trick and mischief

Неосторожное слово — и ребёнок взрослеет, обманутая любовь — и человек ожесточается. — Андре Моруа

Конец ноября выдался холодным. Снег шёл без перебоев, окутывая ранее голую землю белым, мягким полотном, не забывая оставить частичку на деревьях, кустах, крышах и прочих сооружениях. Всё предвещало скорое Рождество с его подаркам и украшенной елкой. Но прежде этого праздника было кое-что другое, чего ученики ждали с бо́льшим нетерпением. К этому готовились с начала ноября и, чтобы спокойно провести Рождество, нужно было вкусить это. Уроки, совершенно противоположно погоде, шли с перебоями и на абы-как: все готовились к первому испытанию Турнира и Мэри, честно говоря, не понимала, как к нему могут готовиться ученики, которые в нем даже не участвуют. Но, впрочем, это её почти не волновало, ибо было чем-то незначительным, поэтому Мэри все вполне устраивало. На скучных уроках, где всем было все равно, она спала, а на более интересных, которые в этом месяце были самой настоящей редкостью, слушала лишь в пол уха, без устали болтая с Маккиннон, сблизившись с ней ещё сильнее. А кто, что там готовит к этому турниру ей было, мягко говоря, до лампочки. Единственное, о чем Мэри волновалась, так это о Рабастане: тот совсем ушёл с головой к подготовке, практикуясь в зельях, в прочих заклинаниях и даже в физической силе. Мэри виделась с другом лишь тогда, когда она и Регулус приходили ночью в библиотеку, чтобы посидеть над книгами по зельям. Рабастан в такие моменты был весел как никогда и без конца пускал разные шуточки, от которых Мэри надрывала живот. Однажды пришлось даже наложить заклинание тишины, чтобы никто не услышал их! Регулус тоже, бывало, смеялся с шуток Лестрейнджа, но в большей степени внимательно вчитывался в книгу, будто это он участвует в турнире, и иногда делал обоим замечания, что, мол, времени мало, а вы тут дурь гоняете. Говорил Блэк это без какой либо злобы, скорее даже озабочено, как мама-птица хлопочет над птенцами. Хотя скорее над одним птенцом, который, в свою очередь, над вторым. К слову, противостояние Блэка и Лестрейнджа уже не было таким острым, хотя когда они находились рядом, в воздухе чувствовалась не то что ненависть, скорее напряжённость. Но, то ли личным умением Мэри обходить острые углы в разговоре, то ли усилием обоих парней, в открытую борьбу, как в первый раз, эти детские гляделки не перерастали. Что вполне устраивало Мэри: «Лучше так, чем как кошка с собакой в левой подворотне». Сегодня должен был состояться первый этап турнира. День выдался солнечным, на радость всем, хотя погода была все так же холодна, но возбуждённых учеников и преподавателей это волновало мало. Каждый болел за свою школу, точнее за своего участника, и все до некоторых пор не имели представления, каким будет испытание. Говорили, что все расскажут уже на месте, а точнее близ запретного леса. Многие прибежали туда не успело солнце взойти, ну а Мэри же предпочла спокойный темп. Поддержать Рабастана все равно никак не получится, ибо тот заранее ушёл готовиться к испытанию, а с Регулусом она должна была встретиться у выхода из школы, прихватил с собой Маккиннон. — Как думаешь, Мэр, Лили хотя бы сядет с нами? — Спросила Марлин, сидя за столом и делая какую то мудреную причёску. До турнира оставался ещё час. — Месяц уже ни ответа ни привета. Мэри оторвалась от окна, где только что наблюдала ссору однокашников с ученикам из Дурмстранга, и, глянув на Маккиннон, тяжело вздохнула. Что ей говорить? Что Эванс теперь ни то, что не будет сидеть с ними, но даже и пересекаться? И что малышка Лили, мечтающая прекратить общение с Северусом, теперь сладко целуется с ним в тёмных коридорах школы ночью? Нет, как бы Мэри не обижалась на бывшую подругу и не понимала её, тайну «ночных коридоров» она продолжала держать рот на замке. За все то время, в течении которого Мэри знала этот секрет (секрет ли то, что тебе не рассказывали и не просили хранить?), она ещё никому об этом не обмолвилась. Не считая, конечно, Рабастана и Регулуса, которым сказанула на эмоциях и уже жалела, но все же была более чем уверена в том, что они никому не расскажут, даже под Круциатусом. Мэри была как рыбка на суше и никто не мог бы ничего даже заподозрить. Не считая, конечно, того, что когда Мэри видела Лили, невольно бледнела и не могла словечка вымолвить в её присутствии. В каждый такой момент, у неё в голове был тревожный звоночек, который просил разузнать, как так вышло, не мороком ли была та сцена. Но раскол четырёх подруг узнать такое не позволял: даже Алиса в ус не дула о личные отношениях Лили, которая о них молчала. — Не думаю, Марлс, — пожала плечами Мэри, надевая поверх бордового свитера коричневое платье с бретельками, — мне кажется, толку стучать в закрытую дверь — нет. Пока Лили сама не захочет, мы ничего не сделаем, чтобы вновь с ней заговорить. — Это меня и выводит, — буркнула Марлин, закалывая волосы, — мы должны ждать, пока Лилс созреет на разговор, но что чувствуем мы, так всем все равно! — Мне это тоже не нравится, — хмыкнула Мэри, расправляя складки на платье, — у тебя есть другие варианты? Марлин что-то пробубнила себе под нос, а после отрицательно помотала головой. — Вот, — продолжила Поттер, что-то складывая в сумку, пока вокруг бешено бегал Флури, видимо, предполагая, что хозяйка достаёт ему огромную вкусняшку, — да и мне уже надоело за ней бегать. Как бы я её не любила, но такого отношения к себе терпеть не хочу. Если ты хочешь с ней помириться — я не буду иметь ничего против. — Ну уж нет! — живо воскликнула Марлин, да так, что даже Флури от страха забился под подушку, — она меня игнорирует, а я идти на мировую первой должна? Изволь, воздержусь. Мы пытались вернуть все в свое русло!? Пытались. Ну вот, ты права. Мэри не нашла, что ответить на это, лишь довольно кивнула, хотя в душе разливалось мерзкое и неприятное чувство. Да, она держалась кремнем в этом убеждении, помня слова Регулуса, сказанные несколько недель назад, что если самой Лили это нужно, то она придёт к ним. Но Мэри никак не могла избавиться от обиды, которая глушила до сих пор — Эванс бросила её, да и не только, предпочитая общество того, кто относится к ней как к скоту. Поттер несколько раз пыталась понять, серьёзно задумывалась о том, в чем она сама просчиталась, где ошиблась, что дружба Королев дошла до такого, но ни разу к внятному ответу не пришла. Да и… ну вот не понимала она, как сначала Лили говорила, что терпеть Снейпа не может, хочет прекратить с ним дружбу и вообще он делает ей больно, а теперь… вот это! Мэри по началу удивлялась, почему об этом не знает ещё вся школа, но потом так же быстро её посещало озарение. Ведь тогда репутация Северуса среди слизеринцев канет не то, что в глубь — до ядра земли дойдёт! Но тогда возникал другой вопрос: так раз он её так любит, почему готов скрывать все это, будто ему стыдно, что кто-то может увидеть его и Лили? Ведь Лили ему важнее всего! — Ладно, не будем о плохом… не сегодня, чтобы не портить настроение. — Мэри устало закинула в сумку несколько конфет. «У-у, даже погода не под стать настроению! — буркнула она в мыслях, поправив высокий хвост на голове, — нужно собраться, иначе будет странно, что я пришла поддержать друга с такой кислой миной… да и Регулус будет волноваться, особенно если сейчас посмотрит на браслет! О, Мерлин, дай мне сил!» Но одно Мэри радовало — Регулус, судя по цвету браслета, был в очень даже хорошем настроении, находясь в слабом, но трепетном предвкушении. Только Мэри гадала — от ожидания турнира или её? И очень надеялась, что второе, не смотря на то, что последний раз они виделись вчера вечером в Визжащей хижине вместе с Мародерами, где ставили ставки на то, кто выиграет в первом турнире — Мэри, Регулус поставили на победу Рабастана, Джеймс и Питер на победу Хельги, ибо Поттер-старший до сих пор был оскорблен воспитанным поведением парней из Шармбатона по отношению к мадемуазелям Хогвартса, а Сириус и Римус были уверены, что победу может выхватить