Группа охраны базы "Черепаха"

      Пётр Алексеевич Сумароков сидел в купе поезда, неспешно катящегося по маршруту Москва — Берлин, и мрачно смотрел невидящим взглядом в окно, по стеклу которого стекали дождевые струйки, размывавшие проплывавший мимо и без того унылый белорусский пейзаж. В пословице 'Бойтесь своей мечты, она имеет свойство сбываться' немалая доля истины. Потому что сбыться-то его мечта сбылась, но так, что лучше бы и не надо ему такого 'счастья'.       Ещё будучи дошколёнком, маленький Петя буквально заболел морем. Настолько сильно заболел, что твёрдо решил, что станет адмиралом, и не простым, а непременно боевым и заслуженным. Ему представлялось, как он в белоснежном кителе стоит на мостике грозного корабля, в кильватере которого идёт могучая эскадра, а все вокруг ждут его приказов, стремглав бросаясь их выполнять. Повзрослев, он, в отличие от многих и многих, не расстался с детской мечтой, напротив, приложил все усилия, чтобы её осуществить. Спорт, учёба, дополнительные занятия в итоге принесли свои плоды в виде поступления в филиал ВУНЦ ВМФ 'Военно-морская академия' в славном городе Кёнигсберге, который за какие-то неведомые провинности обозвали Калининградом. Вновь учёба, учёба, учёба… Выпуск, первые погоны, радостные лица вокруг, кортик на поясе, назначение… Служба началась на Тихом океане — тут он еле слышно хмыкнул: видимо, там она и закончится. ***       Пётр Алексеевич по натуре был службистом, но со своим прямым характером никогда не умел лавировать и вовремя выбирать 'нужную' сторону. То есть ту, которая в данный момент побеждает. Оттого и помотало его по стране изрядно. Неудобного, излишне честного, хоть и исполнительного и непьющего подчинённого отцы-командиры старались сплавить как можно быстрее, а так как свои обязанности он всегда выполнял на пять с плюсом, зачастую переводили с отличной характеристикой на повышение — есть такой способ избавления от неугодных. Сумароков всё понимал, но не видел смысла ломать себя в угоду кому-то. Карьера складывалась относительно удачно, чины медленно, но верно росли, а мечта становилась ближе и ближе.       Его жизнь сделала крутой вираж с приходом Глубины. Неожиданный крах привычного жизненного уклада обернулся трагедией для сотен миллионов людей, но персонально для Петра Алексеевича это означало открытие новых возможностей и шанс на резкий карьерный взлёт. Кап-два оказался единственным офицером, способным возглавить и, самое главное, удачно осуществить прорыв двух транспортов с гражданскими и трёх траулеров в сопровождении одного фрегата с островов Курильской гряды во Владивосток.       Сплав везения, мастерства и самоотверженности экипажей позволили осуществить тяжелейший переход без потерь. Даже боевой корабль удалось сохранить, что в то жуткое время было событием на грани фантастики. Очень часто тогда военные моряки, не имея возможности противостоять угрозе, приносили себя в жертву, уводя голодные стаи примитивов подальше от гражданских судов.       Тогда он стал капитаном первого ранга и искренно считал, что всё, карьера закончилась: безмозглые порождения бездны не брало никакое сделанное человеческими руками оружие. Да и флота как такового больше не осталось: стальные корпуса кораблей безобразные чёрные туши почитали за лакомство. Порты и гавани, приморские города, верфи — вся построенная человечеством морская инфраструктура оказалась уничтоженной или бесполезной. Казалось, море для человечества потеряно навсегда... но однажды — три года назад — в Японии появилась необычная девочка, в одиночку разметавшая стаю примитивов в полуразрушенной гавани Йокосуки...       Дальше была служба в штабах, интриги, подковёрная борьба за влияние и беспощадная война с казнокрадством, в ходе которой он перешёл дорожку многим серьёзным людям. И чтобы излишне честный, неуступчивый и прямолинейный каперанг не мешался под ногами, они шутя осуществили его детскую мечту. Способ был старый и проверенный — он получил очередное повышение с переводом на новое место службы. Сослуживцы Петру Алексеевичу даже завидовали: он стал контр-адмиралом, более того, получил под свое начало базу категории 'В', где по штату прописано под полсотни человек персонала и охранная группа канмусу. Достойное место, чтобы завершить карьеру. Он