Ваши требования неуместны

Ненависть ослепляет. Оглушает. Замедляет время. И каждый тяжёлый миг длится вечность. Яростно шумит в ушах. Сердце бьётся густо и часто. Тёмная пелена перед глазами. Время останавливается. Сердце останавливается. Но невозможно остановить руку, занесённую для удара. Кровь отливает от лица. И — холодно. * * * Едва Тобиас смыкал глаза, как сознание вырисовывало яркую и безоблачную картину утра. Провалившись в неглубокий беспокойный сон, Тобиас ясно видел перед собой Поттера. Поттер улыбался так тепло и искренне, что лёд таял. Тобиас стоял спиной к реке, засунув мёрзнущие руки в карманы, и смотрел на улыбающегося Поттера. Лёд таял, тёплое чувство густым мёдом растекалось внутри. Поттер улыбался, быстро шагая навстречу. Вчерашняя неловкость казалась мелочью, не стоящей внимания. Тобиас был уверен, что Поттер даже не вспомнит. — Профессор, — радостно выдохнул Поттер, подойдя ближе. — Вы же знаете, что Северус возвращается! Тобиас стоял спиной к непривычно тихой реке. Секунды длились всё дольше, растягивались, мялись, собирались воедино — Поттеру нужен ответ, но сказать было нечего. Небо серело, темнело, сквозь невесть откуда взявшуюся мглу проклёвывались первые звёзды. — Уже поздно, вам пора, — контролируя дыхание, сказал Тобиас. У остановки притормозил автобус, заскрипев тормозами. За стеклом, на последнем сиденье бледнело лицо Северуса. — Я доеду сам, профессор, — Поттер кивнул на автобус. Поттер улыбался Северусу. Тобиас обернулся, оторвав взгляд от притягательно улыбающегося лица Поттера, потому что настало время встречать сына. Перед глазами темнело, секунды растягивались в вечность. Непривычная тишина обволакивала душный город плотной тревогой. Северус на последнем сидении автобуса молчал, — он был так тих, будто ждал бури. — Как раз в мою сторону, — Поттер кивнул на автобус, выжидательно глядя на Тобиаса. Горячо шумело в ушах, во рту чувствовался горький привкус. — Нет, — прошипел Тобиас, приближаясь к Поттеру. Острая волна ярости накатывала так медленно, что внутри всё замерло в ужасе, — Тобиас отпрянул назад, наблюдая, как Поттер падает на металлическое ограждение, острый угол вспарывает лоб, покрываясь густо-красными кровяными разводами. На лбу Поттера наливается рана — наверняка останется шрам. Двери закрылись, автобус отъезжал прочь, Тобиас опустил руку, а Гарри остался лежать на тротуаре. Яркое солнце освещало набережную, но оно не грело, и Тобиас спрятал замёрзшие ладони в карманах. — Я хочу, чтобы Северус вернулся. Пожалуйста, пусть он вернётся, профессор, — Гарри вытер кровь со лба и тоскливо посмотрел автобусу вслед, но сквозь пыльные стекла рядом с последним сиденьем невозможно было ничего разглядеть. * * * — Сэр Николас де Мимси-Порпингтон, — представился Ник и, склонив голову, тряхнул белыми напудренными кудрями. — Не мели чепухи, я никуда не поеду. В понедельник конференция, — Тобиас отпил кофе и смерил насмешливым взглядом нелепое одеяние Ника. — Но ты обещал. Глупое, по-детски наивное утверждение. — Я не давал тебе никаких конкретных обещаний. И это жабо, — Тобиас брезгливо поморщился, ставя чашку на стол. — Оно абсолютно не соответствует костюму английского придворного. Тебе лучше сменить его на что-то более подходящее. — А как по мне, так ничего. Колоритно, — мягко улыбнулся Ник. — Никто не будет требовать исторического соответствия, уж поверь. — Я не поеду. — Я уже взял тебе костюм, — Ник спокойно прошествовал к шкафу, тренируя грациозную походку придворного, и вытащил длинный чехол на вешалке. — Вот. Тобиас покачал головой, наблюдая за уверенными движениями Ника. — Да брось, тебе нужно немного отвлечься, расслабиться. Наденешь сюртук, плащ, маску, выпьешь, повеселишься. Я не так часто тебя о чем-то прошу. И это не мои слова — так тебе велел передать Лавгуд. — Ксенофилиус? Он здесь при чем? — Он организует всё веселье, — Ник расчехлил костюм и подобрался ближе. Он продолжал довольно улыбаться, расстегивая пуговицы на рубашке Тобиаса. — Я не позволю тебе пропустить этот бал. Прохладные руки скользнули