Ваши требования неуместны

Приторно-сладкий, душный и сырой воздух впитывался лёгкими, как губкой. Мутноватые разводы на прозрачном потолке шли поперёк облаков. Мягкая влажная земля продавливалась под ногами. Точная цепочка следов вела от самой боковой дверцы — низкой, созданной будто для карликов — до цветочных грядок. — Ты серьёзно? — спросил Гарри у затылка Крама. Крам повернулся, ровно посмотрел на него и кивнул. — Здесь никого нет. Они продолжили путь и вскоре вышли на мощёную камнем дорожку, ныряющую в заросли растений с гигантскими широкими листьями. Теплицы располагались на закрытой охраняемой территории — так провозглашали предостерегающие таблички, развешенные на заборе. Но ни закрытых дверей, ни охраны им не встретилось. Дорожка закончилась, и Крам вдруг свернул куда-то в заросли. Пожав плечами, Гарри полез следом, стараясь как можно меньше касаться ядовито-зелёных остроконечных побегов, которые тянули к нему свои колючие листья. Он всё ещё чувствовал некоторое смущение после поцелуев у фонтана и толком не знал, что сказать. И стоит ли вообще разговаривать — больше всего сейчас хотелось снова целовать Крама, и это было странно, непривычно и так волнительно, что от предвкушения по коже бегали мурашки. Сюда не проникали звуки извне, и если не прислушиваться, то казалось, что в теплице тихо. Но стоило напрячь слух, как сквозь пелену тишины начинали проклёвываться тихие, почти незаметные звуки маленького зелёного мирка — потрескивание, пощёлкивание, журчание, шорохи. — Как я и думал, — Крам остановился рядом с широким столбом, поддерживающим свод теплицы. К столбу был приклеен календарь с расписанием. — У Спраут сегодня выходной. — У Спраут? — Гарри подошёл к Краму почти вплотную, не оставляя ему ни малейшего личного пространства. — Заведующая теплицами, — невозмутимо ответил тот. — У нас была в самом начале года экскурсия, если помнишь. Профессор Спраут встречала нас и рассказывала что-то про цветы. — Что именно? — Гарри подался было назад, но был пойман в жёсткие объятия. — Не знаю. Что они цветут, — Крам криво усмехнулся. — И что мы можем приходить, чтобы посмотреть на их цветение. В любое время. Где-то и правда что-то цвело — в воздухе плыл сладкий цветочный аромат. Наверняка Крам бывал здесь часто, раз знал всё и про запасной выход, и про расписание. Гарри думал о том, что теплицы — удобное место для свиданий. Рядом с институтом и при этом в укромном месте. Возможно, именно сюда Крам хотел пригласить Флёр — это было бы так романтично. Флёр и цветы. Лишние мысли. Гарри сделал глубокий вдох, словно перед прыжком в воду, и коснулся губ Крама осторожным поцелуем, словно хотел проверить, не передумал ли тот по пути сюда. Нет, не передумал. Горячий шероховатый язык Крама ворвался в его рот с таким напором, что под кожей мгновенно разлился жар. Теперь всё было иначе — теплица надёжно скрывала их под своим полупрозрачным куполом от посторонних глаз, они здесь были совсем одни. Никаких случайных прохожих, вообще никого вокруг. Сердце бешено стучало в груди, пока горячие ладони Крама скользили с его плеч вниз, к пояснице, притягивая ближе. Гарри целовал его так, будто это был его последний поцелуй, так, словно хотел вырвать с корнем его горячие губы, и тот от подобной дерзости лишь жарко дышал ему в рот. Мысли заволакивало тяжёлой приторно-цветочной пеленой. Стараясь удержать хоть какую-то дистанцию, Гарри разорвал поцелуй. Тяжело дыша, опустил голову и с досады укусил Крама за плечо. Он не должен так реагировать — не должен реагировать так быстро, почти моментально. Но тяжесть в паху, напряжение во всём теле было настолько явным, что стоило двинуться на пару дюймов, и Крам всё почувствует. В теплице душно и муторно пахло сладкими цветами. Гарри посмотрел на Крама. В глазах того было желание — такое понятное и доступное, что его невозможно было с чем-то перепутать, как невозможно было и скрыть, да тот и не пытался. Похоже, он уже выяснил для себя всё, что требуется, и сделал выбор. В конце концов, это он его сюда привёл. И наверняка знал, зачем. Так или иначе, передышка быстро закончилась, и дюймы, разделяющие их, исчезли совсем — теперь Гарри был плотно прижат к Краму. Ощущений стало слишком много — ладони пробрались под его футболку и