Александр. — Так, красотка, — неожиданно спохватилась Марлин, быстро накидывая на плечи тёплое бордовое пальто, — мне сейчас нужно встретиться с Доркас, я туда и обратно, буквально на полчасика… встретимся как и договаривались, через сорок минут у входа, погуляй пока с Регулусом, ладно? Марлин, состроив глазки, умоляюще посмотрела на Мэри, сложив ладошки в мольбе: последний раз Маккиннон виделась с Медоуз неделю назад и после этой встречи буквально сияла, словно ей в жизнь вернули краски. Ну как Мэри могла ей отказать, учитывая, что сама частенько пропадает с Регулусом и Рабастаном? Конечно, в планы Мэри это немножко не входило, но, она посчитала, что придумает, чем заняться в течении этого времени. — Ладно, иди, только не шалите! — лукаво улыбнулась в Мэри, за что Маккиннон бросила в неё конфету со стола, которая сразу полетела на пол и была поймана Флури. — Фу, противная! — Спасибо, мамуля Поттер, — Марлин подмигнула ей, послав воздушный поцелуй, и быстренько выбежала из комнаты, оставляя напоминанием о себе лишь лёгкий шлейф духов с ароматом розы и не заправленную постель. Мэри ещё несколько секунд глядела в закрытую дверь, а после лишь помотала головой, ибо Марлин её очень забавляла последние несколько дней, когда дело касалось Доркас. И она очень надеялась, что подруга окажется более смелой, чтобы признаться в назначенный час, нежели она сама. «Это уже просто смешно, — подумала Мэри, плюхаясь на кровать и открывая книжку, которую давеча стащила из библиотеки, — я так серьёзно старой девой останусь!.. но… вдруг я правда ошибаюсь? Вдруг он просто, когда мы поцеловались, ну, попробовал, да!? Научился там, все такое, если помнит об этом, поэтому и не говорит…» Подумав об этом, Мэри, как засияла, так и погасла, ещё больше сетуя на себя. «О, Мэри, ты идиотка что ли? Чтобы Регулус так сделал!? Да он скорее себя утопит, чем сотворит… такое!» В развитии отношений с Регулусом, можно сказать, наступил полный застой. Особо ничего нового не происходило, все было по старинке: милые прогулки, болтушки, поддержка. На протяжении нескольких недель Мэри и Регулус ежедневно гуляли, а в плохую погоду сидели в Визжащей хижине, что-то читая или просто общаясь о том, что тревожит душу и сердце. Единственное, что вышло на новый уровень — чтение книг, ибо Блэк, поняв желание подруги учить французский, решил начать ей читать книги на этом языке, основательно полагая, что Мэри продвинулась достаточно, чтобы хотя бы понимать отрывки. Остальные отрывки он переводил по ходу чтения. Но Мэри была бы не Мэри, если бы серьёзно занялась изучением нового языка — максимум, что она выучила, это алфавит и уменьшительно-ласкательное наклонение, от скуки склоняя на уроках имена друзей и знакомых. Потому, когда Регулус начинал ей что-то читать, например Дюма или де Мопассана, Мэри лишь делала вид, что понимает. Признаться она не могла, а точнее, не хотела — голову сносило знатно, когда она слышала, как Регулус произносит что-то на французском. И это приносило ей маленькое удовольствие, ибо сердце не могло найти покоя… более никакого прогресса отношений не было, но и их увядания тоже. И Мэри не знала, радоваться, или плакать, — казалось, ей нравится эта привычная рутина, что после занятий она почти всегда с Регулусом, её это более чем устраивало и стало привычным. Но в такие трепетные моменты хотелось сделать кое-что другое, такое, что друзья не делают. Мэри обречённо вздохнула и дёрнула головой, пытаясь очистить мысли. Нет, если она продолжит, то точно сойдёт с ума. Так что, взяв себя в руки, Мэри принялась читать книгу про сновидения, в надежде найти ответы на все вопросы, которые душат её уже столько времени. За прошедшие несколько недель она открывала эту книгу два раза, но оба раза заканчивались безрезультатно: при первой попытке её отвлекла Марлин, которая позвала её кушать заварные пирожные, и тут Мэри ну никак не могла отказаться, а при второй просто задремала, ибо до этого весь день носилась с Регулусом по Хогсмиду в попытке найти Флури, который удачно решил сбежать прямо во время прогулки. Нашли его, кто бы мог подумать, в Сладком королевстве. Поэтому сейчас Мэри с особой серьёзностью собралась начать чтение и даже поудобнее устроилась на кровати, но... поняла, что это бесполезно, когда заметила, что держит книгу вверх тормашками и чуть не завыла в голос, осознав, что продолжает думать о том, о чем хотела сейчас забыть, целых десять минут. Но делать было нечего и попытка начать разбираться в своих снах была провалена и откинута в дальний ящик комода. Ещё несколько минут Мэри походила по комнате туда-сюда, смотря на свои сапожки, и старательно игнорировала желание посмотреть в сторону кровати Лили, чтобы просто не сорваться. Из-за этого после она встала у окна, чтобы покурить, но даже это не помогло — ситуация была накалена до предела. «Какой-то кошмар, а не жизнь, — мысленно буркнула Мэри, начиная надевать пальто; осознав, что если продолжит сидеть одна, то двинется окончательно, она решила пойти и позвать Регулуса пораньше, мол, чтобы немного прогуляться и попробовать занять лучшие места прежде, чем их займут другие. Или, в конце концов, встретить по пути Мародеров, — я даже не хочу представлять, что будет дальше. Мне уже не нравится, Мерлин!» И не успела Мэри закрыть за собой дверь в комнату, как сразу замерла, услышав какие-то звуки из гостиной — не громкие, потому, стоя здесь, разобрать их было сложно. Но, судя по интонации, разговор был напряжённым. На секунду она даже подумала, не зайти ли ей обратно в комнату и не просидеть там до конца жизни, но, считала Мэри, и туда кто-нибудь залетит и что-нибудь да случится. «Ладно… все равно интересно.. — подумала Мэри, тихонько спускаясь по лестнице вниз, и вслушиваясь в разговор сильнее, — я не подслушиваю, нет.. лишь контролирую ситуацию». Время идёт, Мэри Поттер не меняется. Оказавшись у арки в гостиную, тихонько затаившись рядом, и чётко уяснив, что разговор ведут никто иные как Джеймс и Лили, честно признаться, её сердечко сладко защемило в надежде, что брат сейчас наставит подругу на путь просветления, убедительно попросит оставить Нюньчика и все вернётся на круги своя, ибо Джеймс это умел. По крайне мере раньше, ибо сейчас, спрятавшись в тени, Мэри поняла, что разговор крайне серьёзный. — Лили… — словно не своим голосом, произнёс имя Эванс Джеймс, да так, что удивилась даже Мэри и испуганно приложила ладонь к губам. «Чего это с ним?.. последний раз у Джей-джема был такой голос, когда мама наругала его за то, что он стащил коробку конфет на Рождество, и она сказала, что больше ему доверять не будет, а Джеймс боится этого больше всего на свете..» — Да оставь ты меня уже в покое! — резко отрезала Лили и, даже стоя неподалёку, Мэри была уверена, что та зла как никогда. — Что тебе от меня нужно, в конце концов? — Я.. я просто хотел предложить тебе после турнира, прогуляться… — немного помолчав, сконфуженно начал Джеймс, и, вероятно, видь его в эту секунду Мэри, то увидела бы, как он понурил голову вниз. — Я не пойду с тобой гулять, слышишь? Н е п о й д у, — по буквам произнесла Эванс, тяжело дыша, — ни сегодня, ни завтра, ни через месяц! Никогда! — Лили… да я просто… — Да у тебя всю жизнь всё просто, Джеймс! Ты ведь такой крутой, чистокровный! Думаешь, раз такой невероятный, за тобой каждая бегать будет? Мэри, услышав такое обвинение, обомлела не меньше самого Джеймса. Она не верила, что слышит такое от Лили про Джеймса. Джеймса! Который никогда никого не делил по признаку крови! Который готов ради Лили на все! Который всегда старался стать ей верным другом! Да, несомненно, Мэри знала и понимала, что иногда Джеймс мог перегнуть палку, в чем-то быть неправым, но.. таких обвинений в свой адрес он не заслужил, Мэри была в этом более чем твёрдо убеждена. И она крайне негодовала от того, что сейчас слышит, и в сотый раз удивлялась тому, что творится с её подругой, которая до сих пор была близка сердцу — это уже было что-то за гранью. — Я никогда так не считал, Лили.. правда! — Джеймс попробовал