Ваши требования неуместны

Стремительно приближалась осень. Её холодное порывистое дыхание заставляло трепетать печальные листья, словно предчувствовавшие время падения. С тех пор, как Северус уехал, Гарри жил у Луны почти неделю, но по ощущениям это был один долгий день, в котором не происходило ровным счётом ничего. — Мне жаль, — почти неделю назад вздохнула Луна, — что тебе пришлось ночевать с Северусом. Несмотря на извиняющийся тон, она не выглядела виноватой. Её глаза смотрели серьёзно. Так врач смотрит, оценивая состояние пациента. Гарри пожал плечами, легонько пиная рюкзак — тогда, неделю назад, он ещё не знал, стоит ли собирать немногочисленные вещи или можно повременить с переселением. — Они с Лили поссорились, ты знаешь? — произнесла Луна тоном, которым врач спрашивает пациента о болях. — Но сейчас-то помирились? — спокойно спросил Гарри. — Северус так просил прощения, как можно было его не простить? Гарри понимающе кивнул, хотя совершенно не представлял, о каком прощении идёт речь. Он уже привык, что не имеет права знать подробности. — Или сделала вид, что прощает, — добавила Луна. — А раз уехали они вместе, значит, всё решилось. Лили будет жить с ним, а не у родителей. “У тебя нет и не было шансов”, — говорили глаза Луны. Такими глазами врач смотрит на обречённого пациента. Гарри много думал о том, что случилось бы, если бы никакой Лили не существовало. Мог бы каким-то немыслимым образом Северус испытывать к нему симпатию? В тишине пустой комнаты, лёжа на ставшем таким широком диване, Гарри думал, что было бы, если бы Северус был с ним. Если бы смотрел на него так, как на Лили. Старался бы так, как для Лили. Бросил бы всё, бросил учёбу, поехал бы за ним хоть на край света — только чтобы быть вместе. Просил бы прощения “так”. Пропадал бы где-то с сомнительными друзьями. Ничего бы не рассказывал о том, почему прекрасно ориентируется в трущобах, почему лично знаком с бездомным психом. Не позволял бы расспрашивать, отмалчивался, уходил бы и пропадал где-то целыми днями. Врал бы, что едет к отцу. Никогда не говорил бы всей правды. Гарри был уверен, что Лили ничего не знает о Северусе, потому что сам, своими собственными глазами видел чудесное преображение, видел совершенно другого — восхищённого, влюблённого Северуса. Может, из-за этого они поссорились? Может, Лили каким-то чудом приоткрыла занавес тайны, а там — нечто неприглядное? Но какие именно тайны могли оказаться за завесой, он и сам с трудом себе представлял — в его воображении рисовалось лишь неопределённое тёмное облако, но ничего конкретного сформулировать из него не получалось. Гарри думал об этом и впервые открыто спрашивал себя — что было бы, если бы Лили не существовало? Смог бы он мириться со всем этим? Конечно, смог бы. Ужасный ответ. Гарри усилием воли вычеркнул его из головы и разозлился сам на себя. — Ты готов? — Луна стояла на пороге, не отпуская дверную ручку, словно давая понять, что заходить в комнату и вновь вести с ним разговоры о Северусе не собирается. Гарри кивнул, поднялся и закрыл распахнутое настежь окно. Да, он готов. Одиночество, которого он так долго желал и не мог получить, было отдано ему сполна — мистер Лавгуд сидел в своём кабинете целыми днями, Луна почти не бывала дома, и Гарри был предоставлен сам себе. Потребность побыть одному была восполнена в течение первого же дня, а на пятый он с радостью согласился на предложение Луны сходить в кино, лишь бы выбраться из гнилой тины собственных мыслей. Над головой нервно дрожало небо, то обнажая в дырах от туч свою синюю бесконечность, то покрываясь беспросветной серой пеленой. Ветер был похож на сильное дыхание, словно за городом меж холмов стоял великан и, раздувая грудь, делал глубокий вдох, набирая воздуха побольше, а затем длинно протяжно дул, выметая все лишние мысли из головы. — А что с твоим проектом, до сих пор заморожен? — вдруг спросила Луна. — Не знаю, — буркнул Гарри. — Это всё из-за расследования? Его ведь возобновили, я видела в новостях. — Я не слежу за новостями, — Гарри отвернулся в сторону, бездумно разглядывая сквозь стекло витрины посетителей кафе, мимо которого они проходили. — Тебе ведь сообщат, когда можно будет продолжить реставрацию? Представляю, сколько работы прибавится, да ещё и сроки переносить, ты уже отправил запрос на согласование в комиссию? — Не знаю, — тихо сказал Гарри, а затем добавил громче, потому что не боялся сказать это вслух: — Не знаю, нужно ли вообще мне всё это. Он ждал какой угодно