в очередной раз тяжело вздохнул и отхлебнул остывшего адмиральского чая — на бумаге все выглядело лучше не придумаешь. Морской чёрт, как обычно, прятался в деталях. Во-первых, сама база. Любой мало-мальски связанный с морем человек на предложение перевестись служить на остров Адак лишь вертел пальцем у виска и открещивался от такой чести, невзирая на любые деньги, перспективы и должности. Почему? Дело, конечно, не в херовом для белого человека климате и повышенной сейсмической активности — люди в погонах по статусу обязаны стойко и без жалоб переносить тяготы и лишения службы. Настоящей причиной, по которой никто не хотел туда ехать, был статус самой базы: гауптвахта для канмусу Тихоокеанского флота России, Объединенного флота Северных территорий США, Второго и Третьего Тихоокеанских флотов ОВМС ООН. Мрачная слава о царящих там порядках разошлась среди военных моряков по всему миру. Всё население — постоянный пост сейсмологов, исследовательский центр океанологов, персонал самой базы и человек двести местных, непонятно с чего оставшихся в столь негостеприимном месте. Полное отсутствие перспектив, изматывающая скука, тоскливый пейзаж могли вогнать в депрессию кого угодно.       Однако примерно месяц назад было принято судьбоносное для Петра Алексеевича (и не для него одного, как позже выяснится) решение. По причине значительного увеличения товарооборота и формирования постоянного маршрута конвоев Петропавловск — Анкоридж — Петропавловск "губу" было решено упразднить. Дисциплинарные проблемы своих Дев Флота каждой стране отныне предстояло решать самостоятельно, а базе была присвоена категория 'В' с возможной переквалификацией в 'Б' — в зависимости от мировой экономической конъюнктуры, развития торговли в северной части Тихого океана и результатов деятельности нового начальника, которому твёрдо пообещали направить в формируемое подразделение канмусу крейсера, подводной лодки и минного заградителя — как костяк будущей группы. И вот они сейчас вместе с ним едут в Берлин, а оттуда — в Вильгельмсхафен. Высокая фигуристая девушка интеллигентной наружности, лет примерно двадцати, с русой косой до пояса, непрошибаемо-флегматичная, с вечным леденцом во рту. (Замечание Беты: прям Сираюки Мидзорэ, блин!) Ольга Рерих. Крейсер, да водоизмещением за одиннадцать тысяч тон, мать его за оба клюза да по галечной отмели! Только вспомогательный. 'Анастас Микоян', ГК — три 130-миллиметровки, плюс шесть трёхдюймовок, все девять могут и по самолётам стрелять. В девичестве — сугубо гражданский ледокол 'Отто Юльевич Шмидт' проекта '51', построенный на верфях Николаева и славно повоевавший на Чёрном море, а затем прорвавшийся через половину шарика на советский Дальний Восток. Вот только полноценным боевым кораблем это его не делало от слова 'совсем'.       Такая же тихая и столь же непрошибаемая, но с волосами стального цвета и такими же глазами худощавая девушка шестнадцати — семнадцати годков в изящных очочках с овальными стёклышками. Наташа Кировцева. Подводная лодка — тут всё честно, но детали, детали… Подлодка 'Металлист', самая, в бога-душу-землю-грушу с проворотом да якорями, старая подводная лодка СССР из принимавших участие во Второй Мировой. Американка, построенная для Великобритании и выкупленная для нужд Черноморского флота аж в 1916 году, ещё при царе! Окончательно достроена в 1917-м в Николаеве. Ровесница 'Великого Октября', блин. ТТХ соответствующие: для своего времени весьма даже неплохие, но ёжики-коржики! — мы-то не на Первой Мировой!       И минзаг. Его воплощение, Татьяна Скворцова, в отличие от своих товарок, непоседлива, как капелька ртути, хотя несуетлива. Двухцветный оранжево-чёрный сплит подчёркивает желтизну тигриных глаз. Загадочная, шебутная, опасная, как ласка, а временами — словно застывающая в непонятной печали. И тоже не без подвоха: бывшая царская яхта 'Штандарт', экипаж которой принял живейшее участие в революции — в России всё наперекосяк, даже Центробалт именно на ней располагался. Впоследствии ставшая минным заградителем 'Марти', получившая четыре 'стотридцатки' ГК, семь 76-миллиметровых универсалок и четыре 45-ммиллиметровых зенитки, а также новые паровые машины и переделанный корпус, что позволило поднять максимальную скорость аж до 14 узлов! Но воевал этот героический корабль так, что одним из первых в советском флоте получил звание гвардейского. Видимо, несгибаемая воля и твёрдость характера, закалённого испытаниями, выпавшими на его долю, полностью передались по наследству аватаре.       