Группа охраны базы "Черепаха"

      Засиделись мы далеко заполночь, правда, русские канмусу после того, как были обговорены все детали совместной службы, поспешили откланяться. Им еще нужно было своего адмирала подготовить к нежданному счастью в нашем лице. Как с улыбкой поведала нам Наташа Кировцева ака ПЛ Металлист, он уже ночей не спал, все думал, как и чем нас заманить, все аргументов не находил, теперь как бы от привалившего счастья мужика Кондратий не обнял. Они ушли, мы остались, но дальше шел обычный застольный треп, без затрагивания важных или острых тем. Хотелось на самом деле расслабиться, получить релакс, а не ломать голову над очередной всплывшей проблемой. Когда Ирма с Паолой окончательно объелись и стали клевать носами, по общему молчаливому согласию завершили вечер. Подхватив уснувших малолеток на руки, разнесли их по комнатам, да и сами, так же молча выкурив перед входом в корпус по последней вечерней сигаретке, отправились на боковую.       Утром, когда прозвенел будильник, первым проснулось желание убивать, и только потом я. Как не крути, а легли мы уже довольно поздно, в смысле очень рано. Но делать было нечего, проспать сегодняшнее мероприятие, значит добровольно признать, что лох — это судьба. Эх, как говорится проснулся, потянулся, перевернулся… взял себя за шкирку и выкинул из-под одеяла. Варонис еще давила подушки, но была так умилительно-непосредственна, что решил ее пока не трогать, пусть доспит минут десять, пока я душ приму и зубы отполирую.       После утренних процедур настроение неудержимо устремилось ввысь, захотелось немножечко пошалить. А то как-то скучно мы живем: учеба — еда — тренировки — еда — сон — еда. Маршрут, как на Кольцевой линии московского метрополитена. Разбудив Ирму и шлепком пониже спины отправив забавно теревшую кулачками глаза милаху в ванную, отправился к соседям. Мэри и Паола дрыхли изо всех сил, внаглую игнорируя надрывающийся будильник. Я даже невольно позавидовал: это насколько чистой совестью надо обладать, чтобы давать храпака под непередаваемо мерзкое верещание адского механизма? Идея родилась сама собой, вернее, вспомнился бородатый ролик еще из той жизни. Метнувшись в подсобку, нашел там новенькое оцинкованное ведро, швабру и мухой вернулся назад. По пути за мной увязались проснувшиеся Кальдес с ван Нассау, а на пороге комнаты попалась отвратительно бодрая Кенигсберг, с недоумением уставившаяся на хозинвентарь в моих руках.       — Стремление к чистоте — признак отличной будущей жены, подруга. Только нам оно не светит, можешь не стараться.       — Погоди, сейчас будет цирк.       Несмотря на набившийся в комнату народ, силы открыть глаза нашла в себе только Берсальер. Как сомнамбула, она поднялась и, ничего не видя на своем пути, по синусоиде отправилась в туалет. Слегка перебравшая вчера шнапса Мэри всхрапнула, обняла двумя руками одеяло и, как ни в чем не бывало, продолжила спать дальше. Будильник орал. Народ молча стоял и ждал обещанного номера. Аккуратно вставив швабру в руки Террор, тихонечко накрыл ведром ее голову и, вдохнув поглубже, с теми истеричными интонациями, с какими обычно орут: «Пожар» или там «Хулиганы зрения лишают», завопил: «Король Артур, на нас напали! К оружию»! Одновременно замолотил прихваченными со стола ложками по ведру. Ошалевшая от такой побудки О’Лири, громко пыхтя в ведро прегаром задергалась, инстинктивно сжимая в руках древко хозинвентаря, приподнялась на кровати. Под своим весом ведро опустилось ей на плечи на манер рыцарского шлема, наглухо перекрыв обзор, а непрерывный звон не давал понять, что вообще происходит. Пока она собирала разбежавшиеся по сторонам глаза и мысли, я с хохотом бросил ложки ей на одеяло и выскочил за порог с криком: «Доброе утро, ваше величество»! Вслед несся хохот Эльзы, хихиканье высунувшейся на шум из ванной Паолы и отборный мат пополам с обещанием порвать на кучу маленьких броненосцев от наконец-то пришедшего в себя монитора.       