реакции — удивления, осуждения, даже сочувствия. — О, вот и наш автобус! — вместо этого воскликнула Луна и ускорила шаг, направляясь к остановке. Автобус и правда уже подъезжал, поэтому по инерции Гарри поспешил следом. Только когда двери закрылись, он вдруг понял. — До кино ведь не едет этот автобус. — Конечно, нет, — спокойно ответила Луна. — Значит, мы не идём в кино? Луна вздохнула и повернулась к нему. — Гарри, я очень рада, что ты гостишь у нас. Но ведь ты совсем не рад. — Северус жил у тебя столько, сколько требовалось, — злость накатила волной, и хотя Гарри понимал, что не имеет никакого права обвинять Луну, ничего не мог с собой поделать. — И ты ничего ему не говорила! — Северус решал свои проблемы, а не сидел взаперти, — Луна приглушила голос. — У меня есть свободная комната, а не свободная тюрьма. Автобус повернул, миновав знакомую пиццерию, и в груди тревожно сжалось. Плохие предположения ворочались внутри, как холодные камни, и чем дальше они ехали, тем тяжелее было в груди, потому что предположения оправдывались. Гарри посмотрел прямо в бледное лицо Луны. Её глаза, как всегда, были немного печальными, но никакого особого выражения, никакой особенной решительности в них не было. — Я не пойду к нему. — Ты уже идёшь, — мягко ответила Луна. — Едешь. Всё ближе и ближе, чувствуешь это? Важно, чтобы чувствовал. — Важно, чтобы чувствовал — что? — Гарри резко вдохнул и медленно выдохнул, оглянувшись. Благо, немногочисленные пассажиры располагались на некотором расстоянии от них. — Что самое время начать решать свои проблемы, а не бегать от них? — Луна улыбнулась, но улыбка вышла какой-то холодной. — Я ведь желаю тебе добра. Сейчас подходящее время, чтобы приехать. — Это абсурд. Зачем мы вообще сели в этот автобус? — Если тебе не нравится автобус, ты можешь из него выйти, — Луна прошла немного вперёд и села на сиденье с краю. — Твоя остановка. Слушая, как глухо и тяжело колотится сердце, Гарри направился к выходу — всё равно сил сопротивляться и спорить с Луной у него не было. Казалось, он летит в воду, как огромный тяжёлый камень — падение было неизбежным, а вместе с падением и погружение в ледяную пучину. Возможно. Многое возможно. Возможно, профессор ещё не вернулся. Возможно, он позволит быстро собрать вещи и уехать. Возможно, ещё не поздно найти другое место учёбы. Гарри шёл от остановки быстрым шагом к дому Снейпа. Почему-то до последнего он думал, что Луна пойдёт с ним, и теперь чувствовал себя обманутым и особенно уязвимым, словно она могла как-то защитить его, как-то поддержать. Это было подло с её стороны — заставить его приехать сюда. Было подло оставить его одного. Накрапывал мелкий тёплый дождь — ничего особенного, а лицо будто бы покрылось испариной. Гарри взъерошил мокрые волосы и ускорился. “Вольво” стоял рядом с домом, лишая последних надежд на отсрочку встречи. Было ужасно нелепо стоять на крыльце, размышляя, стоит ли постучать или можно открыть дверь и зайти внутрь, как обычно. Даже это “как обычно” было нелепым. Когда оно стало обычным? Почему? Мягкий шорох листьев, плеск капель с крыши, звуки дороги где-то вдалеке — всё это словно покрылось пеленой мучительной тревоги, и Гарри, просто чтобы прекратить всё это, поднял руку и постучал. Дверь открылась не сразу. Сначала было тихо, затем сквозь тишину раздались шаги — не слишком быстрые и не слишком медленные, и только после щёлкнул замок. — Поттер, вы потеряли ключи? — профессор посторонился, пропуская Гарри в полутёмную прихожую. — И зонт, по всей видимости. — Зонт остался здесь. Гарри прошёл в дом, едва не споткнувшись о какую-то сумку. На мгновение ему показалось, что это — всё. Что его вещи уже собраны и ждут своего часа. Но, приглядевшись, он понял, что это всего лишь дорожная сумка Снейпа. — Вы только что вернулись? — Да, и я полагаю, профессор Лавгуд сообщил вам об этом. Тон Снейпа был чересчур спокойным, и в совокупности со смертельной усталостью на лице порождал множество вопросов. Что ж, по крайней мере, для одного нашёлся ответ — Лавгуд попросил Луну сказать ему, что пора возвращаться, а та предпочла слову дело и заставила его приехать. И если Гарри и чувствовал по этому поводу раздражение, то оно быстро угасало. Ни по голосу, ни по лицу Снейпа невозможно было понять, что у него на уме, сердится ли он из-за поспешного отъезда Гарри или вовсе не вспоминал о нём всю неделю. — Как профессор Дамблдор? — осторожно спросил Гарри. — Хуже, — Снейп прошёл на кухню и, бегло осмотрев содержимое