Ваши требования неуместны

В груди тяжёлым камнем ворочался страх — он был не парализующим, сжимающим тисками мысли, а скорее неприятным, раздражающим, как нелепая паранойя. Гарри вылез из машины на шоссе и шёл к дому пешком и размышлял о том, что, по сути, Чарли до сих пор не знает, где именно он живёт — два десятка домов на окраине, правда, половина пустые. Вокруг — лес. Гарри шёл уверенно, зная, что его страхи, скорее всего, беспочвенны. Это было глупо — бояться непрошеных гостей. Обнаружить приоткрытое окно или незапертую заднюю дверь. А ещё хуже — следы того, что кто-то рылся в вещах и что-то забрал, какую-то мелочь, которую и не заметишь сразу. Что-то из документов Тобиаса, например. Если, конечно, он хранил что-то в доме. Неприятные воспоминания накатывали и накатывали, подогревая страх. Гарри открыл дверь ключом, прошёлся по всем комнатам и даже чердак проверил — ничего необычного. Он внимательно всматривался в землю под окнами, кое-где всё ещё покрытую серым подтаявшим снегом — никаких следов непрошенных гостей. Гарри изучал обстановку настолько тщательно, что даже немного разочаровался, не найдя ничего подозрительного. Тобиас вернулся, когда уже стемнело. Гарри доделывал веранду — хотя сейчас в этом не было никакого смысла, просто хотелось закончить начатое. Он понял, что Тобиас сразу прошёл на кухню, а потом скрылся где-то в глубине дома. Не зашёл даже поздороваться, хотя они не виделись два дня — не счёл нужным. Гарри отложил молоток и собрал рассыпавшуюся мелочёвку в коробку, отмечая с удивлением, что его это ничуть не задело. В другое время он бы сам пошёл узнать, как прошла поездка, а сегодня у него наконец была возможность оставить всё так, как есть и не пытаться изображать, что всё в порядке. Он мог перестать стараться. Прямо сейчас, с этой минуты. Тобиас отдалился так сильно, что Гарри спрашивал себя — а был ли тот когда-нибудь ему близок? Телефон коротко завибрировал. “Всё нормально?” — высветилось на экране от Чарли. Гарри проверял телефон весь вечер, ожидая, напишет ли Северус, но тот не писал ничего, хотя из чёрного списка он его удалил. “Сказал?” Гарри ответил: “Нормально и нет”, отправил и поморщился — получилось как-то двусмысленно. А может, так оно всё и было на самом деле: и нормально, и нет. “Тут в баре крутится один тип”, — написал Чарли. И сразу следом: “Похож на того, о ком ты говорил”. “Наверно”. Гарри думал. “Ты можешь узнать его имя каким-то образом?” — он отправил сообщение и убрал инструменты в шкаф. Сидеть без дела на веранде было холодно, но он всё равно зачем-то оставался здесь, дожидаясь ответа. “Питер”. Гарри чувствовал, как поднимаются волосы на затылке. Он тут же сказал себе, что Питер — распространённое имя и это всё ещё могло быть совпадением, но вслед за именем пришло фото — нечёткое, с неудачного ракурса, но всё равно дающее понять — Питер был тот самый. “Он не собирается уходить?” — спросил Гарри. “Нет, только что пришёл”. Времени на размышление не было — и принять решение оказалось легко. “Я скоро буду, надеюсь, не уйдёт до этого”, — Гарри отправил сообщение и пошёл за курткой. До бара он доберётся минут за двадцать, не меньше — надо было поторапливаться. — Я пройдусь до центра, — громко сказал он в пустоту. — С какой целью? — Тобиас вдруг появился в дверях — гораздо раньше и гораздо ближе, чем Гарри ожидал. — Ты видел, который час? — Видел. Но… нужно обсудить с ребятами график тренировок, — сходу соврал Гарри, наматывая на шею шарф. На лице Тобиаса появилась презрительная гримаса — как каждый раз, когда дело касалось тренировок. — Я ненадолго, часа на полтора, — пообещал Гарри. — Ты даже не заметишь. — Полтора часа, — припечатал Тобиас и, плавно оттолкнувшись