*«Торт — язык любви. Я не вижу здесь тортов. Знаете, люди часто по жизни говорят: «Я люблю тебя! Я люблю тебя!». Да? Дайте мне охеренный эклер!»
— Ты похож на свина, — грубо бросает Хёнджин и подходит к холодильнику. Чонин перестаёт жевать. Смотрит на руки, перепачканные в шоколаде, и шмыгает носом, перекатывая кусочек во рту на другую сторону. Даже в уголках губ и на подбородке растаявшая сладость, как будто бы младший нарочно старался замараться. — Не правда. — Правда. Ты на себя в зеркало смотрел? Чонина дрожат губы, он часто-часто хлопает глазами. Старший закусывает изнутри щёку, поздно осознав, что сболтнул лишнего. Ребёнок сестры вот-вот расплачется, а он, получается, в этом виноват. Ладно, просто неудачный день. Нужно перестать даже невольно считать себя мучеником, потому что Мину при любом раскладе хуже: строгий отец, классная руководительница, которая следит в оба, и мутный старшеклассник, не делающий пока что ровным счётом ничего; сегодня затишье. Первый и последний пункты пугают больше всего на свете, ведь наверняка не знаешь, чего следует ожидать и когда. Сестра планирует навестить (заявиться) к бывшему мужу и забрать то ли какие-то вещи, то ли забытые документы. Утро субботы обещает быть для него очень запоминающимся — Йерин бывает вспыльчивой, и не прочь иногда побить посуду или вообще кого-нибудь. Мама и папа хотят поехать на кладбище, чтобы там прибраться и навестить умерших родственников и друзей. Суть-то в чём: Чонин остаётся дома. С Хёнджином. Вдвоём. И до полудня стопроцентно. — Сходи и умойся, что ли. А то мама тебя увидит, как приедет с работы, и упадёт от такого вида, — Чонин отодвигает стул и приподнимается. — Подожди-ка, а ты торты любишь или нет? Чонин тут же возвращается на место. Наверное, в этом котелке так и крутится: «Чего он от меня хочет? Почему бабушка ушла в магазин за луком, который всё равно невкусный, и оставила меня с ним? Почему он не разрешает мне есть шоколадки, хотя я их люблю?». — Аха. О да. Всё гениальное просто — Чонин сам даёт понять. Иногда Хёнджин настолько восхищается собственными идеями, что приравнивает себя к круглым отличникам. Жаль, конечно, что до использования подобного рычага давления раньше не додумался, но ничего. В принципе, для этого случая он как раз подходит. — Давай так, — веселее начинает Хван. Настроение стремительно ползёт вверх. — Я делюсь своим куском с тобой, а ты просишь бабушку и дедушку взять тебя с собой. Ты же не боишься кладбищ, ведь да? Чонин закусывает губу и неуверенно спрашивает: — А надо, хён? Это же кладбище, а не Тыквоголовый или оборотень, или упырь. Я не боюсь, но мне очень нравится с тобой быть. Я… не против остаться дома. — Ну ты подумай, зачем тебе сидеть со мной? — не унимается старший, до сих пор надеясь, что это прокатит. В конце концов, Ян совсем малолетка, а их возможно уговорить. Быть может, сложно и долго, но возможно. — У меня уже домашнего задания накопилось столько, что понадобится куча времени, чтобы всё сделать. Никаких мультиков и игр — тебе будет скучно. Молчание. Младший трёт уголок рта и размазывает шоколад ещё больше. Чонин выглядит уж очень сосредоточенным, смотря куда-то вниз и не отрываясь. — Знаешь, хён. Если ты надеешься от меня так избавиться, то я назло останусь. Скажу бабушке, что хочу, и она мне поверит. А свой торт… — Чонин, наконец, встаёт из-за стола и как-то по-взрослому, чересчур картинно отряхивает несуществующие пылинки с домашнего спортивного костюма. — Свой торт ешь сам. Мне мама купит другой. «Это не детдомовский пиздюк, а чёртов гений.» «Ему пять лет 🙄 Что опять случилось?» «Он отказался сваливать с родителями, а мне сказал, что специально будет ныть и ему все поверят. Мол, ему со мной нравится оставаться дома. Сука, и ведь Йерин мне уже дала чёртово расписание: когда Чонин-и покормить, когда с Чонин-и сходить погулять ненадолго, когда с Чонин-и поиграть. Блядство ебаное. Ненавижу умных соплей.» Ликс что-то печатает в ответ. Хёнджин его очень ценит (в глубине души просто обожает). Нет, младший взаправду классный парень, а друг из него ещё круче. Потому что умеет он пристыдить, но делает это мягко и без ущерба к самому себе. И даже в эту самую минуту Хван где-то на задворках понимает, что о своих сообщениях потом пожалеет. Успокоится и трезво осознает, что Чонин ведь ни в чём и не виноват. Обыкновенный обиженный пятилетка, от которого старший захотел избавиться на пару-тройку часов, решил показать свои молочные зубы — у каждого своё. «Тогда если это правда, то тебе нужно радоваться. Чонину нравится проводить время с тобой — это круто.» «Ни хрена это не круто.» «🥇Награждаешься золотой медалью за поразительное умение находить общий язык с ребёнком, у которого уровень доверия должен быть на нуле по всем нам известным причинам. Либо это твой врождённый дар, либо Чонин видит в тебе подобие брата или кумира. Так держать, хён! Мой тебе маленький совет: радуйся тому, что у вас такие отношения. Только представь, как хреново ему жилось в детском доме. Будь с ним мягче, пожалуйста. Он ещё маленький.» Хёнджин и не сомневался. Вот только этот малыш порой думает отнюдь не на свой возраст.***
ему 14 лет.