Короче говоря, утро началось бодро. Успокоив пыхтящую, как самовар, Мэри, отправились на завтрак. А что? Война войной, а еда должна быть по расписанию. Особенно для нас, проглотов. В столовой было необычайно многолюдно, или скорее, многоканмусно, тут и там попадались совершенно незнакомые лица, явно никак не относящиеся к курсантам нашей alma mater. Затарившись едой по полной, с трудом нашли место на всех, чтобы сидеть рядом. Дополнительную пикантность превосходному завтраку придавали вытянутые мордахи наших противниц, как оказалось, завтракавших через стол наискосок от нас. Эльза фыркнула, наклонила голову к столешнице и тихо сказала:       — Обратите внимание на здоровую чопорную лошадь, что смотрит на нас, как на тараканов. В центре сидит. Принц Уэльский, Флагман британцев, величайшая драгоценность их флота. Сорвалась-таки сюда, кляча. Что? — с удивлением посмотрела на меня Нахтигаль, — не люблю я ее, высокомерная излишне, когда-нибудь подведет свою флотилию под молотки из-за чрезмерного зазнайства, поверь проницательной тетушке Эльзе. Инициировалась, дай бог, полгода назад, а никого не слушает, самомнение раздуто на манер дирижабля. А вот рядом с ней та, кто наверняка ваших оппонентов к схватке готовила. Линейный крейсер Худ, опытная, умная, но увлекается в атаке, ее я давно знаю, сколько выпито вместе, классная девка. Она моя ровесница. Ясно-понятно, значит, ждите могучего навала, весь бой будет решаться в одной сшибке, если бы ставку сделали на долгую атаку, прислали бы кого-то другого. Главное — не подставляйтесь и бейте с упреждением, ложных отступлений не будет, но не забывайте: их козырь — скорость, успеют сблизиться на дистанцию выстрела ГК без потерь, вам кранты. Помните про небо — у Кении два гидросамолета, у Эффингем и Кавендиш — по одному. Перл-Харбор не устроят, но, если сумеют незаметно подобраться, доставят много проблем.       — Сколько минут у нас будет? — глядя в глаза Кенигсберг спросил я. Остальные перестали гомонить, тоже прислушиваясь к нашему разговору.       — Смотри сама. Они пойдут на 30-и узлах, эсминцы на 36-и. Террор закидывает свои болванки на 36 километров, ты — на 31. Остальных не считаем, у них другая задача, сорвать торпедную атаку. Дальность стрельбы орудий крейсеров класса Хокинс — 19 км. У Кении — 23. До подхода крейсеров у вас будет примерно 15 минут. На мелочь не отвлекайтесь, пусть ими Хелин занимается вместе с Паолой и Марией. Вышибайте крейсера, не отвлекайтесь ни на кого больше. Да, еще вот что. Как это не смешно прозвучит, бронирование легкого крейсера у бриттов лучше, чем у тяжей. Помните об этом, хотя вашим калибрам будет без разницы, главное попасть. Слышишь, Мэри? Попасть!       — Что за нелепица, почему тяжелые крейсера такие убогие? Англичане же всегда свой флот лучшим из того, что есть комплектовали, а тут какие-то инвалиды, — Берсальер удивилась, но от бутербродов с сыром и оливками не отвлеклась, они исчезали просто с пугающей скоростью.       Эльза вздохнула, сокрушенно покачала головой, как-бы пеняя кому-то на необразованность молодежи, но все же пояснила:       — Они и были лучшими. Аккурат после завершения Первой Мировой. Их строили, как охотников за немецкими рейдерами, отсюда дикая по тем временам скорость и дальность плавания. Орудия в 190 мм давали превосходство над нашими 150 мм, устанавливаемыми на легкие крейсера, а от любого тяжелого крейсера они в два счета могли уйти. Янки, продавливая Вашингтонское соглашение, ограничивающее тоннаж и калибр в том числе и для крейсеров, пытались вынудить бывшую метрополию уничтожить Хокинсы, как слишком большие и крупнокалиберные для класса легкий крейсер, но бритты отбрехались, и в результате родился новый класс кораблей — вашингтонский тяжелый крейсер, с калибром ГК 203 мм, водоизмещением в 10000 тонн. А эти оказались самыми слабыми его представителями, так что вам повезло. Ну и подустарели они к началу Второй Мировой, несмотря на модернизацию. Но не слишком радуйтесь, они вам за счет скорости могут устроить сюрприз, а потом 14 орудий Кавендиш и