Группа охраны базы "Черепаха"

      Эльза нисколько не преувеличивала, расхваливая достоинства местной гостиницы и ее кухни. После сдачи обвесов в мастерские, заполнение всех бумаг на профилактику моих и Мэри стволов и пополнение боекомплекта, сдачи отчетов о прошедшем бое мы наконец-то добрались до гостиницы и после заселения спустились в столовую. Заслуженной наградой за то, как мы рвали жилы, преодолевая вздымающиеся водяные горы, противный дождь в лицо и холодный промозглый ветер, сражались с местной бюрократической гидрой, стараясь как можно быстрее дойти до «Якоря и русалки», стал просто изумительный ужин. Чувствовалось, что здешний повар любит как свою работу, так и гостей, потому что без страсти и увлеченности такое объедение приготовить просто невозможно.       Сосиски, кстати, были аж десяти видов, на любой вкус и предпочтения, но все, как одна, выше всяких похвал: сочные, горячие, имеющие обалденный аромат и бесподобный вкус. Да и пиво разливалось чудесное, - плотное, нежное, с легкой горчинкой и послевкусием ароматного свежего хлеба, из небольшой частной пивоварни неподалеку. Судя по блестящим глазенкам младшей части нашего дружного коллектива, с выпечкой тут так же все в полном ажуре, детям сдоба понравилась, и они в восторге. Расслабившаяся и раскрасневшаяся Эльза, обнимая свою отчаянно смущающуюся скромнягу-субмарину, во всеуслышанье заявила:       - Вот, поняли теперь, что такое настоящее пиво и настоящие сосиски? А выпечка какая бесподобная, осознали? Стоило ради них целый день провести на ногах, под дождем, бить морду глубинным, лаяться со шведками и бежать после этого полным ходом? Однозначно стоило! – Она отсалютовала согласно кивавшим слушательницам полной кружкой, потом надолго присосалась к ней, счастливо выдохнула и продолжила. – Вот увидите, организуем свой гаштет, и у нас даже лучше получится, моя булочка ненаглядная обещает сварить пиво не хуже, чем здесь подают, а ее готовка местной сто процентов не уступит. У нас там вообще все по высшему разряду будет организовано, влюбленная тетя Эльза все силы к этому приложит! Про нас еще слава пойдет по окрестностям, от туристок всяких прохода не будет.       - Да пусть, мля, приплывают. И встретим, и напоим, и накормим, чего там. А начнут выступать не по делу, - и морду подрихтуем, нахрен. – Расслабленно прокомментировала Мэри, она вообще после сегодняшней стрельбы была необычайно благодушна. – У нас вот как заведено в Ольстере, если в пабе в торец никто не отхватил хоть раз в неделю, то это и не паб вовсе, а так, мля, сплошное недоразумение.       - И не говори, товарищ О’Лири, кто к нам с чем зачем, тот от того и того! – с готовностью поддержала подругу активно жующая Таня, - отоварим всех в лучшем виде. И пивом вкусным, и сосисками горячими, и звездюлинами полезными!       - А можно без драки, только еду и напитки отдать, если гости придут? – застенчиво поинтересовалась высунувшаяся из-за развалившейся на стуле Кенигсберг Грета. – А то вы мне все столики поломаете или зеркало разобьете. Да и клиентов распугаете наверняка.       Террор и Марти задумчиво переглянулись, видимо, такая очевидная мысль их голову не посещала, но тут влезла отвлекшаяся от капанья на мозг Ирме Берсальер с другого конца стола:       - Да ладно тебе, cara ristoratore, не будь такой скучной! Кого можно отличным развлечением распугать, наоборот, о твоей траттории везде слава греметь будет! В конце концов, иногда подраться полезно, — это же так весело!       - И все же… - попыталась что-то возразить U-464.       - Не волнуйся ты так, пышечка моя пугливая, - развеселившаяся Нахтигаль хулигански ущипнула ее за бок, - девчонки будут аккуратны, не пострадает твоя мечта.       А потом поглядела на предвкушающие улыбки неугомонной троицы, согласно кивающей головами в такт ее словам, на закатившую глаза Рерих, и тут же поправилась:       - Ну и мебель помассивней, конечно, придется закупить, во избежание, и зеркала небьющиеся поставим.       - Кстати, Эльза, - мне вспомнилось ее сегодняшнее задиристое поведение в разговоре со шведскими патрульными, - а что у тебя с Готланд?       - А что у меня с Готланд? – как бы не поняла хитрая тетя моего вопроса. – Нормально у меня все с этой треской. Что не так-то?       - Да как-то ты с ней странно разговаривала, ты же просто так, между делом, никого не задеваешь, - я пощелкал пальцами, подбирая слова, пока остальные заинтересованно прислушивались к разговору, - а сегодня ты ее прям-таки цепляла. Она тебе в пиво когда-то плюнула, что ли?       - А, ты об этом. – Кенигсберг махнула рукой, показывая, что ничего серьезного нет. – Там старая история, еще с войны. Тебя она тоже, кстати, касается. Когда предтеча твоей обожаемой Лотты вышел в свой знаменитый поход с целью прорваться в Атлантику, именно легкий крейсер Готланд его обнаружил и растрезвонил об этом на все Северное море. И положил начало охоте на Бисмарк, о которой ты так эффектно спела, отправляясь на другой конец света и оставляя свою любовь махать тебе платочком с берега.       Нахтигаль бережно погладила меня по голове, как бы извиняясь за свой сарказм, продолжила:       - С тех пор, как ты понимаешь, конкретно этот легкий крейсер в Кригсмарине особенно не любили. А когда стали появляться мы, воплощения кораблей той войны, некоторые реакции передались по наследству. – Она грустно покачала головой, отгоняя непрошенные мысли, вскинула на меня взгляд. – Ты не подумай, Фрида – девка замечательная, надежная, боевая, ничего плохого про нее никто не скажет, но… Прорывается иногда такое вот по отношению к ней от немецких канмусу. Бывает. Она не обижается.       Нахтигаль снова качнула головой, глотнула из кружки и резко поменяла тему:       - Да что такое, щеки огнем горят и в ухе звенит! Вспоминает что ли кто?       В это же время на шведской стороне пролива в столовой базы Дев Флота Кристиансанн разворачивалась своя попойка, призванная отметить бескровный разгром крупной стаи глубинных, пытавшейся сегодня прорваться в Датские проливы. Героиней вечера по праву стала Фрида Свенссон, обнаружившая эту стаю на подходе и скоординировавшая ее уничтожение своей группой совместно с прибывающими с разных сторон подкреплениями. Разумеется, кроме выпивки и накрытого стола собравшемуся народу требовались подробности и красочное описание самого действа.       - И вот идем мы стандартным маршрутом, ветер то справа задует, то слева, водяная пыль прямо в морду летит, мотает то вверх, то вниз, погода, – бррр, собачья. Вдруг слышим, нас патрульная тройка с Гельголанда вызывает. – Подвыпившая уже Фрида шумно отхлебнула из кружки, показывая пальцем на трех мелких девчонок напротив, активно поедавших в этот момент овощное рагу с копчеными колбасками, - орут они, значит, на все проливы, мол, караул, жизнь – боль, бежим к вам, на хвосте стаю тащим рыл в двадцать – двадцать пять, из них штук шесть легкие крейсера, во главе – торпедный крейсер, спасите-помогите. Мы, значит, доворачиваем на зюйд-вест, идем им на пересечку, я поднимаю в воздух все свои восемь птичек, и милях в семи от места встречи напарываемся на другую стаю, прущую как раз нам на встречу. Вот такой выверт судьбы случился, мать его. Хорошо, что вовремя заметили.       Собравшиеся вокруг согласно загомонили, не понаслышке зная, как моментально ситуация может поменяться в боевом выходе. Сквозь шум и разноголосицу с торца стола как нож сквозь бумагу пробилась фраза с легким французским прононсом:       - И не говори, mon chéri, все совсем плохо складывалось. Наша финская petit bateau Риилахти успела только несколько сеток с минами раскидать, да еще плавучие гостинцы сбросить, как придется. – Экспрессивно вклинилась в монолог худощавая темноволосая девушка с карими блестящими глазами, канмусу легкого крейсера Мункальм. Она девять месяцев назад случайно познакомилась в учебке Бреста с Готланд и при выпуске выбрала контракт со Швецией и охрану Датских проливов под началом старшей подруги перспективе колониальной, как она считала, службы вдалеке от Европы. – А на нас, bon sang, шли немалые силы: три тяжелых крейсера, легкий авианосец, с дюжину легких крейсеров и штук пятьдесят примитивов. Mon Dieu, я так испугалась, что малышки с Гельголанда влетят прямо в эту толпу!       - Так вот, - продолжила как ни в чем небывало закусившая хорошо прожаренным мясцом и промочившая горло Фрида, - вижу я, дело - табак, не выдюжим мы против этих стай ввосьмером, сами знаете, эти твари даже если между собой дерутся, сразу свару прекращают и объединяются, как нас видят. Конечно, прорыва в Балтику, как месяц назад было, не случилось бы, но для нас ситуация складывалась пиковая. Мелкие до нас уже добежали, хорошо, вспомнили, что нужно делать и раскидали по пути еще от себя гостинцев, но вы ж понимаете, это, мать ее, жалкая импровизация, а не полноценное минное заграждение.       - Ты права, сестренка, малышки были совсем напуганы, когда поняли, что попали из огня да в полымя, - снова включилась Монкальм, дирижируя фужером вина в такт словам, - началась перестрелка, мы сражались, как тигры, нет, мы как стая львов бились, утопили четверых, три эсминца подорвались на минах, даже Цу-класс сильно повредили, но их было слишком много. Мы запросили помощь, стали отходить по направлению к базе, но maudites créatures напирали так, что не вздохнуть! И будто этого мало, на радаре высветилась третья флотилия глубинных, там шли еще крейсера и десятки эсминцев. Mon Dieu, я уже готовилась умереть!       - Ну не все было так плохо, хотя да, без повреждений мы бы не ушли. И кто, как вы думаете, появился в эфире в этот, мать его, драматический момент? – Свенссон с широкой улыбкой оглядела приоткрывших рты слушательниц. – Эльза, мать ее так, Нахтигаль, хитромудрая тетушка Кенигсберг! По своей привычке сходу вылила на меня ведро ехидства, полаялась от души, и так ненавязчиво предложила помочь. Я-то сразу смекнула, что она тут не одна, думаю, пока морские черти решают, кто там у них самый главный, ее группа успеет подойти, а еще восемь опытных сработанных сорвиголов в нашей ситуации, – манна небесная. А та мне, мол, никто никуда не пойдет, я теперь в группе желторотиков – охранников какой-то базы, только-только из учебки, давай координаты, ща мы жахнем, вы там сами только не обделайтесь. Ну, думаю, лиса лукавая, чем ты там нас пугать собралась, своими шестидюймовками, что ли? А то я не знаю, каких шмакодявок сейчас на дальние базы отправляют.       - Это было потрясающе! Настоящий армагеддон, peur et horreur, божья кара обрушилась с небес на исчадий Бездны! – патетически воскликнула оторвавшаяся от своего вина француженка.       - Положим, не божья кара там обрушилась, а добротные пятнадцати и десятидюймовые фугасы, - ворчливо заметила Фрида и, перекрывая поднявшийся удивленный гвалт, повысила голос, - да, я тоже охренеть как изумилась, чуть на задницу не села, где стояла. Неоткуда там было таким калибрам взяться, наши-то броненосцы дальше стоят, в Копенгагене, а вот поди ж ты, у белобрысой ушлой занозы нашлись, и удивительно вовремя. Минут десять эти мажоры издалека ровняли объединившуюся стаю с поверхностью моря, любо-дорого было поглядеть, грохот адский, в нескольких кабельтовых от нас столбы воды до неба, куски тварей во все стороны, красота! Мы там тоже добавили из всех стволов, но это так, больше для самоутверждения, что тоже воевали. Страшно было, что скрывать-то. Хорошо, что к нам ничего не прилетело, - добавила она флегматично.       - А я слышала, Кенигсберг к новому Флагману ушла, да еще с такой скандальной историей, ее чуть ли не в карты проиграли, - с придыханием донеслось из собравшейся вокруг столика толпы, - и девчонки на мыло писали, у них там, в Вильгельмсхафене, такой скандал был, даже адмирала сняли!       - И не говори, mon chéri, после их обстрела нам осталось только, фигурально выражаясь, сменить белье и добить остатки, даже дожидаться ударной группы с базы не стали. – Уже основательно пьяненькая Мункальм, перекрикивая удивленные писки и крики, совершенно не обратила внимания на поменявшуюся тему разговора, провозгласила, - за это надо выпить! До дна! Jusqu'à la lie! За наших сестер, столь своевременно пришедших нам на помощь!       - Да что ж у меня щеки-то так горят, вспоминает меня кто-то, что ли? – пробормотала себе под нос Готланд, отставляя в сторону опустевшую кружку.       