оправдаться в глазах подруги, или уже не подруги, но та лишь хмыкнула. — Да, пой эти песни другим! Я знаю тебя, Джеймс, и ничего общего с тобой иметь не хочу, понимаешь ты или нет!? Все, оставь меня уже в покое! — ещё более раздражённо, чуть ли не криком, сказала ему Лили. «Чего?.. — Мэри изумленно захлопала глазами. — Летом все было просто отлично! Перед каникулами они гуляли! Да, черт, на день рождения Сириуса пили и мило общались друг с другом за одним столом! И теперь Лили говорит это?.. Раз она так про Джеймса считает, вероятно, и про меня тоже. И про Сириуса и Регулуса… тоже ведь чистокровные. Я не верю, что Джеймс мог сотворить что-то такое, что заслужил подобные.. слова в свой адрес!» Джеймс предпринял последнюю попытку как-то вырулить ситуацию, разобраться с тем, что происходит, ибо сам не понимал, видимо, ничего: — Лили.. я не хотел, чтобы ты так считала… если это единственная причина, то... давай поговорим нормально... — Нет, Джеймс, все! Нет, это не единственная причина, представляешь? — Мэри испуганно сглотнула, понимая, что может сказать сейчас подруга, но отчаянно желала, что та этого не скажет, что она просто накрутила себя, — я уже встречаюсь с Северусом, и до тебя мне нет дела, все! Не надо идти за мной! Мэри, услышав это, хотела удариться головой об стену. Она до последнего надеялась, что, во-первых, этого сказано Джеймсу не будет, а во-вторых, что это просто неправда, что тогда, в коридоре, она спутала Лили и Северуса с кем-то другим. Но даже не это ужасно и раздражало Мэри, ибо как никак за это время она невольно успела подготовить себя к такому, её больше поражало то, что Лили это все сказала Джеймсу, причём с такими чувствами, с такой интонацией, словно это была не Эванс вовсе. «Неужели общение с Нюниусом повлияло на неё настолько?.. Я не верю, что она способна на такое! Мы знакомы почти год, да даже если спросить Марлин или Алису, которые общаются с ней дольше, то и они подтвердят мои слова». И Мэри в эту секунду, сжав кулаки, еле сдерживала себя, чтобы не броситься в середину гостиной и не поговорить с Лили тем же тоном, которым она сама только что говорила с её братом. Но более стараться держать себя не пришлось — послышалось сначала то, как дверь открывается, а после закрывается обратно, и гостиная полностью погружается в тишину. Мэри не составило труда понять, что это ушла Лили, а не кто-то пришёл, иначе бы она слышала шаги в гостиной. Потому она более не медлила, слишком сильно беспокоясь о том, в каком состоянии сейчас Джеймс, и тихонько вышла из своего укрытия, заходя в гостиную. Сердце Мэри в тот же момент неприятно защемило — Джеймс стоял посреди комнаты как брошенный, одинокий птенчик, и выглядел просто ужасно. — Хэй, Джей-джем, — осторожно начала Мэри, положив ладонь брату на плечо и крепко сжимая его. — Ты.. ты как? Впрочем, Джеймс, как только понял, что рядом с ним сестра, тотчас встрепенулся, отчаянно пытаясь сделать вид, что с ним все в порядке, но бледное лицо и взгляд, пропитанный болью, говорил о многом. — А, это ты, капитан галеон, — натянуто улыбнулся Джеймс, словно все хорошо, пытаясь найти, куда деть руки и куда смотреть. — Ты чего здесь, а не на улице? Все ушли давно.. остальные мародеры тоже уже к месту турнира идут. Где твой клыкастый, а? Пошли найдём, и сразу на турнир. — Джеймс, Джеймс, погоди… — Мэри ласково остановила Джеймса, глядя на него, — все в порядке, слышишь? — О чем ты, Мэр? — Джеймс постарался усмехнуться удивлённо, но вышло истерично, будто вот-вот он сорвётся. — Не понимаю тебя.. Мэри тяжело вздохнула, слабо улыбаясь и совершенно не удивляясь подобной реакции брата. Она понимала, что он не хочет, чтобы его видели слабым, чтобы видели, что ему больно, ведь он — Джеймс Поттер, главный шутник Хогвартса! А что там до его чувств никому нет дела — обидно ему, или больно, мало кого волнует. По мнению самого Джеймса, конечно. Мэри же считала иначе, особенно сейчас, своими глазами увидев, как любовь всей его жизни дала ему своеобразную пощёчину не только по лицу, но и по сердцу. Да такую, что шрамы спадут ещё ой как не скоро, особенно если Джеймс сдержит это все в себе сейчас. Потому Мэри, не долго думая, словно мама, которая сейчас далеко, нежно взяла лицо брата ладонями, заставляя посмотреть на себя, чему тот противился. — Эй, Джей-джем, посмотри на меня.. — Мэри пыталась поймать взгляд брата, но тот медленно мотал головой, смотря в сторону. — Ты чего?.. я в порядке, зачем мне смотреть на тебя? — Джеймс постарался улыбнуться вновь, но улыбка поплыла, а в глазах скопилось влага. — Всё нормально, нам идти нужно… Мэри лишь кивала, продолжая глядеть на брата, который с каждой секундой уже не мог более держать себя. И когда по щеке скатилась первая слезинка, и её сразу с махнула большим пальцем Мэри, Джеймса понесло окончательно — он глухо зарыдал, уткнувшись лбом в плечо сестры. Он не обнимал её, ничего не говорил, нет, лишь лил слезы в чужое пальто, ибо прежде Мэри успела снять с брата очки. Сама же Мэри тоже ничего ему не говорила, понимая, что пока рано, и лишь осторожно, как мама, поглаживала ладонью Джеймса по спине, давая нареветься и выпустить эмоции вдоволь. А так же надеясь, что в это мгновение ни у кого из гриффиндорцев не появится желание ворваться в гостиную и нарушить их покой. Мэри не хотела, чтобы сейчас брату кто-то помешал выпускать боль, даже если это будет Сириус. Ибо Джеймс был разбит абсолютно. Лили для него была идеалом, для которого он старался стать лучше, по крайне мере пытался, а услышать такое от своего идеала — быть уничтоженным мгновенно. «Скажи кому, что Джеймс Поттер ревёт как малютка в гостиной Гриффиндора — назовут сумасшедшей! — думала Мэри, поглаживая брата по волосам, — ну и ладно, кто не плакал?! Не это важно… вот за это Лили я никогда не прощу, ибо довести Джей-джема до слез это нужно постараться… не знаю, что там на неё нашло, кто там на неё влияет, но мне это надоело. Разбираться с ней лично я не буду, но позволять делать больно остальным не позволю! Ладно я, но Джеймс! Что ей сделал Джеймс! А дальше кто? Марлин? Питер? Римус!?» Наконец, спустя пять минут, Джеймс выпрямился, отстранившись от Мэри, и, шмыгая носом, стирал ладонями влагу с красных щёк. — Ты похож на рыбу-фугу, — улыбнулась Мэри, ибо лицо Джеймса из-за слез довольно сильно опухло. — Мэри, иди поешь сюрпризов миссис Норрис, — обиженно буркнул брат, хотя Мэри чувствовала, что была бы его воля, он бы рассмеялся. — Ла-адно, Сохатый, Годрика ради прости, — Мэри вздохнула, положив ладони брату на плечи, поверх свитера, — ну, что делать будем? Куда пойдём снимать стресс? — Нам на турнир надо.. он уже скоро начнётся.. — в очередной раз шмыгнул носом Джеймс и Мэри ради него достала платок из кармана, — платок с Микки Маусом, Мэри, серьёзно? Та лишь цокнула и сразу же забрала платок обратно. — Ну и ходи сопливый, фу. — хмыкнула Мэри и сморщила носик, — какой турнир сейчас, ну? Тебе бы баночку сливочного пива и тишину. Все равно там для тебя ничего интересного. — Так там твой Рабастан участвует, ты идти должна.. обидеться ещё. — Это первый турнир из трех, ничего страшного, если я попаду лишь на остальные два… он поймёт, не волнуйся. Только Регулусу по пути скажем, что мы с тобой в Визжащую хижину, и делов! «Конечно, я правда надеюсь, что Рабастан поймёт меня и не обидется, ибо ситуация обалдеть-какая-хуевая… в конце концов, впереди ещё два турнира, и на них я точно схожу! Я не могу оставить Джеймса одного в таком состоянии..» — Так клыкастый за тобой увяжется.. — Джеймс, ради Мерлина, расслабься! Тем более Регулус, даже если пойдёт с нами, все поймёт и поддержит лучше меня, — вздохнула Мэри, поджав губы, а после захлопала глазами, услышав чьи-то шаги с лестницы мужского крыла. — Всё, давай, в темпе, рыба-фугу, времени мало! — Мэри, спасибо, конечно, но помни, что ты на меня похожа, и когда ревешь выглядишь также... — со слабой улыбкой прошептал Джеймс, идя вслед за Мэри, которая сразу же дала ему подзатыльник. Мэри пыталась понять причину такого поведения