The Light of Darkness // Свет Тьмы

Как люди представляют себе первую встречу после долгой разлуки? Они волнуются, переживают, мечутся в терзаниях. Я же ничего не ожидаю. Я совершенно запуталась в своих чувствах, эмоциях. Не знаю какая реакция последует дальше. Буду ли я волноваться при встрече с Астом? Буду ли переживать и прогонять тысячи вариантов одного и того же диалога? Будет ли мне страшно и некомфортно? Уже наскучившее порядком пастельное небо, покрылось небольшими тучами. Они клубились и темнели, угрожая дождём, или того хуже — грозой. Ветер перестал быть безмятежным. Сильные порывы закрадывались под лёгкую одежду, замораживая кожу. Неприятные мурашки потянулись россыпью вдоль рук и ног. Началось. Сегодня был пугающий и одновременно с тем ожидаемые день. Воскрешение Астарота. Ангелы, как верные стражники порядка, стояли по периметру дворца, сада и дальше. Словно боялись взрывной мощи вновь пробудившегося демона. Серафимы принимали непосредственное участие в процессе воскрешения. Недели подготовок и накапливания сил вот-во должны были дать плоды. Сотворить настоящее чудо. Магию, которой пока не одно живое существо в моём мире не овладело. Первая молния с ослепляющим светом рассекла небо, прорывая материю, раздирая натянутое полотно густых туч. Грохот мощной волной прокатился по бескрайнему полю, разгоняя ветер, а вместе с тем и пыль. Первая капля упала легко на траву, скатываясь крохотным алмазом вдоль стебля. Новая волна грома, ознаменовала власть дождя над спокойным и тихим миром. Ливень, косой и режущий, как тысячи клинков, рассек пространство между Небесами и Землей. Иглы больно впивались в кожу, продолжая стекать дальше за одежду. Мокро, больно и опасно. Я продолжала сидеть и наблюдать за дворцом. Словно могла что-то да увидеть сквозь множественные толстые стены и лабиринты коридоров. Дождь не щадил никого. Ангелы стойко терпели мощную грозу. Принимая удары ветра, дождя и молний. Я терпела вместе с ними. Чего я жду от этой встречи? Что скажу, как отреагирую? Ложусь на мокрую землю, пропитывая футболку новообразовавшейся грязью. Серое небо, изливая горькие слёзы, только сильнее чернело. Как девушка накапливало новый поток слёз боли и крика. Молнии рассекали небосвод, прорезая тучи. Маленькие полоски светлого и пастельного неба тут же поглощались облаками. Природа бушевала, страшилась исхода. Многие ангелы впервые наблюдали такой катаклизм, разрушающий спокойствие их родного дома. Я видела испуг в их глазах и трепете аур. Я сама боялась. Но страх не сковывал, а длинным питоном лёг на плечи, грудину, придавливая в смирении. Воздух наполнился запахом не свежей травы, а лёгкого гниения и копоти. Ангелы морщили носы, а я продолжала тихо наблюдать из-под прикрытых век. «Погодка что надо!» Да, именно так бы отреагировал Хелл. Будь он здесь, рядом со мной. Демон был бы единственным, кто ходил бы из стороны в сторону, считая шаги, нервно вздрагивая и прислушиваясь к происходящему. Хелл бы не смог сидеть на месте, он бы суетился, отпускал шуточки и колкости в мою сторону или ангелов. «Тебе стоило надеть куртку. Ещё заболеешь…» Я представляла каждую его реплику. Бархатный и глубокий голос. Я представляла, как он сидит рядом, отбивая пальцами по земле нервный ритм. Пачкая когти в грязи. «Да почему так долго? Им же не впервой воскрешать демонов?» Цокнул. Я усмехнулась. Нетерпеливый и напряжённый. Он бы стрельнул взглядом медовых глаз, на мои смешки. Он бы прищурил глаза, наблюдая за моей тихой реакцией. Он бы… … мог быть рядом. Дождь бил по лицу, однако боль, искривляющая моё сердце в муках, перекрывала всё остальное. Каждый день, каждый час и миг я представляла его рядом. Медленно сходила с ума. В коридорах ангельского дворца мне мерещились его смешки, его реплики, отражаемые от стен и разбивающиеся на тысячи эхо. В некоторых ангелах я видела его мимику: хитрый, лисий прищур, натянутые уголки губ в ехидной усмешке. Я гналась за тенями, отбрасываемые мною самой, думая, что это он. Но Хелл бы не вернулся. Демон разорвал все ниточки со мной, аннулируя наш контракт и связь хищника — жертвы. Горло предательски саднило от невидимой пустоты. Ошейника, приковывающего меня к нему, не стало. Любовь, подпитываемая ложными надеждами моего собственного мозга, продолжала тянуться куда-то вдаль, вслед ему. Однако на полпути нить сбивалась, отрезалась, словно раскалённые ножницы перерезают вену. А во снах являлся один и тот же образ. Его образ, горячо любимого мною сына Дьявола. Тёмный волосы и горящие огнём глаза, светлая кожа и густые черные ресницы… Шрамы по всему телу и поперёк горла. Каждый рубец, каждая венка и морщинка четко и болезненно отпечатались в памяти, навеки запечатывая его образ в сознании. Каждый сон был уходом из реальности, от которой я так хотела сбежать. В темноте бессознания я гналась за ним, тянула руки, а он колко усмехался, но прижимал к себе. «Я не дозволю кому-то забрать то, что принадлежит мне. Как не позволю и тебе уйти.» — сидя на траве возле меня, бросил неожиданную фразу демон. — Ты был первым, кто сделал это, — озвучиваю самую болезненную правду в напряжённый от неизведанной энергии воздух. Я сходила с ума, выжимала из себя по частичкам здравый рассудок, представляя его. Живого и настоящего рядом. Я знала, что ангелы слышат мой тихий шёпот. Я знала, что многие смотрели на меня косо… Но они всё понимали, поскольку видели океан боли, тревожащий мою ауру. «Твой отец сделал это намного раньше меня.» — Твои слова ранят. «Я не ангел, чтобы тешить тебя мечтами. Я констатирую факт из твоего прошлого.» Ехидная усмешка. — Я прекрасно знаю кто ты. Не следует напоминать при каждом удобном случае… «Неужели»хитрый прищур. «По-моему ты так и не смогла разграничить мечты с реальностью. Альфия, ты всегда забываешь, что я имитирую эмоции.» — Теперь я точно усвоила этот урок. «Хм. Стоило раньше донести до тебя, что ты, родная, всего лишь одна из пешек. Может тогда, мы бы избежали твоейгрязной ошибки.» — Под «ошибкой» ты подразумеваешь любовь? «Это всего лишь привязанность. Однако я знаю, что тебе никогда меня не забыть. Я был твоим кошмаром, им и останусь вплоть до твоей смерти. В предсмертной агонии ты будешь взывать только к одному имени, родная.» — Как самонадеянно. «Ты сама знаешь, что это так.» Тихое подсмеивание и натянутая ядовитая улыбка. «Ты не находишь это забавным. Даже сейчас ты представляешь меня здесь. Ни маму, ни друзей, даже не Фила… А меня. Вот что делает невзаимная любовь — убивает твою душу. Мне даже было бы жаль тебя, если бы сотню раз не предупреждал. Я ведь пытался тебя оттолкнуть, но ты слишком самоуверенно билась в стену. И как? Пробила?» То была не стена. А пустота космоса. Без жизни, кислорода и возможности существования. Миллиарды лет, тянущееся с начала сотворения самого космоса. Вакуум нельзя пробить, нельзя пройти, пробежать или переступить. В нём можно медленно задыхаться и умирать. Взрыв золотистой молнии. Болезненный раскат грома. Ослепление, оглушение… Дезориентация. Я продолжала портить себе зрение, слух, разрушать себя физически. Смотрела подолгу на солнце, не позволяла Ричарду лечит раны после тренировок, слушала глухую тишину… Делала всё возможное, чтобы переключить сознание с души на тело. А оно упорно держалось за гниющую в сердце рану. Острые молнии усилились, стали чаще прорезать небо. Сначала раз в минуту, затем каждые пять секунд. Воздух стал тяжёлым, и запах тления сильнее распирал лёгкие. Тучи сгустились сильнее, погружая бывший светлый мир в предночную темноту. Привстала на локтях, скользя по мокрой и грязной земле. Что-то надвигалось, что-то пугающее и убивающее. Вся тяжесть мира резко опустилась на Небеса, придавливая тела к земле, а души к рёбрам. Разъедающий писк. Секундный, как при оглушении. Вот оно. Резко вскакиваю, когда одна из стен