Руки, ноги, кровь, топор – нельзя смириться.
Боги, может быть всё это только сниться!
Тысячи причин на то, чтоб насмерть биться,
Бойня, как вино, взахлёб пора напиться.
Вскоре приближение врагов заметили и полурослики. Тас, собравшись с силой, со всей дури крикнул: – На нас идут гоблины и орки! – , но его вопль потонул в стоне металла и древних гор. – Бегите, сообщите, своим командующим об этом! – , обратился кендер к пленным гномам и слез со спины кабана, и те, мельком переглянувшись друг с другом, бросились в сторону гномьего войска. Только когда лиходейские твари замаячили на горизонте слишком близко, сражающиеся встрепенулись и остановились, задумываясь, что делать им сейчас, как поступать, если нет приказов командиров и прочих военачальников. Но то были отважные воины, они мигом решились и начали смыкать ряды, подталкивая ополченцев и гномов, что не смогли умчаться с сородичами по причине потери боевых кабанов. Те выстроились, как прежде свиньёй, и направили остриё своего клина супротив наступающих тёмных полчищ. Гномы быстро вставали в строй, прикрываясь от летящих чёрных стрел с ядом, и брешь потихоньку таяла, как ледник на солнце. – И нам надо куда–то приткнуться в этой неразберихе. – , сказал Тас и потянул Бильбо за рукав накинутой наверх тёплой курточки с мехом. – Желательно, чтобы не в начале. – , ответил хоббит и они начали совместно прорубать путь к своим. – А твоя мама случаем не овражный гном, мерзкая тварь!? – , издевался Тассельхоф над каким–то вооружённым до зубов орком. Тот пытался отрубить голову кендеру своим ятаганом, но он всё время приседал или отклонялся в сторону. Лишь сильно измотавши орка, Тас пырнул его Убийцей Кроликов куда–то повыше в живот. Поверженный враг застонал и рухнул на землю, корчась в агонии. «Это тактика всегда срабатывает!» – , подумал удолетворённо Непоседа и огляделся вокруг. Хоббит пытался нанести удар какому–то гоблину, но медленно отступал в сторону Объединённой уже по–настоящему армии людей, эльфов и гномов. Всё–таки Бильбо не имел столько боевого опыта, сколько получил Тас за время странствий с Флинтом за те пять лет и Войны Копья, где на каждом шагу компанию подстерегали враги. Кендер быстро метнулся в его сторону и атаковал гоблина сзади. Тот, не выдержав такого неожиданного напора, повалился, словно куль с мукой, на землю. – Самое главное в схватке для полуросликов – это неожиданность! – , наставительно произнёс Тассельхоф и поднял в воздух указательный палец. – А теперь бежим! – , улыбаясь, заорал он и вновь схватил хоббита за руку, чтобы не потеряться в гуще битвы. Они перевели дыхание, только когда оказались сряди разношёрстных рядов армии. Все настолько были удивлены, что не заметили такого странного пополнения в виде двух полуросликов. Они втиснулись между суровым молчащим гномом и вымазанном в крови эльфом, и стали ждать, затаив дыхание, как мыши приближающегося врага без страха и замешательства.***
Здесь страдания в радость, раны в упоение,
Боль направляет траур оперения.
Крик, надрыв, рычания, зов чумной Вальхаллы –
На глазах ржавеют вековые скалы.