Лили целый день, включая следующий. И никаких мыслей на этот счёт не было, абсолютно, кроме тех, что, видимо, подругу она потеряла окончательно, и это её очень печалило — не помогал даже Регулус, который, услышав все, пытался Мэри утешить, что, мол, Лили, вероятно, в тот день просто устала и сорвалась. Но тогда Мэри спросила Блэка, неужто Эванс с самого начала сентября уставшая и решила начать на всех срываться, включая её? На этот вопрос Регулус дать ответа не смог и лишь шептал себе под нос, что его до сих пор что-то напрягает. Весь прошлый день Мэри вместе с Джеймсом провела в Визжащей хижине — Поттер-старший просто молча пил огневиски и глядел в потолок. Дошло даже до того, что он попросил у Мэри прикурить, но та вовремя вправила ему мозги, стукнув палочкой по голове. Сработало лучше любого заклинания, но, впрочем, Джеймс продолжал быть уничтоженным полностью. Не мог помочь даже Сириус, который, придя в хижину после турнира, крайне удивился тому, что здесь происходит. Блэк-старший всеми силами пытался подбодрить друга, но тот словно его не слышал — и это бесило Сириус больше, чем все слизеринцы, не считая Регулуса, вместе взятые. Он, как и Римус с Питером, услышали из уст Мэри причину такого состояния Сохатого, которая строго нарекла их молчать об Эванс в присутствии Джеймса, чтобы не делать ещё хуже, да и просто не мешать ему. Мародеры, конечно, следовали наречениям Мэри, но пытались вернуть прежнего Сохатого, — весёлого и обаятельного. Каждая попытка заканчивалась скверно, ибо Джеймсу было совершенно все равно — мыслями он возвращался в то мгновение, где Лили пытает его сердце Круциатусом. Мэри не знала, что можно сделать в этой ситуации, абсолютно, ибо такого ещё никогда не было. Наверное, после прихода мародеров, уловив минутку отдыха для себя, она ещё около часа ходила туда-сюда на кухне, пытаясь добиться какой-то истины, известной ей лишь одной. Вероятно, она проходила бы так ещё дольше, если бы её мягко не остановил пришедший Регулус, усадив на стол и вручив кружку сливочного пива. Блэк, понимая, что ещё немного, и его любимая подруга изведёт себя, так и сказал — Джеймс справится. Да, ему больно, да, он страдает, но она сейчас ему ничем не поможет, он должен пройти все сам. Мэри пыталась кинуть аргумент против, но Регулус лишь приложил ей палец к губам, говоря, что ей нужно отпустить ситуацию и с Джеймсом, и с Лили. В случае с братом, он оклемается быстро, в чем Регулус был уверен, ибо вот такой он по натуре, а в случае с подругой и так ничего сделать нельзя, как он и говорил ранее. И тогда уже Мэри аргументов против не нашла и просто благодарила Регулуса за то, что он у неё такой вот красивый и умный есть, ибо без него она бы точно сломалась. Блэк, пусть и слабо покрывшись румянцем, говорил, что это он бы без неё сломался. И продолжить спор не дал, умело сведя тему в другое русло. Регулуса Поттеры встретили по пути в Визжащую хижину, ещё в коридорах Хогвартса; Мэри, понимая, что нужно предупредить Марлин и особенно Рабастана, ничего лучше не придумала, как попросить передать её слова именно Блэка, чтобы тот потом сразу пришёл в хижину. Регулус не смел перечить и выполнил поручение подруги идеально — сначала оповестил Лестрейнджа о том, что Мэри прийти не сможет из-за маленькой проблемки с братом (и Мэри очень надеялась, что он сказал так, а не как-нибудь: Мэрм с тобой больше не общается, пока.), и более красочно рассказал все Маккиннон, которая все же осталась на месте турнира, чтобы посмотреть его уже вместе с Доркас, хотя её буйная душа требовала, во-первых, увидеть Мэри, и спросить все в подробностях, а во-вторых спросить у Лили, какого черта происходит. Первое Марлин сделала успешно, а вот второе не очень, ибо когда они с Мэри пришли в комнату, Лили уже спала, закрывшись балдахином. Алисе Лили, очевидно, ничего не рассказала, потому Стоун совершенно растерялась, услышав все из уст Марлин, ибо Эванс, наблюдая за турниром, была совершенно спокойна и чересчур радостна. Утром тоже не получилось – когда Маккиннон проснулась, след Лили в комнате простыл. Мэри так же ещё не виделась с Рабастаном, о чем очень желала, чтобы лично извиниться за то, что в важный для него момент её не было рядом. Этого очень требовала душа, да и воспитание. Но и поздравить ей хотелось его не меньше — лучший результат, первое место! Мэри испытывала огромную гордость за друга, да и за школу тоже, но весь последующий день нигде не могла найти Лестрейнджа — ни за завтраком, ни за обедом, ни в коридорах. Регулус тоже его не видел, и Мэри очень надеялась, что это не связано с ней, что Рабастан от неё не скрывается из-за обиды, иначе это будет очень неприятно. Но она верила, что Рабастан все понял более чем, а Регулус исполнил её просьбу верно — не считая Джеймса и отца, это были мужчины на первом месте (ладно, Рабастан был на третьем месте, ибо на втором твёрдо сидел Лунатик), которым Мэри доверила бы собственную жизнь, и которым и так доверяла очень многое. Так что она очень надеялась, что и они ей верят и не обманывают… к слову о первом турнире: о нем Мэри тоже очень хотелось узнать, ибо Марлин, слишком негодуя в мыслях, смотрела его одним глазом — че-то там побегали, что-то нашли, прибили и вернулись. В общем, Маккиннон описала все очень ярко и позитивно. — Ну, если я правильно понял, — Римус устало зевнул, шагая по тёмному коридору школы вместе с Мэри, — им нужно было найти один цветок в Запретном лесу, который вырвать можно лишь с помощью одного зелья, которое готовится из его же листьев… но, прежде чем ею найти этот цветок, нужно было умело преодолеть ловушки. — Ничего себе, как интересно, — хмыкнула Мэри, поправляя школьную мантию, — да у меня бабушка когда в шарады играла, и то интереснее как-то было! Бедный Рабастан… кто эти задания вообще придумывает? — Понятия не имею, Мэрм, — Люпин ущипнул себя за переносицу, а после поправил светлые волосы, — но да, согласен, скукота полнейшая. Я тоже, как и Сириус с Питером, ожидали чего-то более интересного. Мне кажется, Джеймс и то бы круче придумал — ну там, съесть слизней, или украсть миссис Норрис… — А как там Джеймс? — осторожно спросила Мэри, впрочем, более из-за того, что боялась услышать, что все плохо, а не из-за того, что её кто-то услышит — в коридоре, кроме них, никого не было. До комендантского часа оставалось минут пятнадцать. К слову, Мэри и Римус возвращались из библиотеки, где искали книги для домашнего задания по ЗоТИ, но то ли это влияние Мэри, то ли просто лень, но они ничего не нашли за целых несколько часов, почти все время проболтав шёпотом и обсудив половину учеников Шармбатона и Хогвартса, которые в это время заглядывали в библиотеку. Хотя Римус по началу делал это без особого рвения, и втянулся лишь тогда, когда Мэри мимолетом сказала, что вот с тем красивым французом из Шармбатона Сириус давеча мило перекинулся парой слов за обедом, когда Римус ещё не пришёл. Это так сильно втянуло Люпина, что просидели они с Мэри так до самого вечера, и не жалели, что получат по ЗоТИ оценку скверную. Профессор Монбельяр, достань они хоть философский камень, не поставит им по своему предмету «Превосходно». Потому ни Мэри, ни Римус ни о чем не жалели. — Получше, чем вчера, — вздохнул Люпин, поправляя сумку на плече, — но не думаю, что на занятиях он появится в ближайшее время. Через дня три минимум… сегодня он хотя бы нашёл чем заняться — то на гитаре проиграет, то починит что-то... в общем, не волнуйся, Мэрм, ладно? Бродяга подле него целые сутки, с ним все будет ладно. Римус абсолютно не врал: Сириус, с того самого момента, как обо всем узнал, ни на секунду друга в одиночестве не оставлял и вместе с ним прогулял сегодняшние уроки, и, вероятнее, следующие пропустит тоже, пока Джеймс не захочет вернуться в люди. Конечно, Блэк поддержкой был интересной: он не сидел и не вытирал другу сопли, говоря о том, как жестока любовь, а наоборот, пытался его как-то задвигать, чтобы Сохатый не ушёл в себя слишком сильно. Сириус понимал, что такое возможно, ибо это была