от дверного косяка, скрылся в комнате. Вечер казался теплее, чем обычно. Гарри шёл очень быстро, то и дело проверяя телефон. В голове было пусто, да и на душе царила непривычная пустота — будто все чувства притупились, стёрлись, только одна мысль билась — успеть бы. В единственном баре на центральной улице было немноголюдно. Чарли сидел у самого входа, с ним были Анджелина и Фред с Джорджем — и какое-то время они и впрямь обсуждали предстоящие тренировки, пока Гарри, следуя за молчаливым взглядом Чарли, изучал одинокого посетителя в углу, который цедил пиво из высокого тонкого стакана. — Как так случилось, что профессор тебя отпустил так поздно? — тихо спросил Чарли чуть погодя. — Главное, что получилось. Но у меня полтора часа, — ответил ему Гарри. — Как ты имя узнал? — Он картой расплатился, сразу же при заказе. Посмотрели по чеку, — Чарли забрал с подноса три пива и вопросительно посмотрел на Гарри. Тот кивнул. — Бери моё, если хочешь. Кстати, этот тип с момента, как зашёл, в телефоне всё время, с кем-то постоянно на связи. — Мне с утра на смену, так что забирай и моё, — Анджелина убрала с коленки руку Фреда — или Джорджа? — и встала, накидывая куртку на плечи. — Увидимся завтра вечером! Не опаздывай, Гарри, а то снова на игру не пустим! Так и будешь сидеть в запасных. — Дома! — хохотнул Джордж — или Фред? — и тоже засобирался. — Гарри боится публичных выступлений, не смейся над ним, — его брат-близнец сделал серьёзное лицо. — Джорджи и сам от них в ужасе, поэтому я на нашем выпуске по два раза выступал на сцене с речью, вот чтоб мне провалиться! И никто даже не заметил, вот в чём фишка! Жаль, на поле не прокатит! Гарри большими глотками допил первое пиво и придвинул остальные два ближе. — Ты уверен? — тихо спросил Чарли. — Сам же говорил, что профессор не переносит запах алкоголя. Назло ему? — А может, и назло, — Гарри смотрел, как Питер, закрыв ладонью лицо, что-то бормочет в телефон. Его ладонь была очень странной, будто в пластиковой перчатке. — Специально напьёшься, только чтобы позлить его? Не веди себя как идиот, — шепнув ему это, Чарли встал и проводил до выхода Анджелину и кого-то из близнецов. — Слушай, Гарри, — второй близнец наклонился ближе. — Тот мужик с протезом на тебя смотрит, стоит тебе отвернуться. С тех самых пор как ты зашёл. Так что ты бы аккуратнее домой возвращался: он не из местных, что у него на уме, непонятно. — Мы знакомы, э-э-э, в каком-то роде. Виделись однажды, очень давно, — Гарри посмотрел в дальний угол и действительно заметил быстро отведённый взгляд. Питер снова говорил в телефон, и теперь стало очевидно, что рука — протез, а не в перчатке. — Хотел бы я понять, что он тут делает. — Ну а что ты сразу не сказал? Сейчас выясним, может, кто-нибудь что-нибудь видел, — Фред или Джордж уткнулся в телефон. Чарли передвинул стул ближе и с неодобрением следил за быстро пустеющей бутылкой пива. Но говорить больше ничего не стал, и Гарри был ему за это благодарен. В конце концов, это просто пиво. Просто способ остаться на диване в гостиной без лишних причин. — Тянешь время? — Чарли смотрел в телефон брата, такого же рыжего и веснушчатого, как и он. — Хочу сперва кое-что узнать. — Фред найдёт что угодно, — усмехнулся Чарли. — Так-так, смотри, Питер Петтигрю его полное имя, — отозвался тот. — Что про него есть: снял комнату тут, на соседней улице, завтра съезжает, билет купил на утренний поезд… О, кстати! На заправке сегодня его видели знаешь с кем? Ни за что не догадаешься! Гарри догадывался. — С профессором? — Чарли снова посмотрел в дальний угол. — Точно. Сидел в машине на переднем, не мог закрыть окно и стучал по стеклу этой своей рукой пластиковой, сто процентов он, других таких