После того, как сытые, в меру пьяные и довольные девчонки разошлись баиньки, я достал из сумки присланные Бисмарк папки, с сомнением посмотрел на них, и решил, что сегодня ну его нафиг. Разбирать сложные, составленные сухим канцелярским языком документы в расслабленном после боя и тяжелого перехода, а затем усугубленном обильной едой и алкоголем состоянии, - однозначно упустить что-то серьезное, но в глаза не бросающееся. Нам еще двенадцать дней по морям, по волнам шлепать, всем мы хороши, но скорости группа выдает отнюдь не космические. Будет еще время вдумчиво разобраться с важной информацией, некуда спешить. А вот про сегодняшнюю стычку моей серьезной, опытной, но иногда излишне мнительной половинке написать все же стоит. Мало ли какими подробностями обрастут наши десятиминутные пострелушки, вдруг из них целое морское сражение сочинят. Будет волноваться лишний раз, нервы жечь из-за пустяка, пока официальные отчеты не прочитает, так лучше подсуетиться заранее и лично рассказать, как все было. О дорогих людях нужно заботиться, иначе это уже не любовь получается, а так, потребление.       Не растекаясь мыслью по древу, быстренько описал Лили сегодняшний день, пошутил про загоризонтные стрельбы, в очередной раз заверил в своих горячих чувствах, запечатал послание, все, долг перед самим собой выполнен, пора идти в освободившуюся душевую кабину. Ирма, нахватавшаяся за день новых впечатлений и адреналина, уже тихонечко посапывала, отвернувшись к стене и завернувшись в одеяло по самую макушку. Тихонько, чтобы не потревожить голубоглазую милоту, принял душ и сам моментально отрубился на удобной постельке.       На следующий день волнение на море не утихло, все так же бесконечные полутораметровые водяные горбы, украшенные кое-где грязно-белыми пенными барашками, монотонно катились на юго-восток, заметно ускоряя передвижение группы. Уже привычным ордером мы двигались к Рюгену, планируя проскочить за так и не восстановленный после катастрофы Первой Волны Треллеборг, повернуть от него на восток, миновав таким образом выход из Датских проливов, и войти, наконец, в Балтийское море. Ночевка планировалась на острове Борнхольм в маленьком отеле для канмусу «Одинокая пристань», где, по словам бывавшей там Эльзы, подают потрясающе вкусную копченую рыбу, местный деликатес. Пилснер из маленькой пивоварни неподалеку так же удостоился отдельного и положительного упоминания. Против нежной рыбки никто ничего не имел, легкое освежающее пиво тоже не вызывало отторжения, запас времени был вполне достаточным для своевременного прибытия в Кронштадт, а потому надрываться и уходить дальше, к материку, особого смысла не было.       Огибая заброшенное местечко Фальстербу, в котором жизнь теплилась только около маяка, наткнулись на одинокую канмусу непонятного корабля, спешащую по своим делам нам навстречу. Не то чтобы увидеть кого-то в этих водах было странным, нет. Изредка мы встречали рыбацкие артели под охраной пары тральщиков или вообще вспомогательных крейсеров, пару раз промелькнули несшиеся куда-то на всех парах эсминки, заметили ползающую по дну и занимающуюся своими неведомыми подводными делами «волчью стаю», даже попался один конвой под охраной шестерки настороженно бдящих Дев Флота. С кем-то мы перебрасывались парой фраз на общие темы, с кем-то просто обозначали себя и информировали, что от Копенгагена дошли без эксцессов, глубинных не обнаруживали, получая в ответ благодарность за уточненные данные и пожелания счастливого пути. Но в одиночку тихоходные и безоружные, на первый взгляд, канмусу здесь не шарахались.       Кенигсберг молча сделала знак всей группе не сбавлять ход и следовать своим курсом, сама же непривычно-настороженно сместилась в сторону вызывающей удивление фигуры, коротко переговорила о чем-то и, небывалое дело, уважительно слегка ей поклонилась. Посмотрела вслед уходящей загадочной путешественнице, потом так же молча ускорилась, занимая свое место в арьергарде.       