ситуация красного уровня, и допустить такого не мог. — Да я верю, верю, Лунатик, — Мэри грустно улыбнулась, шагая по лестнице, — но мне все равно противно от того, что сделала Лили. Она обсуждала это с тобой? — Нет. Мы последнее время почти не общаемся, только по делам старост, поэтому я сам гадаю, что с ней. И не уверен, что в ближайшее время узнаю. За все пять лет, что мы с ней знакомы, это первый раз, когда происходит подобное… и я не думаю, Мэрм, что это довёл её Сохатый, если честно. Он ведь просто пригласил её погулять после турнира, не более. Это было бы даже не свидание, а приятное времяпровождение. Поэтому… я не знаю, Мэри, но я очень надеюсь, что скоро все закончится. «Раз даже Римус не знает… творится что-то удивительное. Может, если поссорить Лили с Северусом, то.. она станет собой? Ибо, вероятнее всего, он на неё влияет, шепчет на ушко что-то как змей, либо я не Мэри Поттер!». — Слышала про Святочный бал? — неожиданно свел тему в другое русло Римус, что Мэри приняла без сопротивления. Правда, на вопрос его лишь дёрнула головой, мол, слышала что-то, — Мэрм, с утра о нем Дамблдор объявлял, ты же была на завтраке, сидела напротив меня! «Ну блин, ну не буду же я тебе говорить, что мне до коленки было, что там говорит профессор Дамблдор, ибо я… ну смотрела на Регулуса и думала о нем, ну и что дальше!?» В слух произнесла Мэри другое: — Да у меня… голова после вчерашнего болела, я о своём думала, все такое, Лунатик, вот чего зацепился, а?! Что там с балом, говори, я такие штучки люблю. — О, ради Мерлина, Мэрм, — усмехнулся Римус, мотая головой, — в Рождество в школе пройдёт святочный бал, там соберутся ученики всех трех школ и все такое. На бал нужно прийти с парой; первый танец же танцуют участники турнира, а то есть — Александр, Рабастан и Хельга. — Разве чтобы пойти на бал, нужна пара? Я всегда думала, что тебя на самом балу приглашают, — лицо Мэри вытянулось в слабом изумлении, но в целом ей было как-то все равно, — так… и? — Что «и», Мэри? — Ну а дальше что? Или ты хочешь услышать моё мнение по этому поводу?.. если бы это был дворянский бал середины девятнадцатого века с его правилами, я бы была вдохновлена, а так, pardon, просто танцы, — наигранно вздохнула Мэри, глядя на Римуса, который смотрел на неё как на дурочку, — ну чего ты! «Ну понесло меня немножко, и что?!» — Я хотел у тебя спросить, с кем ты пойдёшь на бал: Рабастаном или Регулусом. — усмехнулся Люпин, чуть замедляя шаг, вспомнив, что он так-то староста, и, если он опоздает, его никто за это не поругает, лишь он сам себя в зеркало. — Да меня никто вроде не приглашал ещё, — неловко отвела взгляд Мэри, почему то покрывшись румянцем, — и почему именно эти двое? Может меня какой-нибудь красивый шармбатоновец пленит, и я улечу на танцы с ним, м? Римус в этот момент посмотрел на Мэри, мол: «ты серьёзно думаешь, что я слепой и не понимаю, что Регулуса ты не поменяешь даже на заварные пирожные?». И так-то он был прав, да и Мэри отрицать уже устала. Хотя одна лишь мысль о том, что Регулус пригласит её на бал и будет с ней танцевать так, как в каком-нибудь романе, пронзала сердце насквозь, одновременно поливая его мёдом. Даже сейчас, спокойно шагая по коридору как обычная школьница, Мэри сходила с ума от мысли, что они с Регулусом вновь могут танцевать вместе. Это будет уже не как в прошлый раз, наедине и под любимую музыку, в этот раз всё на людях. Но Мэри сомневалась в том факте, что Регулус её пригласит. Хотя ради него она надела бы свое самое причудливое платьице и самые дорогие украшения, чтобы под стать ему. В конце концов, этот бал обещает быть довольно весёлым, а значит, поможет отвлечься от проблем. Да и зная любовь Мэри к подобным вещам, разве Регулус не воспользуется этим? Она очень надеялась, но пыталась об этом не думать, чтобы потом лишний раз не разочароваться. Что насчёт Рабастана… Мэри не стала говорить Римусу об этом, ибо сама гадала, скрывается ли от неё друг, или просто сидит в своей комнате, отдыхая после победы. И она очень наделялась, что Лестрейндж занимается вторым и скоро они смогут спокойно поговорить. — Не знаю, — Мэри пожала плечами, глядя на пол перед собой, — какой мальчик первым пригласит, с тем и пойду, вот и все. — Даже если это будет Кэрроу или Розье? — В этом случае я лучше сброшусь с астрономической башни, — Мэри еле подавив порыв тошноты, — я про знакомых, Лунатик, ну! — И тебе совсем-совсем грустно не будет, если первым позовёт тебя не Регулус? — Римус попытался заглянуть в лицо Мэри, чуть нагнувшись к ней; та лишь дёрнула плечом, радуясь, что в темноте нельзя рассмотреть её алых щёк. — Не знаю, — буркнула Мэри и чуть вздёрнула подбородок, покосившись на Люпина, — а ты, Луни? С кем ты пойдёшь? — Я не люблю такие вещи, — спокойно ответил Римус, выпрямляясь, — я, наверное, не пойду, даже если позовут.. — И тебе совсем-совсем грустно не будет, если тебя позовёт Сириус, а ты откажешь? — Мэри! — воскликнул Римус, на что та лишь рассмеялась, а после ойкнула, ибо он ущипнул её за нос, — маловероятно, что он позовёт меня, да и.. на бал нужно прийти в паре мужчина-женщина. — Римус, Годрика ради, когда Бродягу подобное останавливало? — Ты права, но… — Никаких но, Римус! И только попробуй отказать ему, если он тебя позовёт! Я тебя съем, — более чем серьёзно сказала ему Мэри. — Время рассудит, Мэри, и решит, что будет, а что нет, — как-то слишком по-умному ответил на шутку подруги Люпин, из-за чего она захлопала глазами, — не бери в голову… кстати, Регулус… он ничего такого последнее время не предлагал тебе? Или не делал? Мэри подозрительно покосилась на друга. — Не-ет… — протянула она, а после ударила Римуса кулачком в плечо. — А ну признавайтесь, господин Лунатик, что вы там затеяли, м? — Нет, я просто спросил, — Люпин поднял руки, мол, это правда, а после, посмотрев на Мэри, нахмурился, — где твои часы? Мэри, вскинув брови вверх, остановилась и посмотрела вниз: из расстёгнутой мантии выглядывал серый джемпер и рубашка. Без бабушкиных часиков на цепочке. — Ой! — Мэри посмотрела на Римуса, приложив пальцы к губам, — я же их снимала, чтобы не мешали читать, и, видимо, надеть обратно забыла.. — Ничего страшного, думаю. Мадам Пинс перед тем, как закрыть библиотеку, обходит её, собирая оставленные вещи. Зайди к ней завтра, она отдаст…. — Нет-нет! — помотала головой Мэри и полезла в сумку, что-то там ища, — это чистое золото с камнями, да и семейная реликвия, я пойду за ней сейчас. — Но скоро комендантский час, Мэр, да и библиотека закроется, пока ты дойдёшь.. в конце концов, тебя могут поймать! — Не волнуйся, Римус, — Мэри лукаво улыбнулась, доставая из сумки мантию-невидимку и сразу же, прежде оглянувшись по сторонам, накидывая её на плечи, — у меня есть эта малышка! «О, велико счастье, что пока она Джеймсу не нужна и я могу носить её с собой! Хотя, счастье ли это, в такой то ситуации, ужас, Мэри!» — Давай вместе сходим тогда?.. Я один проход знаю… — начал было Римус, но его мягко прервала Мэри — Луни, не волнуйся, я знаю про дверь в картине, — более тихо произнесла Мэри, кивая, — да и мы под одной мантией не поместимся, ты слишком высокий, а она на нас с Марлс то уже мала! — Куда вы с Марлин ходили под ней? — нахмурил брови Римус. — Ой… да не важно куда! — Мэри неловко покашляла в кулак; ну не будет же она говорить ему, что вместе с Марлин, забавы ради, пробралась в комнату Розье и сделала всю его одежду на три размера меньше… — в общем, будь спокоен, я туда и обратно! Тем более, если Макгонагалл тебя сейчас не увидит в гостиной, то сделает из тебя отбивную! Римус некоторое время колебался, но когда услышал, как вдалеке часы пробили десять часов, вздохнул, кивая. — Ладно, только быстро.. я скажу, если что, что ты в комнате. — Луни, ты лучший! — радостно воскликнула Мэри, а после накинула мантию-невидимку поверх головы. — С меня коробка шоколада!.. Ну все, я побежала! С этими словами, уже не медля, Мэри быстренько пошла обратно, хотя по мере удаления от Римуса, шаг её становился все более спокойным, а, завернув