в округе не водится, — доложил Фред и убрал телефон. — Так что, Гарри, дальше спрашивай сам знаешь у кого. — Смотрите-ка, он собирается уходить, — заметил Чарли и отправился к стойке расплатиться. Питер прошмыгнул мимо к выходу. Они вышли втроём следом и, прибавляя шагу, вскоре догнали одинокую тёмную фигуру на пустой улице. — Стойте, стойте! — неприятный высокий голос резал слух. Гарри моментально узнал его — никаких сомнений не оставалось, это точно был тот самый псих из трущоб, куда они ходили с Северусом. — У меня есть деньги, вот, возьмите, тут немного, но что уж есть, не троньте, не троньте только! Питер суетливо лазил по карманам и по сумке, бросая на всех троих короткие затравленные взгляды. — Сэр, вы забыли телефон в баре, — сказал Фред. На вытянутом лице с острым носом и мелким круглым подбородком промелькнул испуг. Питер принялся ещё более настойчиво шарить по сумке и вытащил из неё телефон, который Фред тут же выхватил. Вторая рука, та, что с протезом, вцепилась в его локоть, и Питер пискнул: — Отдай, проклятый мальчишка! Гарри в оцепенении смотрел, как Фред набирает цифровой пароль и открывает мессенджер, но Питер, ощетинившись, ловко вырвал телефон из его рук и прошмыгнул в ближайшую подворотню. Звяканье ключей, хлопок двери, и всё стихло. — Идём отсюда, — сказал Чарли. — Успел что-то посмотреть? — Гарри чувствовал, что у него с трудом ворочается язык от шока. — Что-то про кассеты было и много цифр, будто торговались, в другом окне только аудиосообщения, — Фред быстро проговорил два номера, которые умудрился запомнить, и Гарри узнал один — это был номер Тобиаса. — И что дальше? — Чарли остановился у бара. — Что за кассеты? — С доказательствами, и они не сгорели, — подсказал Фред. — Без понятия, — честно признался Гарри. С чем бы ни приехал Питер, это вряд ли был дружеский визит. — Ну что, ребятки. Пора мне уже, — Фред энергично тёр локоть, по-видимому, опасаясь синяка. — Гарри, если что — пиши. Тряси профессора, пусть расскажет, что тебе нужно, понятно? Или хочешь, прослушку на день дам, если надо какой-то разговор засечь? У меня есть как раз отличная штука. А если принесёшь телефон профессора — могу и программу установить, он не заметит, сто процентов. — Не надо. — Ну смотри, — Фред подмигнул ему и, легонько толкнув в плечо, добавил: — Пойду заберу Джорджа от Анджелины, что-то он там долго, а ей на смену с утра. Фред быстрым шагом удалялся, и Гарри смотрел ему в спину долгие пару минут. В ушах всё ещё звучал его голос — фантомный звук посреди тихой улицы. Чарли молча курил рядом, дым уносило в сторону. — Анджелина же с Фредом встречается? — этот факт вдруг всплыл в голове, и Гарри впервые с момента как покинул бар, понял, что голова от алкоголя соображает медленнее. — Или я опять путаю? Или она их путает? Да их все путают же! Как вы вообще их различаете? Чарли усмехнулся. — Анджелина различает, только делает вид, что нет. Не спрашивай, Гарри, я не лезу, и ты не лезь. Сами разберутся. — То есть она с ними с двумя? Чарли приобнял его и потряс слегка. — Это не наше дело. — Ладно... — Не бойся просить помощи, если нужно, слышишь? Никто тут не даст тебя в обиду. Гарри усмехнулся и выпутался из душащих объятий. — Пора возвращаться, — сказал он. — Подвезти, может? — Нет, сам дойду. — Пока ходишь, всё пиво выветрится, да и твои полтора часа на исходе, так что садись и поехали, — Чарли пошёл к своей машине. Доехали быстро, и когда свернули на обочину, где обычно выходил Гарри, ни он, ни Чарли почему-то не спешили прощаться. — Я бы пошёл с тобой, — признался он, гладя большими пальцами руль. — Не пойму, Гарри, как-то тревожно и всё тут. Плохое предчувствие. — Брось, — Гарри посмотрел на тёмную тропинку, уводящую