Гномы, когда–то бывшие друзьями полуросликов, тоже времени даром не теряли. Завидев чёрную рать со своего балкончика, выточенного в горе, они в одну секунду вынули топоры из поясов и собирались спуститься в долину, где и разыгрывалась страшная сеча. Их лица были полны решимости отомстить тем, кто выгнал их из родной земли – Мории, где жили их предки, но потом пришли гоблины, орки и Погибель Дурина. Двалин поигрывал своим огромным топором в руке, и солнце отражало холод стали и слепило глаза всем, кто был поблизости, хотя другие гномы тоже проверяли оружие перед боем. Торин тем временем скитался одиноким призраком какого–то древнего короля–тирана по опустевшей для него сокровищнице и бормотал только несколько слов: «И они предали меня. Предали меня они, эти жалкие полурослики.», и не мог найти себе покоя среди гор золота и драгоценностей, которые налились могильным холодом. Раздался скрип многострадальной двери, и в зал вошёл старый седой гном Балин, знавший короля ещё с самого его детства. Он неслышно подошёл к нему и положил руку на спину, привлекая внимание обезумевшего от драконьей лихорадки Дубощита. Тот не сразу заметил его и хотел было вновь начать бродить, как он делал это до появления Балина, а заметив, сурово обернулся к нему, и старый гном увидел глаза, затянутые какой–то мутной поволокой, и в них плескался огонь неутомимой ярости и извечной боли. – Чего тебе ещё надобно? – , грубовато спросил Король–под–Горой и попытался сбросить руку своего бывшего воспитателя. – Я ещё помню о том, что ты пытался защитить этих недомерков, между прочим. — , приговорил он обиженным тоном. – Торин, пойми сейчас не до обид. Там, внизу, разыгрывается чудовищная баталия: из Дол–Гулдура прибыли полчища орков и гоблинов, они собираются овладеть Одинокой горой. За нас, за нашу родину и наше будущее бьются наши родственники — гномы холмов, и даже люди и эльфы. Мы не можем на это просто смотреть – наш долг перед предками велит присоединиться к ним и совместно уничтожать полчища врагов. Мы уже все готовы выступить. – А кто будет охранять меня и мою сокровищницу?! – , гневно возопил Торин и начал снова бродить по залу, стуча своими коваными сапогами. – Так, они говоришь собрались выступать? Наверное, все сейчас столпились на том балкончики, откуда я хотел сбросить этих… недомерков! – , и гном продолжил размышлять. – Предатели! Ненавижу! Подкупились на посулы этого старого … мага! – , и Король–под–Горой ринулся на тот многострадальный балкончик, чтобы устроить своим боевым товарищам второй Катаклизм. Позади, еле поспевая за ним, семенил старый Балин, который тщетно пытался предотвратить очередную и никому ненужную свару. – Нет. – , услышали стоящие на балконе властный голос. Он мог принадлежать только одному гному. – Нельзя оставлять своего короля и Одинокую без защиты. – Торин, как ты не понимаешь, что гора по сравнению с тем, что сейчас творится внизу, полный пустяк. Её и вправду надо защитить. Только, не прячась, как трусливые крысы, забившиеся в щели, а там в долине, как настоящие кхазады, как защищали отчизну наши предки! Если уж ты не можешь внять голосу разума, то внемли своему гневу. Там внизу убийца твоего отца – Больг. – , спокойно заявил Двалин и перевёл дыхание. Торин подошёл к краю, чтобы получше всё рассмотреть и увидел эту омерзительную морду убийцы своего отца. Он мигом забыл о всех карах, что хотел навлечь на своих поданных, об Аркенстоне, которого так алкал, о полуросликах, что спасали их компанию из всех передряг, и что хотели излечить гнома от «драконьей болезни». Всё заменила ярость, которая подобно крови, текла по венам и толкала на очередные безрассудные подвиги. Вообще, ненависть к врагу – не самое лучше чувство, ведь она часто затуманивает разум и заставляет «раскрыться» перед соперником. Только, чувствуя уважение к своему врагу, можно его обхитрить и победить. – Этот наглый ублюдок заявился к порогу моего и отчего дома?! Что ж он своё получит! Все вниз! – , и Дубощит на короткий миг превратился в того Торина из начала пути, и тоже достал свой топор и поспешил спуститься, обгоняя других, чтобы наконец поквитаться с тем, кто принёс ему столько боли и унижения.***
Нет мечей – есть зубы,
Нету глаз – есть руки,
Тот, кто жив – кромсает мертвецов от скуки.
На равнине грязь открыла жаждущие споры.