— Не рановато ли ты начал сидеть на сайте знакомств? Хёнджин проходит на кухню, сладко потягиваясь, и наливает себе в стакан воду. Вчера он поздно вернулся с учёбы — младший уже видел десятый сон — и наверняка не выспался после длинной дороги. Чонин долго ждал того дня, когда Хван вернётся домой. Иногда всё доходило до полного абсурда: счёт палочек-дней на полях тетради, записи в блокноте, который больше походил на скудный дневник, постоянное обдумывание будущих диалогов. Потому что Хёнджин ближе всех (мама, дедушка и бабушка тут не в счёт), а ведь именно с ним Чонин хотел поделиться… этим. Конечно, можно было бы рассказать наедине лучшему другу, но. Из уст старшего звучит не как вопрос, скорее утверждение. И у Чонина ледяные мурашки пробегают по спине, а дыхание замирает. Потому к такому он не был готов совершенно. Не так он себе представлял, потому что это — худшее. — Т-ты о чём? Хёнджин закатывает глаза, отпивая воду. — О твоей анкете, мелкий. Тебе всего четырнадцать. Я, конечно, понимаю, что о вкусах не спорят, но, повторюсь, мал ты ещё на членах взрослых дядечек скакать. Вот когда станешь совершеннолетним — флаг тебе в руки. Может, попадётся тебе какой-нибудь секси старпер, который отпишет тебе процентов пятьдесят от своего состояния. А пока ты ещё глупый ребёнок, который думает только тем, что у него ниже пояса. — Я не… — Не делай того, о чём будешь сильно жалеть. Повторяю снова: дорасти для начала, — быстро перебивает он, а после как ни в чём ни бывало уходит в сторону лестницы. Медленно, почесывая щёку и громко зевая, — даже не пытается скрыться побыстрее. Ян чувствует, как слезы подступают к глазам. В нос словно забивается морской воздух, и жутко хочется чихнуть, но не получается. Стыдно не от того, что Хёнджин вообще знает, а от этого самого мерзкого чувства. Что теперь будет думать о нём старший после увиденной тупой анкеты? Изменится ли хоть что-нибудь в их общении, потому что неприятный факт буквально всплыл как дерьмо по весне? Можно ли списать всё на глупую шутку кого-то, у кого в руках оказались его фотографии? Едва ли. Ян Чонин — синоним к слову «наперекосяк». И он точно не хочет знать, откуда Хёнджину известно об его анкете. name: jeongin 🦊 age: <18 hobby: drawing 🎨, reading 📖 about me: люблю европейские сладости. city: пока что тебе не нужно знать. До безумия хочется торта. Да такого, чтобы наесться им и лопнуть. Чтобы его подарил кто-то от чистого сердца.***
Сынмин чувствует себя глупо, лёжа на кровати ногами в сторону подушки (так ещё и в глупых носках с изображением Халка; папа сам купил, что странно). Просто в голове не укладывается, чем он заслужил такую жизненную несправедливость в свои скромные тринадцать с хвостиком. Ничего такого ведь не творил, да и предпосылок даже не было; какое тут? Если что: Ким Сынмин трезво осознает, что для некоторых вещей попросту мал. Он также согласен с папой и его «не позорь меня» и «учись хорошо», потому что отцу нужно соответствовать. Но госпожа Ю действительно придирается, а тут ещё и этот нарисовался. Вот как на реагировать? Три буквы, первая — «х», последняя — «й». Но в конкретном случае Мин предпочёл бы прочесть точно не: «Хай ✋🏻», — и заявка в друзья как дополнение. «Гудбай.» Сынмин не отклоняет и не принимает — отчасти чуточку интересно, что будет дальше. Но если старшеклассник думает, что Мин спасует и проигнорирует или кинет его в чёрный список сразу, то глупо ошибается. Потому что папа учил решать проблемы, а не бежать в ту же секунду, позорно поджав хвост. И если понадобится, то Мин врежет ещё раз, потому что Минхо этого заслуживает сполна. Можно говорить такое девушкам (и то не всем, потому что какая-нибудь скромная отличница будет потом плакать в туалете, приняв за издевательство), можно лучшему другу в качестве шутки, но не незнакомцу. Даже если он младше на два года и выглядит так, как будто и мухи не обидит. «Как оригинально 😒 Эй, папина прокурорская умница, я пишу по делу.» Замечательно. Теперь он знает о самом главном — чей Мин сын. Ким никогда особо этого не скрывал, но и не кидался направо-налево. Поэтому либо Ли Минхо собирает о нём информацию у школьников, либо сделал ещё проще и посмотрел в личном деле. Наверняка ему негласно можно позволять себе такие вольности; наверняка депутат-папуля замолвил словечко. «?» «Ты мне нос расхерачил.» «И что теперь? Папина прокурорская умница ничем помочь не может, к сожалению.» «Да неужели? И не пригласишь к себе в гости, чтобы оценить масштаб нанесенного мне ущерба? Выпьем чашечку чая, я тебе подробно обо всём расскажу. Например, о том как получать по роже.» Мин задыхается от возмущения. Мало того, что он сам виноват, так ещё и продолжает нарываться. Кулаки чешутся добавить Ли по лицу, но на этот раз куда-то в глаз — чтоб харя раздулась, чтоб синяк надолго. Быстро набирая ответ, чтобы затем отправить всё-таки в чёрный список, Ким практически вдавливает пальцы в клавиатуру: «Обратись, сука, в травмпункт. Тебя там с радостью выслушают.» И да, папа его точно убьёт.