вглубь пролеска. — Ты сам ничего не знаешь про профессора и про его дружков мутных не в курсе, нехорошо это всё. — Я знаю достаточно, — заверил его Гарри. — Слушай, такое дело, — Чарли нахмурился. — Этот Питер, он когда на тебя посмотрел, пробормотал кое-что, даже не пробормотал, а беззвучно губами шевелил, я не всё разобрал, только что-то похожее на “мертвец”. — Мертвец, — кивнул Гарри. — Он мне и в первый раз так сказал. Он псих, умом тронулся, вот и всё. “Похоже, сошёл с ума от пыток, он был жертвой маньяка и вроде бы ему руку раздробили”, — хотел он добавить, но вовремя прикусил язык. Чарли странно посмотрел на него. — Давай так. Ты переночуешь сегодня у нас, а когда этот Питер уедет, днём в людном месте поговоришь с профессором. Казалось, он добавит “и чтобы я видел”. Гарри хотел было возмутиться, но вдруг понял — а ведь он сейчас сидит и всё отрицает, вместо того чтобы попрощаться и выйти уже из машины. А Чарли не дурак, видит его сомнения. Может, у него и правда интуиция на неприятности, а может, это часть синдрома старшего брата... — Тогда так, — начал Чарли. — Скажем, что у нас клопов травят и мне пару дней надо где-то пожить, остальных по родственникам и приятелям уже расселили, а мне некуда. Так у вас как раз свободный диван. У вас же есть свободный диван? — Да, и я его собирался занять, — Гарри задумался. — Есть ещё старый матрас на чердаке, но он кошмар какой неудобный. — Вот и поспишь на нём одну ночку, — Чарли завёл мотор. — Едем, показывай, куда. Это была ужасная идея. Тобиас ненавидел гостей, и если бы Чарли знал об этом, то вряд ли предложил такой вариант. Но Гарри почему-то и вправду чувствовал себя спокойнее. — К его бывшему бойфренду как-то приехал приятель переночевать. Так, в общем-то, он и стал бывшим, — Гарри горько усмехнулся. — И больше его никто не видел, а профессор сбежал в наши края, подальше от вопросов следствия? — Чарли посмотрел на тёмный дом с единственным горящим окном сбоку, плотно занавешенным шторами, и неуверенно потянул ручку двери на себя, выходя из машины. — Или наоборот, надеешься, что раз сработало в тот раз, сейчас тоже сработает и ты одним махом станешь “бывшим”? Лучше бы Чарли помалкивал. А может, и правда — если у Тобиаса появится достаточно причин, чтобы самому прекратить эти ужасные отношения, не придётся ничего рассказывать. Мол, так уж вышло. Гарри перестал быть удобным. Начал нарушать все правила. Лёгкий и вынужденный финал. В ответ на скомканную историю про клопов Тобиас сказал только: — Спусти с чердака матрас и зайди. Поговорим. С тяжёлым сердцем Гарри выполнял эти несложные указания. Чарли включил старый телевизор, который показывал только помехи, и что-то крутил в настройках. Его спокойный и собранный вид вселял в Гарри некоторую уверенность, но её всё равно не хватало, чтобы не беспокоиться за предстоящий разговор. Тобиас сидел за коротким столом у кровати и быстро что-то печатал в ноутбуке. Его пальцы быстро ползали по клавиатуре, как два бледных паука. — Закрой дверь, — бросил он и повернулся к Гарри. — Ты мог бы предупредить, что у нас будут гости. Мог бы. Гарри только хмыкнул в ответ и вытащил свою подушку из-под покрывала. Нужно будет взять её. Да и плед, которым он накрывался — лишнего нет. — Я хочу услышать причину, по которой ты этого не сделал, — Тобиас говорил ему это с непроницаемым лицом, будто он до сих пор был одним из его студентов и почему-то не сдал задание в срок. — Я тоже, — хрипловато ответил Гарри и кашлянул. — Я тоже много чего хотел бы. Как видишь, до сих пор как-то справляюсь со своими желаниями. Значит, и ты справишься. Это не так уж сложно, поверь. Тобиас странно на него посмотрел. — Ты пьян, — заключил он. Гарри