А тем временем жаркая сеча, которая войдёт в историю Средиземья под названием Битва Пяти Воинств, началась в полную силу. Отовсюду сыпались грады пронзающих смертоносных стрел, везде можно было случайно наткнуться на рубящий топор, слышался лёгкий, словно капель, звон изящных кинжалов эльфов, люди бряцали огромными мечами, с орочьих ятаганов сыпались ядовитые искры. Вскоре вся армия повернулась назад и выстроилась в боевые порядки. Орки и гоблины неслись хаотичной чёрной лавиной, которая могла снести всё живое на своём пути. Часто против них плечом к плечу сражались недавние враги: эльф и гном, гном и человек, эльф и человек, и прикрывали друг другу спину. Полуросликов оттеснили куда–то в сторону левофлангового полка и знакомые за время ожидания спины куда–то исчезли. Они тоже дрались плечом к плечу, и Жало с Убийцей Кроликов разило всё на своём пути без пощады. Некогда было устать: надо было всё время думать о том, как нанести тот или иной удар. Кендер подхватил валяющийся на земле ненужный уже своему владельцу, но вполне сносно выглядящий щит и иногда заслонял их от потока стрел или взметнувшегося ятагана. Тас хрипло дышала и весь взмок, и Бильбо от него в этом тоже не отставал. – Получай! – , сказал он какому–то гоблину после того, как сделал подсечку. Хоббит слаженно добил врага, и они немного стали придвигаться к другим сражающимся, так как в боевом запале сместились ещё левее. – А мы с тобой отлично сработались! – , заключил кендер и начал трясти руку Бильбо. – Тас, сейчас не время… – Ну и пусть! Ура! Мои приключения кончаются битвой! – , закричал в безумном порыве экстатической радости Тассельхоф и начал прыгать на одной ножке. – Дракона мы уже угробили, и этих задохликов. – , кендер кивнул на труп гоблина, распластавшийся неподалёку, – , тоже одолеем! – , подвёл итог он. Но на них уже нёсся огромный орк на рычащем во всю глотку волколаке, и они приготовились устроить врагам «горячий» приём. Кендер достал из кармана трут, и быстро потерев, высек огонь. Бильбо, поднявший с земли какую–то палку, поднёс её к загоревшемуся труту и настроился кинуть её, когда враг подойдёт слишком близко. Вскоре он и вправду был недалеко, и Бэггинс, размахнувшись, бросил её и попал прямо в разинутую пасть твари. Волколак заметался, не в силах потушить сжирающее его пламя, и совершенно дико завыл и начал странно петлять. Орк пытался удержаться в седле и не заметил маленькой фигурки, бросившейся ему наперерез. Настигнув его, Тассельхоф ловко вскочил на спину животины и замахнулся, на ходу вонзая кинжал орку в шею. Он, как молодое деревце во время урагана, упал, и волколак в диком состоянии болевого шока умчался сеять панику в другое место. Тас с видом победителя успел спрыгнуть с него на землю. – Дай пять, Бильбо! – , воскликнул кендер и его маленькая ладошка встретилась с точно такой же ладошкой хоббита. Тот внезапно повернулся в другую сторону и уставился в одну точку. – Тас, а это разве не Торин? – , неожиданно спросил Бильбо чрез какое–то время и показал пальцем куда–то в сторону. – Где? – , и Тас издал непонятный звук, наконец обнаружив искомое. Там вдалеке, на уступе горы рядом со страшно зияющем ущёльем, Торин бился с командующим орков Азогом, убийцей его отца.***
Кровь рисует на земле кельтские узоры.
Там в телах бессмысленных играли души,
Кровяным потокам не хватало суши!
Бейся, брат!