дворца яростно взрывается под ударом сотни ослепляющих молний. — Альф! Трансгрессирую под звенящий писк и оклик Рэма. И в ту самую секунду оглушающий рёв перекрывает дезориентирывающий писк. Чёрная смолистая субстанция с хлюпом и каскадом нефтяных капель врезается в центр поля. Животное рычание вперемешку с диким криком прорезает воздух. Молнии одна за другой бьют в бесформенный объект. Поглощаясь с голодной жадностью чернотой. Ангелы, кинувшиеся к объекту, окружили кричащее существо по периметру, но продолжали держаться на расстоянии. С каждой новой вспышкой света, с каждой разрезающей Небеса молнией, бесформенная субстанция приобретала очертания человеческого тела. Животный визг оглушал всех присутствующих, заставляя закрывать уши ладонями. Существо билось в агонии об землю, принимая и поглощая грозовую энергию. Чёрные, со стекающей нефтью руки разрывали субстанцию до зияющих дыр. Новые молнии сращивали черноту, сливая её в единый организм. Существо приподняло тело к небесам, также сжимая в тисках голову от собственного оглушающего рёва. Оно металось, билось и извивалось в агонии от разряда молний. В какой-то момент форма стала более очерченной: появились ладони, пальцы, ноги и общие черты мужского тела. Животный крик поднялся на октаву выше, звуча как сирена. Чёрная материя пошла рябью и словно глюк в телевизоре, начала трястись, менять цвет быстро и резко. Всё плыло перед глазами от ослепляющих искр и насыщенности красок. Существо припало к земле, раздирая когтями траву. Ударившая вновь молния пошла золотистыми светящимися извилинами по телу, образуя узор кровеносной и нервной систем. Лишняя чёрная смола испарялась под жаром энергии. Человеческое полностью сформированное тело показалось сквозь клубящийся дым. Тёмно-красная, почти багровая кожа подтянулась, натягиваясь на мышцы и внутренние органы, очерчивая мускулы грудины, бицепсов, шеи и лица. Два чёрных пятна смолы разлетелись в стороны от тела, застывая в воздухе, наполняясь ветвящейся энергией молний. Крылья. Резко натягиваясь на хрящи, расправились во всей красе по бокам от владельца. Животное ревело и кричало, скаля виднеющиеся белые клыки. Неожиданно существо изогнулось назад, выгибая неестественно спину, подставляя грудь к небу. Молнии прекратились. Наступила оглушающая тишина. Только ливень не прекращался. Существо замерло. Неприятный хруст восстановленных костей был подстать новому раскату грома. Ангелы и серафимы замерли в ожидании. Изогнутое назад тело, покоясь на коленях, не шевелилось. Руки безмолвно висели, а крылья опали грудой мёртвой плоти на землю. Капли дождя, разбиваясь словно о гранит, отбивали собственный ритм на красной коже. Небесные слезы текли по полностью сформировавшемуся мужскому телу. Оно не подавало признаков жизни, как статуя из мрамора. Я начала задыхаться от отчаянных мыслей о неудаче. Никто не двигался. Ни Ричард и остальные серафимы, ни ангелы-стражники, ни я и моё дыхание. Все ждали, отчаянно лелея надежду на успех. Но тело демона не двигалось. Дождь, словно смывая кровь, заставлял кожу менять цвет на привычный, телесный. Пока та не засияла мертвенной белизной в тёмном мире. Я заметила, как серафимы переглянулись, как обеспокоенно смотрели на Ричарда. И как главный серафим смотрел на меня. Лазурные радужки передёрнул неясный блик, эмоция, которую не передать словами. То чувство, когда ты не знаешь, как сказать другому о неудаче, о провале. Одними губами произнесла отрицание или это был немой вопрос. Ричард нахмурил брови и поджал губы, грустно улыбнулся и неясно дёрнул головой. Однако я его поняла. «Нет» Ком встрял в глотке, а ядовитый и пропитанный гниением воздух начал разъедать лёгкие изнутри. Руки пошли рябью от сдерживаемых эмоций. Глаза в панике не могли сфокусироваться на чём-либо, постоянно переводя взгляд с обеспокоенных серафимов на мертвое тело и обратно. Ричард отвёл взгляд. И тут паника сильнее