Пройдя пару миль все в такой же тишине, я не выдержал и озвучил общий вопрос:       - Эльза, а это что такое было сейчас? Кто она, нам же интересно!       Чувствуя скрестившиеся на ней взгляды, обычно любившая быть в центре внимания Кенигсберг слегка поморщилась, поежилась, вновь взглянув в сторону уже исчезнувшей одиночки, перевела взгляд на низкое, давящее свинцовой тяжестью небо, на горизонте сливавшееся с такой же серой, мрачной поверхностью моря, но все же решила ответить:       - Это была Мёве. Ждущая, Старшая сестра, Первая, Горевестница, Странница, - ее по-разному называют. Старая история, славная, загадочная, в чем-то даже мистическая, породившая множество суеверий среди Дев Флота. О ней не любят говорить. Но вы ведь не успокоитесь, не отстанете от усталой старой тетки Нахтигаль, нет? – Видя вокруг только заинтересованные взгляды, она тяжело вздохнула, - хоть и не лучшая это идея, посреди моря о таком трепаться, но… ладно, слушайте. Вы знаете, что все канмусу – воплощения кораблей, воевавших во время Второй Мировой Войны. Нет Дев Флота – ракетных крейсеров или греческих трирем, паровых корветов или первых броненосцев, временной промежуток существования наших альтер-эго ограничен жесткими временными рамками. Теперь о ней. Мёве, несмотря на то, что она всего лишь вспомогательный крейсер, эрзац-рейдер, тоже воевала, и воевала потрясающе эффективно. Легендарный был корабль. Дааа…       Эльза примолкла, погрузившись в свои мысли, автоматически подрабатывая ногами, чтобы подпрыгивать на волнах, как на трамплине. Никто не стал ее торопить, но через минуту она сама вынырнула из глубин самопознания, вздрогнула и продолжила с того места, на котором остановилась:       - Легенда, да. Суденышко меньше чем в четыре тысячи восемьсот тонн водоизмещением, переделанный банановоз 1914 года постройки, медленное, без брони, вооруженное четырьмя 150-мм и одним 105-мм орудием, двумя 500-мм торпедными аппаратами и имеющее на борту 500 мин, нанесло больший урон врагу, чем два любых линкора Хохзеефлотте вместе взятых. За два боевых похода этим недоразумением было утоплено или захвачено 40 кораблей, в том числе уничтожен английский линкор «Кинг Эдуард VII». Чего вытаращились, Мёве его не вручную ковыряла, он на минной банке, выставленной в нужное время в нужном месте, подорвался. Да что говорить, о Чайке даже фильм сняли! Вот только все эти подвиги происходили во время Первой Мировой Войны. Первой, а не Второй!       Кенигсберг выкрикнула последние слова, было видно, что вроде бы простой рассказ ей непросто дается. Интересно, почему?       - После Версальского мира Мёве передали англичанам, как часть репараций. До 1933 года она ходила обычным трампом под британским флагом, после чего была возвращена Германии, переименована в «Ольденбург» и прослужила аж до 7 апреля 1945 года, когда была торпедирована авиацией союзников, в результате чего затонула. Вот только три года назад возродилась она совсем не мирным сухогрузом, каким была в сороковые годы. Ей долго подбирали обвес, ничего не подходило до тех пор, пока не попробовали установить вооружение, соответствующее ее рейдерскому прошлому. А рейдерствовала она, напоминаю, в начале двадцатого века, а не в его середине! Кстати, и доспех ее с подвохом: все орудия спрятаны и выдвигаются только перед атакой, так действовал ее прототип в 1916 году. Так что не обманывайтесь ее безоружным видом, врезать она может посильнее нашего минзага, - не оглядываясь, Нахтигаль безошибочно указала на Марти.       - А че сразу я-то? – Татьяна даже показала на себя двумя руками, как бы говоря, что вот сейчас-то она точно не причем, - я вообще молчала и слушала! Интересно же. У нас вот про Аврору всякие небылицы рассказывают. Ждут, когда она снова жахнет. Но возник вопрос: в чем же опиум для народа? Где мистика там, таинственные суеверия?       - Мистики и загадок рядом с ней хоть ведром черпай. Некоторые довольно мрачные, потому и не любят про нее попусту трепаться. Не то что я, скромная тетушка Кенигсберг, тут Тирпиц вместе с вон ее Бисмарк, - мотнула она головой уже в мою сторону, - совместно со всеми своими командами и сворой яйцеголовых умников в придачу который год разобраться не могут.       