Группа охраны базы "Черепаха"

      Звонок, раздавшийся в самом окончании плотного завтрака, оказался для меня полной неожиданностью. Телефон в моем кармане был вообще крайне молчаливым прибором, если честно. В отличие от прошлой жизни, в этом мире я как-то не был избалован постоянными вызовами по мобильной связи, мне было попросту некому звонить. А уж волнующий, отзывающийся сладкой негой по всему телу голос моей возлюбленной Бисмарк, раздавшийся в динамике, заставил сердце пропустить удар, а щеки заалеть румянцем. Да что там говорить, хорошо, что я вообще сидел, потому что ноги моментально стали ватными. Блин, вот ведь подростковые гормоны разыгрались, и смех, и грех.       - Привет, воробушек. Как ты добралась до своего острова? Я так по тебе соскучилась, ты бы только знала.       - Привет, родная. Нет, я не на Адаке, нас же в отпуск отправили на Черное море. – Я сердито зыркнул на ехидно оскалившуюся Мэри и настороживших ушки Хелин с Гретой, после чего поднялся и отошел к окну, подальше от непрошенного внимания. – Я тебе вроде говорила, что нас наградили за сражение у Сааремы. Вот, в числе прочих благ, две недели отдыха нарезали. А ты как, добралась до Исландии? Когда обратно собираешься?       - В отпуске на Черном море? Нет, не помню. А я уже в Берлине, конвой в шторм попал. – Суровый линкор, судя по всему, улыбалась в этот момент, видимо, лично ей ненастье никаких неприятностей не доставило. – Пришлось вставать в Корке. Ждать, пока на сухогрузах завершат ремонт, долго. Нас обратно в Германию перебросили самолетом. А конвой потом англичане проводят. Ненавижу самолеты, укачивает.       Она секунду помолчала, наконец, решилась сказать то, что ей только что пришло в голову.       - Ты где сейчас находишься? У меня три дня свободных. – Снова недолгая пауза. – А ты в отпуске. Может быть, ты сможешь прилететь ко мне?       - Извини, Лотта, не получится. Я сейчас в Анталье, в обед буду на кипрской базе ООН, а к вечеру должна довести группу до Мерсины. – Я с сожалением подумал, что если бы не так педантично подходил к выполнению своих обязательств, то уже к ночи вполне мог достичь Искандеруна, где наши обязательства закрывались в минимальном объеме. А потом… А потом, нажав на все возможные связи, утром или, самый край, к обеду, мог бы обнять свою девушку. – А потом мне еще дня два, как минимум, поход завершать, нужно держать свое слово, сама понимаешь. Не получится сейчас сорваться и прилететь, прости.       - Кхм. Видимо, я пропустила момент, когда Кипр переехал в Черное море. - Слегка ошарашенно прокомментировала мою путанную речь Бисмарк. – Или у русских очень странное представление об отдыхе. Вы всем подразделением из Антальи выдвигаетесь?       - Солнышко, понимаешь, тут такое дело… Короче, всю группу на разные задания раскидали, командование Черноморского флота меня очень просило, а потом турки сделали шикарное предложение, я не смогла отказать. – Чувствуя, как где-то там, в далеком Берлине, начинают сгущаться тучи и искрить электропроводка, зачастил я, пытаясь утихомирить надвигающуюся бурю. – Это не бесплатно, все рассчитано и учтено, зато теперь у моей эскадры есть собственный канмусоносец и личная команда, здорово, правда? А турки столько оборудования для базы мне подарили, ты обалдеешь, когда увидишь! Опасности здесь никакой нет, правда, мы плывем на быстром кораблике, иногда стреляем за горизонт, погода отличная, море спокойное, кормят отлично, настоящий курорт. Хорошая моя, послушай…       Суровое молчание, ощутимо давившее даже через телефон, все же разразилось грозой. Разборок избежать не удалось, как я ни пытался спустить все на тормозах. Да и кому я пытаюсь лапшу на уши повесить, опытнейшей Деве Флота, по занимаемой должности имеющей доступ к новейшим данным о ситуации в разных частях земного шарика и пуд соли съевшей в походах и конвоях? Даже представить невозможно, будто такая въедливая, обстоятельная и дотошная натура, как фройляйн Кох, не знает, какая подковерная возня творится у западного побережья Турции. Не смешно, право слово. Бисмарк не орала, но тон, которым она гвоздила слова в мои уши, заставлял съеживаться и заранее выискивать укрытие, хотя никакой опасности вот прямо здесь и сейчас не наблюдалось.       - Сколько. Сейчас. Канмусу. В твоем. Распоряжении. – Рычащий голос линкора промораживал от макушки до пяток. – Кто. Они? Не смей. Ничего. Скрывать. От меня. Мелкая. Негодница!       - Лотта, ты только не волнуйся. Со мной Мэри с ее пятнадцатидюймовками, Хелин, это наша канонерка, она в прикрытии, еще Ирма и Грета, она твоя соотечественница, подлодка. – Перевожу дыхание, вроде никто меня не перебивает, напротив, внимательно слушают. – А еще турки нам Фалько отдали на две недели, тоже немку, может быть, ты ее знаешь, так что и с разведкой все в порядке. Не о чем волноваться, сама видишь.       - Я не волнуюсь. Я в бешенстве. Твой авантюризм неописуем. Ни одной быстрой канмусу рядом с тобой нет. Даже у Тирпиц в сопровождении не бывает меньше семи канмусу. Причем одна из них – линейный крейсер, вторая – тяжелый, третья – легкий. Остальные – быстрые эсминцы. Это минимум, обеспечивающий ее безопасность. А она – линкор! Маневра у твоей группы нет. Две с половиной стеклянных пушки, про остальных вообще сказать нечего. – Лиселот тяжело вздохнула. – Как вы убежите на своем катамаране, если глубинные зажмут вас с двух сторон? А если с трех? А если атакуют субмарины? А если ударят с воздуха? Как я жалею, что сестрица не смогла тебя вовремя удержать. Под моим крылом тебя никто не смог бы обидеть.       - Милая, я, вообще-то, Флагман, если ты забыла. Меня сложно обидеть безнаказанно. И у Сааремы моя группа вынесла очень сложного противника. – Я уже как-то отвык от того, что кто-то пытается за меня решать и мне указывать, вот и не сдержался. – Будь я рядом с тобой – еще неизвестно, кто под чьим крылом оказался бы.       Вновь повисло тяжелое молчание. Но и назад сдавать тоже нельзя, я еще по прошлой жизни помню, чем заканчиваются вечные уступки в ссорах. Ничем хорошим они не заканчиваются, не успеешь оглянуться – и ты всегда и во всем будешь виноватым. Так что извини, моя любовь, придется нам сразу провести границы дозволенного. Так сказать, определиться, кому что можно и что нельзя, иначе добра в отношениях не жди. Ты, любимая, конечно, линкор авторитетный, но и я себя не на помойке нашел.       - Как с тобой сложно. Кира, когда я тебя увижу, я тебя выпорю. – Если раньше голос Бисмарк звенел от эмоций, то теперь он звучал пугающе спокойно. Я бы даже сказал, неотвратимо и очень многообещающе. – Нельзя всегда полагаться на удачу. А у Сааремы вам сказочно повезло. Безответственная дурочка. Точно выпорю.       - Поймай меня сначала. – Заявляю твердо, отважно и самонадеянно, все равно она сейчас черти-где находится, а когда мы через два месяца встретимся, наверняка остынет и не вспомнит о своем обещании. – Я убегу и спрячусь, ты меня не догонишь.       - Поверь, я догоню. Я тебя обязательно догоню. Ты только никуда не уходи из Антальи. Дождись меня. - В трубке послышались короткие гудки отбоя.       И что это сейчас было? В смысле: «Дождись»? Чего ждать, я в Эгейском море, она в Берлине, кто ее отпустит на край географии? Или я чего-то не знаю? Надо будет вечером перезвонить, как раз у моей драгоценной будет время успокоиться, тогда и поговорим. Заодно за день пути аргументы обкатаю, чтобы не бекать и не мекать, когда снова стану объяснять свою позицию. Поворачиваюсь к закончившим завтракать подругам, встряхиваюсь, оставляя без комментариев заинтересованные взгляды, сую телефон в карман, указываю рукой на дверь и предлагаю:       - Ну что, дамы, по коням. Раньше выйдем – раньше освободимся, все же хочется не только работать, но и культурно отдыхать. Например, посмотреть на то, что Глубинные оставили от древней культуры Филия, как раз вдоль северного побережья Кипра пойдем. – Ну а что, когда мы еще окажемся в средиземноморье, нужно пользоваться моментом. – Через двадцать минут встречаемся у входа в корпус, так что предлагаю перестать таращиться на меня и ускориться.       До базы ООН добираться нам было часа три спокойным тридцатиузловым ходом, утреннее море застыло, как сверкающее на солнце зеркало, погода баловала полнейшим штилем и безоблачностью. Никаких заказов на проверку или обстрел на первом отрезке маршрута не поступало, девчонки расслабились в шезлонгах на крыше, предвкушая посещение базы Объединенного флота и полуторачасовую экскурсию с осмотром местных музеев под открытым небом, античных развалин и прочих достопримечательностей. Разве что тяжелая стрекоза Фалько неутомимо наворачивала круги в радиусе пятимильной зоны вокруг катамарана, но без таких мер предосторожности в этих водах никуда, в конце концов, не в сельском пруду купаемся.       Я же усидеть на месте не смог и спустя полчаса ерзанья, тяжких вздохов и безуспешных попыток расслабиться, мысленно плюнул на принятие солнечных ванн, сбежав в свою каюту, но и там тоже не смог успокоиться. В итоге вышел, хлопнув дверью и минут двадцать прослонялся по отсекам и лестницам внутри корабля, так и сяк поворачивая в голове прошедшее выяснение отношений. Так и не решив, как и о чем буду разговаривать вечером со своей буйной второй половинкой, отправился на мостик к капитану. Краузе – мужик умный, интересный, себе на уме, умеет много, а знает еще больше, за разговором с ним и от неприятных мыслей отвлекусь, и время пролетит незаметно, и, может быть, в голову что-то умное придет. Ну, или просто отвлекусь, тоже большое дело.       - Тревога! Пять примитивов, идут с запада, курс – зюйд-вест-вест, расстояние сорок миль, скорость – тридцать два узла! – Голос Клары, несмотря на суть передаваемой информации, был безмятежно спокоен. – Командир, как станем атаковать: мы с ван Нассау нанесем бомбовый удар или вы с Террор уничтожите их артиллерией?       - Кира, да пусть летуны развлекутся, я и так, мля, каждый день шмаляю. Там всех дел-то, бляха, пять задохликов, мы с тобой, нахрен, дольше одеваться-раздеваться будем. – Судя по интонациям, Мэри было откровенно лень подрываться с удобного шезлонга и как-то напрягаться. – А Хелин, вон, уже копытами, мля, стучит по трапу, так ей бахнуть охота.       - Ну, в принципе, почему бы и нет. Ладно, черт с тобой, валяйся дальше, я сейчас подстрахуем поработаю, все равно мне на месте не сидится. – Я разворачиваюсь прямо от двери рубки и несусь в сторону оружейки, чисто так, на всякий случай. У нас и так каждый день на ремень был, пусть ирландка отдохнет, сделаю ей маленькую поблажку, тем более что серьезной опасности действительно не наблюдается. На ходу отвечаю дисциплинированно молчавшей все это время Фалько. – Давайте вы отрабатывайте на этот раз. Я сейчас влезу в доспех, если ситуация неожиданно поменяется, смогу выскочить через пять минут. Действуй!       Наша авиация отработала, как швейцарский механизм: четко, мощно, безошибочно. Четыре дрона вылетело, четыре цели поражены. Пятый эсминец, правда, успел нырнуть и ушел, пока Циммерман с Теллерой переснаряжали свои гидросамолеты, найти его не удалось, но да и болт с ним. Выкосить всех глубинных в Эгейском и Средиземном морях – задача явно не для наших скромных возможностей, так что через часок дойдем до ооновской базы, сдадим рапорты о боестолкновении, а дальше пусть Объединенный Флот развлекается, это их зона ответственности, им за это деньги платят. А мы тут так, проездом. Помогли, чем смогли и дальше погнали, нам еще две точки до вечера проверить надо.       - Знаешь, Кира, мне кажется, — это не обычная стая была. – Задумчиво добавила Циммерман, когда закончила свой доклад о поражении целей и бегстве последнего примитива. – Доказать не смогу, но весь мой опыт кричит, что мы чей-то передовой дозор ликвидировали. Впрочем, неважно, это не наши проблемы, пусть у местных голова о недобитке болит.       Она по-военному четко развернулась и мало что не промаршировала на выход из кают-компании, оставив меня раздумывать над высказанным предположением. Погоняв его и так, и этак, я мысленно сплюнул и махнул рукой. Действительно, это не наши проблемы, незачем заморачиваться. На такой случай здесь целая база ООН есть, а если вдруг случится что-то серьезное, то в зоне доступа и англичане у Суэцкого канала гнездятся в силах тяжких, и тот же Объединенный Флот на Крите, и в Искандеруне у турок есть, чем помочь. Наше дело – доложить о возникших подозрениях, а там без нас разберутся.       База класса «В» ОФ ООН Кормакитис, созданная на базе маронитской деревни Кормакитис и расположенная, как несложно догадаться, на мысе Кормакитис, встретила нас полуденной жарой, абсолютным безлюдьем и совершеннейшим пофигизмом. Вот в первый раз нас так встречают, вернее, вообще никак не встречают, если быть точным. Выпрыгнув на пирс и никого, кроме спавшей под стеной облезлой собаки на нем не обнаружив, мы всей группой несказанно удивились от бредовости возникшей ситуации: все же в бухту не одинокая чайка заплыла, а целый канмусоносец, где комитет по встрече? Где хоть кто-нибудь? Мы же заранее предупредили, что прибудем через час, да и утром из Антальи уходила радиограмма, я точно помню, об этом мне лично в радиоузле турецкого порта давали подтверждение.       Минут десять пометавшись по окрестностям и никого не встретив, вся наша команда вновь собралась на набережной, недоуменно переглядываясь, расчесывая себе затылки и силясь понять: а что, собственно говоря, вообще происходит? И небольшой порт, и близлежащие улочки с переулками будто вымерли, вообще никого нет – ни людей, ни канмусу, ни ребенка, ни зверенка, даже давешняя шавка куда-то испарилась. Еще с минуту потаращившись вокруг и протормозив, я, наконец, собрался и рявкнул на общем канале сакраментальное, рвущееся из самых глубин изумленной местным гостеприимством души.       - Вы все где? – С трудом проглотив напрашивающиеся сами собой матерные идиомы, закончил вовсе уж эмоционально. – Какого хрена?!       - А, это вы… Вы уже прибыли, что ли… - В канале явственно послышался отзвук могучего зевка. – Что-то вы рано. Идите, короче… А, долго объяснять. Идите по маячку, короче, я тут.       - Ну и бардак! Это не есть хорошо! – Припечатала Фалько, переглянувшись с согласно кивнувшей подлодкой. Ирма только растерянно развела руками, как бы присоединяясь к озвученному немками мнению.       - Да они, мля, вообще офонарели! – В голос заорала О’Лири, раскрасневшись от возмущения, как осенний помидор. – Я, мля, прям щас это дремотное царство растормошу! Мля, да я не поленюсь шмальнуть главным калибром, суки, вы тут совсем нюх потеряли!       - Не ори ты так, сумасшедшая, тебе там что, совсем голову напекло? – Недоуменно отозвался в канале тот же сонный голос. – Идите уже сюда, здесь тенек, в зале работает кондиционер, много холодного лимонада… Аааа, кайф… Что вы там нервничаете, на асфальте жаритесь, ищете чего-то… Валите, короче, сюда, тут хорошо.       