Ваши требования неуместны

Нежно-синяя кафельная плитка изображала безмятежную водную гладь, изображала синий океан до самого горизонта. Голубые стены и потолок изображали спокойное ровное небо над океаном. Безмятежность, царившая в столь поздний час в бассейне спортивного корпуса, изображалась сине-голубыми оттенками тропической сказки. Чтобы примирить пловцов с реальностью, воду в бассейне поддерживали бодряще ледяной. Гарри принял холодный душ перед тем, как зайти в бассейн, — и всё равно, погружая правую ногу в воду, чувствовал леденящий душу холод, который пронизывал тело насквозь и не оставлял выбора. Чтобы справиться с ним, нужно было побороть страх, переступить через инстинкты и нырнуть в ледяные объятия третьей пустой дорожки, а затем плыть, плыть, плыть что есть духу до самого противоположного бортика. И обратно. Только так можно согреться. Гарри научился плавать лишь в начале года, и его стиль был далёк от совершенства, но это обстоятельство никак не мешало ему приходить в бассейн поздно вечером и плавать до закрытия. Раз или два в неделю он погружался в ледяную воду, и все мысли выключались — оставался лишь холод, стремление плыть быстрее, оставалось только тело, проталкиваемое сквозь толщу воды вперёд. Монотонные перемещения без какой-либо определённой цели — это в океане можно плыть и плыть вперёд, удаляясь от берега либо приближаясь к нему, но здесь есть лишь расстояние в сотню футов от края до края дорожки. Если прийти в бассейн достаточно поздно — дорожка будет пуста, хотя бы одна из пяти дорожек всегда пуста. Пловцы — все до единого — выглядят нелепо в своих резиновых шапочках и узких овальных очках, которые больно давят под глазами. И Гарри был рад, что он никого не видит. Ведь если снять линзы, всё расплывается в мутные ничего не значащие пятна — стираются лица, плавательные очки, шапочки, стираются клетки кафеля, и остаётся только безоблачное тропическое небо и синяя гладь океана с предательски ледяной водой, которая заставляет плыть так быстро, как только можешь. Гарри плавал, спасаясь от вымораживающе холодной воды, и остановился только тогда, когда выбился из сил. Он замер у борта, держась руками за круглую перекладину лестницы, и старался отдышаться прежде, чем окоченеет от холода. Днём в бассейне включали какую-нибудь музыку, а вот вечерами было тихо. И в этой спокойной плескающейся тишине особенно отчётливо прозвучал хлопок двери из душевой. Гарри не мог разглядеть, кто подходит к бассейну, никак не мог, его линзы были в коробочке, коробочка — в шкафу, шкаф стоял в раздевалке за душевой и был заперт на замок, ключ от которого болтался на сером браслете, натянутом на руку до самого локтя, чтобы не спадал. Гарри не мог разглядеть лица, но нехорошее чувство, сдавившее нутро, не требовало для себя ясных и чётких образов. Гарри не нужно было отчётливо видеть табличку у края бассейна, чтобы знать, что на ней написано “Не нырять”. И ему не нужно было видеть лицо того, кто одним плавным движением оттолкнулся от бортика и легко вошёл в воду, чтобы знать — это профессор Снейп. Синее небо снова стало потолком, а бескрайний океан — кафельной плиткой, которой было выложено дно и стены бассейна. Вода теплее не стала. — Поттер, это не джакузи, — профессор слишком быстро преодолел свои сто футов туда и сто футов обратно. — Чтобы поплыть, вам необходимо отпустить лестницу. — Решили взять преподавание плавания на полставки? — буркнул Гарри. Он не видел лица Снейпа, поэтому не мог понять, как тот отреагировал на подобную дерзость. Если вообще отреагировал. И поскольку ответом стало молчание, Гарри поспешил убраться вон из бассейна, предоставив профессору роскошь плавать в одиночестве. Направляясь к двери в душевую, Гарри не знал, смотрит ли Снейп ему вслед, но от одной возможности, что смотрит, было неуютно. Забрав