Полурослики в который раз уже за день понеслись, как стрелы, выпущенные из лука, на подмогу, пусть и бывшему, но всё–таки другу. Гном и орк яростно бились и пытались столкнуть друг друга в ущелье. Застарелая вражда распаляла этих опытных воинов, и то один, то второй, совершали незначительные просчёты, поэтому нельзя было сказать, кто выиграет этот поединок и станет победителем. Армия гоблинов и орков, лишившись такого опытного командира, станет разобщённой и потеряет боевой дух, и совместные действия Объединённой армии быстро разобьют её. Но если проиграет Торин… О таком даже и думать не хотелось, поэтому Бильбо прогнал подальше свои невесёлые размышления. Тас, невзирая на опасности, тащил их к месту поединка и бормотал, что хотел бы помочь Дубощиту, пусть он и поступил с ними нехорошо, но и они в чём–то да виноваты. Полурослики не знали о том, что с противоположной стороны с такими же намерениями шли Фили и Кили. Внезапно их дорогу перегородил огромный зелёный гоблин, который, увидев их, осклабился и начал приближаться к ним. Полурослики синхронно разбежались в разные стороны и тупой враг, следя за ними, не знал в какую сторону броситься, при этом отчаянно мотая головой, отчего она у него закружилась, а юркий кендер подобрался к нему незаметно и хупаком огрел по башке. – Вот теперь можно идти. – , заявил кендер и направился в сторону сражающихся. Бильбо заспешил за ним. Но на их пути вновь выросло ещё одно препятствие – это был Балин, который дрался с каким–то орком. Разделавшись с ним, он с удивлением увидел старых знакомых и перегородил им дорогу. – А вот вы где! – , с тёплой улыбкой сказал он. – Пойдёмте, нам как раз нужна помощь. – Мы хотели помочь Торину. – , подал голос Тас. – Вон, он бьётся с каким–то орком! – , хоббит показал в сторону пальцем. – Боюсь, что вы не сможете ему помочь, а будете только путаться под ногами. К сожалению, вы ещё можете обидеть Торина – это его личная, семейная месть, вира за убийство отца. – , старый гном умолк и улыбка сошла с его лица. – Ну, что ж давайте тогда мы вам и вправду снова поможем, надеюсь, в последний раз. – , отозвался Бильбо, и они, не сговариваясь, зашагали прочь, в сторону бьющихся гномов. – Вот, судьба нас снова сводит вместе. – , с озорной улыбкой произнёс кендер. – Я, кстати, хотел сказать одну очень важную вещь… – , но он не успел договорить. – О, сколько лет, сколько зим, дорогие полурослики! – , закричали обрадованные гномы, когда они приблизились к ним. – И вам не хворать! – , хором ответили Бильбо и Тас. – Что справляетесь без нас? – , насмешливо спросил Непоседа, удобнее обхватывая кинжал Убийца кроликов рукой. – Да, без вас всё не то. – , они пожали плечами и приготовились, так как увидели на горизонте приближающуюся стайку орков. – Что ж разукрасим этим тварям жизнь! – , воскликнул Тас. Битва была напряжённой. К счастью, кто–то незримый хранил путников от ран и смертей, зато орков не жалел и те падали подкошенные на траву, и кровь текла багряной рекой по неприютной твёрдой и холодной земле, омывая её и даруя ей соки жизни. Полурослики работали в команде слаженно и даже иногда умудрялись прикрыть того или иного гнома, отчего удостаивались похлопыванию по плечу или ерошению волос. Кендер сыпал затейливыми пёстрыми ругательствами, которым понабрался в остальных путешествиях, или пел песню про кораблик, что ещё больше раззадоривало врагов. Они старались не задумываться о судьбе Торина или его племянников, чтобы не потерять контроль и концентрацию во время боя, что было чревато потерей головы или в лучшем случае глубокими ранами. – Тас, смотри! – , кендера от очередного врага отвлёк голос хоббита. – В небе орлы! Они летят нам на подмогу. – , радостно заорал Бильбо, забыв сейчас обо всём на свете. – Это, конечно, прекрасно, Бильбо, но мне кажется, что нам сейчас придёт каюк! – , ответил кендер, видя, что орк собирается ударить их по голове тяжёлым серым булыжником, валявшемся неподалёку. Вот, он занёс его уже над их многострадальными головушками и сейчас они умрут. – Ауч! – , сказал Тас перед тем, как погрузиться во мрак вместе с хоббитом.***