захлестнула тело, заливаясь ядовитым желе, распирая вены и сердце. Один из серафимов шепнул что-то в ухо Ричарду, и вместе с некоторыми ангелами начал отдаляться. А я продолжала бегать глазами по унылым лицам Небесных стражников. «Я же говорил, что демона нельзя воскресить. Мы умираем окончательно и бесповоротно. Смерть не обманешь, дорогая» — горько усмехнувшись, промолвил выдуманный Хелл. Скулящий всхлип вырвался из глубин груди. Я дёрнулась в сторону мёртвого тела. Меня резко и больно перехватили, сжимая в тисках рук. Животный болезненный крик вновь пронзил небо. Я извивалась, скулила и кричала, продолжая тянуться к безжизненной статуе. Срывала ткань ангельского одеяния и царапала светлую кожу. Когда сил на болезненные крики не осталось, а глотку засаднило, обессилевшее тело повисло в руках ангела. Колени хрустнули от столкновения с землёй. Пальцы цеплялись за ангела. Чужие руки поддерживали меня за локоть, а я такой же безжизненной марионеткой повисла в воздухе. Тёплые слёзы смешивались с прохладными каплями дождя, горький вкус потери и поражения осел на языке и в глотке. Скулила, как щенок, брошенный и одинокий. Некоторые ангелы столпились вокруг, говоря слова поддержки и утешения. Но в моих ушах стояла лишь какофония из собственных мысленных криков. Меня вздёрнули вверх, как тряпичную куклу. Уткнулась лицом в чужие ключицы, до боли в костяшках сминая одежду. И новая волна боли принесла с собой бессвязное мычание и тихий вопль. Я вновь осела на землю, отмахиваясь от чужих рук. Они не могли понять ту боль, то ломящее и разъедающее чувство потери, что испытывала я. Ткань джинс порвалась на коленях, саднящее срывая кожу. Ладонями сдавила челюсть и губы, заглушая собственные крики души. Глазами нашла мраморное белое тело, неестественно изогнутое назад. Новый каскад слёз брызнул по щекам, вслед каплям дождя. Тысячи вопросов жалили сознание, больно впиваясь иглами. По волосам прошлась тёплая ладонь, взъерошивая локоны на макушке. Ричард. Серафим успокаивающе гладил, тихо рассказывая, что не всем дано вернуться из Тьмы, особенно тем, кто пробыл в ней слишком долго. Ричард ещё раз потрепал по волосам в поддержке. Мой последний всхлип встрял между губами и ладонями. Резкий и громкий в тишине вздох разнёсся по владениям Небес, отдаваясь тихим эхом. Все застыли, как и мёртвое тело, как статуи. Изогнутая грудина приподнялась под хриплым и громким вздохом. Никто не дышал. И снова мраморная кожа пошла рябью от наполняемых кислородом лёгких. Громкий хлюпающий вздох. Острые рёбра натянули кожу, показываясь под застывшими мышцами. Мёртвое тело вздрогнуло, быстро и резко выгибаюсь обратно. Мужские руки упёрлись в скользящую землю, разрывая когтями грязь. Чёрная кровь брызнула по траве. С хлюпающим рыком существо извергало водопадом багровую жидкость. Ангелы дёрнулись, становясь в защитную позу. Чужое тело по-кошачьи изогнулась, продолжая хрипло выблёвывать черные сгустки. И снова застыло. Однако на этот раз, мышцы спины изгибались под сокращающимися в бешеном ритме лёгкими. Одна из когтистых лап схватилась за лицо. Демон так сильно изогнулся, что никто не мог увидеть его лица, пока существо смотрело на трясущуюся ладонь. Тёмные волосы спадали мокрыми сосульками. Демон не шевелился, словно пытался осознать происходящее, изучая собственную ладонь. — Аст, — надрывающийся голос позвал принца Ада. Голова резко взметнулась, и два пронзительных холодно-голубых глаза нашли меня. Острые зрачки сузились до иглы, хриплый выдох вырвался из лёгких. — Альф, — тихий болезненный шёпот, прошёлся рябью по моей коже. Радужки помутнели, окрашиваясь в серый. Рука, поддерживающая мощное тело, заскользила по грязи. Губы дрогнули в ухмылке, когда чужое сознание покинуло обессиленное тело. Демон, под последний рокот грома, опал на землю, окончательно засыпая. И я, теряя истерзанное сознание, следующей присоединилась к царству Пустоты.