покачал головой. Судя по виду Тобиаса, тот собирался отложить этот разговор на завтра, чтобы снова начать с нелепых обвинений. — Это ты назови мне причину, по которой ты не рассказываешь мне, что происходит, — Гарри понизил голос. — Ты не говоришь мне, куда ездишь, чем занимаешься, с кем видишься. Не говоришь, что здесь делает Питер Петтигрю. — Откуда тебе известно это имя? — быстро спросил Тобиас. — Из газет, — соврал Гарри. Второй раз за сегодня — в груди неприятно заныло. — Так чего он хочет? Тобиас молчал, пристально разглядывая его, будто размышляя, стоит ли доверить хоть один из своих секретов. — У тебя какие-то проблемы, о которых ты мне не говоришь? — спросил Гарри. — Обсудим это позже. — Хорошо, — легко согласился Гарри. — Дай только знать, когда это “позже” наступит. В ответ он получил только предупреждающий взгляд — но большего пока и не требовалось — забрал подушку, плед и вернулся в гостиную с тихо шипящим телевизором. Картинка появилась, но озвучка — словно змеиный клубок. Всю ночь Гарри не мог заснуть. Ворочался на матрасе, слушал мерное похрапывание Чарли и думал, что это — абсолютно точно конец. Было душно, горько и тревожно, но чего он не чувствовал — так это сожаления, будто всего за год Тобиас вытравил из его души любые приятные эмоции, а пары дней без него было достаточно, чтобы это стало очевидным. * * * Утро подкралось незаметно, только что был серый сумрак, и вот уже яркий свет заливал гостиную, тёк из окна по полу, пятнами полз на стене. Гарри лежал с открытыми глазами, вспоминая, куда вечером положил очки, и гадая, который час. Диван был пуст. Позже, выглянув с веранды, Гарри увидел, что машины Чарли уже нет — видимо, тот уехал совсем рано. Как и Тобиас. Гарри хотел было написать всё-таки Фортескью, что заболел, и остаться дома, но в последний момент передумал и начал лихорадочно собираться, чтобы не опоздать. Весь день ждать вечера, проверять телефон в надежде получить сообщение от Северуса — нет, это не лучший план. Наспех позавтракав, Гарри поспешил на выход, и когда толкнул входную дверь, под ноги ему упала записка. Клочок бумаги, сложенный пополам, с единственным словом, накарябанным корявым почерком: “Мертвец”. Гарри быстро набрал Фреду сообщение, и тот ответил, когда он уже выходил к шоссе — Питер действительно уехал на поезде этим утром, так что записка была, по-видимому, прощальным подарком. Бредом больного разума. Или угрозой. Весь день как на иголках — Гарри думал, отправить ли фото записки Северусу, но решил всё же не отправлять. Тот по-прежнему молчал, а писать первым Гарри не собирался даже по серьёзному поводу. Поэтому он показал записку Тобиасу. — Глупая шутка кого-то из твоих друзей, — тот едва взглянул на записку. — С чего ты решил, что это Питер Петтигрю? — Я видел его в городе вчера вечером. И он сказал мне то же самое, что тут написано! — Гарри разозлился. Он не собирался придавать этому огромное значение, но выставлять его осторожные опасения на посмешище — это было слишком. — Знаю, у него с головой не в порядке, так что в его духе сделать такое. — Ты не прав. С головой у него всё в порядке, — Тобиас всё же забрал записку и повертел её в руках. — Откуда, ты говоришь, тебе известно это имя? — Из газет. Тех, что были в архиве... — Не припомню, чтобы архивные хроники настолько подробно описывали его портрет, чтобы ты мог случайно узнать его среди прохожих. Его фото нигде не публиковались, насколько мне известно. Я ошибаюсь? Гарри досадливо поморщился. Сейчас его нисколько не пугал ни холодный тон, ни вкрадчивые интонации — его вообще давно перестал пугать Тобиас. Да, тот только что подловил его на мелкой лжи. И что с того? Что с того, если Гарри скрывает кое-что намного