День 7
26 марта 2021 г. в 20:16
Мы просыпаемся от звука будильника на Ленином телефоне. Сегодня отъезд, а нам надо успеть раньше всего лагеря. Женя меняет Мэйсону перевязку, а я отдаю им свою рубашку взамен порванной. Всё равно у меня снизу футболка.
Я не позволю своей любви бродить по бункеру в таком состоянии, так что несу их на руках. Мэйсон всячески пытается этого избежать, но в итоге мирится с тем, что я несу их, как невесту. Даже с подъёмом по лестнице помогаю. Когда пионеры и вожатые уходят из столовой собираться, бежим в столовую и кусочничаем там по мере сил.
Электроник затем бежит к автобусной остановке. «Икарус» уже стоит в полной готовности. Водителя, как и положено, нет. Электроник заводит машину, а вот водить наотрез отказывается, говоря, что прав нет. Что ж, это прискорбно, но его место занимаю я. Рядом со мной устраиваются Мэйсон и Электроник. На переднем ряду справа — Лена с Женей.
Давлю на газ. Электроник тем временем подключает AUX-кабель по указанию Мэйсона. На мой вопрос «зачем», Мэйсон не отвечает ничего, лишь глядит на дорогу. Мол, поймёшь.
Лагеря вскоре не видно, а пышные деревья, кусты и ЛЭП вдали ближе не становятся. Уже давно они далеко. Пейзаж всё такой же однообразно-зелёный и яркий. Будто картина пейзажиста или обои на компьютере. Я начинаю замечать подвох. Мы вроде бы едем, чувствуется скорость, но движения не видно. «Езжай дальше», — бесстрастно отвечает Мэйсон. Смотрит на пассажирские сидения. Электроник тормошит девочек.
— Это граница миров, — объясняет Мэйсон. — Похожа на пузырь или силовое поле. Женя позавчера про него говорила. Давит на психику, заставляет уснуть. Если уснёт хоть кто-то из нас — застрянем в лагере, и начнётся новый цикл. Выбраться не получится, а нас всех раскидает по разным местам. Поэтому давайте-ка на чём-нибудь сконцентрируемся, — они включают «Hit The Road Jack» Рэя Чарльза на репите. — А ну-ка, подпеваем! Плевать, что голоса нет!
Орём во всю глотку эту незамысловатую песенку. С десятого (десятого ли? Или двадцатого?) повтора мы знаем её наизусть. Даже те, кто по-английски почти не говорит.
В автобусе становится душно, глаза слипаются, дорога однообразная. Обстановка тошнотворная. А ещё в магнитоле орёт уже в который час этот Рэй Чарльз, будь он неладен! Мэйсон в бок толкает и подпевает этому Рэю Чарльзу. Надоело уже это всё!
Снова орёт эта чёртова песня. Ещё и на пассажирских сидениях её орут. И Мэйсон в бок толкает. И вид однообразный. Душно, а окна не открываются. Спать бы, но как тут уснёшь?
Опять Рэй Чарльз. Я хочу глаза закрыть, как вдруг получаю подзатыльник от Мэйсона. Больно же! Всё равно дорога прямая. Спать бы… Спать.
Мэйсон, духота, Рэй Чарльз. Когда это уже кончится?! Рявкаю. Мэйсон бурчит что-то вроде: «Скоро, Сём. Уже вот-вот на Дорогу выйдем». Все подпевают этому Рэю Чарльзу, и я подпеваю. Душно, но мы держимся. Все держимся.
И вот песня заканчивается, автобус трясётся на кочках. Руля я не чувствую. Наверное, сейчас я вернусь в свою квартиру, к компу. Или того хуже… В тот «ЛиАЗ» с номером 410.
Нас всех точно пинком под зад вдруг выбрасывает на какую-то сельскую пешеходную дорогу. Тут высокая трава, вдали шпили городских зданий — церкви и ратуши. Здесь закат окрашен в персиково-жёлтые тона. Касаюсь руками травы и понимаю, что это всё не менее реально, чем тот «Икарус».
Мы медленно поднимаемся и замечаем низкорослую девичью фигурку в коротком красном платье. Это же наша кошкодевочка! К ней выходит Женя, но та мурчит:
— Справились… Посредника больше не надо. Зовут меня Мансипама Пасижжу, но для людей я… — кошка задумывается, закусывая губу. Знакомый образ, однако! Я её до этого цикла видел и точно знаю имя. Какое же?
— Юля! — выкрикиваю я. — Люди зовут тебя Юля!
— Какое безвкусное имя! — фыркает кошка. — Как «кастрюля». Или «грязнуля».
— Не скажи, кисонька, — хмыкает Мэйсон. — Это сокращение от имени Джулия. Июльская. Молодая. Идеальное имя для девушки-проекции, живущей в летнем лагере. Вечно молодая и вечно летняя. Чем тебе не имя?
— Ой, ну тогда ладно! — улыбается она и гордо отправляется по дороге. Точнее, Дороге. Это она и есть — Старая Дорога.
Дорога долгая, длинная, но мы не устаём. Городок всё ближе и ближе к нам. Тем временем мы все вырастаем, а одежда на нас превращается в совсем другую.
Только Мэйсон остаются того же самого телосложения. Им всё же действительно восемнадцать лет. Они оказываются одеты в зауженные джинсы и всё ту же красную кожанку. Только вместо моей рубашки на них мешковатая футболка с Дэдпулом.
Электроник, кудрявый широкоплечий молодой человек, оказывается в шортах и домашней футболке. На ногах у него резиновые сандалии с носками.
Женя превращается в невысокую полноватую женщину в оранжевом свитере и коричневых плюшевых тренировочных брюках. У неё всё так же уложены короткие волосы, вот только очки на несколько диоптрий больше. И лицо куда серьёзнее, строже, чем у Жени-пионерки.
Лена оказывается роскошной красавицей в белом домашнем платье с кружевами. У неё распущенные волосы до плеч, на кончиках окрашенные в ярко-фиолетовый цвет. У неё горделивая прямая осанка и спокойное овальное лицо.
Мы с Мэйсоном держимся за руки, перед тем как вернуться обратно в наш мир.