Если Эльза планировала отмахнуться этими словами от дополнительных вопросов и закруглить беседу, то она конкретно так просчиталась. Заинтересованные писки любопытных эсминцев смешались с почти хоровым: «А можно остановиться на этом более подробно?» от ван Нассау и «Мля, хорош уже булки мять, вещай дальше!» в исполнении Террор.       - Так, мальки, а кто будет за периметром смотреть? – наигранно возмутилась Нахтигаль, - почему все таращатся на меня, а не стремятся обнаружить предполагаемую опасность в незнакомых водах?       - Мы смотрим, честно, смотрим! – донеслось от эсминцев, - мы тут все обнаруживаем, только никого нет. Рассказывай дальше про Чайку, нам очень интересно.       - Ладно, слушайте дальше, только заранее предупреждаю, говорю только факты, о которых знаю сама или со слов других канмусу. Никаких объяснений не ждите, их у меня нет. – И Нахтигаль поведала поистине удивительные вещи, от которых просто-таки разило какой-то запредельной мистикой. – Во-первых, Старшая Сестра никогда и ни с кем не работает в группе. Не выходит, как только ее с кем-то объединяют, - получается балласт, боевая ценность на уровне нашей Ирмы. Во-вторых, при самостоятельных патрулях она сталкивалась со стаями, превосходящими ее по силам в разы, - и побеждала. В-третьих, - Мёве не всегда воюет с глубинными. Иногда они друг друга просто не замечают, расходятся разными курсами на расстоянии нескольких кабельтовых друг от друга. И в-четвертых, почему ее опасаются: есть примета, что, если встретишь Мёве в своем первом походе, - не миновать большой драки. Если же Ждущая заговорит с кем-то из такой группы первоходок, бой будет очень серьезный, с неиллюзорными шансами подохнуть, короче говоря, будет бой.       - И как, сбывается? – Если честно, то, как вела себя задиристая, ироничная Кенигсберг при встрече с этой таинственной одиночкой, меня сильно поднапрягло. – Меня «в-четвертых» больше всего интересует.       - Кто знает… Девочки говорят, что да, но как на самом деле, неизвестно. – Эльза тягостно вздохнула, тревожно оглядывая горизонт. - Может, да. Может, нет. Говорю же, все, что касается Старшей Сестры, – сплошные домыслы и предположения. Наверняка никто ничего не скажет.       - Эльза, а почему у нее такие странные прозвища? Ждущая, Первая, Старшая Сестра, – Хелин решила вернуть беседу из области предположений и фантазий в более приземленное русло, - наверняка этому есть какое-то объяснение?       - Потому что она ждет, когда где-нибудь появятся ее сестры. Средняя – Вольф и младшая – Зееадлер. Такие же знаменитые рейдеры-купцы времен Первой Мировой Войны. Шансов на это практически нет, никто не верит, что они появятся, но она ждет их. И кто знает, кто знает… Осторожная тетя Кенигсберг ни в чем бы не зарекалась, если дело касается Мёве. – Легкий крейсер потерла переносицу, что-то вспоминая, потом задумчиво, даже неуверенно, добавила, - говорят, когда три сестры соберутся вместе, маленький мирок канмусу ждут большие потрясения. Все, больше не спрашивайте ни о чем, что знала, – все рассказала. Да и не та персона Чайка, чтобы трепать ее имя посреди моря сразу после встречи.       - Короче, понятно, что ничего не понятно. Но из твоего рассказа можно сделать один-единственный вывод, - я сделал паузу, окинул взглядом притихший и прислушивающийся личный состав, после чего рявкнул так, что особо заслушавшиеся подпрыгнули, - постоянная бдительность! Будет бой или не будет, не важно, но быть к нему готовыми мы обязаны.       Группа согласно пожала плечами, мол, о чем разговор, всегда готовы, как пионеры, и мы пошли дальше по маршруту. До Борнхольма, кстати говоря, добрались с опозданием часа на два от намеченного срока, - ветер поменялся и уже не подгонял, а мешал движению. Но это так, мелочи, в конце концов, море – не железная дорога и соблюдения точного расписания в нем гарантировать невозможно.       