Эффингем, это не считая универсалок, да 12 шестидюймовок Кении вам и квакнуть не дадут. Совет простой: идите на сближение, как только достигнете огневого рубежа — стреляйте, стреляйте максимально быстро и точно, при этом пятьтесь назад. Чем дольше вы будете их безнаказанно расстреливать, тем больше шанс, что выбьете им артиллерию еще на подходе. Или, чем черт не шутит, укатаете там кого-нибудь по пути. Варонис, лапуля, в оба глаза смотри за небом, это твоя единственная работа в бою. Ну и аура. Помни, Кира, только наверняка, только когда будешь уверена, что момент настал. У тебя всего две-три песни, потом ты свалишься. После первой ты минут пять будешь в себя приходить, твоя ценность, как боевой единицы, будет нулевой. После второй тебя вштырит минут на десять, да и потом будешь, как вареная. А после третьей просто вырубит, мы это на тренировке выяснили. Не тяни, но и не опоздай. Ну и удачи вам, что ли. Тетка Кенигсберг, наверное, выжила из ума, когда решила так рискнуть, но, девчонки, как же я хочу оказаться там, вместе с вами. Все, я в администрацию, экран уже установили, фуршет накрыли, надо получше место занять, чтобы не глохнуть у колонок и быть поближе к столикам. Держу за вас кулаки.       Эльза фон Белофф едва заметным поворотом головы проводила идущую по проходу между столами Нахтигаль, затем, чуть выгнув белесую бровь, повернулась к своей давней подруге, Марте Рашке, воплощению линейного крейсера Гнейзенау.       — Что может связывать нашу милую Эльзу и этот разношерстный сброд? Почему она примчалась сюда, едва сняв коньки и обвес? Она же после проводки конвоя пьет как лошадь два дня, а тут даже к нам не зашла, сразу же эту зелень начала под крыло брать. Еще то странное пари, про которое мне Майер рассказал. Что происходит?       — Может быть, наконец-то задумала свою группу собрать и осесть на одной из баз. Она два года из походов и конвоев не вылезала, решила, что хватит с нее дорог, пора становиться серьезной, — Гнейзенау равнодушно пожала плечами, продолжая неторопливо разделывать куриные крылышки на тарелке, — что касается пари… Удачное решение для всех. Фатерлянд приобретет шесть сработавшихся канмусу для охраны пролива или порта, а значит освободятся легкие силы, часть которых ты можешь прибрать себе. После трепки, что сегодня зададут им томми, скулящая молодежь будет нуждаться в помощи и утешении, а кто лучше нашей соловушки сумеет напеть нужных песен и, пока мальки развесят уши, сможет приласкать и приручить своих будущих подчиненных. Лучшая кандидатура, Майер все рассчитал. Как по мне, вице-адмирал провернул очень удачную комбинацию.       — Выглядит-то оно так, Марта, но почему-то мне тревожно. Не знаю как объяснить, но что-то мы явно не замечаем. Что-то упускаем из виду, — Ледяная королева, задумчиво пригладив выбившийся из прически снежно-белый локон, неторопливо встала, — до начала мероприятия осталось тридцать минут. Прием пищи закончить. Всем занять свои места в конференц-зале. Шпее, на тебе обеспечение порядка и соблюдение статей Кодекса перед дуэлью. Англичанки наверняка устроят провокацию, будь готова пресечь. Обе группы должны выйти в море и показать все, на что способны. Никаких инцидентов на берегу быть не должно. Всем все понятно? Выполнять.       Проводив злым взглядом прищуренных глаз уходящую Кенигсберг, аватара линкора Принц Уэльский, Элла МакНейр неторопливо и величаво, как ей казалось, повернулась к слегка съежившейся группе курсантов, из-за которых началась вся эта неразбериха и нервотрепка. Уставившись в лоб опустившей глаза Мэри Браун, Элла негромко, но с едва заметными визгливыми, даже дребезжащими интонациями задала вопрос:       — Как давно пронырливая тевтонская шавка крутится вокруг ваших оппонентов? Какие отношения их связывают? Нахтигаль без двух смыслов и трех подтекстов даже не чихнет, почему сегодня она завтракает не со своими боевыми подругами, а с непонятной шушерой? Ну?       Компания за столом пришибленно молчала, не зная, как ответить на эти вопросы.       — Погоди, Элла, не гони волну. Откуда им знать про известную в узких кругах тетушку Кенигсберг, они всего лишь салаги зеленые. Мне тут птичка на хвосте новость принесла, ты удивишься до полного изумления. Местные замутили казино по поводу нашего маленького междусобойчика. Здешний адмирал сделал ставку на нашу победу. Отгадай, что, вернее, кто стал залогом? — низкий, хрипловатый голос Ники Эррингтон, канмусу линейного крейсера Худ, нарушил затянувшееся молчание.       — Худ, не тяни. Откуда мне знать, какие игрища затеяли чертовы колбасники.       — Не интересно с тобой. Эльза Нахтигаль, подруга твоя закадычная, как вещь выставлена против группы наших противников. Побеждают они — гунны теряют легкий крейсер. Побеждаем мы — прибирают к рукам пусть наполовину состоящую из хлама, но вполне боеспособную группу, заточенную под решение охранных задач. Как тебе такое, Принц Уэльский?       Элла медленно вдохнула, задержала дыхание, выпустила воздух сквозь сжатые зубы, пытаясь унять раздражение.       — Значит, решили под германское крылышко забиться… И русские с финнами, и Объединенный Флот, и наш коммодор с его предложением идут морем, и никаких обид с претензиями, все по-честному. Ставка есть ставка, договор подписан заранее. Хитро. Проиграть какой-то шпане для флота Ее Величества неприемлемо. Мэри, — голос Эллы, звучавший до того тихим шипением, внезапно хлестнул кнутом, — не надо миндальничать. Вы должны уложить их в регенкапсулы на максимально долгий срок. Победа должна быть быстрой и безоговорочной, пусть боши видят, какому сброду они доверят безопасность собственных портов. Перед началом боя спровоцируйте ирландскую свинью и макаронницу, они там самые горячие. Если сорвутся — их дисквалифицируют, оставшихся вы просто распнете. Время пришло, идите и порвите их!       Крейсера и эсминцы как ветром сдуло. Оставшись за столом вдвоем, оба линкора продолжили трапезу, изредка бросая взгляд на часы. До начала дуэли оставалось двадцать пять минут, время доесть не торопясь еще было.       Петр Алексеевич нервно ходил из одного угла в другой. Включенный телевизор с экраном на полстены передавал картину штилевого моря, ласково пускавшего солнечных зайчиков в объективы камер дронов. Ольга с Натальей невозмутимо играли в шахматы, ненадолго задумываясь перед каждым ходом. Татьяна, закинув ногу на ногу, внаглую развалилась на адмиральской кровати, наблюдая, как ее хозяин мечется по комнате.       — Тащщ контр-адмирал. Перестаньте Вы нервы жечь, они не восстанавливаются. Вон, коньячку, что ли для успокоения опрокиньте, самое милое дело в Вашем состоянии. Это я Вам, как опытный минер-практик советую, — лениво протянула она, переводя взгляд с командира на таймер в углу экрана. До начала оставалось семнадцать минут. — Если Вы продолжите в таком темпе круги нарезать, то к началу трансляции посреди помещения котлован ногами протопчете.       Вице-адмирал Майер в самом приподнятом настроении вошел в предупредительно распахнутую вестовым дверь комнаты отдыха администрации училища. Преподавательский состав и Девы Флота, которым было дозволено находиться здесь, приветствовали его дружным: «Хох»! О затеянной им выигрышной комбинации, благодаря которой флот усилится на шесть боевых единиц, к утру не знал только глухой и ленивый. Майер самодовольно улыбнулся и отдельно поприветствовал стоящую рядом с фуршетным столиком канмусу легкого крейсера Кенигсберг. В конце концов, от него не убудет, а подчиненных, способных разработать и воплотить в жизнь интригу такого уровня, необходимо поощрять.       — Господа, — повернулся он к сопровождавшим его офицерам, — раз мы имеем десяток свободных минут до начала состязания, не выпить ли нам за Кригсмарин? Да приумножатся наши силы! — провозгласил он, поднимая бокал.       — Хох! Хох! Хох! — раздался дружный рев из комнаты отдыха.       — Устроили, блин, гладиаторские бои, Колизей какой-то. Не зря дуэли проводили в укромных местах, ох, не зря. Кодекс кодексом, но ведь реально же из жесткой бойни, где четырнадцать симпатичных девчонок будут швыряться друг в друга снарядами с неиллюзорным шансом покалечиться, а то и подохнуть, устроили балаган и цирк с конями, — провожая взглядом очередной пролетевший дрон с камерой, снимавший наш выход на пирс и далее панораму тихого моря, два празднично украшенных гидросамолета, покачивающихся на едва заметной ряби и группу канмусу наблюдения, стоявших посередине между командами-соперниками. Уже знакомая нам Адмирал Шеер вышла на два шага вперед, выпятила выдающуюся грудь, тотчас приковавшую к себе мой взгляд и, сложив руки за спиной, начала объявлять условия начала и завершения дуэли. Если вкратце, то сейчас мы грузимся в летающие лодки, нас развозят на 45 километров друг от друга, потом следует звуковой сигнал с коптера, и все, Ave, Caesar, morituri te salutant. Бой продолжается до того момента, пока кто-то из команды стоит на ногах. Хочешь сдаться — задирай стволы пушек в небо и садись на корточки. Доставка обратно так же гидросамолетом. На крайний случай в зоне досягаемости дрейфует судно с медоборудованием. Наблюдение — двадцать дронов с камерами, еще двадцать летают рядом на всякий случай, вдруг какую железяку собьют в запале.       — Всем все понятно? Вопросы есть? — спрашивая, Шеер уже поворачивалась к нам спиной, как бы демонстрируя, что у настоящих матросов вопросов быть не может.       — У нас есть вопросы к нашим соперникам, госпожа распорядитель, — донеслось из английского строя. Немка остановилась, величественно развернулась, неодобрительно посмотрела на притихших островитянок, усмехнулась своим мыслям, кивнула:       — Советую дважды подумать, прежде чем откроете рот. Задавайте.       Эффингем, Кения и малознакомая мне эсминка слитно качнувшись вперед, пошли к нам, удерживая торжественные выражения на физиономиях. Но как только они миновали внимательно наблюдавшую за ними Шеер, лица британок разительно изменились: теперь они выражали только пренебрежение и насмешку, с такими мордами обычно выползают из подворотни с вопросом про наличие закурить или дать позвонить. Эсминка отойдя к концу нашего строя, стала что-то выговаривать тихим голосом Паоле, Мэри Браун направилась к своей тезке, а Хезер остановилась напротив меня, молча глядя в глаза.       — Ты что-то хотела? Говори, я слушаю.       Рыжая вздрогнула, моргнула, опустила глаза и еле слышно прошептала:       — Глупо все получилось. Мы точно не хотели доводить вот до такого. Подраться — да, дуэль — да, забрать у тебя Варонис — да, но устроить бойню — не наша идея. А сейчас у нас вообще нет выбора, приказ Флагмана не обсуждается. Прости за то, что будет сегодня. Внутри резко взвыло чувство тревоги. Еще не осознав, что происходит, толкнул Хелин в ту сторону, где Берсальер уже готова была кинуться на глумливо улыбавшуюся ей, ага, прочитал нашивку, Фолкнор.       — Удержи ее, — бросил, уже срываясь на бег, нашей канонерке, — Мэри, стой! Не надо, Мэри! Она провоцирует тебя! — еле успел схватить Террор за рукав и, развернув лицом к себе, обнял вырывающуюся девушку, пригнул ее голову и зашептал в ухо:       — Не стоит, ударишь ее — разбираться не будут. Тебя снимут, понимаешь? Выкинут из состава группы, мы уйдем в море без тебя, проиграем, а ты никому ничего не докажешь. Потерпи полчаса, снарядами ты уделаешь их сильнее, чем кулаками. Все, Мэри, все, моя хорошая. Не надо, она того не стоит, — я гладил вздрагивающую девушку по волосам, по спине, чувствуя, что она постепенно успокаивается.       — Что здесь происходит? — до Адмирала Шеер наконец дошло, что происходит что-то непредусмотренное доведенным до нее сценарием. — Английская команда, два шага назад! Кругом! Марш к самолету, после завершения соревнования я буду иметь разговор с Худ и Принцем. Молитесь, чтобы на этот раз виновницами беспорядков признали не вас.       