В гробовом молчании проследовали к загоревшейся на внутренней карте точке, где обнаружилось маленькое и очень миленькое семейное кафе с тихой музыкой, флегматичным полусонным барменом за стойкой и тремя пластмассовыми столиками под выгоревшим полосатым навесом на улице. За одним из столиков развалилась мелкая чернявая девчонка, вяло помахавшая рукой, как только мы вырулили из-за угла на нужную улочку. Не соизволив встать, она еще больше растеклась в скрипнувшем ножками по мостовой стуле и, не дожидаясь вопросов, сообщила, что она и есть делегат связи от местного командования. Беатриче Тотти, канмусу эсминца Альпино, кстати, одноклассника нашей шебутной итальянки.       Ну и совсем уж откровением для нас прозвучало то, что у них тут с час назад началась предобеденная сиеста, которая затем плавно перейдет в послеобеденную фиесту. Короче говоря, начиная с одиннадцати часов утра никто не работает, потому что ну его нафиг. Начальство базы уже свалило по домам, патрульная тройка плещется где-то в море, две канонерки охраны гавани дрыхнут в казарме, а ее отправили встречать нежданных и незванных визитеров.       Но стоять на самом солнцепеке дураков нет, потому она на пирс не пошла, предпочтя дожидаться гостей в относительном комфорте со стаканом холодного лимонада в руках. И мы вполне можем к ней присоединиться в дневной полудреме. Ну, или заняться своими делами, по желанию. Ей абсолютно поровну на любое наше решение, все равно до пяти вечера никому никакого дела до нас не будет. А вот потом, возможно, кто-то из руководства все же появится на рабочем месте и быть может, займется решением наших вопросов. Или не займется, тут как повезет, она, Беатриче, ничего прогарантировать не может.       - Эээто маразм, что без денег делает тебя богатым,       - Эээто бардак, о котором в сказках ты читал когда-то…       На мотив популярной давным-давно песенки промычал я, одновременно ухватив за шкирку рванувшуюся вперед Террор и скорчив страшное лицо в сторону надувшихся, как рыба-шар немок. Потом отрицательно покачал головой и молча развернулся в обратную сторону. Альпино за моей спиной вовсе закрыла глаза и растянулась на столе, даже не сделав попытки хоть как-то нас затормозить. Галопом проскакав по тихим переулкам, мы как на крыльях взлетели по трапу нашего катамарана, так и не проронив ни слова по дороге. А что тут скажешь? На ум приходит только нецензурщина, но это неконструктивно.       - Да пошли они в жопу, мля, уроды! – Экспрессивно высказалась прямо в лицо удивленно повернувшегося к нам Краузе Мэри. – Я даже, мля, никаких слов найти не могу, чтобы описать, как меня таращит! Зря ты меня удержала, Кира, мля, ой как зря! Я бы эту мелкую паршивку на флагшток ихней ратуши бы зафутболила с полпинка, мля, вместо флюгера на самый кончик! Пойду, сожру чего-нибудь, может, успокоюсь!       - Что, неудачно сходили, как я погляжу? – Глядя вслед унесшейся ирландке, нейтральным голосом поинтересовался капитан, избегая смотреть в мою сторону и нажимая какие-то кнопки у себя на пульте. – Тебе бы тоже нужно успокоиться, дочка. Так нельзя, у тебя же глаза белые от злости, а нервы, они ведь того, не восстанавливаются. Да и ошибок наделаешь, командиру эмоции - плохой советчик.       Под ногами чуть слышно заурчал не успевший остыть двигатель, катамаран отвалил от стенки, набирая ход и целясь двумя своими носами в створ выхода из гавани.       - Павел Анатольевич, как на духу говорю: много чего могу понять, но такого, что здесь творится – не понимаю. И не принимаю. – Закрываю глаза, пытаясь успокоиться, глубоко вдыхаю несколько раз, но все равно получается плохо, до дрожи в пальцах тянет вернуться и вывернуть весь этот райский уголок мехом внутрь. – Как так можно службу нести, мы ведь предупредили о своем прибытии, все было согласовано! О боестолкновении в часе пути от их базы тоже сообщили. А тут… Даже не знаю, как описать! Их ведь голыми руками брать можно, курорт какой-то, а не база охраны побережья, честное слово. Вообще на службу забили! Я только теперь Марти начинаю понимать, когда она под настроение про моральное разложение задвигает и грозится всех за такой раскардаш к стенке прислонить.       - А ты, Кира Викторовна, смотри. Угомонись сейчас, выдохни и еще раз смотри. А потом снова смотри и на ус мотай, как делать не надо. – Моржиные усы хищно шевельнулись, а брошенный на меня острый взгляд за секунду вышиб из мозгов все ненужные эмоции, оставив только интерес и осознавание. – Молодая ты еще, но уже сама понимаешь, к чему этакое разгильдяйство приведет. Не может привести, заметь, а обязательно приведет, рано или поздно. И в своем хозяйстве подобного не допускай. Захочется расслабиться, покажется, что изо дня в день одно и тоже происходит, одолеет рутина – а ты сразу про сегодняшний день вспомни. Вспомни и сразу же начинай учения какие-нибудь или курсы повышения квалификации затевай. И не забудь про приказ на повышение бдительности, он точно лишним не окажется. Потому что именно в такие дни, когда все хорошо, когда все движется по накатанной и давно никаких неприятностей не происходило, самые пакостные гадости и случаются.       