А дальше дни, похожие один на другой, пошли чередой, - утренний выход из гавани очередного порта, отработка маневров и перестроений по дороге, обед прямо посреди необъятного водного пространства, иногда - на попавшемся по пути мысе или безлюдном островке, снова маневры и учебные стрельбы, а вечером – сытный ужин в новом городе. Обычно в местечке, про которое тетушка Кенигсберг обязательно что-нибудь знала и рассказывала так завлекательно, что девчонки жилы рвали, лишь бы туда добраться вовремя. Может показаться, что весь смысл нашего существования стал вертеться вокруг желудков и желания вкусно поесть, но посудите сами: целый день на воде, причем мы там не развлекались, а реально тяжело работали, постигая науку воевать в море на практике, постоянно находясь в напряжении и ожидая нападения. Так что вечерний расслабон с вкусной едой в уютной обстановке был жизненно необходим. Слова Эльзы про суеверия канмусу были восприняты не то чтобы всерьез, особенно, когда через день волнение утихло, небо очистилось от туч и стало солнечно и безветрено, но определенный осадочек от них остался, потому все выкладывались на полную. И с огромным облегчением засекли, наконец, два глубинных эсминца И-класса на переходе между Клайпедой и Вентспилсом.       Уничтожение угрозы поручили нашим эсминцам при подстраховке Нахтигаль, что мелкие и сделали классически успешно, как не раз отрабатывали за время похода: синхронно вышли на дистанцию выстрела, засыпали снарядами сначала одну цель, потом другую, сымитировали выход в торпедную атаку. Сымитировали, потому что глубинным хватило и артиллерийского расстрела, к тому времени от них остались лишь черные маслянистые пятна на поверхности воды, а сами разодранные снарядами мерзкие в своей чужеродности тела опустились на дно. Следом за черными тушами нырнули обе наши субмарины, вызвав одобрительные кивки Кенигсберг и более опытной русской части нашего коллектива, остальные же недоуменно переглядывались и вопросительно пучили глаза.       - Что, мальки, интересно, что там сейчас на дне происходит? Не удивительно, этого вы в учебке не проходили. – Опытная тетушка с интересом смотрела вниз, туда, где в данный момент ползали по дну наши подлодки. – Потому-то новые группы из Учебных Центров редко появляются, всех новичков стремятся в опытные коллективы засунуть. Очень много таких вот тонкостей и мелочей всплывает, которые в учебную программу не включают. Видимо, чтобы не перегружать ее. Как выяснилось два с небольшим года назад, причем абсолютно случайно выяснилось, так оно с важными вещами обычно и бывает, глубинные не совсем уж бесполезные твари. Иногда, очень-очень редко я бы даже сказала, и с них можно кое-что полезное поиметь.       Эльза замолчала, с удовольствием прикурила, щурясь в безоблачную лазурь небес. Пауза затянулась. Первой, как ни странно, не выдержала Мэри, а не Ирма.       - Ну ты, мля, продолжай, раз начала, что там с этих страхолюдин добыть можно? Мясо, мех, башку на стену, рыбий жир, что там еще, нах, может быть?       Нахтигаль, улыбаясь, отрицательно покачала головой, затянулась своей коричневой сигареткой, выпустила дымок вверх и продолжила, как ни в чем не бывало:       - Нет, все, что ты перечислила, разлагается буквально за несколько часов, даже зубов не остается. Пользуясь игровым сленгом, добыть с них можно лут и дроп. Другими словами, поднимают с глубинных снаряды разных калибров и небольшие пластинки, всё черного цвета. Случается такое редко, но ценность добытое представляет немалую. – Она вновь втянула сладковатый табачный дым, с сожалением покосилась на добитый практически до фильтра бычок и спрятала его в карманную пепельницу. – Судите сами. Трудно переоценить возможность из, например, моих шестидюймовок в нужный момент удивить врага восьмидюймовым приветом. Дальность не увеличивается, точность тоже, но гораздо большая мощность взрыва – уже немало, согласитесь. А пластины – тоже ценность, ими можно броню свою укрепить. Как это все работает, - очередная тайна, покрытая мраком. Исследования топчутся на той же отметке, что и два года назад. Яйцеголовые ссылаются на неизученные эффекты М-поля, но у них это стандартное объяснение всего непонятного, что связано с канмусу.       