Англичанки молча построились в колонну по двое, сделали несколько шагов и неожиданно для всех громко запели гимн: «Правь, Британия! Британия, правь волнами». Распевая его, они дошли до стоявшего на волнах самолета, погрузились в него. Залезшая последней эсминка убрала лесенку, со значением глянула на нас и, сделав интернациональный жест большим пальцем по шее, захлопнула дверь. Гидроплан, весело застрекотав винтами набрал разбег, оторвался от воды и устремился на северо-запад.       А у нас в команде после выходки лайми наблюдались разброд и шатание. Половина группы растеряна, не понимая, что произошло. Бруно сердито сопела, сжимая кулаки, но все же слушая то, что говорит ей ван Нассау, Ирма щенячьими глазками с выступившими слезами смотрела на них, прижав к груди раскрытые ладошки, Така невозмутимо разглядывала бетон под ногами, а вот О’Лири напоминала закипевший чайник:       — Эта сука, мля начала с того, что назвала меня болотным бродягой. Они, твари, нас так еще со времен Кромвеля называют. Оскорбление такое. Потом по предкам прошлась, мля, спросила, сколько у меня родственников-метисов в долбанных США. Высказалась, что мы, ирлашки, все предатели, грязные свиньи, что дядя ее, падаль, в Ольстере в семидесятых из таких, как мы, много бекона нарезал. Если б ты меня не удержала, мля, я б ее тут по пирсу ровным слоем, как масло, мля, на бутерброде размазала.       — Не размазала. Немки удержали бы. Думаю, на это и был расчет. Ты и Паола срываетесь, бьете их по разу, может, по два, вас растаскивают, потом дисквалификация. И уже нас четверых размазывают, как ты выразилась, ровным слоем. Как то самое масло. По тому самому бутерброду.       — Вам пора вылетать. Время. — напомнила о себе Шеер.       Вступать в бой в таком состоянии, когда у самого крупного нашего калибра от злости руки трясутся, у другой глаза на мокром месте, третья вообще ушла в глубины самопознания… Такая себе идея, ниже среднего. Мы проигрываем, даже не начав. Что-то надо делать, иначе кранты. Толкнуть вдохновляющую речь? Не знаю, не знаю, боюсь, вряд ли поможет, не мастер я жечь глаголом сердца людей. В голову неожиданно пришла мысль.       — Группа, в колонну по двое стройся! Мэри, сейчас будет песня, которую ты наверняка знаешь, подхватывай.       Сделал первый шаг с левой ноги, как учили еще в той жизни на строевой, а в голове уже разливалась кристальная ясность слияния с необъятной водной гладью, раздались задорные напевы флейты, выбивающий маршевый ритм барабан и зазвучали слова старой ирландской песни:       Одни говорят, что дьявола нет, что дьявола нет, что дьявола нет,       Что он подох вчера в обед       И был зарыт на псарне.       «Всё это не так», — другие твердят, — «Он жив, как тысячу лет назад».       Они говорят, что он солдат       Сраной британской армии.       Невольно подправив шаг начавших двигаться вразнобой девчонок так, что теперь нашему маршу позавидовала бы задроченная до автоматизма при подготовке к параду рота мотострелков, впечатал ногу уже в воду. С первой строки О’Лири узнала песню, оскалилась и с энтузиазмом подхватила, а с середины куплета пели уже все:       Тупой сасанах идёт воевать, туда воевать, сюда воевать.       Пускай идёт, а нам плевать,       Вы согласитесь, парни!       И может быть я слегка поддат,       Да что скрывать — я же пьян в умат!       Я всё равно не боюсь солдат       Сраной британской армии.       Подавившийся глотком виски английский коммодор прокашлялся, затем медленно повернулся в сторону кусавших губы Принца Уэльского и Худ, спросил:       — Это и есть тот сюрприз, который вы мне обещали? Если да, то это охренительно неудачный сюрприз!       Нестройной гурьбой британцы идут, британцы идут, засранцы идут.       Их ружья в цель нечасто бьют,       И флаги их из марли.       Гремит раздолбанный барабан,       Шагает за болваном болван.       Такой вот бардак и балаган       В сраной британской армии.       Вице-адмирал Майер колотил ладонью по спинке соседнего кресла и в восторге орал:       — Да, да! Так их, островных обезьян, да! А то выдумали тут, на базе Кригсмарине петь «Правь, Британия, морями»! Сейчас вам не сорок пятый! Да!       