по коже, стаскивая рубашку, холодные ладони поползли за пояс брюк, и внезапно в голову Тобиаса пришла чудовищная, нелепая, беспечная мысль — а почему бы и нет? * * * Этот фарс, гордо именуемый благотворительным костюмированным балом, просто не мог организовать никто, кроме Ксенофилиуса Лавгуда. Тобиас готов был поспорить, что идея и сценарий вечера полностью принадлежали именно ему. Невозможно кратко и ёмко описать сущность этого человека. Со стороны могло показаться, что он безумен, хотя это было не так. Холодало... Улицы предсказуемо затягивало туманом. Благодушно настроенный сэр Николас де Что-то-Там слишком резко выкручивал руль, и Тобиас всякий раз морщился, коробя слой грима. Впрочем, Ник, всегда тонко чувствовавший колебания его настроения, исчез из поля зрения моментально, стоило им переступить порог Хогвартса. Клуб, наполненный королями, пиратами, ведьмами и прочими представителями благородного сообщества благотворителей, выглядел мрачно и торжественно. — Тобиас, друг мой, как я рад, что ты пришёл, — Ксенофилиус вышел навстречу, широко разведя руки для приветственных объятий, но вскоре передумал и опустил их. — Как я рад! Длинный белый парик, жёлтый жилет с невразумительной вышивкой, напоминающей шестерёнки и гайки, коричневый фракообразный пиджак и высокий цилиндр составляли странный и нелепый образ. — О, я вижу тебя заинтересовал мой костюм, — Ксенофилиус довольно улыбнулся, фамильярно схватив Тобиаса под руку и увлекая за собой в главный зал. — Это очень модно сейчас. Называется стимпанк. Тобиас хмыкнул и оглядел зал, заметив фуршетные столы вдоль стен и сдвинутую в угол барную стойку. — А знаешь, твой костюм вполне в твоём духе, — продолжал Ксенофилиус, легко подталкивая его вглубь зала, подальше от бара. — Кто ты? Кровавый барон? Пьёшь кровь невинных студенток? — Студентов, раз уж на то пошло, — учтиво заметил Тобиас, стряхивая с плеча ладонь Ксенофилиуса. — Ох, да брось ты эти свои замашки, — досадливо поморщился мистер Стимпанк. — Не повезло с Эйлин — не нужно списывать со счёта всех представительниц прекрасного пола. Кстати, сегодня я могу тебя кое с кем познакомить. Удивительная особа, очаровательная во всех отношениях. — Отчего же сам упускаешь такой шанс? — поинтересовался Тобиас, смерив Ксенофилиуса ледяным взглядом. — Я же воспитываю дочь! — Ксенофилиус округлил глаза. — Что она подумает обо мне? Да и где мне найти свободное время — работа, семья, исследования, будто ты сам не знаешь! Музыка утихла, и через пару минут заиграли скрипачи, поставленные на мини-сцену, — вероятно, для большей аутентичности бала. Тобиас счёл своим долгом найти Ника и проверить, не испытывает ли тот каких-либо затруднений без его баронского общества, и только убедившись, что всё в порядке, вновь нашёл Ксенофилиуса. — Я слушаю тебя, — эффектно держа фужер с водой в ладони, Тобиас обратился к благородному отцу и исследователю. — Зачем ты вытащил меня сюда? — Подумал, тебе нужно развеяться. Потанцевать. Развлечься. Костюм тебе идёт, — с каждым словом Лавгуд тушевался всё больше, улыбка сползала с его лица. В конце концов он оглянулся по сторонам, придвинулся ближе к Тобиасу и проговорил, — дорогой друг, я в отчаянии. Колонки разносили скрипичный визг по всему залу, и Тобиас заметил, что в самом центре начали танцевать вальс. Среди танцующих мелькала напудренная шевелюра сэра Николаса — хороший знак, видимо, тот не скучал. Сейчас у Тобиаса не было никакого желания развлекать Ника. — Как ты знаешь, мне глубоко небезразлична жизнь моей дочери, но я не хочу вмешиваться в неё, не хочу ничего испортить, поэтому действую самыми осторожными методами, — доверительно говорил Ксенофилиус, скользя взглядом по толпе гостей. — Да, это мне известно, — согласился Тобиас, ожидая продолжения. — Я пригласил её на этот бал. — Неужели? — Да. Пригласил и предложил привести с собой друга — кого угодно, без ограничений. — И кого же она привела? — Тобиас тоскливо посмотрел в сторону бара. — А сам-то ты как думаешь? — Ксенофилиус кивнул куда-то влево и двинулся в сторону