С удовольствием глядя в наши обалдевшие глаза, Кенигсберг усмехаясь, покачала пальцем:       - Закатайте ваши прекрасные губки обратно, фройляйн. Поливать во все стороны черными боеприпасами на страх врагам, на радость маме не получится. За все время долгой службы прожженой тетушке Эльзе удалось найти, наменять, купить, выпросить у начальства таких снарядов всего на один полноценный залп тремя башнями ГК. Всего девять штук, подруги, за два года, вот так вот. – Она с сожалением развела руками, одновременно отслеживая ситуацию с поисками на дне, - ну вот, ничего не нашли, возвращаются. Можем двигать дальше.       В Вентспилсе после беготни со сдачей обвесов в мастерскую, заполнения отчетов о боестолкновении, суеты с заселением и обильного ужина весь коллектив откровенно разморило, ушло противное ожидание неприятностей, нервы у команды перестали звенеть натянутыми струнами. Перед тем, как разойтись, Эльза пару раз хлопнула в ладоши, привлекая внимание.       - Девочки, завтра утром не забудьте взять на рецепции бумагу, ручки и конверты. По пути мы зайдем на остров Сааремаа, там расположено одно интересное и значимое для Дев Флота место. Вся эта канцелярия вам понадобится. – Заметив вопросительные взгляды, она вскинула руки в защитном жесте, - нет-нет-нет, ничего сейчас говорить не буду, в двух словах просто не получится, а время уже позднее. Рано вставать, рано в кровать, улавливаете параллели? Все рассказы завтра, тетя Кенигсберг обещает. Всем спокойной ночи.       Подождав, пока неторопливо разойдутся сонные и осоловевшие после ужина подруги, за локоток придержал устремившуюся с деловым видом в свою комнату Нахтигаль.       - Эльза, погоди. Разговор есть. У меня из головы не идет то, что ты неделю назад после встречи со Странницей сказала. Ну, помнишь, про смертельную опасность. – Я задумчиво потер подбородок, пытаясь поточнее сформулировать мысль. – Понимаешь, вот не складываются у меня эти слова и два эсминца И-класса. Вообще никак. Нашим свиристелкам их даже размяться не хватило, по четыре-пять снарядов с орудия отвесили, и все, цель уничтожена. Нет, это хорошо, что быстро и без потерь, но не рано ли мы все расслабились?       Я слегка растерянно смотрел на Нахтигаль, но ее мысли были явно не здесь. Да и думала она сейчас… не головой, короче говоря, она сейчас думала, если судить по ответу обычно очень благоразумной и подозрительной опытной тети, как она себя позиционировала.       - Орлова, да выбрось ты из головы всякие домыслы, суеверия все это, я же говорила. Так, жути немного нагнала, чтобы головастики лучше по сторонам смотрели. Обстановка соответствовала. Ну встретили Мёве, заговорила она с нами, вернее, со мной, и что? Я-то в море не в первый, даже не в сотый раз вышла. Все нормально будет, не волнуйся, - и Эльза, уже не пытаясь услышать мои невнятные опасения, махнула рукой и рванула к своей пассии, - все, Кира, все. Успокойся. Бой был, примета сбылась, пора в люлю. Пока-пока, до завтра!       Оставалось только согласно кивнуть ей вслед, да самому отправиться на боковую. В самом деле, чего это я расклеился? Мало ли на свете загадочных баек ходит, особенно о море и морских персонажах? Но что-то мне не давало покоя, будто свербело под ложечкой предчувствие опасности. Как ощущение недоброго, прищуренного взгляда и ствола, направленного в спину. Ведь недаром же моряки считаются самыми суеверными людьми в мире, у них без примет и разнообразных странных для непосвященных обычаев шагу ступить нельзя, а мы от всего этого отмахиваемся.       Через час, уже вволю поворочавшись, сбив постельное белье в ком и сбегав пару раз покурить, сумел себя успокоить: раз есть предощущение угрозы, дамокловым мечом повисшее над головой, значит, надо просто принять его во внимание. Все равно вот прям щас ничего сделать нельзя, потому что непонятно, куда бежать и кого бить. Не стоит истерить с криками «Мы все умрем!» и тому подобным бредом, нужно просто быть настороже, вот и все. Ну и вовремя среагировать, если что-то все же случится. С такими мыслями добрался, наконец, до своей кровати, расправил простынь и вырубился, будто сознание выключили.