важнее? — Не ошибаешься. Хорошо, я видел Питера раньше, у него ещё не было протеза и он бредил, кричал мне, что я — мертвец. Так что да, я в курсе, что это именно он. Я в курсе, что он приехал сюда, и что он как-то связан с Риддлом. Предыдущим Риддлом, так? А теперь и с нынешним, получается? Так же, как и ты? Гарри смотрел на Тобиаса прямо, не отводя взгляд. Тот молчал, словно его губы склеились вместе, и теперь их без растворителя не разлепить. — Так скажи мне, зачем записка? Что он хотел этим сказать? — Тебе не стоит беспокоиться на этот счёт. Тобиас сел на диван, и Гарри занял кресло напротив, ожидая беседы. Волнения не было. Нет, он ни капли не нервничал, хотя прекрасно понимал — вот-вот будет подведена финальная черта. Желание высказать всё, что Гарри думает про Тобиаса — нет, не про записку, не про Питера и Риддла, а про его отношение, пренебрежение, про постоянный холод… Вдруг вспомнился тот случай, когда Римус чуть не въехал в карьер посреди леса. Дорога закончилась, и впереди была только глухая чернота. В тот момент Римус сохранял удивительное хладнокровие. Сейчас Гарри смотрел точно в такую же черноту — тусклого жёлтого света старомодной люстры едва хватало, чтобы осветить тесную и неуютную гостиную. Свет расплывался по лицу Тобиаса, накладывая на него глубокие тени, и окончательно терялся в тёмных глазах. — Ну так что? — поторопил Гарри. — Ты мне собираешься что-то сказать, или… Тобиас поднял руку, прерывая его. — Сейчас не время для подобного разговора, но раз ты лезешь в те дела, куда я неоднократно просил тебя не лезть, — заговорил Тобиас, и между его бровей залегла глубокая складка, — то слушай, но учти, что на сегодняшний день ситуация нестабильна и всё может измениться. Не стоит тешить себя преждевременными иллюзиями. — Иллюзиями насчёт чего? — Не перебивай меня, — Тобиас повысил голос и строго посмотрел на Гарри. — В последнее время факторы играют нам на руку: череда некоторых событий, результаты выборов — политическое влияние вторично, но в определённой степени важно — и смещение внутренних тенденций в нашей сфере... Если ты следишь за ситуацией, тебе должно было быть понятно, что ситуация меняется, и хотя изменения очень неоднородны, общая тенденция видна. Так что существует вероятность, что мне удастся вернуться на прежний пост. Он немного помолчал, будто ждал реакции Гарри, и, не дождавшись, продолжил: — Условия обсуждаются. Один из серьёзных сдерживающих факторов перестал оказывать своё влияние, поэтому сейчас у меня нет причин отклонять предложение вернуться. — Гонт отошёл от дел, — кивнул Гарри. — Это он же тебе угрожал? — Гонт умер, — спокойно произнёс Тобиас. — Два месяца назад, но это не то, о чём я хотел с тобой поговорить. В моих интересах, впрочем, как и в твоих, полагаю, твоё восстановление с досрочной сдачей экзаменов и минимальными потерями. Но поскольку весь этот год ты не проявлял никакого интереса к научным дисциплинам, это будет затруднительно. Кроме того, есть те, кто не хочет видеть тебя в научной среде, и с этим вопросом мне предстоит серьёзная работа. Как оказалось, результаты проекта искажены, причём искажены намеренно и грубо. Необходимо инициировать внутреннее расследование, повторно и на этот раз под более лояльным руководством… — Подожди, — прервал его Гарри. Он поднялся с кресла и подошёл к окну. В стекле отражался его смазанный силуэт, далеко за деревьями блестел свет от одинокого фонарного столба, а больше ничего не было видно. Тихо подвывал ветер, ветки с тихим треском стучали друг о друга, царапали стены и крышу. Гарри повернулся и посмотрел на Тобиаса — он по-прежнему сидел неподвижно, откинувшись на спинку дивана. Терпеливо ждал. Но фраза никак не