балконов. Ничуть не заинтригованный такой секретностью, Тобиас всё же послушно направился следом. Остановившись у стены, он осмотрелся по сторонам в поисках жёлтого жилета и цилиндра, но Ксенофилиус исчез. Уже собравшись повернуть назад, он заметил странные движения за портьерой и, отодвинув плотную ткань, обнаружил своего любезного друга. — Сюда и тише! — Нас могут неправильно понять, ты не думал об этом? — серьёзно спросил Тобиас, шагая за портьеру и устало вздыхая. — Просто скажи мне, зачем я это делаю. — Смотри! Лавгуд прижался лбом к стеклу. Покачав головой, Тобиас подошёл ближе. Окно выходило на длинный балкон, в конце которого в тумане угадывались две фигуры. — Это Луна и твой студент, — с победным видом прошептал Ксенофилиус. — Они там уже минут десять. Может, пора вмешаться? Я конечно ни в чём таком не подозреваю свою дочь, но лишняя забота ещё никому не мешала. Ксенофилиус взялся за дверную ручку. — Мой студент? О чём ты говоришь? — нахмурившись, Тобиас вгляделся в туман сквозь давно не мытое стекло. — Они проводили в последнее время все вечера вместе. По твоему, между прочим, благословению, — Ксенофилиус осторожно повернул ручку балконной двери и медленно потянул на себя. Холодный воздух наполнил лёгкие, и Тобиас сделал глубокий вдох. Неслышно шагая вдоль стены к перегородке, которая могла заградить их от Луны и Поттера, он ощущал смутную досаду. В другое время и в другом месте ситуация могла бы позабавить его, но не сейчас. Замерев, Тобиас прислушивался к негромким голосам. — Нет, он уже давно ничего не писал, — Поттер стоял, облокотившись о перила, и смотрел вниз. — И я не хочу навязываться. Похоже, у них всё хорошо. — Почему ты так думаешь? — голос Луны звучал ровно и спокойно. — Из-за этого фото? Мне кажется, что когда всё по-настоящему хорошо, никто не делает показательных фото вдвоём. — Мне кажется, это для Джеймса. Такая месть. Луна пожала плечами, кутаясь в кофту. — Ему нет дела до меня. Да и с чего бы? Он и здесь не обращал никакого внимания на меня, а сейчас даже не вспоминает, наверное, — печально проговорил Поттер. — Ты же знаешь, что Северус — не тот человек, с кем ты был бы счастлив, — Луна покачала головой. — Ты знаешь какой-нибудь другой способ быть несчастным? Поттер молчал вечность. — Ты о чём-то не говоришь мне, — задумчиво сказала Луна. — Потому что не говоришь даже себе, наверное. Удивительный туман сегодня. Хочешь потанцевать? — Нет, извини. — Отец должен быть где-то неподалёку. Пойду найду его, — Луна тихонько дотронулась ладонью до плеча Поттера. Тобиас услышал за спиной тихие шаги, но когда обернулся, увидел только прикрывшуюся балконную дверь. Последовав за трусливым шпионом, Тобиас нашёл его, выпутывающегося из портьеры. — Вот что, мой друг, похоже, у них роман! — возбуждённо затараторил Ксенофилиус. — Он же младше её, ну ничего, я тоже был младше моей драгоценной, это не преграда. Или преграда? Как ты думаешь? Он даже не предложил ей свой плащ, а ведь там холодно! И какой после этого из него выйдет супруг? — Тебе не кажется, что судить об этом рано? — Тобиас заметил Луну, вышедшую из-под соседней портьеры. — Они просто друзья. — Знаю я этих друзей, — проворчал Лавгуд, пятясь назад и увлекая его за собой. — И если ты не заметил из разговора, мистер Поттер интересуется юношами, а у вас — дочь, а не сын. — О, да брось! Северус уехал, сердце Поттера разбито, это они каждый вечер обсуждают, будто поговорить больше не о чем. Не то чтобы я знал это наверняка, — спохватился Ксенофилиус. — Ты же и сам понял это только что? Видно же, что тема не нова для них. Впрочем, неважно, что и откуда мне известно, Тобиас! Этот мальчик доверяет ей сердечные тайны. В его возрасте всегда так — сегодня мальчики, завтра девочки, тут важно вовремя остановиться и принять верное решение. — Куда ты пропал? — справа будто из-под земли появился Ник. — Ник, какой сюрприз, какой приятный сюрприз! — Ксенофилиус расплылся в улыбке, быстро оглядывая зал. — Сэр Николас де Мимси-Порпингтон, — на серьёзном лице Ника не было и тени улыбки. — Прошу