за угол, и вовсе замедлился, словно Мэри никуда не спешила. В целом, это было правдой: пошла обратно она не только из-за того, что часики были семейной реликвией и ей не хотелось их потерять, а так же по той причине, что она просто не хотела идти в свою комнату, по уже понятной причине. Последнее время находиться там по вечерам казалось ей пыткой: в спальне было абсолютно безмолвно, и был слышен лишь шелест страниц при их чтении, или скрежет пера по бумаге. Всё. Никто ни с кем не разговаривали, не смотря на то, что Королевы поделились не на четыре части, а на две. Просто Мэри не особо хотелось общаться о чем-то с Марлин в присутствии Лили, а Эванс с Алисой в присутствии Поттер. Из-за этого в комнате была мрачная, гнетущая атмосфера, из которой хотелось поскорее сбежать и не возвращаться. Впрочем, Мэри так и делала: весь ноябрь она готова была задержаться где угодно, лишь бы прийти в комнату, когда уже почти все спят. Ради этого она дольше гуляла с Марлин, подольше помогала Рабастану, и ещё больше (хотя куда ещё то) времени проводила с Регулусом, который против этого ничего не имел, понимая все чувства подруги по сему поводу… иногда Мэри по собственному желанию оставалась ночевать в Визжащей хижине, лишь бы не в своей спальне. Конечно, одной ей там было ночевать как-то неуютно, поэтому с ней часто ночевал Регулус, хотя один раз была и Маккиннон, которая посчитала это интересной идеей. И даже сейчас, шагая в библиотеку обратно, Мэри задумалась о том, не свернуть ли ей после на выход из школы и не добраться до хижины. И даже плевать, что на ней нет тёплого пальто, а на улицу уже лёг снег — она была готова помёрзнуть пару минут на улице, пока идёт до Гремучей ивы. «Может, позвать Регулуса тогда?.. — думала Мэри, тихонько шагая по темноту коридору, где даже портреты уже легли спать; но видимость была не плохой благодаря лунном свету из окон, — а вдруг он уже спит? У-у, ну ночевать одной там не круто, а так хотя бы весело будет... тем более, пароль от гостиной Слизерина я знаю, и в случае чего могу просто подкинуть в комнату Рега записку и все! Ну или подождать, пока кто-то зайдёт в гостиную и зайти в след за ним, пока дверь не закрылась.. да, так и сделаю! Тем более я жуть как хочу сливочное пиво, а без Регулуса будет не круто его пить». Мэри, зарядившись этой идеей пошла дальше более весело, хотя уже через пол минуты улыбка спала и появилось странное ощущение, что этой ночью можно попробовать… постараться… узнать, чужие чувства к себе. Не напрямую, конечно, а так… незаметно и непонятно, как считала сама Мэри, для Регулуса. Она сама удивилась подобной мысли, когда услышала её в своей голове, и даже запаниковала, словно ей в эту секунду нужно признаться Блэку, что она любит его до луны и обратно и готова реветь от этого. Но Мэри быстро утешалась тем, что она просто спросит, поинтересуется.. вдруг вспомнил что-то из той ночи после летней вечеринки? В конце концов, подумала Мэри, момента благоприятнее найти нельзя — на улице зима и холод, а значит можно вместе плюхнуться на диван, укрывшись одним пледом, пить сливочное пиво и слушать музыку с пластинок! Ах! У Мэри от одной мысли, что ночь можно провести так, все внутри как-то радостно сжималось, и было даже все равно, если она лягут поздно и завтра опоздают на уроки! Ради такого не жалко! Но все же лёгкое волнение в её сердце было: вдруг Регулус поймёт её вопрос неправильно? Посчитает, что она признается в любви или спрашивает, нравится ли она ему? Но это лёгкое волнение перебивал внутренний голос: «Ну и что, что подумает, зато будет знать, и если любит в ответ, то в будущем мисс Поттер станет миссис Блэк!» «Да уж, кто бы мог подумать, года так два назад, что я буду шагать по коридорам Хогвартса и моей самой большой проблемой будет это! — сказала про себя Мэри, поправляя съехавшую мантию, — жизнь в Ильверморни никогда не сравнится с этим! Там, можно сказать, была спокойная и мирная жизнь, а здесь..» Мэри была права в том, что в Ильверморни все было достаточно тихо и мирно: когда она училась там, ничего особо интересного за все три года там не произошло; можно сказать, за месяц в Хогвартсе происходит больше, чем там за год, хотя, считала Мэри, связано это в большей степени с тем, что она была ещё тогда маленькой и развлечения и возможности, доступные ныне, тогда были закрыты. Да и, честно признаться, жизнь в Хогвартсе её так затянула в себя, что Мэри почти и не помнила, что училась в Ильверморни, настолько неинтересно ей там было. У неё даже почти не было друзей — она, как англичанка, почти не могла найти точки соприкосновения с иностранным менталитетом, пусть и довольно похожим. Только Адриан и Джейн, да и со второй они были не так близки, как, например, сейчас с Марлин, которая чувствует её душу как свою. Остальные люди были обычными знакомыми, с которыми Мэри могла спокойно перекинуться парой слов и мило поболтать. Сейчас единственным напоминаем о прошлой жизни была Джейн, с которой Мэри иногда пересекалась в коридорах или на совместных уроках с Хаффлпаффом. Но и это уже перестало быть каким-то напоминанием — то ли дело в Найтли, то ли в самой Поттер, но первая смотрела на неё теперь с каким-то особым отвращением, чего последняя отнюдь не понимала. Они ведь не ссорились — просто из-за разных компаний прекратили общаться. Это часто мучало Мэри, особенно последний месяц, но поймать Джейн, чтобы спросить, что происходит, никак не удавалось, хотя Мэри особых усилий и не прикладывала. Был, конечно, вариант, спросить об этом у Авы, но Поттер не была уверена, что та ей все на блюдечке вынесет. Да, конечно, Гринграсс обещала ей помощь в ответ, за то, что Мэри следит за Рабастаном, но сама она решила, что такую помощь нужно отложить на что-то более важное. Пока что. А так, если бы у Мэри спросили, хотела бы она сделать так, чтобы после нападения на Ильверморни, ее учеников не отправляли в другие школы, она бы ответила, что нет, не хотела бы. Иначе бы она никогда не попала сюда. Всё эти люди, — Мародеры, Королевы, Регулус, Рабастан и прочие стали ей как вторая семья, не смотря на то, что сейчас в отношениях творится какой-то кошмар. Мэри просто надеялась, что со временем это все закончится, все вернётся на круги своя, в конце то концов, куда ещё хуже? Она давно запомнила, что все, что происходит в жизни — к лучшему. Из всего нужно извлекать что-то хорошее, а даже если это пока не возможно — значит, будет в ближайшем будущем. Всё делается во благо тебя, даже, казалось бы, самое ужасное, и Мэри это очень хорошо уяснила, стараясь об этом не забывать. Мэри устало зевнула, поднявшись по лестнице на другой этаж, и размяла голову, шагая дальше. «Так, не спать! Нужно взбодриться, чтобы Регулус потом раньше времени спать не погна-а…» Мэри, завернув в другой коридор, совершенно позабыв что её и так под манией не видно, сделала крутой разворот назад и спряталась за стеной. В эту же секунду она словила дикий флэшбек и её чуть не вывернуло от воспоминаний. «Так, спокойно, я под мантией-невидимкой, можно не прятаться — меня не увидят… а кто меня не увидит!?» Мэри, противореча самой себе, из-за стены не вышла, а лишь выглянула головой, вглядываясь в чужие лица сквозь полумрак. И, поняв, кто там стоит, внутри как-то все вся напряглась — это были Регулус и Рабастан, которые о чем-то разговаривали на повышенный тонах. «О, Мерлин, я надеюсь, они не будут делать то, что делали Лили и Снейп в прошлый раз.. — мрачно подумала Мэри, а после дернула головой, — в Хогвартсе какие-то проклятые коридоры, либо у меня чуйка на серьёзные разговоры в них. В любом случае, нужно взять за правило — ни о чем никогда ни с кем не разговаривать в коридорах школы, иначе из недр земли свой длинный носик вытянет Мэри Поттер и будет знать ваш каждый секрет, р-р!.. так, минуточку, а о чем они вообще говорят?..» Мэри, помня печальный опыт прошлых сований носика не в свое дело, все равно решила вновь проконтролировать ситуацию — в конце концов, что она такого услышит? Потому, переборов свой маленький