формировалась, в голове крутились какие-то отдельные слова, и в конце концов Гарри произнёс только: — Я не собираюсь возвращаться. На лице Тобиаса не отразилось ни одной мысли, будто он совсем ничего не услышал. — Почему ты ничего мне не сказал ни разу за эти два месяца? Или даже больше, сколько времени эти переговоры длятся? Ты не счёл нужным мне сообщить… да вообще ничего! — Какой толк говорить о том, в чём нет никакой ясности, — Тобиас нетерпеливо дёрнул рукой, убирая её с подлокотника. — Даже сейчас этот разговор преждевременный… — То есть ты собирался поставить меня перед фактом? Собирайся, завтра мы уезжаем, так? Или ещё лучше — мы уезжаем прямо сейчас, только что появилась ясность! Гарри резко замолчал и сделал глубокий вдох, успокаиваясь. — Не хотелось тешить тебя пустыми иллюзиями, — ровно ответил Тобиас. Гарри задумался. Он изо всех сил старался не поддаваться эмоциям, а обдумать всё как следует — вспомнить их уязвимое положение, учесть всё, о чём Тобиас никогда не говорит напрямую… И всё равно. Тобиас попросту не доверял ему. Может, чувствовал вину, может, хотел что-то исправить в своём понимании, но доверия не было. Гарри ничего не знал, чем тот занимался, чем занимается и чем будет заниматься. Абсолютно ничего, даже меньше, чем ничего. Что сейчас творилось в его голове? Тобиас не планировал посвящать его во что-то настолько личное. — Я не собираюсь возвращаться, — повторил Гарри. — Я не собираюсь восстанавливаться, не вернусь на учёбу, и вообще — не вернусь. Обсуждай свои условия, но насчёт моих интересов можешь не беспокоиться. — О чём ты говоришь? — Тобиас нахмурился. Казалось, на этот раз смысл слов Гарри начал до него доходить, но словно издалека, не в полной мере. — Я могу повторить ещё раз, — Гарри старался сохранять спокойствие, но руки отчего-то дрожали. — Если ты не расслышал. Или если не слушал. Ведь всё, что я говорю, — для тебя пустой звук? — Что ж, следовало этого ожидать, — резко ответил Тобиас. — Твои последние выходки говорят сами за себя… В лёгкие будто колотого льда насыпали. Гарри стиснул зубы, чувствуя такую злость, какой давно в нём не было. — Какие именно выходки? О чём ты говоришь? Может, о том, что я уезжаю куда-то вечером пятницы и возвращаюсь только в воскресенье? Может, эти мои неизвестные дела в неизвестной мастерской, которые оказались то ли тайными переговорами, то ли не пойми чем? Может, ты о том, что я всё время критикую всё, что ты делаешь? Может, главная моя выходка — это свести время, когда мы видимся, к шести часам сна? Или постой, это же не обо мне, это всё о тебе. Но теперь-то у меня есть объяснение, ты решил, как мне будет лучше, но сказать об этом не потрудился, чтобы не ронять свой авторитет в моих глазах, вдруг не выйдет! Тобиас смотрел на него, не моргая. Его плечи поднимались и опускались чаще обычного, но в остальном он казался абсолютно спокойным. — Возможно, в чём-то я был неправ, — спустя минуту медленно проговорил он. Гарри сглотнул. По спине бежали мурашки — до самой шеи и даже по щекам. Лучше бы Тобиас продолжил нападение — они бы быстрее достигли взаимного несогласия, и всё закончилось бы окончательно и бесповоротно. Гарри с ужасом смотрел, как Тобиас поднимается, подходит ближе и кладёт ладони ему на плечи. Прикосновение ощущалось так, будто тысячи игл впивались в кожу. — Это было трудное время, Гарри, — сказал Тобиас тише. — Я надеюсь, скоро оно закончится. Он повернул лицо Гарри к себе, взяв его пальцами за подбородок. Сердце зачастило от страха и — иррациональной неприязни. Гарри дёрнул головой, уворачиваясь от этого осторожного касания, и стряхнул ладонь Тобиаса с плеча. — Я тоже надеюсь, что скоро всё закончится и ты уедешь, — хотелось куда-то