Блуждал по горам британский отряд, британский отряд, неделю подряд.       И там их встретил, говорят,       Баран по кличке Барни.       Солдаты сильны, но баран сильней,       Они смелы, только он смелей…       Вот так баран надавал люлей       Сраной британской армии.       В русской комнате висело молчание, только Марти произнесла в никуда:       — А что, задорно, надо будет слова выучить. Вот только где и когда они выучились так маршировать? Да еще по-нашему, по-советски?       А если за мной сам дьявол придёт, хвостатый придёт, рогатый придёт,       Всё выпьет в доме, что найдёт.       Нет ничего кошмарней!       Ему скажу я: «How do you do»       И сходу ему заряжу в балду.       Пускай он, сука, идёт в п…......у       Вслед за британской армией.       Lippueamiraali Сеппяля ничего не говорил. Он молча пил водку из стакана, даже не закусывая подготовленными бутербродами с икрой и бужениной. Финн отчетливо понимал, что задумка командования флота родной страны пополнить свой бюджет только что потерпела полное фиаско. Планы устроить аукцион между Великобританией, скандинавскими странами и ОФ ООН на группу Вайнямейнен, если она вдруг подпишет контракт на службу с Суоми, только что из малореальных стали вовсе фантастическими. Британцы такой пощечины не простят.       В салоне взлетевшего гидросамолета с нарисованной на фюзеляже танцующей черепахой царила оживленная атмосфера праздника пополам с удивлением. Девчонки гомонили все вместе, не слушая друг друга. Лейтмотивом всех выкриков было:       — Это и была та самая аура? Кира, ты сама, по желанию, смогла ее активировать? Круто! Теперь мы их уроем! Как мы прошли, как прошли!       Террор некоторое время мялась в сторонке, потом все же подошла, обняла, прошептала в ухо:       — Спасибо. И за то, что удержала, мля, и за песню. Любимая песня отца была, как-никак. Я знаю, я дурная, сначала дичь творю, потом думаю, — зачем бед наделала? Я клянусь тебе, я никуда от тебя не уйду. В роду О’Лири вождя еще со старых времен выбирали раз и навсегда. Ты — достойна. Я не предам.       Не дав в ответ и слова сказать, она отошла в хвост самолета и через минуту оттуда потянуло сигаретным дымом, потом донесся ее громкий голос, травящий очередную байку для развесившего уши молодняка. Я задумчиво поглядел в иллюминатор на безоблачно-голубое небо и тяжко вздохнул. Верность. От Мэри, от Эльзы, от Ирмы и других девочек я принял верность. Готовность пойти туда, куда я направлю и случись что, умереть по моему слову. А взамен обязался вести их вперед, хранить от опасностей огромного мира, заботиться и поддерживать во всем. Огромная удача, и в то же время гигантская, непередаваемо-тяжелая ответственность. Главное теперь — не нарушить их веру в меня, не обмануть их ожиданий даже в малом. Нет ничего подлее и ниже, чем предать доверие поверившего тебе человека. Недаром последний, девятый круг ада у Данте отведен именно для предателей.       На точке, куда нас доставили, была подготовлена здоровенная платформа с нашими обвесами, разнокалиберными снарядами, спецпайками и накрытые полиэтиленом столы с перекусом. Аппетита от волнения ни у кого не было, так, похватали по-быстрому, кому что приглянулось, помогли друг другу надеть снарягу, загрузились боеприпасами, погрузили нашей плавбазе дополнительный боекомплект и рационы в огромный горб на спине и соскочили на воду. А чего ждать? Раньше начнем — раньше закончим, предбоевой мандраж с каждой минутой одолевал все сильнее и сильнее.       — Так, девчонки, слушаем сюда. Не знаю, что случилось у англичанок с утра, вроде бы наши соперники раньше не производили впечатления полных неадекватов, но сегодня на пирсе они играли грязно, на грани фола. Кения успела сказать, что у них есть какой-то приказ. Короче, будьте готовы к любому повороту, чую — ровнять нас будут безо всякой пощады. А теперь проверьте вооружение в последний раз, повертите башнями, пощелкайте затворами — все в порядке? Отлично. Хелин, запускай свою птичку. Сигнал уже минуту назад прозвучал, выступаем.