страх, что её на самом деле видно, Мэри осторожно вышла в середину узкого коридора, и встала в нескольких шагах от Блэка и Лестрейнджа — так, чтобы все видеть и слышать, так, чтобы в случае чего её не затоптали всмятку. — Блэк, если ты серьёзно считаешь, что я позволю лезть тебе в наши отношения, то ты очень сильно ошибаешься, — заметно раздражаясь, промолвил Рабастан, оперевшись руками по бокам, — я терпел тебя только потому, что Мэри попросила тебя помочь. — Я серьёзно говорю, Рабастан, — держа палочку в опущенной руке, холодно, словно сталь на морозе, ответил Регулус, — ей не интересно общаться с тобой, понимаешь? Поэтому она не пришла. Мэри озадаченно нахмурила брови, растерянно глядя на Блэка. «Почему… почему он так говорит?.. я же попросила его передать Рабастану, что не могу прийти из-за Джеймса…» — Оставь, Блэк, Маккиннон мне все рассказала, — усмехнулся Лестрейндж, глядя в лицо.. друга? Врага? Знакомого? — Мэри не пришла потому, что Джеймса облила помоями Лили, а не потому, что ей не интересно наблюдать за мной. Кому ты врать пытаешься? Мэри выжидающе посмотрела на Регулуса, который до сих пор молчал. Она не могла поверить в то, что слышит. Нет, нет-нет. «Ну же.. скажи, кого ты пытаешься обмануть, Рег?.. ты же сам говорил, что никогда не будешь мешать мне с кем-то общаться!» — Я все сказал тебе, Рабастан, в твоих же интересах это все прекратить, — Мэри тихо усмехнулась, понимая, что Регулус ответа не даст, и это шибануло по сердцу знатно, да так, что, казалось, стало тяжело дышать, — и не мешать ни мне, ни ей. — О, помилуй, Блэк, в моих интересах продолжить с ней общаться, я не понимаю твоей претензии, — вздохнул Лестрейндж, — или ты считаешь, что она только тебе принадлежит, и никто с ней водиться из мужчин не может? Глупо отрицать, что Мэри милая и умная, и будет нравится кому-то, в том числе и мне. «Чего? — Мэри казалось, её сейчас хватит удар, — то есть.. я помню, что я ему нравилась в начале года, но, черт, мы же обещали друг другу быть друзьями! И почему ни один из них, черт возьми, не хочет спросить моего мнения об этом, а?!» Мэри еле сдерживала порыв, чтобы не стянуть с себя мантию-невидимку и не спросить у своих двух самых близких друзей, что за чертовщина здесь происходит. Но её любопытство, желание узнать что-то ещё, заставляло стоять на месте. Казалось, услышав это, Регулус завёлся ещё большее, хотя держался, чтобы не применить магию или кулаки. — Рабастан, не ври хотя бы мне, — на губах Регулуса промелькнула улыбка, — я знаю, что с Мэри ты дружишь лишь для того, чтобы через неё нюхать все обо мне, чтобы докладывать своему папаше, брату и Беллатрисе. А зная, что ты втерся в доверии Мэри, это тебе легко удаётся сделать. — Что ты несёшь, Блэк?.. — Рабастан растерянно посмотрел на небо, нахмурив брови, но Мэри уже не слышала, что он сказал дальше. Ей казалось, что в её душу разлили котёл с кислотой. Да, её предупреждали не общаться с Лестрейнджом, но.. она видела, как он стал с каждым днем все более и более меняться, как он уже изменился в лучшую сторону. И явно не ради неё, в большей степени ради себя самого, но его отношение к ней… Мэри не могла, не хотела верить в то, что сказал Регулус, да ведь она даже никогда о нем с Рабастаном не говорила! Что он будет рассказывать своей семье? Как Регулус нарисовал Мэри портрет или подарил браслетик? Ибо это были обыденные вещи, о которых та рассказывала Рабастану — об отношения в семье Блэк ему она вообще не заикалась, как и остальным. «Это просто шутка, просто шутка! — Мэри пыталась убедить себя, что это неправда, ведь не может её близкий человек обманывать вот так и использовать в столь корыстных целях, — может, я упала с лестницы, ударилась головой и мне теперь кажется все?» Мэри, словно маленькая, ущипнула себя за руку, но ничего, ничего не изменилось — та же сцена, те же декорации, те же действующие лица. Стало ещё хуже. —… в таком случае, не мне одному пора отстать от Мэри, да, Регулус? — довольно усмехнулся Рабастан, а Блэк замер на месте, ибо уже собрался уходить, — или все её обманывают, даже брат, подруги, и один ты хороший, который ничего от Мэри не скрывает? Прекрасный принц, оберегающий свою принцессу от зла, обманывая во благо? Мэри сначала изумленно посмотрела на Рабастана, а после на Регулуса, чувствуя, как внутри начала нарастать паника. Хотя она отчаянно верила, что Лестрейндж просто врет, но… ради кого, если знает, что они тут одни? «Правильно ведь, Рабастан просто выводит Рега на конфликт, да? — подумала Мэри, делая тихий шажочек назад, и чувствуя, как ладонь, которая держит мантию, начинает дрожать. — Сейчас Регулус просто пройдёт дальше, ведь он никогда не будет оправдываться в том, в чем не виновен, я его знаю, Годрик!» Но Блэк не пошёл дальше, в свою комнату. Он развернулся, и пошёл обратно к Рабастану, сжимая челюсть. Нет. Нет-нет. Только не Регулус. — О чем ты? — сощурив глаза, спросил Регулус, вглядываясь в довольное лицо Лестрейнджа. Мэри тяжело сглотнула. — Если ты сейчас не угомонишься, и не оставишь наши с Мэри отношения в покое, не прекратишь выдумывать что-то там себе про то, что я её обманываю, я все расскажу ей, Блэк, даже не сомневайся. И не чтобы сделать больно, а чтобы уберечь её от тебя и твоей ебанутой семьи. — Что расскажешь!? — Регулус не выдержал и схватил Рабастана за ворот рубашки; тот даже не дёрнулся, продолжая спокойно и уверенно стоять. — Правда хочешь услышать? — слабо улыбнулся Лестрейндж. «Нет… не хочу, — сказала про себя Мэри, мотая головой и чувствуя, как ей впервые становится так страшно. Она боялась, до дрожи в теле боялась услышать то, что сейчас скажет Рабастан. И хуже было то, что она даже не представляла, что он может сказать. — Нет… говори, говори Рабастан!» Лестрейндж, словно услышав мысли и просьбы Мэри, наконец прервал минутную тишину и произнёс, словно судья выговор: — Что, считаешь, что меня по себе судить можешь? Раз ты шпионишь у неё под носиком, то и я это делаю? — Мэри испуганно приложила ладонь к груди, будто её сердце сейчас собирались вырвать, — ну же, Блэк, ты и сам обо всем знаешь. Иначе бы летом тебя не пустили в поместье Поттеров. И работу ты выполнил удачно, мне рассказали. Мэри казалось, что замерла не только она, но и весь мир. Который в ту же секунду разбился, как стекло, кинутое в стену. В миг в голове Мэри сложился пазл. В ту же секунду стало понятно, что же такого сделал Регулус, что отец его так спокойно отпустил к Поттерам. В ту же секунду стало понятно, почему дверь в кабинет отца была открыта, и Мэри даже не хотела предполагать, что это был не единственный раз, хотя, услышав то, что сказал Рабастан, была теперь уверена. В ту же секунду стало понятно, что имел в виду Адриан, когда говорил ей, что у всех есть секреты, что даже он её обманывает. Нет. Мэри поняла все в тоже мгновение, прижимая руки к груди, совершенно позабыв о мантии, и чувствуя, как картинка перед глазами начинает плыть из-за влаги, скопившейся в глазах. Её было столько, что она даже не могла рассмотреть Регулуса, который теперь был абсолютно чужим. — Хорошо украл информацию для своего отца из кабинета мистера Поттера? — кивнул головой Рабастан, смотря на Регулуса, который был абсолютно потерян, с осуждением, — спасибо Беллатрисе, она крайне болтлива, когда выпьет, все рассказала. И как забавно, что ты украл информацию про того, к кому поехали её родители. Дальше Мэри уже просто не слушала — не могла, и лишь молча смотрела на Регулуса, который стоял к ней боком. Душу словно разрывали дементоры, так больно, так неприятно, но Мэри молчала, пытаясь понять, за что с ней так обошлись. Что она сделала Регулусу, что он поступил с ней так. Она доверилась ему, увидела в нем хорошее, пока другие этого не видели, помогла найти гармонию с братом, заступалась за и ради него, пустила его в собственный дом… и получила вот это! Мэри могла бы быть спокойна, если бы обманул её только Рабастан, она бы это пережила, пусть и ей было бы больно и обидно, но теперь она не была уверена, что переживёт все, что