Fair deal

      Уже после сытного ужина, когда они все устроились в машине, Хонджуну пришла в голову замечательная идея:       — А может мы сейчас съездим за вашими вещами и сразу вернёмся? Потому что завтра утром вам будет трудно добираться сюда с чемоданами.       Сонхва, расположившийся вместе с детьми на заднем сидении, вздрогнул и посмотрел на Сана, который выглядел озадаченным.       — Я даже не знаю… Мы по-другому планировали…       — Но ведь так действительно лучше. Подумайте.       Альфочка, сидящий на коленях омеги, подёргал его за рукав и кивнул, переглядываясь с Уённи, который радостно болтал ногами в детском кресле.       — Да, пожалуй, вы правы, — вздохнул омега, на что получил сразу три улыбки.       Альфа довольно кивнул и выехал с парковки.       — Санни, а давай дадим твоему медведю имя! — радостно предложил Уённи. Казалось, обоих детей не смущало то, что Сан только лишь жестикулировал и двигал головой. Получив согласный кивок, омежка начал вслух перебирать имена, пока альфочка не взял его за руку, привлекая внимание.       — Шибер? Тебе понравилось это имя?       Тот кивнул и улыбнулся, показывая ямочки.       — Шибер и Кроля будут лучшими друзьями! — воскликнул Уённи и солнечно улыбнулся.       Сонхва поразился тому, как быстро подружились дети, особенно если учесть то, насколько Санни был застенчив.       Даже до гибели родителей он был крайне осторожен и недоверчив, а тут вдруг такое благодушие.       Это воодушевляло.       Возможно, думал Сонхва, именно маленький друг — это то лекарство, которое способно помочь брату.       Всю оставшуюся дорогу ехали молча: дети уснули, а взрослые не захотели их будить.       Хонджун с тихим ужасом парковался возле дома, который Сонхва указал как адрес  — выглядело это место совершенно кошмарно и, к тому же, находилось в самом неблагополучном районе города.       Было видно, что Сонхва неудобно, из-за чего, поудобнее перехватив сопящего альфочку и пройдя в комнату, он тихо сказал:       — Пришлось продать ту квартиру, в которой мы жили раньше, чтобы оплачивать лечение Санни. И с работой тоже всё было плохо. Я не смог бы оплачивать то жильё, слишком дорого.       Звучало это так, словно Сонхва оправдывался, а потому Хонджуну стало ещё более неловко.       Всё оказалось гораздо хуже, чем он думал. Подтвердилось это и внутренним состоянием жилища.       — Собирайте вещи, — прошептал он в ответ и положил спящего Уёна на кровать, куда только что сам омега положил брата. Дети продолжали спать, поэтому Сонхва пришлось приложить все усилия, чтобы складывать вещи тихо.       Хонджун чувствовал себя не в своей тарелке, наблюдая за этим, не в силах решить, предлагать свою помощь или нет — не хотелось смущать Сонхва ещё больше.       Омега завершил сборы быстро, сложив всё необходимое в чемодан и рюкзак.       — Вроде всё, — он вдруг округлил глаза и покраснел. — Хотя нет, забыл кое-что… Я сейчас.       Сонхва скрылся в ванной, и Хонджун, который не смог сдержать своё любопытство, последовал за ним.       — Я думаю, что… — начал альфа, и омега дёрнулся, роняя пластиковый бутылёк на пол. Хонджун опередил его, подхватывая упавший предмет, и стоило прочитать название, как его накрыла злость.       — Подавители? Вы в своём уме? Это же не просто вредно, это опасно!       Омега опустил голову и обхватил себя руками.       — Это необходимость.       — Глупости! — возмутился Хонджун. — Ты можешь от них стать бесплодным, в курсе? — в порыве эмоций он перешёл на неформальное общение, сам того не заметив. — А ещё это вредно для сердца!       — Я знаю, — закусил губу Сонхва. — Но я не могу позволить себе не работать целую неделю.       — Боже, — выдохнул альфа, пытаясь успокоиться. — Я сейчас выкину эту дрянь. И дай мне слово, что ты никогда это пить не будешь!       Омега вскинул подбородок.       — Это моё личное дело. Вас, как работодателя, это касаться не должно.       Хонджун резко выдохнул и сократил расстояние, вынуждая омегу прижаться к стиральной машинке.       — Нет, это моё дело. Как адекватный взрослый человек, я обязан предостеречь тебя от такой глупости. Сонхва, — он взял трясущегося омегу за руку. — Поверь, я говорю это, потому что забочусь о тебе. Я уже понял, что ты переживаешь трудные времена, но некоторые решения могут обернуться катастрофой в будущем. И потом, — он заглянул Сонхва в глаза, — сейчас я твой работодатель и могу обещать, что это никоим образом не повлияет на зарплату. Только прошу тебя — не пей эту дрянь. Пожалуйста.       — Ладно, — почему-то шёпотом ответил Сонхва, глядя Хонджуну в глаза и замечая, что взгляд альфы переменился, стал более тёмным.       — Сонхва?       — Что?       — Останови меня, если не хочешь этого, — он приблизился к губам омеги, останавливаясь в паре сантиметров. Сонхва выдохнул, обдавая губы альфы жаром, но не оттолкнул его, заворожено изучая лицо Хонджуна. Потом он положил руку ему на плечо и притянул к себе, уничтожая последние сантиметры.       Дальше Хонджун уже не медлил, целуя омегу так нежно, как только это было возможно. Сонхва вздохнул и закинул руки ему на плечи, открывая рот и позволяя языку альфы проскользнуть внутрь, делая поцелуй более жарким и настойчивым. Омега опёрся на стиральную машинку, выгибаясь в спине, и Хонджун поместил колено между его ног, крепко прижимая Сонхва к себе руками.       — Чёрт, что мы делаем, — сказал Сонхва, когда они оторвались друг от друга. — Надо остановиться. Это неправильно.       Хонджун отстраняться не спешил, горячо дыша омеге в шею.       — Почему неправильно? Я альфа, ты — омега.       — Я собираюсь работать на тебя, — проговорил Сонхва, но тоже руки не убрал. — Ты меня жалеешь, да? — он истерично хихикнул и замотал головой. — В этом всё дело?       Хонджун заставил омегу посмотреть на себя.       — Ты правда считаешь, что дело в жалости? — он прижался сильнее, позволяя бедром ощутить своё возбуждение, от чего Сонхва покраснел. — А это тоже от жалости?       — Ты благородный.       Альфа хмыкнул.       — Я зажимаю тебя в твоей ванной, а ты продолжаешь считать меня благородным. Как мило. Ты очень наивен, — он приблизился снова. — А я вовсе не тот, кем ты меня считаешь. Однако ты мне понравился. Сразу же, — Хонджун провел рукой по щеке омеги. — Мне хочется укрыть тебя от всего мира.       Сонхва ничего не ответил.       — Поэтому знай, пожалуйста, — Хонджун наклонился к покрасневшему ушку омеги. — Мы в любой момент можем стать чем-то большим, если ты захочешь. А сейчас я проявлю благородство, — он отодвинулся, оглядывая омегу, который во все глаза смотрел на него. — Я унесу сумки в машину, а потом вернусь, и мы перенесём детей. Хорошо? — дождавшись кивка, он продолжил, тряхнув забытым бутыльком. — А это я выкину сам.       Он удалился из ванной, оставляя Сонхва с колотящимся сердцем.