Просыпаюсь в какой-то незнакомой комнате. Вокруг всё размыто, глаза слезятся от яркого света. Перебинтованные руки, Мистер Старк, нелепо свернувшись спит на кресле у кровати. Стоп, мистер Старк? События вчерашнего дня больно ударяют в голову. Слёзы струятся по щекам и затекают в уши. Кажется, что вот-вот отключат кислород и я умру. Умру? Так даже лучше. Наверное. Хотя бы не придётся объясняться со Старком. Сквозь пелену доносится частый писк аппаратов, подключённых ко мне. Руки Тони, трясущие моё тело за плечи и крича что-то. Слышно так, как будто кто-то кричит в начале длинного тоннеля. Я стою в самом конце. Меня и дядю Бена разделяет лишь
один шаг. Он стоит с распростертыми объятиями, на лице играет до боли знакомая улыбка.
Питер, ты не должен. Я дождусь тебя, обещаю, но не сейчас, малыш. — родное лицо сменяется гримасой боли. -
— ПАРКЕР, ЧЁРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ, ОЧНИСЬ! — орёт кто-то над ухом, вынуждая раскрыть глаза. Писк приборов постепенно замедляется.
— Мистер Старк?
— Пацан, ты меня чуть до инфаркта не довёл! — произносит миллиардер прижимая к себе парня.
— Простите.
— Не извиняйся. Давай-ка лучше поговорим о твоём увлечении калечить себя. Я очень беспокоюсь за тебя. Мы все беспокоимся. Особенно твоя милая тётушка, которая извела себя, пытаясь разобраться в том, что же с тобой происходит. Ты почти не ешь. Вернее сказать совсем не ешь, я ни разу не видел тебя на нашей кухне.
— Я приходил когда никого не было — пытается оправдаться Питер, зная, что Старк наверняка поговорил с Пятницей, а значит его ложь бесполезна и бессмысленна.
— Шкет. Я отвечаю за тебя головой. А Старк Индастриз очень нужно, чтобы моя голова оставалась на своём месте, и будет вовсе нехорошо, если Мэй открутит мне её. Но это не самое важное. Самое важное — ты. — мужчина тыкает пальцем в грудь Паркера. — А также твоё здоровье, то есть физическое и моральное состояние. И поверь мне, я не позволю тебе опуститься на дно этой чертовой жизни. Только через мой труп. Ты будешь жить.
— Простите меня — всхлипывает мальчик и пытается сдержать потоки соленой жидкости, размазывая их по лицу руками.
— Пообещай, что никогда больше не заставишь меня так волноваться.
— Обещаю.
— Хорошо. И так, с тобой должен поговорить колдун. — С еле заметной ухмылкой говорит Старк. — я подожду за дверью.
Старк умалчивает о том, что Стрэндж помог вчера не только паучку, но и ему самому, он конечно Железный Человек, но сердце всё-таки настоящее, и заставлять его так переживать вовсе не нужно. Бедный ребёнок. Это ведь я виноват, Господи. Зачем я его в это всё втянул? Ему нужно сейчас париться по поводу экзаменов, встречаться с подружкой, а не испытывать те чувства, которые он так умело прячет. Хотя, волноваться за экзамены с мозгами Питера, звучит как бред.
— Здравствуй, Питер. Как ты себя чувствуешь? — слегка озабоченно спросил Стивен, понимая, насколько глубоко мальчик проваливается в пропасть.
— Нормально. Только слегка холодно и тошнит. Но в целом в порядке.
— Конечно Питер, если не считать твои перебинтованные руки и выпирающие рёбра, которые можно пересчитать не поднимая футболки. — в разговор вступает третий собеседник, говорящий в голове подростка.
— Рад слышать. Тошнота пройдёт, это реакция на лекарство, которое Брюс разработал для тебя и твоего метаболизма. Что ж, как бы ты не хотел этого разговора, у тебя нет выбора. — устало сказал медик. — Тебе нужно будет посещать психолога. У Тони есть один, к которому он сам обращался в своё время.
— Смотри-ка, тебя уже за психа считают. — ухмыляется надоедливый голос.
