Ваши требования неуместны

Трудно было точно сказать, когда и каким образом появилась эта трещина. Первой мыслью Гарри была молния. Пролом, который не мог образоваться сам по себе и не был дефектом конструкции, выглядел необычно. Гарри уже видел подобное и специально пересмотрел фотографии домов, повреждённых молнией, но никаких следов пожара на чердаке не было. Отследить все изменения не представлялось возможным, но, судя по сохранившейся изначальной отделке, никакого капитального ремонта не проводилось за всё время существования этого дома. Вдоль трещины — по потолку, стене, по гипсовой лепнине потолочного карниза и левому краю единственной сохранившейся пилястры мутно-серыми разводами сидел грибок — сидел прочно, глубоко. Придётся снять весь слой штукатурки, и всё было бы намного проще, если бы трещина не открыла грибку путь внутрь самой стены. Гарри не понимал, почему его так много здесь — сквозь заколоченные окна помещение хорошо проветривалось, он не чувствовал ни особенной сырости, ни застоя воздуха. Северус, добравшийся до старых, с самой застройки, планов дома, считал, что в непосредственной близости от трещины за стеной проходит вентиляционная шахта. Но ни на старой, ни на более новой схеме расположения помещений это предположение не находило никаких доказательств, поэтому Гарри не мог понять источник таких догадок. Безусловно, искусственный камень менее пористый, чем натуральный, он намного надёжнее защищён от проникновения вездесущих чёрных спор, но Гарри знал, что бессмысленно приступать к восстановлению декоративной отделки, если не произвести базовые работы так, чтобы все риски последующего разрушения и повреждения были сведены к нулю. Он действительно взял выходной, но всё равно потратил его на работу. Идеи, мысли переполняли голову, и казалось, что нужное решение витает в воздухе — осталось только поймать его. Гарри решил, что нужно отсканировать все схемы и планы помещений таким образом, чтобы после совместить их в электронном виде и отследить изменения. Он не понимал точно, что ищет, но знал, что искать нужно, потому что само собой, как по волшебству, ему ничего не откроется. Всё, что нужно для базовой подготовки, было практически закончено на первом этаже. Там, несмотря на запах сырости и постоянную прохладу, не было ни грибка, ни плесени, но и стены первого этажа были толще, надёжнее защищали от внешних воздействий. Гарри даже подумал сначала, что второй этаж был достроен позже либо позже спроектирован, но это, по существу, уже было неважно. Выспаться — вот что важно. И с этим Гарри справился, без будильника проснувшись на пару часов позже обычного. Непривычная тишина кухни встретила его резкими и чёткими очертаниями предметов — он всё-таки надел линзы, словно не от кого было больше прятаться. И вместо опостылевшего кофе Гарри заварил себе чай. Он не знал, отчего эта кухня — серо-стальная, безжизненная и идеально убранная — казалась ему такой уютной. Особенно тогда, когда профессор тёмным пятном не маячил рядом и не язвил с самого утра. Зная, что никто его не слышит, Гарри тихо вздохнул и, несмотря на то, что пустующее место Снейпа было намного удобнее, по привычке сел напротив. Неизвестно, когда тот вчера вернулся и возвращался ли вообще. Где-то внутри, под рёбрами, всё сжалось в плотный ком, и избавиться от этого ощущения было непросто. Ни вторгаться в личную жизнь Снейпа, ни испытывать по этому поводу каких-либо чувств Гарри не имел права — всё это не его дело, всё это его не касается. Никоим образом. Он не был идиотом и понимал, что дистанция, на которой всё время держит его Снейп, существует не просто так. Потому что каждый случай, когда она нарушалась и профессор вторгался в его личное пространство, имел последствия. Полный решимости всецело сосредоточиться на своём проекте и не воспринимать отсутствие профессора как личное оскорбление, Гарри вышел из дома. Вчерашняя серость растворилась в грязноватой синеве неба, редкие облака плыли медленно, и ветра почти не было. Только тревога, засевшая глубоко в груди, глубже, чем сидел чёрный грибок в стенах дома на площади Годрика, омрачала этот