блондинку. — Мммм! Дааааа!!! Маша! Снимите его с меня! — молила брюнетка. Третьякова быстро сняла его и окунулась лицом в ложбинку между грудей учительницы. Она продолжала ласкать клитор и второй рукой сжимала талию женщины, ведя руку к ее соскам вверх. Ладонь доплыла до шеи, где набухшая вена была приятно обласкана аккуратным по ней движением двух пальцев. Маша перестала бояться и ее действия стали более уверенными. Девушка вбирала губами грудь Лукиной и ласково ее массировала. Такая же участь ждала и ее соски, которые не выдерживали без ласки. Рука запомнила движения, на которые женщина сладко и утвердительно стонала, после чего нашла свой темп. Пальцы скользили по клитору, а сознание попало под какое-то ЛСД-наркотик, что своим действием открывал новые ощущения и эйфорию где-то внутри. — Да, вот так! Не останавливайся, моя хорошая! — Лукина начала кричать. — Мммм. Да! Да! Да! Вот! — Ааааах! Боже!!! О, Боже!!! — Господи, как же приятно!!! МММММ!!! — вдруг Лаура Альбертовна взяла в руки лицо Маши, от чего та странно удивилась. — Третьякова, посмотрите на меня… — шепотом просила женщина. — Да, Лаура Альбертовна, что-то не так? — продолжая свои ласки между ног преподавательницы, забеспокоилась девушка. — Нет… Аааа-ааах!!! Очень даже!!! Мммм! Маша, войдите в меня… Третьякова хитро улыбнулась, понимая, что у нее все получилось. Почти… — Не смотрите на меня так! Ммммм! Пожалуйста, войди в меня, моя девочка… — задыхаясь и шепотом умоляла Лаура! Маша не стала издеваться над ней и плавно вошла в нее указательным пальцем наполовину. — Ооооооо! Дааааа!!! — Лукина была на грани и закатила глаза. Третьякова вошла до конца и начала движения вперед и назад. Лаура Альбертовна прижала девушку сверху к себе всем телом и вцепилась ногтями в ее спину. Маша добавила средний палец и почувствовала, как стенки женщины сжали их внутри. Большой палец остался на клиторе, что учительницу просто сводило с ума. Она никогда в жизни не испытывала таких ощущений! Таких в тоже время новых, но до жути приятных ощущений. — Мой котеночек, какая же ты нежная… Ааааах! Аааах! Ааааа! — шептала Лукина и зарылась одной рукой в волосы белокурой, а второй так же продолжала впиваться ноготками в спину. Третьякова начала целовать и облизывать ее шею, засасывая кожу. Маша облизывала хрящик уха и всасывала мочку, а после прошептала… — Вы такая стойкая, Лаура Альбертовна, все никак… — начала входить и выходить быстрее. — Мммм! Нет… Просто хочу подольше растянуть! А-аааах! Это удовольствие… Маша решила сделать женщине еще приятнее. Подушечками двух пальцев внутри она нащупала место, которое доставит еще больше ярких ощущений. Два пальца были к нему прижаты и стали двигаться уже не вперед и назад, а вверх и вниз, стимулируя точку G. — Ааааааа!!! Даааа! Что ты со мной делаешь?! Да! О-да! Да! Да! Третьякова ускорилась, но при это продолжала делать все нежно. — Машенька! Ааа! Мммм! Да! Еще! Еще! Котенок! Еще! — Лаура кричала будто одержимая. — Да, моя хорошая! Ааа! Оооох! — Я!!! Я… Сильнее! Ах! Ах! Ох! Мммм! — Боже! Я сейчас! Я… Я сейчас!!! Еще!!! — Вот сейчас! Я! ААААААА-ООООО!!! ААААААААААА! Лаура Альбертовна кончила… И не просто, а вцепившись в спину Маши, что та сама не ожидала такой реакции женщины на ее манипуляции. Она кончила струйным оргазмом, намочив, влагой любви простынь на кровати. Лукина прокричала так секунд семь, а потом обессиленно упала спиной назад на подушку и пыталась поймать дыхание. Третьякова расположилась поверх нее и усыпала поцелуями лицо, грудную клетку и шею. Белокурая погладила Лауру по щеке и убрала влажную от капелек пота на лбу прядь каштановых волос. Преподавательница будто сонно приоткрыла глаза и взглянула на нее. — Что это было? Я в