Группа охраны базы "Черепаха"

      После сытного обеда я плюнул на все заботы и ушёл гулять в парк. Захотелось покурить-подумать, взглянуть на ситуацию, так сказать, сверху. Руководство Центра от моего обучения откровенно самоустранилось, так что, если я хочу научиться хоть чему-то, чтобы новая жизнь доверенного мне какими-то силами тела не оборвалась в самом начале, нужно брать свою судьбу в свои руки.       В принципе, я где-то как-то понимал и инструктора, рвавшегося спихнуть обузу в моем лице куда угодно, и администрацию, привыкшую обходиться стандартными, отработанными концепциями и программами обучения для стандартных классов кораблей: никто не горел желанием совершать лишние телодвижения за те же деньги и изобретать что-то инновационное для всего лишь одной канмусу с редко встречающимся набором ТТХ и вооружения. В итоге получалось, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. И вот над мерами по этому самому спасению следовало как следует поразмыслить.       — Никто мене не любит, никто не уважает, пийду я на болото, наимся червячкив, — намурлыкивая прилипчивый мотивчик, всплывший из неведомо каких глубин памяти, по чистым затенённым тропинкам я удалялся всё дальше от пищеблока. (Комментарий Беты: а вот не буду править! Пусть всё дальше удаляется! На болото, червячков кушать!)       Итак, что мы имеем с гуся? А имеем мы бумагу-"вездеход", где немецким по белому чётко напечатано: я могу присоединяться к тренировкам любой группы, нужно лишь не позже чем за день предупредить преподавателя, самостоятельно составить план занятия, определить основные задачи и к концу тренировки эти задачи решить. О чём получить отметку в формуляре.       Для малолетки задача архисложная, для человека, поработавшего за более чем сорокалетнюю жизнь и в школе, и в поле — только вспомнить слегка подзабытое. Я посмотрел в небесную синь, обрамленную резными дубовыми листьями, достал сигаретку и с ленцой протянул:       — Эх, ребята, вы ведь даже не подозреваете, какой шикарный подарок мне вручили!       "А какое ехидное лицо было у герра, как там его... а, Беккера, точно! Думал, собака злая, что свинью мне подложил. Три раза "ха", — прикурив замечательно вкусную после обильной еды табачную палочку, я прищурился, выпуская дым кольцами. — И лучше бы вам, господа хорошие, так дальше и оставаться в неведении. Ну, пока я не подготовлюсь, само-собой, там-то я вас сам за волосатую сиську так прижму — мало не покажется. А пока что меньше знаете — меньше потратитесь на валерьянку. Сейчас посижу — вон, в сторонке и беседка виднеется подходящая — соберусь с мыслями, и вперёд, ваять нетленку поурочных планов."       Скамейка в беседке оказалась удобной, лучики солнца, пробивавшиеся сквозь затянутый плющом проволочный навес — тёплыми и ласковыми, сытый желудок навевал философские мысли. Беловато-серый дымок зажатой между пальцами полуистлевшей сигареты навевал своеобразный транс. Старый парк дышал спокойствием и умиротворением. Казалось, он нашёптывал мне: "всё в жизни — тлен, и всё проходит, нет смысла суетиться. Не надо думать, как выживать в этом неспокойном мире, не стоит выискивать хитрые способы обойти равнодушную бюрократическую машину, нужно лишь раствориться в шорохе листьев над головой, золотисто-зелёном свете прекрасного дня и принять покой в свою душу. Всё разрешится само, так или иначе."       Последняя связная мысль была о том, что надо бы разобраться с сегодняшней датой, а то со всей суетой после моего заселения в это тело в календарь я так и не посмотрел, да и подписи всюду, где требовалось, ставил второпях. "Понять хотя бы, какой год на дворе..." — и я банально уснул.       