Меня будто раскаленным шилом пониже спины ткнули.       - … мать! Точно, бдительность! – Прошипел я в пространство, хлопая себя ладонью по лицу и резво устремляясь вслед за убежавшей Террор. – Спасибо за науку, товарищ капитан! Фалько! Клара, еш твою налево, Циммерман! Что у нас с разведкой? А то у местных охррранничков стая Глубинных может прямо на выходе из порта в поло играть, они и не почешутся! Срочно запускай свою стрекозу в небо!       - Яволь! – По-военному четко донеслось сразу и на канале связи, и откуда-то через перекрытия с верхней палубы. – Уже делаю. Картинка будет через минуту.       По здравому размышлению я решил завязать с культурной программой на Кипре. Раз уж сразу не задалось, то незачем ломиться в закрытую дверь. Нужно быстренько отработать по заявленным турецкой стороной целям, а потом, нигде не задерживаясь, проскочить вдоль османского побережья в Мерсин. Не вышло припасть к истокам кипрской истории, так не беда, взамен приобщимся к богатейшей истории Малой Азии. В конце концов, если время позволит, то можно будет и развалины крепости хеттов посмотреть, и античными памятниками полюбоваться, и место рождения апостола Павла посетить, и мечеть Эски не забыть – короче, найдем, чем занять время и духовно обогатиться. Ну и Лотте позвоню, извинюсь за свой авантюризм, с меня не убудет. Приятно все-таки, когда ты кому-то дорог и за тебя этот кто-то так сильно переживает.       А завтра – завтра все, дембельский аккорд, всего-то в одно место заскочить, разнести все в пух и прах, и к обеду мы можем быть в Искандеруне. Там встретимся с Tuğamiral Исмаилом Акаром, обещавшим встретить нас лично прямо в порту чуть ли не с оркестром, отчитаемся о проделанной работе, выслушаем благодарности, получим на руки накладные на честно заработанное имущество, и все, прощай Великолепная Порта, здравствуй, город-герой Севастополь. Наконец-то смогу всех своих девчонок обнять, а то соскучился по ним так, что ночами сниться начали. Кстати, и Бисмарк можно туда пригласить. Компенсировать ее сожженные нервы лично приготовленным романтическим ужином с приятным продолжением. Ну а что, если я не могу в Германию метнуться, то может быть, она сможет хоть на денек ко мне в Крым прилететь? Заманчиво-то как…       Пока беседовал с Краузе, крутил хвосты нашим авиаторам, витал в облаках и предавался радужным мечтаниям с глупой улыбкой на лице, незаметно минуло полтора часа. На горизонте давно уже показался малоазийский берег, а мы с крейсерским ходом в двадцать семь узлов постепенно приближались к нашей первой цели. Место как место, обычный, ничем не примечательный залив, обрамленный скалами и деревьями, таких тут каждый второй, не считая каждого первого. Во всяком случае, мы в нем ничего подозрительного не обнаружили. Вода, камни, зелень – за время нашего перехода таких заливчиков не одну сотню перевидали.       Но, тем не менее, от наших партнеров была заявка проутюжить этот участок побережья, не жалея сил, времени и снарядов. То ли кому-то когда-то в этой бухточке приглючилась точка генерации Глубинных, то ли косорукий оператор беспилотника уронил свой аппарат в море и свалил все на потерю управления от порождаемых скоплениями морских тварей помех, то ли кто-то из турецкого руководства испытывал к этому месту сильную личную неприязнь – не знаю. Как бы то ни было, задача была поставлена, и мы ее выполнили. Отстрелялись вообще без проблем, превратив когда-то красивый пейзаж в апофеоз войны, но каких-либо результатов не заметили. Никто не выскочил с отпором, не всплыл кверху брюхом, не попытался сбежать и даже не обматерил, просто десять минут канонады из всех стволов, неспешная погрузка на пандус, сдача обвесов на профилактику, и все. Задание закрыто, впереди еще два часа безделья перед тем, как нам снова нужно будет облачаться в доспехи. Не работа, а синекура, честное слово.       Вторую точку отработали также методично и беспроблемно, как первую, с той лишь разницей, что к ней мы вообще не соизволили приблизиться – разнесли с предельной дистанции. Просто постреляли на пять минут дольше, чтобы с гарантией, с чувством хорошо выполненного долга по-новой сдали мастерам свои обвесы и всей толпой полезли на крышу загорать. Корабль развернулся в сторону Мерсина, прибавив ход узлов до тридцати, настроение резко скакнуло в гору, а с кухни начали доноситься аппетитные запахи. На сегодня все, рабочий день закончен, можно с чистой совестью позволить себе отдохнуть.       Спустя час блаженного ничегонеделанья со стаканом виноградного сока в руке и ленивых потягиваний в установленном на верхней палубе шезлонге, на закрытом канале появилась серьезно озабоченная Фалько.       - Командир! Появилась проблема. Примерно с полчаса у нас на хвосте висят три эсминца Глубинных. Мой самолет их еле-еле на радар выводит, они мелькают буквально на самом краю карты, на пределе видимости. – Немка неуверенно помолчала, прерывисто вздохнула, но все же продолжила. – Я сначала сомневалась, думала, чудится. Трижды проверила, ошибки нет, за нами следят. Ни к нам не приближаются, ни отстают, просто сопровождают, и все. Очень нехарактерное поведение для примитивов, я считаю. Какие будут приказания?       - Черт, слишком хорошо мы шли все это время. Слишком спокойно, слишком ровно и беспроблемно. Закон подлости в действии, не могло под самый конец какой-нибудь бяки не приключиться. – Подумал, прикинул, как лучше ликвидировать возникшую заморочку, наконец, решился. - Не нужны нам такие попутчики, вот просто даром ни к чему. Клара, ты права, очень нехарактерное поведение для простейших Глубинных. Поэтому предлагаю нанести удар всеми твоими гидросамолетами. Уж три хвоста они всяко утопят, заодно проверят, нет ли там еще кого. Например, какого-нибудь скромного тяжелого крейсера, который стесняется показаться нам на глаза.       - Будет выполнено, командир! – Циммерман разве что каблуками не щелкнула, услышав четкий приказ. – Предлагаю поднять летающую лодку ван Нассау в направлении прямо по курсу, чтобы избежать возможных неприятных сюрпризов.       - Да, ты снова права. Хелин! Слышала? Выполняй. – Теллера дисциплинированно ответила: «Есть!», и уже через полторы минуты с правого носа нашего суденышка послышалось негромкое удаляющееся стрекотание ее маленького самолетика. – Клара, как только увидишь того, кто управляет странными эсминцами, сразу давай доклад.       Три больших гидросамолета, нагруженные шестью бомбами-сотками каждый, с натужным гудением ползли к обозначенным целям. Теперь тройка Глубинных четко определялась на внутренней карте, неторопливо смещаясь к центру охватываемого радаром круга. Вроде бы больше никого не видно, что не может не радовать. Даже проклюнулась робкая надежда, что предчувствия меня обманули, и все вот так вот просто и незамысловато закончится. Прикинул - минут десять летунам Фалько еще добираться, потом минуты три на выход в атаку и, если больше никто не обнаружится, можно будет давать отбой тревоги. Но, как это водится, человек предполагает, а бог располагает, народная мудрость фигни не скажет. Как сглазил. Беда пришла, разумеется, оттуда, откуда не ждали.       - Вижу врага прямо по курсу! – Неожиданно донеслось не от стоящей в семи шагах от меня Клары, а от находящейся где-то на носу судна Хелин. – Пять… Восемь… Одиннадцать… Двенадцать… Двенадцать целей, пока не пойму, кто из них кто, отправила ласточку на сближение. Пять минут – дам полный расклад по засаде.       Ну да, засада, тут не поспоришь. Наверняка при атаке сопровождающей сзади тройки эсминцев обнаружится догоняющая нас стая. И оказались бы мы между молотом и наковальней минут через тридцать-сорок, если б не Циммерман с ее заточенными под задачи разведки авиаюнитами и привычкой обращать внимание на любую мелочь. Что же делать, как-то неожиданно быстро все закрутилось, десять минут назад все было тихо, мирно и благостно. А тут вдруг, как из-под земли, нарисовался враг в силах тяжких. И, как назло, в голове совершенно никаких мыслей, как нам этого врага одолеть, причем желательно быстро и без потерь. Расслабился в конце маршрута, думал, что все трудности уже позади, ан нет. Шалишь, парниша, все самое интересное только начинается. Правильно мне Краузе на повышение бдительности намекал, опытный человек, сразу видно, что не зря жизнь прожил.       - Вот не было печали… Так, не время рефлексировать! – Отвешиваю самому себе мысленную оплеуху и подскакиваю с удобного лежбища чуть ли не вертикально вверх. Откинутый стакан, расплескивая рубиновые капли, с дребезжанием покатился по палубному настилу, в конце пути звякнув о комингс. – Боевая тревога! Мэри, подъем, хватит дрыхнуть! Бегом в оружейку! Хелин, на тебе передняя полусфера, держи там свою стрекозу и тоже лезь в доспех. Ирма, загружай закрома снарядами и будь наготове, если понадобится – доставишь к нам, боюсь, метаться на катамаран и обратно нам будет некогда. Грета, рыбонька моя робкая, марш-марш за обвесом и ныряй, затаись на глубине и следи за обстановкой. Только из-под воды нам сейчас сюрпризов недоставало.       Пять секунд – и мы всей ордой летим по трапам вниз, к нашему оборудованию и вооружению. Попавшегося навстречу моториста в три предложения ввели в курс дела, а затем чуть ли не пинком отправили на доклад к капитану. Конечно, по уму нужно было бы делегировать в рубку кого-то из канмусу, радио-то скоро сдохнет, но здесь и сейчас мне просто некого предоставить Краузе для связи. Грета нужна под водой, как подстраховка на случай угрозы со стороны субмарин Глубинных. Ни я, ни Террор под обнаружение подлодок не заточены на проектном уровне и с этой стороны полностью беззащитны. Ван Нассау имеет глубинные бомбы и сонар, но она одна, и случись попытка подводной атаки, кроме нее и авиации защищать нас некому.       