– Кто я? Где я? Мне никогда не было так плохо, как сейчас. Даже после того, как я полетал на золотом драконе вместе с Флинтом ещё тогда. Была бы здесь Золотая Луна, она вмиг бы нас вылечила… Золотая Луна! А я про них совсем забыл да и про Карамона тоже. Как он там? Что натворил Рейстлин? Не навредил ли он этой холодной белой жрице? – , для кендера, стукнутого камнем по башке, Тас был слишком разговорчивым. – Так, надо подниматься. Лёжа битву не выигрывают. Надеюсь, мы её уже всё-таки без нас и выиграли, но. . . Осторожно–осторожно–осторожно… – , запричитал он, пытаясь подняться с огромного камня, на который они удачно упали, благо, что ничего себе не разбили. – Так, вроде идти могу. А где Бильбо? – , Непоседа заозирался по сторонам, надеясь отыскать товарища. – А, вот, он, несчастный, лежит рядом со мной! – , торжествующе сказал кендер. – Бильбо, вставай! Давай, вставай! Орки сами себя не уничтожат! – , Тассельхоф методично тряс напарника. – А, что? – , спросил «несчастный». – Поднимайся, я тебе говорю. Давай, вставай! Подъём! – Да, слышу, слышу. Не надо только мне в ухо орать, как оглашенный. – Тогда, вставай! – Встаю, уже, встаю. Ни сна, ни покоя мне с тобой. – Зато со мною не соскучишься! – , кендер озорно подмигнул ему. – И то правда. – , хоббит потёр ушибленный бок. – Идти сможешь? – Отчего, не смогу? Смогу, конечно, смогу. Дай, только обопрусь на тебя, и зашагаем вместе, навстречу оркам и опасности этого мира. – , усмехнулся Бильбо. – Шутишь – значит живой. Так говорил Карамон. И они, еле ковыляя, как заправские нищие, просящие милостыню на паперти, пошли бить морды врагам. – Эй, кто идёт? – , окликнул их воин в тяжёлых латах. – Это мы – полурослики! – О, как раз! Вас Гэндальф обыскался. Чуть отговорили от идея, чтобы он на орлах высмотрел вас с высоты. – И замечательно! Ведь мы тут, как тут! – , воскликнул кендер и поклонился в пояс. – Веди же нас! И они медленно двинулись в сторону лагеря. – Вот, привёл их к вам, в целости, правда, не в полной сохранности. – , и воин удалился, оставив полуросликов наедине с магом. – Я думал, что больше вас не увижу, но вы снова и снова преподносите мне сюрпризы! – , промолвил волшебник. – Что есть, то есть. – , ответил хоббит. – Я рад, что вы пережили эту битву. К сожалению, кое–кто не смог её пережить. Он хочет увидеться с вами, чтобы извиниться. – , и маг повёл их к одному из рядом стоящих шатров. Войдя в него, полурослики увидели лежащего на скромной походной койке Торина Дубощита, который был весь израненный и уже готовый отдать душу Махалу. Рядом валялись треснутый щит, зазубренный топор и порванная кольчуга. Вид Король–под–Горой имел отвратительный, но едва он услышал, что к нему пришли, то тотчас открыл глаза. – Здравствуйте и до свидания, мои дорогие Взломщики. – , начал он хриплым голосом. – Я попросил, чтобы вас привели ко мне, чтобы проститься, и я хотел бы извиниться за всё то, что наговорил вам тогда, в сокровищнице и на стене. «Драконья болезнь» затуманила мой разум, как это было с моим дедом Трором. За это я и поплатился жизнью. Но не будем об этом – всё это уже минувшие дела. Меня ожидают чертоги моих предков, поэтому оставляю вам всё то количество золота и драгоценностей, что вы честно заслужили по контракту. Надеюсь, что вы распорядитесь им благоразумно. – , закончил он и зашёлся в кровавом кашле. – Мне горестно прощаться с тобой, Торин. Пусть я и не из этого мира, но ты мне никогда не казался каким–то чужим человеком. Да, ты иногда был грубоватым и несдержанном, но никто в любом мире не идеален, и я в том числе. Это было славное путешествие, и я рад, что ты сподвиг