Ваши требования неуместны

Звук будильника ударной волной прорвался сквозь медленную и вязкую толщу сна, схватил Тобиаса и потащил на поверхность — к медленному, неохотному пробуждению. От непривычно мягкого матраса немного ныла спина. Тяжёлая и неповоротливая рука Римуса давила на живот, а ноги давно должны были сплющиться под тяжестью огромного жаркого пса. Открыв глаза, выключив назойливую мелодию и взглянув на солнечный поток, льющийся через окно на постель, Тобиас оттолкнул руку, спихнул на пол пса и внезапно почувствовал, что отлично выспался и прекрасно себя чувствует. Блэк, недовольно бурча, устроился на полу, Римус сладко спал, не предпринимая попыток вновь атаковать его своими неуклюжими объятиями, и в комнате воцарились такой мир и покой, что нечто странное, неуловимое, давно забытое, тяжело шевельнулось в груди. Тобиас сел на кровати, прислонившись к мягкой спинке, и прислушался к этому ощущению. Он попытался вспомнить, когда в последний раз ночевал в этой квартире, и чувствовал ли тогда то же самое после пробуждения. Никакой собаки ещё не было. Зато однажды на пороге появился худой до истощения парень с длинными тёмными волосами и рычал на Тобиаса он ничуть не хуже собаки, ставил Римусу ультиматумы... Уж не променял ли тот его на пса? Солнце падало Римусу на макушку, отчего его волосы казались ещё светлее, а неуместно ранняя седина переставала бросаться в глаза. Тобиас прервал свои ностальгические размышления и потянулся к телефону, чтобы проверить время. Время, которое, казалось, замерло здесь, в этой квартире, которое липло к нему, консервировало воспоминания и, пленяя ложным покоем и уютом, на самом деле стремительно летело дальше. Перебрав в голове список дел на сегодня, Тобиас собрался было вставать и идти в душ, когда его ладони, лежащей поверх одеяла, коснулись тёплые и мягкие губы Римуса. — Ты ещё здесь, — хрипловато произнёс он и кашлянул, прочищая горло. — Плохой знак. — Отчего же? — вяло отозвался Тобиас, проводя тыльной стороной кисти по его заспанной щеке и игнорируя вновь словно из ниоткуда проявившееся томящее ощущение в груди. — Оттого, что тебе нравится, когда ты просыпаешься не один, — спокойно ответил Римус, отстраняясь. — Вздор. Римус качнул головой, виновато посмотрел на него, словно извиняясь за то, что знает слишком много, и ничего не сказал — Тобиаса всегда злило такое многозначительное молчание. Он только хмыкнул, поднялся с кровати, едва не наступив на собаку, и ушёл в душ. Время не терпело никаких промедлений. И всё же оно давало ему крупную фору. В виде медленного, ленивого утра, основательного завтрака, кофе со сливками, который только Римусу удавалось приготовить так, чтобы его вкус не казался отвратительным. Тобиас с наслаждением сделал маленький глоток, боясь обжечься, когда зазвонил телефон — резким, неприятным и совершенно чуждым этой уютной кухне звуком, и разрушил всю видимость идиллии. — Это из полиции, — Римус принёс из спальни его телефон и хмыкнул. — Как в старые добрые времена. Твой сын, что ли, вернулся? Тобиас нахмурился, вспоминая, сколько таких же утренних моментов было прервано подобными звонками, не предвещавшими ничего хорошего — и если Северус влип в очередную историю… Он принял вызов и вышел из кухни. * * * — Что случилось? — настороженно спросил Римус, вглядываясь в его лицо, словно мог прочитать там ответ. Тобиас быстро допил кофе и, на мгновение замешкавшись, поставил чашку на стол. — Это не Северус, — похоже, Римус всё-таки освоил технику чтения мыслей. — Что случилось? Я могу чем-то помочь? — Можешь, — бросил Тобиас и уже из коридора крикнул. — Собирайся. Дорога до площади Годрика занимала меньше четверти часа, и всё равно казалось, что время тянется слишком медленно, поэтому приходилось сдерживаться и вовремя отпускать педаль газа, тренировать выдержку на каждом светофоре. — Ты подозревал? — Римус повернул голову и смотрел на него, пока он гипнотизировал взглядом очередной красный сигнал. — О чём? О кладке костей замученных жертв Риддла в замурованной комнате — нет. О том, что Поттер полезет в расследование почти двадцатилетней давности — да, это было вероятно, — резко ответил Тобиас. — Поттер, — тихо повторил Римус, и Тобиас поморщился от этих обречённых интонаций, которые звучали сейчас абсолютно неуместно. Неуместно было и напряжённое молчание, повисшее следом. — Поговори с ним, — сказал Тобиас, резковато выворачивая руль на повороте. — Мягко. Я поеду в участок, но он сейчас не должен оставаться один. — Найти в старом доме груду костей — зрелище не для слабонервных, — фыркнул Римус, но того, что он язвил, а не возражал, было достаточно. Тобиас притормозил и свернул левее, паркуя “Вольво”. — Ты же помнишь, что творилось в этом доме, когда он ещё не был признан объектом культурного наследия, — тихо произнёс Тобиас, глядя в спокойные глаза Римуса. — Ты помнишь, сколько людей пропадало? И скольких здесь нашли потом. Римус кивнул, но на его лице по-прежнему было обычное безмятежное выражение. — Родители Поттера были в числе пропавших. Возможно, что среди груды костей есть и их кости, отнесись к этому с пониманием. — Я уже отношусь к этому с пониманием, — мягко