именовать меня так или игнорировать обращение! — Конечно-конечно, Ник, какая оригинальная задумка, — Ксенофилиус кивнул несколько раз и повернулся к Тобиасу. — Прошу меня извинить, пора потанцевать с дочерью. Лавгуд скрылся за спинами гостей. Скрипки заиграли что-то быстрое и лёгкое. Ник выжидательно смотрел на Тобиаса, будто ждал чуда. — Может, потанцуешь со мной? — в голосе Ника звенело сомнение. Тобиас поджал губы, сдерживая неприятные комментарии. Общество Ника тяготило, но любой способ отстранить его казался слишком грубым. — Может, позже, — сухо ответил он. — Хорошо, — Ник снял свой уродливый парик. — Ужасно жарко здесь. А знаешь, ты выглядишь в этом образе очень привлекательно. Если бы мы были незнакомы, мне пришлось бы мгновенно исправить это упущение. Игривые нотки в голосе Ника раздражали, Тобиас хотел вернуться на балкон и проверить, на месте ли Поттер, это был прекрасный шанс, который он упускал. Подслушанный разговор крутился в мыслях, опаляя их своим ужасным содержанием, но Тобиас не давал себе погрузиться в анализ и выводы, — пока он держал всё это в стороне, контролируя эмоции. Утренний сон вспомнился необычайно ярко — и Тобиас стоял, почти не вслушиваясь в болтовню Ника, понимая, что ему нельзя больше видеть Поттера. Не сегодня. На сегодня достаточно. Решив это, Тобиас заметил, что соседняя портьера колышется, и в следующее мгновение руки Ника обвили его талию, а губы накрыли его губы. Только в снах мгновения тянутся вечность. Даже если это Поттер выходил с балкона, он должен был уже отойти прочь, добраться до другого конца зала за то время, пока нежный язык Ника скользил меж пересохших губ Тобиаса, проникал в его рот, а холодные ладони гладили затылок. Время не останавливалось, оно бежало так быстро, что бал мог закончиться, и все, включая Поттера, должны были разъехаться по домам, пока Ник, впечатлённый вампирским костюмом, демонстрировал своё восхищение. — Давай просто уедем домой, — прошептал он. — Если не хочешь танцевать, давай уедем. Время не могло остановиться, и портьера не могла колыхаться так долго. Поттер не мог стоять в метре от них, комкая в руке плотную ткань, в его глазах не могло застыть такое изумление. Что-то тяжёлое в груди мешало вдохнуть, и Тобиас несколько мрачных и тяжёлых секунд смотрел в лицо Поттеру, старательно изображая презрение, а затем повернулся к Нику. — Я найду тебя через полчаса, — сказал он ему в напудренное ухо. Ник счастливо кивнул и направился к танцующим, на ходу вытянув Луну из беседы с заботливым отцом. — Не танцуете, профессор? — Поттер внезапно оказался совсем рядом. — Если это приглашение, то я вынужден вам отказать. Я не танцую со студентами, — усмехнулся Тобиас, с удовольствием подметив смущение в глазах Поттера. — Итак, вы предпочитаете веселье подготовке к конференции. — Мне скоро сниться начнут методы шлифовки мрамора, — покачал головой Поттер. Тобиас хмыкнул, подумав, что не отказался бы от подобных снов. — Уже поздно. Не боитесь пропустить последний автобус? Снова смущение — Поттер отвёл глаза. — Я могу остаться у Луны… у мисс Лавгуд. Они живут здесь, совсем недалеко. — Сомневаюсь, что её отец одобрит эту затею, — покачал головой Тобиас. Поттер, решивший оправдываться перед ним, был непривычен. Возможно, недавно подсмотренная сцена произвела на него присмиряющее впечатление, возможно, он чувствовал какую-то вину за вчерашнее происшествие — трудно было сказать наверняка, но что-то явно изменилось. Поттер молчал, закусив щёку, и смотрел на Тобиаса. — Отличный костюм, профессор, — наконец, тихо сказал он, развернулся и скрылся в толпе. * * * Ветер сбивал со скал мелкие камни. Темнота проникала в каждую клеточку тела, пока Тобиас погружался в ледяную бездну. Идеальная пустота. Сюда не долетало ни звука. Тобиас плыл всё глубже и глубже, не чувствуя своего тела, не слыша своих мыслей. Время останавливалось, время шло быстрее, время неслось пенным вихрем, запутывая его в чувствительный кокон, внутри которого был он сам — бесчувственный, бездействующий, спокойный, почти мёртвый.