услышала. Она не хотела верить, что Регулус, её милый, любимый Регулус, кроме которого она не видит никого, вот так подло, гадко обманул её и разрезал душу на куски. «Не прощу, — подумала Мэри, чувствуя, как по щекам скатываются слезы, и делая ещё один шажочек назад, — никогда не прощу… ни Рабастана, ни Регулуса…» Мэри не знала, сколько так простояла, пытаясь понять, прочитать в лице Регулуса, истину, то, что он сейчас чувствует, сожалеет ли он вообще.. О, как хотела Мэри, чтобы он сейчас сказал Рабастану, что тот врет и этого не было! Что сейчас развернётся и пойдёт к себе, а Мэри побежит за ним следом и крепко обнимет, радуясь, что её душа её не обманула. Но нет, Регулус не отрицал ни единого слово Лестрейнджа. И Мэри хотела, чтобы её кто-нибудь уничтожил, хотя она и так была разбита всмятку. Впрочем, разговоры стихли, чего Мэри даже не сразу заметила, а после поняла, что мантия слетела на пол, из-за того, что держать её она перестала. Теперь на Мэри смотрели две изумленные пары глаз, и в каждой читался страх и отрицание. — Мэри.. — первым спохватился Регулус, на лице которого было сожаление, и стал медленно, словно боясь спугнуть, подходить к Мэри, — подожди, не плачь, пожалуйста… мы тебе сейчас все объясним. — Нет, не подходи! — Мэри, пребывая где-то на грани реальности и истерики, резко достала из кармана палочку, наставляя её на обоих; Регулус сразу остановился, поднимая руки, несмотря на то, что ладонь Мэри дрожала так, что было видно даже в темноте, — вы… вы просто... Мэри не могла собрать мысли в кучку, шмыгая носом и медленно мотая головой. — Вы самые ужасные… — сипло промолвила Мэри, сквозь слезы смотря в основном в глаза Регулуса, который, казалось, хотел убить себя прямо здесь, — я.. ненавижу вас! Обоих! Никогда, никогда ко мне больше не подходите, слышите, никогда! Особенно ты, Регулус! Даже.. даже не смей смотреть на меня! Я-я... я... я никогда вас за это не прощу! Говоря это, Мэри хотела забрать свои слова обратно, ибо ей было ужаса, до крика больно говорить такое ему, Регулусу, которому несколько минут назад хотела признаться в любви, сказать, что он дорог ей не как друг… Мэри казалось, что Судьба решила поиздеваться над ней. Нет, дальше Мэри здесь находиться не могла; ей нужно было скорее оказаться в спальне, в объятиях Марлин или Римуса, единственных, кому теперь она может доверять и не бояться. Хотя теперь она опасалась, что и они её обманут... Мэри видела, как Рабастан, а особенно Регулус хотели ей что-то сказать, видимо, попытаться оправдаться и все такое, но Мэри настолько ужасно себя чувствовала, ей стало так мерзко и противно от них, а так же от себя, что она поверила Регулусу, влюбилась в него, а теперь сама же пожирает плоды своей «добродетели», что более терпеть она не могла. Да, Блэк и Лестрейндж в эти мгновения что-то говорили ей, но Мэри, словно прыгнув в воду, не слушала и, быстро подобрав мантию-невидимку с пола, бросилась бежать обратно в гостиную Гриффиндора, наплевав на все — и на крики Рабастана и Регулуса вдогонку, и на бабушкины часы в библиотеке. Забежав за угол, Мэри сразу же накинула на себя мантию, чтобы они не увидели, не шли за ей по пятам, не делали ещё больнее… и это сработало, ибо оказавшись в том коридоре, куда забежала Мэри, оба абсолютно потерялись, нервно оглядываясь вокруг, но ей уже не было до этого дела — она тихо бежала по лестнице, утирая слезы с щёк, которые мешали смотреть перед собой. В этот момент она более всего хотела домой, к маме, которая бы смогла утешить её в это же мгновение, объяснила бы, что такое бывает и печалиться из-за этого не стоит, что мир ещё существует и не рухнул, а значит, можно все исправить. Мэри, задыхаясь от слез и бега, хотела больше всего именно туда, и уже наполнилась решимостью написать маме письмо, чтобы она забрала её на несколько недель раньше, придумала, что ей стало плохо или очень срочно нужно решить домашние вопросы... Мэри понимала, что здесь в ближайшее время находиться не сможет — нет ни одного места в Хогвартсе, где бы она не побывала вместе с Блэком, а каждое воспоминание с ним сейчас давало три пощечины подряд. Мэри даже не волновало, что дома будет ещё больнее, ибо там она не просто с ним отдыхала, а ещё и целовалась в коридоре, ведущим в её комнату. Ей было просто важно оказаться подле мамы, а вот она уже придумает, куда можно уехать отдохнуть на время — хоть во Францию к дяде и тёте. Мэри чувствовала себя просто маленькой, маленькой девочкой, которой сделали больно близкие друзья во дворе, и теперь она бежит домой рассказать все родителям и получить поддержку. Тогда было легче — можно было помириться и извиниться, ибо обида не сильная. Здесь же Мэри понимала, что так не пройдёт, что это будет душить её ещё очень и очень долго… «Это чей-то розыгрыш.. сначала Лили, теперь Регулус и Рабастан!.. Регулус! О, что же дальше будет, я не хочу, не хочу больше ничего!» Как добежала до гостиной Гриффиндора Мэри уже не помнила, ровно как и лица людей, которые наблюдали за тем, как она сначала буквально влетает в комнату, быстро пробегает мимо в слезах, и улетает в женский блок. Среди них были Римус, Сириус и Алиса с Лили, которые ничего не поняли, но что-то подсказывало им, а больше всех Блэку, что произошла настоящая катастрофа. Особенно когда в гостиную кто-то стремительно стал стучать и раздался крик Полной дамы. — Второй разбитый Поттер за неделю… завтра в Шотландии растает снег, — мотая головой, устало прошептал себе под нос Сириус, идя к двери, чтобы узнать, кто туда стучится…. Мэри тем временем влетела в свою комнату, да так, что бедная Марлин, которая сидела за столом и что-то писала, испуганно дернулась, хватаясь за сердце; Флури и вовсе чуть не упал с окна. — Эй, я ещё жить хочу, невоспитанные! — недовольно воскликнула Маккиннон, но, обернувшись назад, замерла и замолчала, наблюдая за тем, как Мэри плюхнулась на кровать, и начала громко, даже не скрываясь, рыдать в подушку, — эй, красотка… ты чего? Мэри ничего ей не ответила, даже если бы очень захотела — слишком больно, да так, что терпеть было невыносимо. Маккиннон поняла все без слов и, видя, как она нужна Мэри, села рядом, осторожно, и даже волнуясь, начала гладить подругу по спине и волосам, шепча, что все будет хорошо, что все образуется, чтобы там не случилось… Марлин не прекратила этого даже тогда, когда в комнату зашла ошарашенная Алиса, и присела рядом, теперь вместе с Маккиннон пытаясь утешить разбитую подругу. Конечно, спустя минут десять глухих рыданий, Мэри пояснила все, рассказала, но лишь в одном предложении, даже не рассказав сути — Регулус обманывал её все это время и теперь она одна, всё, нет у неё больше ни души, ни сердца, ибо их забрал Блэк ещё очень давно. Ни Марлин, ни Алиса, поверить в то, что услышали, не могли, но докучать вопросами более не могли себе позволить, чтобы не сделать Мэри хуже — даже Флури испуганно забился у подушки, глядя на хозяйку. — Не новый учебный год, а какой-то кошмар… — тихо прошептала Маккиннон себе под нос; Мэри в это время уже лежала головой на её коленях, продолжая рыдать и говорить что-то непонятное уже там, пока Алиса, по рецепту Марлин, пыталась сделать чай для сна и спокойствия, хотя сомневалась, что при таком состоянии это хоть как то поможет. — А что же будет дальше? — так же шёпотом спросила себе под нос Алиса, перемешивая ложечкой чай в кружке, пока в это время из коридора стали слышны крики Джеймса, который просил Марлин спуститься к ним и объяснить, что происходит, что случилось с его сестрой. Марлин послала к нему Алису, оставшись с Мэри, которой до этого всего не было дела — мыслями она была далеко в прошлом, в беззаботном прошлом, где у неё и Регулуса все было хорошо, где она была счастлива поистине.. в прошлом, которое было так дорого сердцу, в прошлом, которое теперь вливало в душу кислоту, в прошлом, которое уже никогда не вернуть.. и это делало хуже в несколько раз, из-за чего до середины ночи в комнате были слышны глухие, истеричные рыдания. О Лили ни одна из троих не вспоминала.