Проснулся от странного ощущения чужого взгляда. Спросонья чуть не навернулся с лавки, на которой придремал, но быстро вскочил и, в два шага подлетев к глядевшей на меня малявке, ухватил её за воротник, как кошка мышку, и резко вздёрнул вверх на вытянутой руке. (Краем сознания удивился, с какой лёгкостью это проделал: всё же не пакет молока поднял.) Не ожидавшая такого напора, она успела только задушенно пискнуть, дёрнулась — и тихо обвисла, как та самая мышка в пасти той самой кошки. Кошмарный сон уже был забыт, но ещё владел подсознанием — только этим я могу объяснить свой поступок.       — Ты кто такая?! Имя?! Фамилия?! Звание?! Кто командир части, её номер?! — для убедительности встряхнул ошеломлённую девчонку, постепенно начиная осознавать, что творю и несу какую-то дичь, но ещё не в силах остановиться. — Отвечай, земноводное, башку оторву! (Комментарий Беты: вроде Вы не говорили, что на обед грибы были?..)       — Прости, пожалуйста! — испуганно пролепетала наконец моя жертва. — Я не хотела! Я хотела поговорить с тобой, пожалуйста, отпусти! Я правда не хотела ничего такого!       Словно подчиняясь какой-то дурной программе, повторяю вопрос:       — Как зовут?! Говори, быстро!       — Ирма! Ирма Озола! Курсант классной группы вспомогательных крейсеров! Мы с тобой в одном классе! Вяйнямёйнен, Кира, пожалуйста, отпусти меня, я, чесслово, только поговорить с тобой хочу...       Постепенно меня окончательно прорубило, и я содрогнулся, прочувствовав, что за лютую ересь сейчас исполнил. Аккуратно поставив мелкую — даже в сравнении с моим невеликим ростом — девчушку на землю, расправил ей воротник, наклонился, чтобы её глаза оказались на уровне моих, и максимально успокаивающим тоном произнёс:       — Извини. Плохой сон приснился. Так о чём ты хотела поговорить?       — Я неделю назад на выходе из столовой услышала твой разговор с одной из старших канмусу. Я не хотела подслушивать, так получилось! Случайно, чесслово! — затараторила мелкая, всё ещё вздрагивая от пережитого испуга. — Ты ведь собираешься набрать группу? Возьми меня к себе!       Вот это выход из-за печки! Я-то думал, что будущих членов команды придётся долго искать, потом уговаривать, соблазнять перспективами, а тут — раз, и квас. Кстати, о кандидате в члены. Ниже ростом, как я уже сказал, на вид лет одиннадцати, может, двенадцати... а хотя с этими корабледевочками хрен поймёшь, сколько им на самом деле! Вон, Кёнигсберг между делом упомянула, что оканмусилась в девятнадцать, уже больше двух лет моря бороздит — а внешний вид не изменился ни на йоту.       Так, не отвлекаемся, возвращаемся к нашим баранам, вернее, одной отдельно взятой овечке: фигурка еще не оформившаяся, но крепко сбитая, примерная девочка-припевочка на вид, личико округлое, глаза… Обалдеть! Вот это глаза! Как это случилось, что я только сейчас разглядел! Голубые, как майское небо, чистые-лучистые, наивные-пренаивные! И волосы голубые, как у Мальвины, той самой, из "Золотого Ключика", только стрижка короткая и причёска какая-то встрёпанная.       Да, точно, теперь вспомнил: замечал её несколько раз в классе! И... блин, точно: у столовой, когда с Эльзой прощался, — это же на неё я налетел! Ну, и кто ты можешь быть по своей военной специальности? В классе все девахи видные, от пятнадцати и старше, формы — мечта пубертата, а тут вдруг — какой-то неформат... Этот вопрос я и озвучил:       — Кхм. Стесняюсь спросить. Ты кто? Нет, что канмусу, понятно, но ты же явно не эсминец и вряд ли тральщик. Для вспомогательного крейсера ты, уж прости, мелковата, плосковата и несколько молода. Мягко говоря.       