холодильника, достал чайник и набрал воды. Гарри зашёл следом и, опустив рюкзак на один из стульев, приблизился к окну. — Сильно хуже? Если дождь и усилился, то только самую малость, а тучи на небе казались слишком светлыми, чтобы можно было опасаться большего. — Он умирает, — резко ответил Снейп, а затем продолжил уже спокойнее: — И новость об этом распространяется быстрее молнии, слишком многие изъявляют желание увидеться с ним сейчас. Пока есть возможность застать его живым. Гарри молчал, пытаясь осмыслить услышанное. — Пришлось принять меры, чтобы оградить его от нежелательных визитов. — Получилось? — тихо спросил Гарри и, дождавшись кивка, отвернулся. Он и не думал о том, чем может быть так занят профессор, раз от него всю неделю нет вестей. Чайник медленно закипал на плите. — Как ваши успехи? — Снейп повернулся к нему. — Вашей задачей было сидеть и не высовываться. Справились? Гарри медленно кивнул, стараясь не обращать внимания на скептическое выражение на лице Снейпа. Тот ведь не мог знать о вылазке к Петтигрю? Или мог? — В любом случае, у меня для вас плохие новости. Я видел профессора МакГонагалл на днях, если вы помните, кто это. Он сообщил мне, что проект, как и грант на него, под большим вопросом, и советовал, учитывая последние обстоятельства, отказаться от него. Внутренний голос услужливо подсказывал Гарри: “Не задавай никаких вопросов, соглашайся, это твой шанс!”. — По мнению комиссии — и он, к слову, придерживается такого мнения — сейчас проще перенаправить ресурсы на другой объект, чем продолжать тратить время на этот. Фактически всё это время деньги фонда остаются замороженными, и это никому не на пользу. Вдобавок к этому, высока вероятность новой задержки и нового переноса сроков сдачи, если полиция действительно найдёт в доме что-то ещё, ещё один тайник, новые улики, новые доказательства… В конечном счёте, по мнению фонда, гораздо проще заморозить проект. Дождь быстро бил по лужам, оставляя на них сотни мелких кругов. Зажглись уличные фонари — а значит, совсем скоро стемнеет. — От моего решения что-то зависит? — тихо спросил он, повернувшись к Снейпу. — Не слишком многое. Гарри по-прежнему ощущал невыносимое желание согласиться и забыть дом на площади Годрика как страшный сон. Но как можно было бросить всё и начать что-то новое — теперь, после того, как отдано столько сил? Гарри понимал, что в работе любого реставратора есть провалы, но начинать с провала свою карьеру — это было слишком. Он же выполнял все необходимые инструкции, он делал всё, что требовалось, он с самого начала согласился на этот проект, в конце концов, пусть и против своего желания. Он тратил на него всё своё время, приложил столько усилий. Это было бессмысленно? — Дамблдор… Профессор Дамблдор знает об этом? Снейп открыл верхний шкаф — возможно, искал чай, хотя Гарри прекрасно знал, что тот давно закончился, и хотел было напомнить об этом, но чуть не подскочил на месте, потому что профессор с силой захлопнул дверцу шкафа и рывком выключил чайник. Замерев, Гарри смотрел, как поднимаются и опускаются плечи Снейпа. Тот делал глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Если хотите, закажем пиццу, — ровным тоном произнёс Гарри, стараясь не обращать внимания на плотный комок страха, засевший где-то в области желудка и грозивший отбить аппетит как минимум на сутки. — Или лучше поедем в пиццерию. Если вы, конечно, не хотите ужинать кипячёной водой. Снейп повернулся к нему, но с его лица уже исчезли все эмоции — все до единой. — Приглашаете меня на ужин, Поттер? — строго спросил он. — Раз уж грант всё равно не пригодится, мы можем потратить немного денег на личные нужды, правда? — улыбнулся Гарри, но, заметив, как помрачнело лицо Снейпа, поспешно добавил. — Или это будет самый бюджетный ужин, на который вас приглашали. — Второй вариант приемлем, — профессор степенно кивнул, — и раз уж оба варианта способны оставить пятно на моей репутации, я выберу пятно поменьше. — Приятно быть пятном поменьше, — хмыкнул Гарри. — Я имел в виду своё присутствие в заведении того формата, который вы можете считать “бюджетным”, но ваш подход к вопросу интригует. Снейп взял ключи и вышел из дома, крикнув с крыльца, чтобы Гарри захватил зонт. И сколько бы Гарри ни убеждал себя, роясь в вещах в поисках этого самого зонта, что всего лишь хочет отвлечь Снейпа от дурных мыслей, потому что тот заслуживает хотя бы немного отдыха, сердце всё равно билось слишком быстро, и слишком волнительно было на душе.