ясный и тёплый день. Впервые за всё время Гарри захотелось с кем-то поговорить — не о проекте, не о профессоре, не об учёбе, а на какие-то лёгкие посторонние темы, и это желание резко контрастировало с недавним решением убрать все лишние мысли в сторону. В конце концов он набрал сообщение в телефоне, но стёр его до того, как отправил. * * * Отсканировав всё, что нужно, Гарри заехал в библиотеку проверить, не изменилась ли дата открытия, а затем решил пройти сквозь парк, чтобы не делать лишнюю пересадку и заодно немного проветрить голову. Соблазн сейчас же сесть за сверки планов и схем был велик, но это заняло бы уйму времени, поэтому начать лучше завтра, а сегодня всё-таки отдохнуть. В парке было немноголюдно — семьи с детьми, пенсионеры, студенты, группы туристов и никаких толп гуляющих, как в выходные, никаких фокусников и фотографов. Мирный беспечный отдых. Гарри дошёл до озера и опустился на траву, бросив рюкзак рядом. Солнце нагрело землю, и только в тени береговых зарослей она всё ещё была немного влажной от вчерашнего дождя, а на пригорке совсем высохла. Приятно пахло тиной и озёрной водой, свежей сыростью и теплом. Где-то невдалеке однообразной трелью пела одинокая птица, шуршали камыши, и иногда с тихим плеском в воду прыгала какая-нибудь ленивая от солнца лягушка. Гарри сидел и смотрел на противоположный берег, где полным ходом шли приготовления к пикнику. Странное ощущение, словно за ним кто-то наблюдает, появилось внезапно — он не знал, откуда оно взялось, и подумал вначале списать всё на усталость последних дней, потому что в каждом шорохе слышалось что-то подозрительное. Но тянулись медленные минуты, а ощущение только усилилось — теперь Гарри казалось, словно он даже слышит чьё-то тяжёлое дыхание совсем рядом. На всякий случай оглядевшись и никого не заметив, Гарри решил было уйти отсюда куда-то в более открытое место, когда увидел, как из-за зарослей в двух шагах вправо на него смотрят два жёлтых глаза. Он попятился было назад, но не успел отползти и на фут, когда на него с рычанием выбежал огромный чёрный дог. Всё произошло за доли секунды — пёс прыгнул на него, опрокинув на землю, и вцепился зубами в ручку рюкзака, подставленного для защиты, потрепал её зубами, отпустил и навис над самым лицом Гарри, высунув язык и громко дыша. Посторонившись, он так же резво отпрыгнул в сторону и, выставив массивные чёрные лапы вперёд, приготовился снова нападать на рюкзак. Гарри сел на месте, и пёс тут же завился вокруг него, а после слюняво лизнул руку и снова укусил лямку рюкзака, несильно сжимая её в зубах, нелепо мотая головой и рыча. — Блэк! Ко мне, Блэк! Куда ты убежал, бродяга, вернись сейчас же! — раздался негромкий, то убедительный крик из-за кустов. Услышав его, пёс подскочил и заметался между Гарри и зарослями, тихонько поскуливая и с тоской поглядывая на недогрызенную лямку. Гарри усмехнулся — похоже, Блэк не очень-то скучал по своему хозяину. Тот повернул свою огромную голову и заискивающе заглянул Гарри в глаза, словно извиняясь за слежку и нападение. Увидев, что он не сердится, пёс снова высунул свой большой розовый язык и радостно засопел, быстро оглядываясь по сторонам. — Блэк! — теперь встревоженный голос слышался аккурат у тех самых зарослей. Гарри подумал уже было ответить, как вдруг замер — словно ледяная волна прокатилась по всем внутренностям, и по спине побежал предательский озноб. — Ты можешь лезть через эти кусты, если хочешь, но меня не заставишь, — спокойный, чуть насмешливый тон с едва уловимыми тёплыми оттенками, которые редко можно было в нём услышать, был очень знаком Гарри. — Придётся, — устало отозвался хозяин пса. — Вариантов нет, посмотри на эти следы. Раздался шум отодвигаемых веток. Гарри поднялся на ноги и попытался удержаться на них, не обращая внимания на игриво бодающего его Блэка. — Постой, — картины, которые Гарри представил вслед за этим словом, породили новый полк ледяных мурашек. Он знал, что пора бы уйти отсюда, но ноги словно приросли к земле — возможно, по той же причине псу не удавалось столкнуть его обратно на траву. — Ты действительно собираешься лезть через