нас всех отправиться с тобой. Я буду хранить о тебе и о твоих славных деяниях память, и передам их моим потомкам и родичам. Надеюсь, что ты в ваших чертогах встретишь моего друга – Флинта Огненного Горна, и передашь ему от меня пламенный привет. Ты мне иногда и вправду моментами напоминал его. Но он ушёл от старости, а ты уходишь во цвете лет. Это очень горестно. Никакое золото не возместит твою потерю для друзей и народа. Спи спокойно, мой друг. Прощай! – , закончил кендер. – Дорогой Торин, ты наверное знаешь, что я отправился в это путешествие не по своей воле. Сначала я всё хотел повернуть назад, но потом мне это даже, к моему удивлению, понравилось. Услышь бы это мои соплеменники, они обязательно засмеяли меня и посчитали бы сумасшедшим. К своим вынужденным спутникам я относился примерно также, но с каждой пройденной лигой я всё больше сдруживался, сживался с вами, и в конце нашего пути мы стали истинными друзьями и боевыми товарищами. И ты, Торин, тоже мой боевой товарищ и добрый друг. Я никогда не отделял тебя от других, лишь потому, что ты будущий король и руководителей нашей маленькой весёлой компании. Мне приятно было пройти с тобой этот путь, жаль, что конец оказался настолько печальным для всех нас. Я буду с гордостью вспоминать о тебе, Король–под–Горой, и надеется, что в чертогах ты обрящешь покой и умиротворение для своей израненной души. Прощай, Торин! Тебя ждёт новый путь в неизвестное. – Спасибо за тёплые слова, полурослики. Мне радостно слышать их на смертном одре. Тассельхоф, я верю, что смогу исполнить твою просьбу. Оставайтесь такими же смелыми и готовыми на подвиги во имя добра и друзей. Возвращайтесь к себе домой и продолжайте заниматься привычными делами. Делайте то, что вам велят ваши маленькие сердца. Побольше бы таких, как вы в наших мирах. Но я к сожалению покидаю свой мир. Прощайте, друзья! – , и гном издал свой последний вздох.***
Возвращались они от Торина мрачные, серьёзные и вмиг постаревшие на несколько лет. Полурослики не хотели сейчас никого видеть, им было всё равно на полученные раны, поэтому они решили отправиться к тому самому уступу, где и разыгралась эта страшная трагедия. Воины, попадавшиеся на их пути, пытались остановить их, но полурослики продолжали идти, не обращая совершенно никакого внимания на них. Под стать их настроению была и погода: серые тучи заполонили небо, казалось ещё чуть–чуть и хлынет такой дождища, солнце спряталось за этими гигантами, будто боялось показаться им на глаза, словно нашкодивший ребёнок прячется от строгих родителей, кругом была пустошь, и стояла пронзительная тишина на многие лиги вокруг. Наконец, они дошли до своей цели, и кендер уселся прямо у самого ущелья и свесил туда ноги, хоббит со страхом наблюдал за действиями товарища, примостился на безопасном от пропасти расстоянии, на бугристом валуне. Так они и сидели молча, и лишь иногда Тас, болтая своими не в меру длинными ногами, задевал мелкие камешки, и они падали с шумом вниз, и иногда налетал порыв ветра и жалобно завывал в ущелье, словно какая–то несчастная мать оплакивала своё погибшее дитя. Наверное, так оно и было. Одинокая гора скорбела по только обретённому Королю–под–Горой, которого она так быстро потеряла. – Мда. – , сказал внезапно Тассельхоф, и Бильбо вздрогнул, будто поражённый громом. – Не так я представлял окончание нашего славного путешествия. Мне больно это говорить. – , и он прижал маленькую ручку к груди. – Мне так жаль, так жаль. Я помню, как умер Флинт, как я горько рыдал над его смертью, и мои ощущения, что я даже не могу прийти на его могилу, так как Фисбен забрал его тело в свои чертоги. Теперь я потерял ещё одного друга, с которыми мне пришлось разделить столько невзгод. Жизнь так несправедлива к могучим и храбрым героям, подобно Стурму, Флинту и Торину, и так благоволит таким неприятным и скользким