Насколько матерущие тараканы гнездятся в головах канмусу кораблей со столь богатой историей, Пётр Алексеевич даже боялся предположить.       А зачем они едут в Учебный центр канмусу при ВМБ Вильгельмсхафен? Всё просто. В российских училищах добровольцев найти не удалось: даже самым распоследним желторотикам старшие подруги доходчиво объяснили, куда именно зазывает их нехороший дядька с контр-адмиральскими погонами. Администрация учебных центров тоже была готова костьми лечь, но не допустить вербовки своих невинных дев в вертеп разврата, к тому же расположенный на краю географии. Группа обороны базы не складывалась, а руководство требовало хоть каких-то результатов.       И тут вдруг неожиданно для всех в Вильгельмсхафене всплыла канмусу монитора 'Выборг', в девичестве финского броненосца береговой обороны 'Вяйнямёйнен', про инициацию которой хитрые 'финики' 'забыли' вовремя сообщить русским партнёрам. Причем объявилась она примерно с такими же 'спецэффектами', с какими в посудной лавке заявляет о своём присутствии слон. Как эта шустрая девчонка умудрилась найти в Германии уже собранную и сыгранную группу английских курсанток-канмусу, после чего немедленно закуситься с ними, история умалчивает, видимо, как всегда, 'от неизбежных на море случайностей'. Чего такого ценного было в мелкой плавбазе, чтобы из-за неё стоило переть на рожон и лезть в самоубийственную дуэль без надежды на победу — гадали все инструкторы и курсанты трёх учебных центров, в которые прилетели письма от безбашенного броненосца. Предполагалось всякое: от неудержимой тяги причинять добро и справедливость направо-налево до версии о неудержимом пристрастии к малолеткам, из-за которого её и прибило любовью до полной потери инстинкта самосохранения. Ещё один так и оставшийся непрояснённым вопрос — где она нашла аватару колумбийского эсминца и чем завлекла её в свою так называемую 'группу'.       Присоединиться к непонятной и неизвестной группе никто из российских курсанток желания не проявил, тем более что судьба этой команды после дуэли была туманной, а состав отнюдь не впечатлял возможными перспективами. Но интерес и резонанс предстоящая дуэль вызвала огромный: событие-то не рядовое — поэтому сразу две эскадры, по одной от Балтийского и Первого Северного флотов, находящиеся в отпусках, скорректировали свои планы, чтобы своими глазами увидеть, что же там будет происходить.       Петра Алексеевича результат предстоящей битвы мальков абсолютно не волновал, лишь бы интересующие его личности остались в итоге более-менее здоровы и договороспособны. Ему просто были нужны эти три Девы Флота. Жизненно необходимы, без вариантов, и он был готов приложить любые усилия для выполнения своей задумки. Потому что шесть канмусу — уже какая-никакая, а формально даже полноценная группа. Это уже можно представить высокому начальству как результат.       Каково же было его удивление, когда по приезде он обнаружил впечатляющие изменения в составе команды, и количественные, и качественные. Заселившись в офицерскую гостиницу в один номер с прилетевшим из Хельсинки финским коллегой, они уже вдвоём стали наводить справки. Новости были очень интересными и даже слегка обидными — как так получилось, что он, целый контр-адмирал, задействовав все свои связи, никак не может сформировать эскадру, даже тральщика завалящего завербовать не удалось, а тут какая-то соплюшка мокрохвостая линкорным калибром разжилась. Дикое, неправдоподобное везение финского броненосца ошеломляло. (Комментарий Беты: надеюсь, что мокрохвостой соплюшкой Киру считает и называет только старый пердун Пётр Алексеевич Сумароков, а не всё ещё уважаемый мною автор.)       Более того, общаясь с руководством Центра, Павел Алексеевич все больше и больше убеждался: этих раскрасавиц нужно заполучить любой ценой. Командный дух, тяга к знаниям и вообще ко всему новому, здоровый баланс авантюризма и расчётливости и готовность упорно трудиться для достижения своих целей выгодно отличали Вяйнямёйнен и собравшихся вокруг неё девчонок от подавляющего большинства виденных им курсанток. И функция, к исполнению которой они себя готовили, подходила контр-адмиралу как нельзя лучше. Оборона базы! То, что доктор прописал, лучше не придумаешь. У него как раз уже есть база, которую необходимо взять под охрану. А уж с такими калибрами в той глухомани можно вообще ничего не бояться.       