жадно гладили голую спину, жаркие губы скользили по его шее, а самое лёгкое движение бёдер пускало искры под кожу. Земля уходила из-под ног, а может, это грунт был слишком рыхлый, но Гарри понимал, что если Крам его сейчас отпустит, он просто беспомощно рухнет на поросли густого мха. Где-то неподалёку была целая поляна одуряюще пахнущих цветов. Флёр бы наверняка оценила подобную романтику. Стоило прогнать мысли о ней из головы, как они возвращались вновь, кружа по кругу. Крам отстранился на мгновение, и его ладони сползли ниже. Гарри медленно втянул воздух. — Стоило поцеловать тебя тогда, в Хогвартсе, — прошептал он, не сводя взгляда с губ Крама. — Возможно, — хмыкнул тот. Крам был тоже возбуждён — теперь Гарри прекрасно чувствовал это сквозь слои одежды, разделявшей их, и это чувство было восхитительным и волнующим, и снова по спине бегали мурашки от смущения и предвкушения. Вдруг ужасно захотелось коснуться Крама — он просунул руки под его рубашку и погладил напряжённый живот. — Гарри, — едва слышно выдохнул Крам, когда ладонь прошлась по очертаниям его члена сквозь джинсы. — Что? — тихо спросил он, замерев. Губы Крама накрыли его губы, а бёдра толкнулись в его руку, сметая последние сомнения. Гарри медленно расстегнул пуговицу, затем аккуратно опустил замок молнии. Он был бы рад отмотать время назад, остановиться на одном-единственном поцелуе у фонтана, не позволять себе ничего лишнего, не позволять Краму усаживать его себе на колени, не сбегать в эти теплицы, но сейчас пути назад не было. Слишком поздно. Гарри захватнически вытеснил язык Крама в его собственный рот и занял атакующие позиции. Он ловил ртом тяжёлые выдохи, сжимая в ладони его член. Запах цветов впитался в мозг, смешался с запахом Крама и плотным огненным шаром до боли бился диким пульсом в паху. Невыносимо. Крама хватило ненадолго. Но нужно было время, чтобы он пришёл в себя. Отдышался. Привёл в порядок одежду. Так что Гарри едва сдержал стон облегчения, когда его член, наконец, оказался в тесной и горячей ладони Крама. Весь мир сосредоточился на этом моменте, всё прочее потеряло смысл, поблёкло, отдалилось. На несколько последних секунд, когда за плотно сомкнутыми веками воспалённо мерцали белые звёзды, Гарри выпал из реальности, забыв и про удушающий запах цветов, и про теплицу, и про то, что это делал с ним Крам, осталось только пронзительное удовольствие, горячими иглами пронзающее тело. А затем всё вернулась на свои места. Гарри открыл глаза, почему-то рассчитывая на режущую боль от яркого света, но в теплицах было темнее, чем он ожидал. Всё вокруг словно потемнело, потеряло краски. Странная неловкость повисла в воздухе. Общаться на языке прикосновений было намного проще, а теперь его словарь опустел. Крам, вероятно, ещё не до конца пришедший в себя, молчал, и его лицо ничего не выражало. С ушей и шеи спадал розоватый оттенок. — Интересно, что здесь так цветёт? — спросил Гарри, просто чтобы что-то спросить, потому что пауза затянулась. — Ты имеешь в виду запах? — Крам легко тронул его за руку и кивнул в сторону. — Если хочешь, покажу. Только там смотреть не на что. Они прошли мимо густых тёмно-зелёных кустов, пересекли дорожку и снова нырнули в заросли. Запах здесь был настолько нестерпимо сладким, что Гарри уткнулся носом Краму в плечо. — Вот эти цветут, — Крам указал на невзрачные бледные цветочки внизу, которые росли без какого-либо заграждения или таблички и не были никак оформлены. — Их мало, но пахнут сильно. — Я представлял себе огромные лиловые цветы на лианах. — На лианах? — Крам хмыкнул. — Порой самые удивительные вещи можно найти в самых неожиданных местах. — Давай уйдём отсюда, — Гарри бросил на него умоляющий взгляд, в котором постарался выразить всё своё отношение к неожиданным запахам удивительных вещей. * * * Медленные волны разбивались о каменные борта и уносились прочь. Гарри слышал звук реки, чувствовал её даже сквозь стены Хогвартса. Он должен был перестать думать о реке и найти Крама. Нужно найти и поцеловать Крама, чтобы выиграть время, чтобы не дать времени утонуть в густой тёмной воде. Плотная стена слушателей загораживала центральный вход, и Гарри направился к пожарной лестнице — так было даже удобнее, по ней он спустится прямиком к реке, а не