Девочка вздохнула, снова поникла на пару секунд, потом вскинула голову и скороговоркой представилась:       — Курсант классной группы вспомогательных крейсеров Ирма Озола. Канмусу плавбазы подводных лодок "Варонис". Латышка, 13 полных лет, инициация произошла в Лиепае. Прохожу обучение уже месяц. Боевой ценности не имею... — она вновь с убитым видом опустила голову.       Я же слегка даже растерялся. Это ж рояль в дюнах, фарт, можно начинать плясать и праздновать! Плавбаз во Второй Мировой было не так уж много, она же готовый ремонтник, снабженец и служба тыла в одном лице! Какой дурак от такого откажется? Или…       — А расскажи-ка ты мне, милая Варонис, что с тобой не так? Что в бою от тебя толку никакого, это понятно. Но так без тебя есть, кому воевать. А на любой базе, всё равно какой: большой, маленькой — такие, как ты, незаменимы. Почему ты просишься к незнакомке не самого, мягко говоря, престижного класса, в ещё не созданную группу, вместо того чтобы перебирать варианты с уже сложившимися командами?       — Это Акаши или Вестал могут перебирать. Они большие, они быстро чинят, они всё знают, всё умеют, — окончательно разнюнилась мелочь, васильковые глаза набухли влагой, — а характеристики Варонис ты знаешь?       — Откуда? Я вообще первый раз услышал… а, — да чтоб тебя, опять! — что у прибалтов плавбаза была. (Комментарий Беты: да чтоб его! — опять Вы забыли, что в немецком глаголы по лицам не изменяются!)       — Мой кораблик — бывший ледокольный буксир 1918 года немецкой постройки водоизмещением 250 тонн. Максимальный ход — 10 узлов, а так — семь — семь с половиной. Дальность плавания 600 миль. Плавбазой стал в 1927-м, когда ВМФ Латвии получил пару подводных лодок. Их она и обслуживала. Я ме-длен-на-я, понимаешь? Медленная во всём: в работе, в ремонте, на ходу. На то, что Вестал починит за два-три часа не сильно напрягаясь, мне потребуется упираться с полной отдачей трое суток. Даже склад я буду формировать медленно, быстро я просто не умею! Надо мной все смеются, меня улиткой дразнят! — из голубых глаз часто-часто покатились крупные слёзы.       Мда, не бывает так, чтоб абсолютно всё в шоколаде. С другой стороны, сам-то я кто? Тоже... специфический экземпляр. Плавает медленно и недалеко? Да заверните и упакуйте! Куда ей плавать-то на базе, тем более на скорость? Медленно склад сформирует и освоит? Так никто нас в Гибралтар или Скапа Флоу не отправит, будем на окраине мира пингвинов сторожить или жизнь негров в естественной среде обитания через забор наблюдать.       Откуда на краю географии возьмется большой склад, в котором она запутается? Рано или поздно наладит службу, не мне же каптёрку обживать. Медленно чинит? Да и хер с ним, главное, что чинит! Иначе придется покорёженные обвесы и расстрелянные стволы с попутными конвоями отправлять туда, где их смогут восстановить, а тем временем от глубинных палками отмахиваться. Ясно же, что никто из "нормальных" канмусу в мою группу не пойдёт. Так что не раздумывая беру эту малышку под крылышко, сдуваю с нее пыль и не даю в обиду.       — Отставить сырость, товарищ Озола! — добавил я в голос командного тона. И уже тише и спокойнее:        — Успокойся. И не комплексуй. Я тоже не торпедный катер. Всё будет хорошо. Добро пожаловать в семью!       — Правда? Правда-правда? — слёзы мгновенно высохли, и небесная голубизна засияла вновь. — Ты правда меня примешь, правда не прогонишь, правда не будешь меня обижать? В семью? А почему в семью?? А…       Пора было притормозить этот турбовопросник:       — Прекратить балаган, товарищ Озола! Отвечаю по порядку: приму, не прогоню, не буду. А в семью — потому что нам вместе жить и вместе, случись что нехорошее, умирать. Поэтому отношений, в которых есть только начальник и подчинённые, я не хочу. Хочу семью, где каждого члена поймут, поддержат и примут таким, какой он есть, со всеми достоинствами и недостатками. Хочу настоящую команду! Ну, знаешь? — когда один за всех и все за одного, и всё такое. Нас могут засунуть в такое место, где жить и выживать лучше в таком формате, поверь!       Ирма слушала эту речь, блестя своими небесными глазами, как Моисей слушал голос из горящего куста, — было заметно, что она уже готова сорваться вслед за мной в какую-нибудь жопу мира и вить там гнездо для всей новой семьи. Вот только что-то её ещё смущало:       — Можно вопрос?       — Излагай.       — А почему ты обращаешься ко мне "товарищ"? Нет, я не против, тем более что моя аватара служила в советском Балтийском флоте как посыльное судно, потом, под названием "Урал", в советских же погранвойсках, — приободрившаяся мелочь гордо выпятила отсутствующую грудь. — И погибла от подрыва на мине в конце августа 1941-го, выполняя свой долг... но... ты же финка!       — Я русский, — нет, с этим нужно что-то делать, вон, как Ирма удивилась! — русская. (Комментарий Беты: ещё б она не удивилась! Я вот тоже не представляю, как по-немецки сказать именно "русская", а потом поправиться.) Корабль — да, финский. Точнее, строился в Финляндии и служил в финском ВМФ. Но в 1947 году был передан СССР и переименован в монитор "Выборг". И прослужил аж до 1959 года. Так что иногда проскальзывает. Не обращай внимания.       — Здорово! У наших "альтер эго" много общего! И какие у нас планы? — латышка аж подпрыгивала от энтузиазма.       — Ну, я бы не был... -а столь категорична, но да, общее есть. А планы… Планы у меня составлять планы. Вот что! Ты ведь здесь уже месяц, значит, много с кем уже пообщалась, что-то видела, что-то слышала.       Она закивала так, что, казалось, голова сейчас оторвётся.       — Мы сейчас поступим так: я пойду к себе, программу своего, нет, отставить, уже нашего обучения составлять, а ты — к себе, напишешь мне инфу по канмусу, которые здесь сейчас учатся, но ни к кому пока не прибились, — по тем, про кого знаешь, конечно. А ещё напиши, чему тебя уже научили, какие курсы посещала, чему ещё хочешь выучиться. (Кстати, надо с администрацией Центра договориться насчёт тебя: чтобы тоже разрешили заниматься по индивидуальной программе.) Встретимся на ужине, после посидим, обсудим наши дальнейшие действия.       Глядя вслед унёсшейся вприпрыжку Варонис, в очередной раз за сегодняшний день хмыкнул, покрутил головой в удивлении, прикурил очередную сигаретку и закрыл глаза, подставляя лицо теплу заходящего солнца. Да уж, никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь. (Комментарий Беты. Если столько курить, сколько Вы, то здоровье потеряешь точно. А чё? Тело не своё, не жалко!)       Что-то в этом не так. Это как надо зашпынять девчонку, чтобы она была готова прилипнуть к первой встречной, что отнесётся к ней не то что с лаской, а хотя бы по-человечески. Похоже, правду знающая тётка Кёнигсберг говорила: серпентарий. Вспомнив Эльзу, улыбнулся, мысленно в очередной раз сказал ей спасибо за науку, выкинул окурок в урну и направился к себе. В конце концов, планы сами себя не составят.       