кусты? Думаю, их можно обойти. — Пока я буду искать окольные пути, Блэк снова куда-нибудь убежит. — Чёртова собака. Повисшее молчание было нестерпимо, но вскоре заросли зашуршали, затрепыхались ветки, и через пару мгновений к берегу вышел невысокий мужчина с растрёпанными светлыми волосами, в которых уже проскальзывала первая седина, концентрируясь на висках. Увидев его, Блэк с визгом кинулся навстречу, и Гарри удивился, откуда в этом человеке столько силы, чтобы противостоять огромному псу — ведь он даже не качнулся на месте, и казалось, мог хоть сейчас поднять эту чёрную махину на руки и зашагать сквозь заросли обратно. — Извините его, он просто слишком рад, что мы выбрались, наконец, в парк, и он может побегать. И бегает, раз может! — мужчина с мягкой и немного тревожной улыбкой осмотрел Гарри, словно искал следы повреждений. — Надеюсь, он вас не напугал? Гарри покачал головой и отвёл взгляд, чтобы не видеть этой виноватой улыбки. Он жалел сейчас только об одном — что не умеет плавать и не может переплыть озеро и спастись, потому что с другой стороны, огибая заросли, к ним приближался профессор Снейп. — Поттер, — констатировал он. — Что вы здесь делаете? Строгий холодный тон был совершенно не похож на тот, что Гарри услышал пару минут назад, и эта перемена холодной иглой кольнула внутри. — У меня выходной. Вы сами запретили мне работать, — сухо ответил он, делая шаг назад и подхватывая с земли пострадавший рюкзак, на который пытался возобновить охоту Блэк. — Да, верно, — смягчился Снейп. Гарри сделал глубокий вдох, чувствуя закипающую внутри злость. Он что, забыл? Забыл, что сам требовал от него сделать перерыв и взять выходной? Всё это было настолько неважным, настолько незначительным, что не отложилось в памяти, и теперь профессор подумал, что Гарри сидит в парке вместо того, чтобы заниматься проектом? — Чтобы он не убежал снова, тебе лучше воспользоваться поводком, — Снейп строго посмотрел на своего спутника, и тот как-то заметно стушевался. — Римус, я не собираюсь бегать за ним весь день. — Попробуй объясни ему это, — тот извлёк из кармана толстый моток и протянул профессору. Но едва Снейп сделал шаг по направлению к Гарри, у ног которого вальяжно и тепло разлёгся пёс, как тот подскочил и зарычал. Снейп остановился, с опаской глядя на пса. — Не любит он поводок. — Меня это мало волнует, — не раздумывая больше, Снейп уверенно приблизился и прицепил поводок к ошейнику. — Он достаточно побегал на сегодня. Римус покорно взял ручку поводка и потянул на себя, заставляя всё ещё рычащего Блэка подойти к нему ближе. — Пора домой, дружище, — печально сказал он и, повернувшись к Гарри, добавил: — Ещё раз извините. Профессор увлёк его за собой, напоследок бросив на Гарри короткий нечитаемый взгляд, и вскоре вся троица скрылась из виду. Тишину парка теперь нарушал только шелест листьев и натужное кваканье лягушки, видимо, больше Гарри поражённой развернувшейся сценой. “Может, это просто друг”, — билась в его мозгу спасительная мысль, но чем больше проходило времени, тем сильнее она меркла, растворялась и исчезала под гнётом других доводов — голос, обращение, жесты, всё указывало на то, что не просто. Совсем не просто. Гарри сам не замечал, что всё ещё стоит на берегу и смотрит на дорожку, ведущую к озеру. Этот Римус — слабовольный, с вечно извиняющейся улыбкой и силой, чтобы удержать огромного пса — неужели Снейпу нравятся такие, как он? Которые не могут ему возразить, во всём соглашаются, подстраиваясь под каждое желание, именно это он ищет и ценит? Память вновь и вновь подсовывала ему детали непримечательной внешности Римуса, он вновь и вновь слышал звук слишком тихого, осторожного голоса, который даже кричал так, чтобы не было слишком громко. Гарри пытался сглотнуть ком в горле, удивляясь чувству обиды и злости — мысли вертелись в голове, нанизывались друг на друга, сматывались в плотный клубок, комкались, и он перестал понимать что-либо. Словно всё тепло ушло из воздуха, и ледяное отчаяние с каждым вдохом проникало в лёгкие. Руки дрожали, когда он повесил рюкзак на плечо и нетвёрдым шагом поплёлся прочь из парка.