отозвался Римус. — Я же здесь. Хоть и ненадолго, по всей видимости. Вздохнув, он отстегнул ремень и вышел из машины. * * * Когда вечером, после нудного, пусть и суматошного дня, Тобиас вернулся домой, то, едва открыв дверь, понял — Поттер вернулся раньше. Свет нигде не горел, хотя уже опустились вечерние сумерки, было тихо, но что-то явно выдавало присутствие Поттера. Тобиас зашёл на кухню и убедился в правильности своего предположения, а затем, немного удивившись, обнаружил, что напротив него сидит Римус. Они смотрели в разные стороны, молчали, и продолжалось это, по всей видимости, уже довольно долго. Перед Поттером стояла чашка с нетронутым чаем и пустая обёртка от шоколадки. Но вид у него был вовсе не спокойный, а напряжённый, словно он сидел на экзамене и не знал правильных ответов. — Спасибо, Римус, — сказал Тобиас, и тот поднялся с явным выражением облегчения на лице. — Можешь идти. — А я могу уже снять это? — Поттер раздражённо подёргал за края пледа, накинутого на его плечи. — Как считаете нужным, — сухо ответил Тобиас. — Вы вправе сами решать, что делать, а чего не делать, не так ли? Разве есть необходимость согласовывать свои действия со мной? Более того, я вижу, что нет никакого смысла даже информировать меня о том, что вы планируете делать. — Можно тебя на пару слов? — Римус кивнул в сторону двери. — Я же сказал — ты можешь идти, — хладнокровно отозвался Тобиас. — Пожалуйста, выполни мою просьбу. Прямо сейчас. Поморщившись, Римус покачал головой и вышел. С тихим звуком закрылась входная дверь, и Поттер, съёжившись под своим пледом, нахмурился. Тобиас прекрасно понимал его состояние — он и так позаботился о том, чтобы избавить его от бюрократической волокиты, и дал время прийти в себя. В конце концов, вся ситуация — это его, Тобиаса, промах, это он счёл, что предоставляя достаточно свободы для работы над проектом, он даёт студенту шанс повысить качество самостоятельной работы, а в итоге всё свелось к бесконтрольной самодеятельности. — Итак, — Тобиас встал у окна, провожая взглядом удаляющуюся фигуру Римуса с неприятным предчувствием, что увидит его теперь нескоро. — Прошу, расскажите мне, что сподвигло вас сломать стену реставрируемого объекта без предварительного уведомления куратора проекта. Вы же осознаёте, мистер Поттер, что если бы вы ошиблись в расчётах, то могли бы способствовать обрушению всего здания? — Нет, не мог бы, — огрызнулся Поттер. — Или вы считаете, что я не в состоянии понять разницу… — Да, считаю, — рявкнул Тобиас, и Поттер дёрнулся так, что чашка в его руках стукнулась дном о стол. — Я считаю, что ваш разум помутился, и вы способны на любую глупость после такого поступка! Лицо Поттера потемнело, он метнул на Тобиаса гневный взгляд, но возразить не решился — верный признак того, что он всё же осознавал свою вину. — Назовите мне по крайней мере одну причину, по которой я не должен снять вас с проекта и передать его другому студенту? — Тобиас говорил тихо, но достаточно отчётливо, чтобы смысл сказанного дошёл до Поттера без искажений. — Потому что ректор настаивает, что этот проект должен вести именно я? — так же тихо отозвался тот. — Откуда такая информация? — Ваш друг сказал, — Поттер криво усмехнулся и стряхнул, наконец, с плеч плед, сложил его, но так и продолжал держать в руках. — Он сказал, что профессор Дамблдор видит во мне потенциал. И заставляет вас видеть. — Это верно, но не совсем актуально, — вкрадчиво ответил Тобиас, удивляясь про себя, что Римус умудрился запомнить такие подробности. — К новому учебному году ректор сменится, и его инициативы тоже могут претерпеть изменения. Поттер отвернулся и молчал, напряжённо сжимая свой плед. Он выдержал огромную паузу, на протяжении которой Тобиас и с места не сдвинулся, чтобы дать ему повод уйти от ответа, и не произнёс ничего, что могло бы облегчить ему задачу. И в конце концов Поттер начал говорить. В другое время Тобиас похвалил бы его за логику, наблюдательность и смелость предположений, но излишняя самостоятельность в принятии решений перечёркивала все плюсы — Поттер был чрезмерно самоуверен и не понимал ни риска ошибок, ни последствий провала проекта, ни опасности для собственной жизни — ровным счётом ничего. И объяснять ему было бесполезно. Тобиас медленно выдохнул, успокаиваясь, приходя в себя. Он заставил себя дистанцироваться от своего педагогического провала и обратить внимание на состояние своего студента, замечая дрожь в руках и лихорадочный блеск глаз. Тобиас подошёл ближе и коснулся ладонью его лба — тот пылал жаром. — Вам нужно отдохнуть. — Что теперь будет с домом? — Поттер, казалось, не услышал его слова. — Доступ туда пока закрыт, — ответил Тобиас. — Мы сорвём сроки? — обречённо нахмурился Поттер. — А как же проверка, как же всё то, что уже сделано? — Сроки нужно будет перенести. Полагаю, комиссии придётся войти в наше положение. — Наше? — Поттер поднял на него взгляд, и в нем было недоверие. — Решим этот вопрос позже, — устало отмахнулся Тобиас. — Отдыхайте, постарайтесь заснуть. Оставшись в одиночестве в пустой кухне, он размышлял о том, что вопрос с переездом Поттера в общежитие также придётся пока отложить.