Спустя три часа, вынырнув из мешанины таблиц, методичек, наставлений и правил, я с наслаждением, расправив затёкшими плечи, и удовлетворённо поглядел на получившийся результат. В первом приближении учебный план был готов. После обработки напильником (недоумение Беты: что им подмешивают в еду?) и приведения в удобочитаемый вид можно будет нести на подпись герру Беккеру и далее, руководству центра. Еще и для Ирмы что-то подобное нужно наваять. А это значит что? Это значит, что спать сегодня не получится. Спасибо молодости и неубиваемому организму канмусу, позволяющим такие вольности без заметных последствий. Дожив до сорока с лишним в теле мужчины, который вёл не слишком здоровый образ жизни, такое начинаешь ценить…       Вспомнилось, как вроде и высыпался, но всё равно видел в зеркале по утрам свежеподнятый труп с тоскливым взглядом мученика. Ладно, хватит корпеть над бумагами! Ужин — это святое. Там неофит, кстати говоря, от нетерпения уже поди стол обгладывает.       В столовой было людно, шумно и очень завлекательно пахло вкусняшками. Канмусу кучковались своими компаниями, общались, смеялись, ссорились, тихо и не очень, ели, как не в себя, и даже делали маникюр или играли в настолки. Этакие мини-клубы по интересам. Было несколько островков с одиночками, где не происходило ровным счетом ничего — к одному из таких я и направился, попутно нагрузив на поднос столько, сколько не ел даже в лучшие свои годы, будучи здоровым мужиком.       — Привет. Заждалась? — поинтересовался, сгрузив гору еды на стол напротив Ирмы. — Ты уже поела? Хорошо. Тогда начинай рассказывать, а я подзаправлюсь. Что-то проголодалась, как будто полдня мешки с углём таскала.       Загружая в себя в произвольном порядке бургеры, отбивные и салаты, я слушал отчёт о проделанной работе — и поражался тому, насколько умненькая девочка мне досталась на халяву. Как её никто не замечал?       — Итак, резюмирую, — прервал я поток выливающихся на меня вперемешку сведений: фактов, надежд, оценок и предположений. — Тобой пройдены курсы радиодела и связи, компьютерной грамотности — "отлично". Заканчиваются: делопроизводство и функционирование инфраструктуры баз класса "Б" — ну, хоть что-то полезное и по твоему профилю. Ремонтные работы — "удовлетворительно". Передвижение по воде — зачёт сдан, стрельбы ПВО — "удовлетворительно". Интересно, из чего ты вообще стреляла?        — У меня целых два зенитных полуавтомата 21-К сорок пятого калибра! — гордо провозгласил этот ребёнок так, будто объявил о наличии двух башен линкорного калибра.       По поводу девчонок, которых можно попытаться завербовать, мне был предоставлен куцый список с комментариями, разбираться с которым я решил позже, а пока, мельком его проглядев, сложил вчетверо и сунул в нагрудный карман. Отвалился от стола, удовлетворённо погладил живот — уф, всё, наелся! Хотя куда столько влезло, непонятно. Даже живот не округлился! Прямо мистика какая-то. Может, у меня там теперь не желудок, а реактор, работающий на биотопливе?       — Так, всё понятно. Ты молодец, отличная работа! (Латышка расцвела.) Сейчас минут пять ещё посидим, поперевариваем, а потом пойдём ко мне, думать, как дальше жить и что делать. Свой учебный план я начерно прикину …ла, займёмся твоим. Из этой богадельни можно через месяц выпуститься, если так неймётся повоевать, а можно и парочку месяцев гранит науки погрызть — я ничего не путаю? — я напряг память, чтобы процитировать "Свод внутренних правил" Центра, исполненный в лучших традициях казённо-канцелярского стиля. — "Обязательные к изучению, а также выбранные курсантом для дополнительного изучения (но не более четырёх) дисциплины должны быть освоены в полном объёме. Отметки о сдаче зачётов по обязательным и выбранным дисциплинам заносятся в личное дело курсанта". Я ничего не перепутала? Значит, так. Ты какие курсы выбирала дополнительно?       — Только функционирование инфраструктуры баз… — пролепетала синеглазка.       — Понятно. Отлично. Подумаем, какие ещё знания тебе могут быть интересны, а нашей будущей команде полезны. Здесь нужно брать по-максимуму, тем более, всё забесплатно, — и добавил про себя: "Когда ещё удастся тебя снова на профобучение отправить или там на переквалификацию — даже предположить сейчас не получится." Посмотрел на замершую в ожидании новых откровений мелкую и добавил: — Поэтому учимся здесь до упора, получаем все возможные зачёты, а попутно ищем, кого ещё можно будет к нам сманить.       Прервался ненадолго, задумавшись, как и чем будем сманивать, но никаких ценных мыслей в голову не пришло, поэтому продолжил:       — Отдельную группу, согласно тем же "Правилам" этого Центра, можно будет зарегистрировать, — достаю из кармана и открываю специально захваченную с собой брошюрку, — если... вот: "шесть и более канмусу могут образовать самостоятельную группу, способную выполнять следующие функции в области обеспечения функционирования и безопасности базы: патрулирование прибрежных вод...", так, дальше вода, много воды, "обеспечение функционирования инфраструктуры базы на должном уровне", бла-бла-бла... вот: "образуют сбалансированное подразделение, в котором имеется не менее одной боевой единицы второго класса и пяти боевых единиц третьего класса. В качестве дополнительного основания в пользу решения о формировании отдельной группы рассматривается наличие в составе подразделения кораблей обеспечения, так то…" — ну, дальше не интересно. Короче, нужно иметь не менее шести канмусу, причём минимум одну — второго класса.       — Я там в список вставила всех, про кого знаю, что ещё не определился с группой и не подписал контракт, — Ирма серьёзно поглядела на мой карман, в котором был спрятан её труд. — Но там только тральщики, эсминцы и один минный заградитель. Я просто больше никого не знаю, сильные канмусу со мной не общаются, почти не разговаривают даже.       — И хорошо, и замечательно, то, что нам надо! — постарался я её воодушевить. — Смотри сама: второй класс — это тяжёлые и лёгкие крейсера, из экзотики — торпедные крейсера, специализированные корабли ПВО, мониторы с большими пушками, — тычу себя пальцем в грудь. — Это я и есть. А ты в "Правилах" проходишь как дополнительный плюс! Осталось всего ничего: найти пять достаточно отмороженных эсминцев, тральщиков, кого там ещё можно притянуть из третьего... Вот только на всё про всё у нас с тобой месяц. Максимум — полтора. Уж для гарнизонной службы на какой-нибудь задрипанных базе класса "В" группу точно наберём! Но лучше бы нам побольше народа найти, на базу "Б"-класса — там уже от девяти канмусу нужно, причём "двоечек" должно быть как минимум две.       — Кира, думаешь, наберём? — с надеждой спросила девочка-плавбаза.       — А что тут думать, прыгать надо, — встретив недоумевающий взгляд, я тепло улыбнулся Ирме. — Не бери в голову, это из русского анекдота. Справимся, короче, все будет хорошо!       Уже вставая, увидел её расширяющиеся в страхе глаза и на мгновение завис: чёрт, никак не могу привыкнуть к этой голубой бездне... хоть у самого такая-же, только тёмно-синяя... а из-за моей спины раздался низкий, бархатистый, какой-то обволакивающий голос, в котором, тем не менее, сквозь смутно знакомый мне акцент слышалась откровенная издёвка:       — Так, так, так. А я-то думаю, куда наша улиточка подевалась? Ищу её, ищу — нет нигде... как будто специально от меня спряталась! А она себе новую подружку завела. Ты же мне сердечко разбила, девочка! Так нельзя, так неправильно, когда мне сердечко разбивают разные мелкие неудачницы. Кто-то должен за это ответить. И кто же? Как думаешь?