раю? — обессиленным лицом спрашивала женщина. — Нет, это моя квартира, уж простите… — снимая с той очки поцеловала ее в скулу. — Нет, я точно в раю, по-крайней, мере была… Маша, я в шоке… — Что такое? — обеспокоенно и серьезно спросила Третьякова. — Ну, не хмурься ты так сразу. Я в шоке, у меня никогда такого не было. Никогда-никогда! Это ни с чем не сравнить… Даже не знаю, как описать все, что сейчас чувствую и ощущаю. Иди сюда, я тебя поцелую… Лаура Альбертовна нежно прикоснулась к ее губам и жаждала ими насладиться, как бы благодаря за доставленное удовольствие. — Ты такая нежная и при этом… Моя девочка… — Маша ласкалась щекой об ее руку. — Это вы очень нежная… То есть… Ты. Моя весна… Лауру слегка забавляли эти обращения на Вы и Ты, сменяя друг друга, все никак не определясь, как оно лучше. Ведь и правда, как оно лучше, особенно сейчас? Машу же в свою очередь в мыслях это тоже забавляло и где-то возбуждало. — Ну, Третьякова, теперь ты можешь спокойно всем хвастаться, что совратила и кхм… Этого самого, свою самую ужасную и злую учительницу. — смеялась Лукина. — Прекратите… — со злобой и сожалением просила девушка. — Ты чего? Я же шучу… Какая же ты все-таки серьезная, даже шуток не понимаешь. — Шутка не смешная… Поймите! Блин! Пойми, ты так для меня важна и даже то, что сейчас между нами было. Знаешь, как я переживала? — За что ты переживала? — Что ты разочаруешься или я сделаю что-то не так… — Это ты сейчас шутишь? Это было… Я даже не могу описать словами! Сказать, что мне очень понравилось — ничего не сказать! И я же не девственница, чтобы так трепетать надо мной… — снова подшутила женщина. — Нууу, не совсем… Я вас лишила девственности, но это косвенно. Гетеросексуальной! — Ох, Третьякова! Ну и шуточки у тебя! — Лаура все равно улыбнулась. На самом деле, ей нравилось все, что делала Маша и ее отношение в главной мере. Даже их первый секс был будто преподавательница юная девушка, которой достался порядочный партнер, думающий не как бы быстрее удовлетворить себя, а доставить удовольствие своей любимой и при этом не доставлять дискомфорта. Так оно и было, Лаура рядом с Машей чувствовала еще некое чувство, что она на пару десятков лет стала моложе. — Лаура Альбертовна, никогда не говори о себе плохо. Ты самая замечательная женщина в мире. Вы очень похожи на тот самый цветок, который я вам подарила… Такая же изящная и завораживающая своей красотой роза… Только та была мартовская, а вы самая настоящая майская. Моя майская роза. — Маша снова восхищалась красотой своей любимой женщины и попутно прикасалась губами к ее лицу. У Лауры сразу заблестели глаза и она расцвела еще больше, при этом мило краснея и смущаясь от теплых слов в свою сторону. — Моя хулиганка… — шептала преподавательница и терлась своим носом об нос Третьяковой. — Пойдем кушать? — Да, минутку, сейчас пойдем. — Маша хотела еще немного насладиться обнаженным телом женщины, что лежала под ней. — Какая же ты все-таки красивая… Никогда не перестану говорить это. — шептала белокурая проводя пальцами по ребрам учительницы. — Я хочу приготовить тебе что-нибудь вкусное… Мне так нравится, когда ты с таким аппетитом кушаешь мою стряпню. — сквозь поцелуй говорила Лаура. — Стряпня на казанском вокзале в забегаловке, а ты восхитительно готовишь. Мммм… — два языка снова слились воедино. — Раз тебе так нравится, тогда выпустишь меня приготовить нам завтрак? — сощурив глаза просила математичка. — Конечно… Ты сегодня уйдешь домой? Завтра понедельник… — с грустью спросила девушка. — Если ты не против, я бы осталась еще переночевать… — смущаясь намекала Лаура. — Никогда… Не против. — завороженно сказала Маша и смотрела, как обнаженная преподавательница отправилась на кухню.