Мечты, мечты… Чем дольше Пётр Алексеевич наблюдал за шебутным броненосцем сотоварищи, тем яснее осознавал, что завлечь их будет непросто. Было вообще, если честно, непонятно, чем их можно зацепить, какие аргументы сумеют их побудить отправиться в столь проблемное и негостеприимное место, как остров Адак. Деньги? Представители ГШ ОФ ООН предложат больше, к гадалке не ходи. На патриотизме сыграть? Так там в группе полный интернационал, чью именно Родину прикажете любить? Условия службы? Ага, остров — бывшая гауптвахта с отвратительной репутацией, климатом и сомнительными условиями проживания, тут даже экваториальная Африка будет выглядеть привлекательнее. Возможность сделать карьеру? Для Дев Флота карьера не предусмотрена, к сожалению...       Понять бы, чего они сами хотят от жизни, — но шесть девушек-кораблей не стремились поведать о сокровенном кому-то за пределами своего круга. Всё свободное время они учились, тренировались и готовились к бою, как одержимые, будто рассчитывая свести будущую дуэль если не к победе, то к почётной ничьей. Они даже не знали — ну, или не обращали на то внимания — что на территории Центра уже вторую неделю действует полуофициальный тотализатор. Ставок на победу 'черепашек', как их стали за глаза называть, впрочем, не было. Ставили на то, кого первой выбьют, на какой минуте боя это случится, кто продержится дольше всех, распадётся команда после неизбежного поражения или нет. Вариант с ничьей рассматривался как маловероятный, практически невозможный. Ставки изначально были 1:19 в пользу англичанок, а после добавления в их команду ещё одного тяжелого крейсера шансы интернациональной сборной на ничью упали в глазах делающих ставки до 1:24. Напряжение росло, нервы звенели натянутыми струнами.       За день до дуэли к интересовавшей адмирала группе приехала необычная гостья — немка, аватара лёгкого крейсера 'Кёнигсберг'. Эта особа была достаточно известна среди причастных к жизни канмусу, чтобы в очередной раз удивиться: откуда что берётся у этой странной мелкой девчонки с, вот уж воистину, броненосным характером. Вечером прибывшие с Петром Алексеевичем русские канмусу переглянулись и дружно исчезли из его поля зрения. Впрочем, поглощённый своими думами адмирал этого не заметил.       Раздавшийся ночью тихий стук в дверь застал Петра Алексеевича в тот момент, когда он бросил на сегодня терзаться невыполнимостью своих задумок и закурил очередную сигарету, решив, что утро вечера мудренее.       — Открыто! — глубоко затянувшись и не поворачиваясь, пригласил он.       — Товарищ контр-адмирал, разрешите доложить, — голос Ольги, как всегда, был ровным и спокойным. — Проблема с набором группы решена. Кира Орлова и другие члены её команды согласились принять предложение, которое Вы собирались сделать им после дуэли.       — Как… — мужчина закашлялся, подавившись сигаретным дымом, — кха-кха-кха, как вам это удалось, кха-кха, почему? Как они могли заранее, даже не зная, что им предложат другие, принять такое важное решение? Кха-кха! Вяйнямёйнен, эта самая Орлова, производит впечатление прожжённой и хитрой стервы, считающей выгоду на сто шагов вперед, как вам удалось её уговорить?       Ольга молча пожала плечами, вместо неё разговор подхватила пришедшая с ней Татьяна:       — Она именно такая, тащщ адмирал, ведро наглости как оно есть, в натуральную величину, — проходя к столу и тоже закуривая, даже не спросив разрешения, продолжила она, — простите, все нервы вымотала, контрреволюция её мама. Но умна, умна, не отнять. Тяжко вам с ней придётся, своего не упустит, та ещё гешефтмахерша!       — Что вы ей пообещали? — предчувствуя нехорошее, прищурился Сумароков.       — Дом, — просто ответила Скворцова. — Мы пообещали всем семи место, которое станет для них домом. Деньги им интересны постольку-поскольку: на нашем жалованье миллионщиком всё одно не станешь — а условия прохождения службы — это всё решаемо, да и вобще вторично. На то, что там чуть ли не тюрьма была, — всем плевать, ключевое слово 'была': время прошедшее. И поверьте, эта мелкая проныра душу из любого боцмана вынет и не только всё ей и её команде положенное получит, но и без приварка не останется. Татьяна неожиданно замолчала и задумалась, а потом продолжила:       — Они хотят, чтобы у них был свой дом. И знаешь, адмирал, — неожиданно отбросив всякую субординацию и элементарную вежливость, Марти выпустила дым через нос, неуловимо быстро наклонилась вперед, снизу-вверх заглянув Петру Алексеевичу в глаза неожиданно холодным, змеиным взглядом, — не дай тебе Бог обмануть их ожидания! Обмануть нашшши, — растягивая 'ш', поправилась она, — ожидания. Потому что мы тоже хотим, чтобы у нас был свой дом. Куда всегда можно вернуться, где поймут и примут тебя любую. Где не будет шуток про старые калоши и водоплавающие ледорубы, где никто не посмеет косо взглянуть на любую из нас. Ты справный служака, адмирал, правильный, честный, мы наводили справки, читали досье... — быстрая, резкая канмусу одним гибким движением оказалась совсем рядом с застывшим от неожиданности Сумароковым.       — Но если ты, адмирааал, — растянула Марти теперь уже гласный звук, и её глаза сверкнули вовсе уж нехорошо, — начнёшь там спиваться от одиночества или скурвишься от безнаказанности… если позволишь себе что лишнее… лучше не надо, золотопогонный ты наш, лучше выбрось из головы, — во взгляде бывшей царской яхты, а ныне минзага горело яростное пламя октября 1917-го, — балтийцы…       Металлист, третья гостья, в два шага оказалась рядом с оторопевшим от молниеносного изменения тона и атмосферы Петром Алексеевичем и закрыла ладонью рот пытавшейся ещё что-то сказать Скворцовой.       — Замолчи! Быстро замолчи! Не смей оскорблять человека только за то, что раньше тебе начальники попадались как на подбор… — подошедшая с другой стороны Микоян пошевелила губами, подбирая слово, — непорядочные! — наконец, справилась она.       — Мы вместе читали его досье, — мотнув головой в сторону всё ещё пребывавшего в ступоре контр-адмирала, продолжила Рерих, — за годы службы ни разу, слышишь, ни разу он не украл даже гайки. Ни разу не отнёсся к канмусу, как к бездушной вещи. С чего ему меняться сейчас? Наоборот, сестра, задумайся: может быть, нам всем наконец-то повезло?       — Извините, занесло, — Татьяна, закрыв лицо руками, поникла на стуле, — бывает у меня иногда… такое вот. Накатывает. Простите, товарищ контр-адмирал, готова понести наказание!       — Ладно, проехали, не до того сейчас. Что там с Орловой и её группой, чего от них ждать завтра и почему семь, когда их шесть?       — Их семь. Кёнигсберг, вот уж не знаю, как и чем зацепила её наша Ваня-Маня, тоже войдёт в их команду, рапорт на перевод она уже написала, — пояснила молчавшая до сих пор Наталья, — так что готовьтесь встречать волну возмущения и непонимания от наших немецких партнёров.       Контр-адмирал нетерпеливо махнул рукой, призывая Металлист продолжать рассказ. Недовольство немцев его волновало чуть меньше, чем прошлогодний снег. На все возмущённые ноты пусть сочиняют ответы дипломаты, а у него есть чёткая задача: собрать группу охраны своей базы. И, похоже, — не сглазить бы — эта задача, близка к выполнению!       — А что будет после дуэли… Во время выпускной церемонии Кира со всем возможным вниманием выслушает все предложения от всех заинтересованных в ней и её группе сторон. А потом выберет нас. Детали утрясёте в процессе подписания контракта. И знаете что, Пётр Алексеевич, эта девочка очень непроста, дело даже не в её хитровывернутости и непонятно откуда взявшемся жизненном опыте. И не в её невероятной везучести, которую Вы сами неоднократно отмечали. Это не главное. Был один момент на их тренировке по стрельбе и отработке торпедной атаки, показалось мне… может, только показалось… в общем, моя чуйка просто вопит о том, что завтра лимонников ждёт бааальшой сюрприз!       Марти вскинулась и, рванув в сторону двери, бросила на ходу:       — Ты, конечно, как подлодка, полный хлам, но твоя чуйка — это показатель!       — Ты куда, сумасшедшая? — проводила взглядом вылетевшую за дверь подругу Ольга.       — Тотализатор закроют через полчаса! Бабла на халяву поднимем!— донеслось из коридора.