личностям, навроде Рейстлина, Китиары и вашего Некроманта. – , Тас встал и взмахнул куда–то вдаль рукой. – Но эти герои умерли не зря. Они будут жить в наших сердцах и сердцах следующих поколений, до которых дойдут сказания о их доблестных подвигах. И это самое главное. Пока жива память о человеке, жив и сам человек. Вот поэтому–то некоторые души и несчастливы после смерти. Они никому не нужны, о них никто не вспомнит, никто не скажет ни единого доброго слова про них. После смерти Флинта мне сказал мой добрый друг жрец Паладайна Элистан: « Всё пройдёт. И это пройдёт.». И я тоже скажу тебе, Бильбо, эти слова: «Всё пройдёт. И это пройдёт.». Душевные раны со временем залечит время, но память об этой славной авантюре останется у тебя до самой смерти. Храни их и передай потом своим потомкам, как я собираюсь сделать это. – , и кендер умолк, вновь сев на край пропасти. – Золотые слова, Тас. – , хоббит поражённо глядел на него. – Я не знаю откуда в тебе сейчас проснулся дар красноречия и такая несвойственная кендерам мудрость, но я считаю, что тебе нужно написать свою книгу о всех приключениях, которые ты совершил когда–то. – Если только ты будешь моим соавтором. – , подмигнул ему Тассельхоф. – А теперь я хочу предложить тебе кое–какую интересную затею. Не бойся, она не опасна. – , кендер поднял руку. – Об этой традиции в среде наёмников мне рассказал Карамон. Перед боем любой боец мог подойти к другому и сказать: « Давай обменяемся». Отказаться было нельзя. Тогда первый и второй менялись содержимым своих карманов. Неизвестно же кто в итоге выживет после сечи, вот и появился такой занимательный обычай. Давай обменяемся, Бильбо Бэггинс? – , предложил Непоседа с озорной улыбкой, в глазах его плясали демонята. – А, давай! – , ответил Бильбо и достал из карманов жёлуди, трубку и кисет с остатками табака «Старый Тоби». Тас вытащил на свет из своих чудо–карманов много всяких нелепых или неожиданных вещиц, но среди них было и кольцо, которое он нашёл в пещере этого странного создания Голлума. – Я думаю, что это кольцо лучше отдать тебе, Бильбо. Ты знаешь какой я растяпа, поэтому я уверен, что ты сохранишь его лучше меня – ты всё–таки хоббит, а вы более бережливые и аккуратные нежели мы кендеры. Это, во–первых. Во–вторых, я не знаю как отреагируют моё перемещательное устройство на подобный магический артефакт, и не знаю, что с ним произойдёт в нашем мире. А вдруг оно освободит Всебесцветную из Бездны? В–третьих, не нравится мне больно это кольцо. Так и ожидаю от него какой–то подвох. Непростое оно, ох, непростое. Поэтому я с радостью вручаю его тебе. Будь его бережным хранителем. – , закончил Тас, и Бэггинс, одобрительно покачав головой, забрал всё это добро себе. – А эти жёлуди я мечтал посадить в Шире… – Так оставь себе несколько – мне не жалко для друга. – Спасибо. Я мечтал, что это будет напоминать мне о моей безумной авантюре, совершённой в молодости. Ну, трубок и табака в вашем мире нет, так, что ты будешь такой один. Надеюсь, это поможет тебе расслабляться во время очередных злоключений, если ты её не посеешь по невнимательности. – Ого, спасибо! Когда я вернусь в Утеху, я обязательно посажу эти жёлуди, и всё равно, что у нас растут только валлины, значит скоро будут расти и дубы. А трубку я дам попробовать Карамону и Танису. Может быть им понравится это занятие, и постепенно мода на табакокурение распространится по всей нашей Абанассинии. – , закончив свои благодарности, полурослики пожали друг другу руки и снова уселись по местам, нахохлившись, точно воробушки зимой. И солнце мельком выглянуло из–под плена туч. И молчание воцарилось не напряжённое, а вполне уютное, так словно сидишь со старым другом в знакомом трактирчике перед мерно пылающим камином. А ветер всё продолжал весело свистеть в проломах скал, но он скорее пел песню о сильных людях и синих теперь уже не далёких горах.