Ну а Варонис… Категорически не хотелось тащить малышку в бой, но наши жизни и жизни членов команды катамарана в настоящий момент зависят от того количества снарядов, которое мы сможем вывалить на головы наших врагов. Стрелять от борта суденышка не вариант, мы своими выстрелами его быстрее утопим, чем до него доберутся морские твари. А в самый пиковый момент поднять руку и сказать что-то типа: «Пардон, мамзели, беру тайм-аут на перезарядку, покурите пока в сторонке, я скоро». - не получится, мы не в рыцарском романе живем. Так что придется голубоглазке тоже поучаствовать, просто нет другого выхода. Разве что Фалько отправить к Павлу Анатольевичу? Все равно в артиллерийском бою от нее толку никакого, а авиаюниты можно и с палубы запускать. Пожалуй, так и сделаю, альтернативы, как и с Ирмой, не просматривается абсолютно никакой.       - Клара, как отбомбишься, иди в рубку. Будешь нашей связью с капитаном. – В этот момент я с пыхтеньем закидывал на плечи свои орудийные башни, одновременно пытаясь не своротить в спешке оружейную стойку и не сделать дыру в стене мастерской неловким движением, оттого приказ прозвучал излишне отрывисто. – Делай что хочешь, но у нас всегда должны быть глаза в небе. Самоубийственные атаки самолетами запрещаю. Теллера, слышала? К тебе это относится в первую очередь. Таран возможен только при угрозе жизни кому-то из группы. Без своевременной корректировки огня у нас не будет ни единого шанса. А так мы их на расстоянии уроем, они и пикнуть не успеют. Все, время. Мэри, Хелин, готовы? Тогда погнали, раньше выйдем на позицию – дольше сможем стрелять, как в тире, без ответных плюх.       И мы пошли. Пошли, стараясь не обращать внимания на совершенно больные глаза мужиков, помогавших нам в оружейной комнате и не вслушиваясь в сдавленные матюки опускающих рампу матросов. И так понятно, что там можно увидеть и услышать. Каждый из них жизнь бы отдал, чтобы заменить любую из девчонок в этом бою. По их щекам катились злые слезы и до зубовного хруста сжимались челюсти, когда парни смотрели на весело подскакивающую в нетерпении Ирму или меланхолично прислонившуюся к стене в ожидании боя Мэри. Но что поделать – этот совершенно вывернутый шизоидный мир свел на нет мужскую силу и мужское предназначение, отправляя в замес тех, кого нормальные мужики должны защищать любой ценой. Ладно, к черту философию, пора выходить, ни к чему давить ребятам на нервы дольше необходимого.       - Удачи, девчонки. – Еле слышно донеслось нам в спину. – Вернитесь живыми, ладно? Только вернитесь, слышите!       - А как же, мля, само-собой, вернемся. – Не оборачиваясь, Террор вскинула вверх кулак, а Грета, перед тем как погрузиться у кормы катамарана, обернулась и застенчиво помахала провожающим ладошкой. – Сейчас этим чертям хвосты пообрываем, и, мля, сразу назад. Ужин скоро, а кок, хороший человек, обещал для меня дополнительных шницелей нажарить. Никак, мля, нельзя такое счастье пропустить.       Линдеманн ушла под воду и затаилась метрах на пятидесяти под нами, зависнув в темно-синей бескрайней бездне и мониторя окружающее пространство, а мы вчетвером на десяти узлах отскочили на три кабельтовых в сторону виднеющегося на горизонте турецкого берега.       - Командир, пока не началось, у меня есть просьба. – Вызов от Фалько на личном канале, если честно, был мной ожидаем. Мы с ней, конечно, еще в Чанаккале обговорили тонкий момент применения моей ауры, но за время похода необходимости в использовании ультимативного оружия не возникало, а вот сегодня… Сегодня может по-всякому закрутиться. – Фройляйн Вайнямяйнен… Я все понимаю, если что, ты не сомневайся, врубай свою способность, но… Если получится…       - Клара, я все помню, ты стремишься жить сама по себе и не хочешь ни под кого идти. Даже Тирпиц отказала в свое время. – Мой сожалеющий вздох был слышен, наверное, даже устроившим на нас засаду Глубинным. – Поверь, я запою только тогда, когда не останется иного выхода. Да, мне очень хочется, чтобы ты присоединилась к моей группе, но только добровольно, я тебе уже не раз говорила про свой бзик на этой теме. Работай спокойно, мы постараемся обойтись без Флагманских примочек, в конце концов, Мэри многому научилась за время похода. Супостат, конечно, силен, но у нас есть подавляющее преимущество в калибрах и дальности стрельбы. Справимся. А теперь соберись. Что там с эсминцами? Хелин, ты смогла разглядеть, кто нас впереди встречает?       - Яволь! Через минуту мои птички зайдут на цели. – Успокоенная гидроавиабаза встряхнулась, за секунду становясь самой собой, а не мямлящей встревоженной девчонкой. – Пока никого нового не видно, но самолеты идут над волнами, поднимутся перед атакой, тогда смогу осмотреться и данных станет больше.       