полотенце и завернувшись в него по пояс, Гарри прошмыгнул в самый угол душевой, с наслаждением снял неудобную шапочку и выдавил на ладонь побольше жидкого мыла, чтобы смыть запах хлорки. Стоило бы обзавестись плавательными очками, чтобы сберечь глаза, но Гарри ненавидел очки. Они словно делали его уязвимым — нельзя было точно сказать, откуда появились подобные ассоциации, может быть, из детства, — но в любой ситуации, когда можно было обойтись без очков, Гарри предпочитал так и поступить. — О, мистер Поттер, снова позже всех! Гарри вздрогнул и машинально закрутил полотенце потуже вокруг пояса. — Добрый вечер, миссис Миртл, — поздоровался он, бочком пробираясь к своему шкафчику в раздевалке. — Теперь — добрый! — кокетливо хохотнула уборщица. — Мы закрываемся через пятнадцать минут, но вы не торопитесь, не торопитесь! У вас ещё есть время, мистер Поттер, переодевайтесь не спеша. Миссис Миртл притворно вздохнула и загремела шваброй. — Все так торопятся покинуть раздевалку, едва я захожу, будто опаздывают на последний автобус. Но я ведь знаю, что это не так — они просто избегают меня! — в её голосе звучало столько напускной грусти, что Гарри поморщился. Впрочем, ему было не впервой выслушивать её жалобы. — Это мужская раздевалка, миссис Миртл. — Сколько вам говорить, зовите меня Элизабет! — воскликнула та. Гарри добрался до своего шкафчика — крайнего справа, чтобы было легче найти, и начал ковырять замок. Миссис Миртл была немолода — но вела себя как вздорная девчонка, носила инфантильные хвостики, кокетничала, надувала губки, а порой могла и слезу пустить. Гарри не раз видел, как её грубо выпроваживают из мужской раздевалки, но сам не мог, потому что немного жалел эту странную женщину. И та, несомненно, видела это и пользовалась в своё удовольствие, смущая его своими нелепыми выходками. Вот и сейчас она решила начать мытьё полов именно с того ряда, где перед своим шкафчиком стоял Гарри, нервно держась за полотенце и пытаясь придумать наименее болезненный для ранимой дамы выход из положения. — Мистер Поттер, вы же не собираетесь выходить отсюда в этом полотенце! — Миртл подобралась ещё ближе. — В этом мокром, холодном полотенце, так плотно облегающим ваши… — Не собираюсь. Вы не могли бы убрать здесь чуть позже, когда все уйдут? — Гарри нащупал в глубине шкафчика футляр с очками — после бассейна глаза были слишком раздражены, чтобы носить линзы, — но всё не решался их надеть, чтобы у Миртл не появилось новой темы для разговора. — И ты меня гонишь! — всхлипнула Миртл. — Все вы одинаковые, все до единого, лишь бы прогнать бедную несчастную Миртл! — Я не хотел вас обидеть, — промямлил Гарри, но его слова потонули в потоке новых возгласов и всхлипов — уборщица уже сидела на полу и рыдала в голос, кляня всё на свете. Это могло продолжаться долго, и Гарри было собрался захватить свои вещи и быстро переодеться в душевой, как услышал, что в раздевалку кто-то зашёл. — Миссис Миртл, покиньте помещение, — жёсткий окрик прорезал бурю рыданий, как акулий плавник прорезает водную гладь. — Сейчас же. — Уже ухожу, — капризно растягивая гласные, отозвалась Миртл, бросила швабру и выбежала из раздевалки, протяжно всхлипывая на ходу. Благо шкаф Снейпа располагался в противоположной части раздевалки, и Гарри смог наконец переодеться без посторонних глаз. Сперва он ждал какой-то реплики от профессора — ждал, что тот скажет, к примеру, что у Гарри хватает смелости дерзить ему и недостаёт духу выставить сумасшедшую уборщицу, но Снейп забрал из шкафчика шампунь и молча вернулся в душевую. Гарри подумал, что тот мог бы сделать это и раньше, оставив его на растерзание Миртл, но зачем-то вмешался. Снейп мог осадить Гарри ещё там, в бассейне, пообещав ему все муки ада за неуважительное обращение к своему профессору, но не сделал этого. Гарри надел