в шумный и людный переулок. Закрыв за собой дверь, он на секунду замер. В ушах звенело — то ли от разом затихшей музыки, то ли мягкая пивная пена давала неожиданный резонанс. Поэтому Гарри не сразу услышал быстрые шаги снизу и успел преодолеть пару пролётов, когда, наконец, стало ясно, что воспользоваться запасным выходом решил не он один. — Смотрите-ка, кто здесь! Какая встреча! Гарри замер, разглядывая вылетевшего ему навстречу человека. Это был Джеймс, тот самый Джеймс, который увивался за Лили, с которым дрался в прошлый раз здесь Северус и который провожал их в день отъезда с взглядом побитой собаки. — О, я узнаю этот тон, Джейми, — раздалось снизу, и топот ускорился. — Неужто тебе встретился Се… Приятель Джеймса, вылетевший вслед за ним на лестничную клетку, замер, не договорив, и принялся удивлённо рассматривать Гарри. — Это дружок нашего дорогого Северуса, — протянул Джеймс, обходя его. — Я видел их вместе. — Ты видел их вместе? — на последнем слове его приятель сделал особое ударение, и насмешливо прищурился. Гарри попытался продолжить путь, но дорогу ему загородили. Как и пути отступления. — Как дела у нашего дорогого Северуса? — подчёркнуто мягко спросил Джеймс, ухмыляясь во весь рот. — С чего бы мне знать? — Гарри всё же сделал пару шагов вниз, но Джеймс плотно перехватил его руку, сжимая так крепко, что она начала неметь. — А с того, что ходят слухи, будто он приезжал, — Джеймс послал ухмылку своему длинноволосому приятелю. — Приезжал и нас не навестил. Неприятное холодное чувство поднималось из живота вверх. Осознание того, что драки не избежать, неприятно холодило горло. Гарри помнил разбитые кулаки Северуса и точно знал, что себе такие же не хочет. — Я-то здесь причём? — он обернулся, пытаясь вывернуться из захвата, и, стараясь не корчиться от боли, прошивающей плечо, посмотрел в лицо второму, который в этот момент показался ему более объективным. — От кого слышали, того и спрашивайте. — Как думаешь, врёт парнишка? — приятель Джеймса откинул голову назад и посмотрел куда-то вниз — там, вероятно, был ещё кто-то, чей невнятный и тихий голос был Гарри незнаком. Сверху раздались ликующие аплодисменты. — Вот и проверим, — отрезал Джеймс, толкая Гарри вперёд. — Спускайся. Липкий страх обволакивал, сдерживая лихорадочное обдумывание путей отступления — силы были слишком неравны для открытого конфликта. Гарри торопливо спускался вниз, незаметно потирая ноющее плечо. Музыка удалялась, звуки становились всё глуше и глуше, зато теперь было слышно холодный шорох реки. Лёгкий туман улицы охлаждал голову, но ночь всё равно была слишком тёплой, чтобы разом привести в чувства. Поэтому реакция Гарри была не такой мгновенной, как ему хотелось бы, и он согнулся пополам от удара в живот. Медленно распрямившись, он посмотрел, как на лице Джеймса расцветает счастливая улыбка, будто только что сбылась его давняя мечта. В ушах стучало, сердце билось быстро и глухо. Гарри будто со стороны видел свой кулак, впечатывающийся в лицо Джеймса, и первые кровавые росчерки на его губах. Совсем рядом шумела река. Сердце отстукивало свой бешеный ритм “зря, зря, зря”. Казалось, Гарри даже задержал дыхание, ожидая, что те три приятеля Джеймса, которые до этих пор стояли в стороне, придут на подмогу, и старался отойти от стены, прикидывая, как быстро он сможет добежать до переулка, как вдруг дверь запасного выхода открылась, и ему навстречу вышел Крам. Наконец-то. Облегчение захлестнуло Гарри с головой, а чувство защищённости затрепетало в груди. — Какие-то проблемы? — спросил он, оглядывая Джеймса с головы до ног. — Уходим, — буркнул тот и словно испарился, бесследно исчезнув с мостовой вместе с приятелями. — Крам, — Гарри улыбнулся и сделал шаг ему навстречу, но замер под ледяным взглядом. — Вообще-то меня зовут Виктор, — рыкнул тот. — Если тебе не нравится это имя, можешь проваливать. Гарри чувствовал, что улыбка медленно сползает с его лица. Река шумела всё ближе, ноги окатывали первые волны, загребая его в тёмную пучину, утягивая всё дальше и дальше от берега, опуская на чёрное холодное дно. Гарри долго вглядывался в непроглядную тьму, ожидая, когда наступит рассвет, и можно будет разглядеть лицо того, кто лежит здесь рядом с ним, но рассвет никак не наступал.