— Это обязательно? — с надеждой интересуется мальчик, строя щенячьи глазки.
— Да, Питер. Извини, но ты нам нужен в хорошем состоянии, да и Старк может не выдержать ещё одного подобного случая.
— И долго нужно будет с ним видеться?
— Два раза в неделю. Пока что месяц, потом посмотрим. Также он будет осматривать твои запястья. Пит, ты ведь умный парень, не занимайся глупостями. Ещё вопросы?
— Да, когда можно будет вернуться в комнату?
— Если Старк согласен, то уже вечером, после того, как придут твои анализы.
И Стрэндж ушёл, оставляя за спиной подростка, растерянно смотрящего ему в след.
***
Спустя несколько часов я уже сижу в своей комнате и отстранённо смотрю в окно. Ярко алый закат сменяется темной ночью. Кажется, теперь мне не поздоровится. Если Старк будет следить за мной, а он будет, можно не сомневаться, то пиши пропало. Ещё этот психолог. Я же не псих, зачем он мне? Со мной всё в порядке! Около получаса назад Наташа принесла рис с салатом и яблоком. Ужин пришлось съесть при ней, стараясь не показывать своего отвращения, но, после того, как дверь за ней закрылась, рис успешно был спущен в унитаз.
Набираю сообщение ЭмДжей, с которой не общался уже больше недели. Было ясно, что она волнуется, писала ему каждый день, но это слишком бесило. Мне не нужна поддержка, я справляюсь.
— Что-то плохо ты справляешься, раз перед Старком спалился. Ещё и в обморок рухнул, молодец Паркер, десять из десяти, все так и поверили что у тебя всё хорошо. — шипит надоедающий голос.
— Заткнись, мне надоело тебя выслушивать! — уже вслух отвечает паучок.
— Ну вот, ты сейчас сам с собой разговариваешь, и после этого ты считаешь себя психически стабильным и уравновешенным человеком? Ты не нужен ни Мишель, ни Нэду, второй тебе вообще не писал, если ты не заметил.
Это Питер как раз таки заметил. Он знал, что лучший друг проходит реабилитацию, но он и правда ни разу не попытался связаться с Паркером. Наверное, он решил что лучше не общаться со мной, раз уж я так плохо на него влияю, подставляю в опасные ситуации без помощи, хотя мог бы и предупредить. Да, Лидс сделал правильный выбор. Осталось только чтобы ЭмДжей выбрала то же, не хочу, чтобы она переживала за такого никчёмного человека, как я. Отбрасываю телефон в сторону и падаю на кровать. Господи, почему нельзя просто оставить меня в покое?
***
Следующие две недели проходят спокойно, по мнению Тони. Парень взялся за ум, ходит к психологу, выходит на завтраки. Кажется, даже кости перестали торчать. Но когда ж это проверить, если подросток постоянно ходит в мешковатых штанах и тёплых толстовках? Миллиардер знал, что просто не будет, поэтому что-то в этой картине не складывалось. Паркер ест, отвечает на вопросы, иногда даже улыбается. Больше ничего. Через каждые двое суток проверяю его запястья, каждый раз выдыхаю с облегчением, когда вижу бледную кожу без царапин и повреждений. Регулярно получаю отчёты Пятницы, о состоянии своего стажёра, и всё идёт хорошо.
Так думал только Старк. Питер же, скрывая очередную паническую атаку после ночного кошмара знал, что всё просто ужасно. Он ещё больше похудел, скулы и ключицы стали такими острыми, что казалось, будто о них можно порезаться. Еда, которую он в себя выпихивал, естественно оказывалась в сливе. Он чувствовал некую гордость, что смог провести даже Старковского психолога, рассказывая ему байки о том, как он общается с друзьями и чувствует улучшение. Но улучшением и не пахло. Каждый раз как подросток вставал, кружилась голова и кололо в кончиках пальцев. Порезы, которые теперь красовались глубокими полосами на ляжках и животе сильно жгли. От боли хотелось сложиться напополам, и не было понятно, больно физически, или это та, другая боль, которую он так усердно старался заглушить порезами.
Питер не жил, Питер выживал.