ненавистные очки, чтобы справиться с мелкими неприятными пуговицами на рубашке, и думал о Снейпе больше, чем хотел бы. Больше, чем следовало бы. И что самое ужасное — он осознавал, что намеренно медленно застёгивает пуговицы и складывает мокрые плавки в пакет, потому что ждёт, когда Снейп вернётся из душевой. Тот вернулся, когда Гарри надел всё, что нашлось в шкафчике, обулся, печально посмотрел на коробочку с линзами, собрал в рюкзак свои пожитки, закрыл шкафчик на ключ и уже шёл к выходу. Снейп вышел из душевой — мокрые волосы были тщательно подсушены полотенцем и аккуратно зачёсаны назад, но на плечах ещё блестели маленькие капли воды. Гарри не собирался разглядывать его, не собирался повторять безумство Миртл, но взгляд сам собой скользил по затылку и спине Снейпа, пока тот сосредоточенно направлялся к своему шкафчику. Отвернувшись слишком резко, Гарри сделал медленный и глубокий вдох, растянув его на десять поспешных шагов до двери. Сердце колотилось где-то в желудке, подскакивая до самого горла, и Гарри чувствовал подступающую тошноту, какая бывает от волнения. Щёки неприятно горели. Оказавшись на спасительной прохладе улицы, Гарри понял, что не попрощался с профессором. Впрочем, поздороваться он тоже не подумал. Вежливость и субординация. И голый Снейп — в одном полотенце, сползающем с бёдер. Пустующая остановка навевала мрачные мысли. На какой-то миг Гарри представил, что было бы, если бы он встретил в бассейне Северуса, что, если бы это Северус выходил сегодня из душевой. Сердце горячо и горько забилось в желудке с новой силой, и Гарри достал бутылку воды, чтобы заглушить его жар парой крупных глотков. Автобуса всё не было. Тёмное небо цвета насквозь промокшего асфальта обещало сырое утро, порывы ветра забирались за шиворот, и Гарри быстро почувствовал, что замерзает. От скуки он следил за выходом из спортивного корпуса, поэтому не пропустил тот момент, когда профессор Снейп покинул здание. Гарри гадал, где припарковано "Вольво", потому что в пределах видимости всё пустовало, но вскоре понял, что Снейп направляется прямиком к остановке. — Решили доехать на автобусе? — помявшись с минуту рядом с профессором, спросил Гарри. — А вы решили сменить имидж? — в тон ему ответил Снейп и на удивлённый взгляд пояснил: — Очки. Они вам не к лицу, лучше выбрать другую оправу. — Другой нет, — Гарри с тоской осмотрел пустую улицу без малейшего намёка на автобус. — Я редко их ношу. — Правильное решение, — усмехнулся Снейп. — Не знал, что вы плаваете здесь по вечерам. — Аналогично. Снейп замолчал, мрачно глядя перед собой, и Гарри напряжённо искал повод для следующей реплики, но в голову ничего не приходило. Молчание казалось неуютным, неестественным, оно окружало их холодными цепями, сковывало, давило на воздух вокруг. Когда наконец подошёл автобус, Гарри вздохнул с облегчением. Молчать в движении куда проще, чем стоя на одном месте. — Так что с вашей машиной? — спросил он, когда Снейп опустился на сиденье рядом. — Не ваше дело, — спокойно ответил тот. Но спокойный тон профессора никогда не обещал ничего хорошего, и Гарри снова собирался погрузиться в прежнюю давящую тишину, когда Снейп вдруг спросил: — Вы не получали никаких сообщений от Северуса за последние несколько дней? — Нет, — ответил Гарри, ощущая, как холодеет затылок. — А что? — Северус сейчас в городе. Если он свяжется с вами — любым способом, — прошу сообщить об этом мне, — Снейп повернул голову и посмотрел Гарри прямо в глаза, и тот видел, как медленно шевелятся тонкие губы профессора, произнося последнее слово: — Незамедлительно. — Хорошо. — Доброй ночи, мистер Поттер. Гарри смотрел в спину Снейпа, пока тот выходил на остановке, и провожал его взглядом до тех пор, пока он не скрылся за поворотом. Чуть помедлив, автобус поехал дальше — прямиком к западному кампусу.