Ван Нассау промолчала, без затей перекинув мне картинку со своего авиаюнита. Ну что сказать, судя по составу, комитет по встрече явно оказался здесь не случайно. Два тяжелых крейсера, два легких, восемь эсминцев различных классов – такая эскадра просто так в опасной близости от баз Дев Флота не появляется. И в Вильгельмсхафене, и потом, во время лекций от опытной тетушки Кенигсберг, не раз и не два подчеркивалось: высшие Глубинные умны и продуманы, без серьезной причины рисковать не станут и на рожон не полезут. Они же не примитивы, у которых кроме инстинктов, агрессии и вечного голода в голове вообще ничего нет. Если позади будут сопоставимые силы, а я на сто процентов уверен, что они там найдутся, стоит только самолетам Клары взлететь повыше... Любопытная картинка получается.       Значит, что? Значит, имеет место быть спланированная операция по нашему уничтожению, мда… Как интересно получается, прям не с дикими стаями воюем, а с флотом какой-нибудь страны, со связью, тактикой применения эскадренных соединений, с долгоиграющими планами и стратегией, рассчитанной на победу в войне. Видно, не зря опытные Девы Флота свято уверены в том, что у Бездны есть разум, и все морские демоны во всех уголках мира зачастую действуют не сами по себе. Они могут координировать свои усилия для достижения цели. И иногда координируют, чему я вижу живой пример. Короче, все у тварей, как у людей на уровне государств – между собой бьются, конфликтуют за территории и ресурсы, но в то же время имеют возможность договориться и иногда, что характерно, пользуются этой возможностью. Вот как сейчас, блин.       Так, что-то меня не вовремя на философию потянуло. Тем более, что прогнозы полностью подтвердились - Фалько не только филигранно отбомбилась, как, впрочем, от нее и ожидалось. При заходе на цель она обнаружила-таки идущий в отдалении от передовой группы, сейчас уже уничтоженной, ордер Глубинных в десяток вымпелов. Состав примерно такой же, как как у предыдущей группы: два тяжа, легкий крейсер, торпедный и прикрытие из примитивов. Короче, все ложится в елочку, две отдельных стаи действуют сообща, а расстояние не дает их лидерам сцепиться в выяснении, кто там у них самый главный и грозный.       В принципе, если подумать, у созданий Бездны были все шансы вломить нам таким составом неслабых люлей, влети мы в подобную ловушку в самом начале нашего патруля. Ну, если оставить за скобками ауру Флагмана, само-собой, вот только про мое Флагманство на Средиземноморье никому особо и неизвестно, не было случая проявить себя во всей красе, так сказать. А вот теперь… Теперь посмотрим, кто кого. Дикое количество выпущенных Террор снарядов неизбежно, как и заповедовал дедушка Маркс совместно со своим соратником Энгельсом, перешло в качество. А пятнадцать дюймов – они и в Африке пятнадцать дюймов, прилетит – и тяжелому крейсеру мало не покажется.       Тем более, что они там все обычные, серийные, если можно так выразиться про этих существ. Без эксклюзивных экземпляров типа приснопамятной балтийской Вовочки, не к ночи будь помянута, тьфу-тьфу-тьфу. Так чего я волнуюсь, нервы себе жгу? Нам есть, чем удивить врага до полного изумления, главное, не суетиться, не совершать глупых ошибок и все будет в порядке.       Такое на меня накатило спокойствие, что сам себе поразился – только что стоял, мандражировал, прикидывал, как лучше начать бой, кого первого осчастливить крупнокалиберным приветом, какой маневр сочинить… Все как отрезало. Оглянулся по сторонам – красота-то какая вокруг, вода аквамариновая на солнышке искрится, шелестит чуть слышно, ласково. Небо прозрачно-голубое, глубины неописуемой, так и манит взлететь, крылья расправить, и плевать, что нет их, крыльев, не даны они нам, канмусу. Запах свежий, терпко-соленый, до глубины души пробирает, это ли не счастье! Как-будто исчез морок, вселявший неуверенность и заставлявший сомневаться в собственных силах. Я засмеялся, слегка развел руки в стороны, пошевелив стволами ГК, весело подмигнул недоуменно вытаращившимся на меня подругам.       - Ну что, сестренки, выше нос! Вы только посмотрите, какой прекрасный день! Не для того, чтобы умереть, нет. – Чувствуя по внутренней связи беспокойство и неуверенность подчиненных, постарался как можно полнее передать им свое спокойствие и убежденность в победе. Получилось неожиданно легко, то ли над собой расту, то ли новые грани Флагманских умений открываю, да и не важно это сейчас. – Замечательный, офигенный день для победы. Лучший день для того, чтобы морские твари умерли, а мы жили дальше, долго и счастливо. Для маленького, несложного экзамена на профпригодность. Мы ведь его не завалим, как вы считаете?       - Нет!!! Не завалим! Только победа! Перебьем их всех! – Слитно, практически в унисон, рявкнула группа и на канале М-связи, и в полный голос, заставив подпрыгнуть моряков, встревоженно кидавших взгляды то на горизонт, то на застывшие без движения на водной глади девчачьи фигурки.       - Тогда не будем заставлять Бездну ждать. – Кровожадно ухмыляюсь и ловлю в ответ не менее безбашенные улыбки своих подруг. – Авиаразведка! Доклад о любом изменении обстановки. Грета! Знаешь, что делать, смотри в оба. Ну а нам с тобой, рыжая бестия, орудия к бою! Атакуем ту стаю, что с тыла подкрадывалась. Не люблю уродов, которые ко мне сзади пытаются пристроиться.