деться отсюда, но Гарри стоял почти вплотную к окну, отступать было некуда. — Кстати, я могу остаться здесь, в этом доме, хотя бы на какое-то время? Летом квартира Чарли освободится, а сейчас найти что-то сложно, чтобы было близко к центру. Тобиас не двигался, будто не видел замешательства Гарри. — Тебе нужно время, чтобы всё обдумать, понимаю. Гарри не мог сказать, когда прикосновения Тобиаса стали ему неприятны, но всё внутри протестовало даже от одной мысли о том, что Тобиас мог бы попытаться его поцеловать сейчас. Это открытие поражало и пугало до чёртиков. — Мне вполне хватило времени. Отойди от меня, пожалуйста. Тобиас удивлённо отстранился. Гарри обошёл его и сел обратно в кресло. — Тебе же будет проще, если я останусь здесь, меньше конфликтов из-за меня, можешь даже сделать вид, что поддался тем, кто меня не хочет видеть. Это Риддл, да? Кстати, о каких кассетах вы говорили с Питером, какие доказательства не сгорели? Это насчёт сгоревшего дома? — Почему ты всегда лезешь туда, куда не просят? — Тобиас пересёк гостиную, бросил на Гарри холодный взгляд и ушёл на кухню, оставив после себя звенящую тишину. Несколько минут в одиночестве подарили было надежду, что на сегодня разговор окончен, но Тобиас вскоре вернулся с двумя чашками чая. Гарри не помнил точно, но, возможно, это был единственный случай, когда Тобиас что-то сделал для него за прошедший год. Чай. Конечно, он собирался сделать гораздо большее — вернуть Гарри то, что, как, может быть, считал, сам же отнял, но сейчас думать об этом не хотелось. — Итак, позволь мне уточнить пару моментов, — Тобиас снова занял своё место на диване и сделал глоток чая, будто после первой же фразы у него вдруг пересохло в горле. — Если это очередная жертва с твоей стороны, то она напрасна. Твоё восстановление и получение хорошего гранта на любые интересные тебе исследования — лишь вопрос времени, которым, к счастью, я пока располагаю. — Нет, я просто понял, что мне это не нужно всё, — Гарри запустил руку в волосы, взлохмачивая их ещё больше. Больше ничего не сказал — мысли все куда-то делись, да и какая разница, что ему там нужно? Кому тут это было интересно. Тобиас скептически хмыкнул. — И когда же ты понял? Когда разносил кофе или когда отмывал чашки от мороженого? — поинтересовался Тобиас. — Да, как раз тогда, — охотно согласился Гарри. — Дело в том, что я ни разу за год не обнаружил в мороженном ничьих костей, никто не врывался через окно, чтобы украсть чеки от продаж за день, никто не угрожал мне... хотя стой, нет — вообще-то один псих оставил тут записку, вот только он никак не связан с мороженым. А знаешь, с чем связан? Гарри держал в руках чашку — пар широкими белыми клубами поднимался вверх, пить было слишком горячо. — Существуют способы сменить направление. Хлопотно, но посильно, — Тобиас на минуту задумался. — От тебя потребуется много сил, но уверен, ты справишься при должной мотивации. Гарри покачал головой. — Мне и правда нравится здесь, — сказал он тихо. — Думаю, я смог бы жить так. Без мотивации, просто как есть. А ты — не смог бы. Мы… я… я не подхожу тебе, вот и всё. — Позволь мне самому определять, что мне подходит, — строго ответил Тобиас. Он внимательно смотрел на Гарри, его пальцы, сжимающие чашку, побелели. — Вот и ты мне позволь. Это неприятное чувство на душе — Гарри понимал, что всё правильно сказал, но всё равно ощущал себя бесконечно виноватым. Он не собирался ничего рассказывать про Северуса, ведь, в сущности, это было неважно. Даже если Северус так и не напишет, ничего не изменится. Но от одной мысли о возможном одиночестве стало тоскливо до невозможности. Гарри тут же попытался убедить себя, что всё в порядке. Он дважды подряд соврал Тобиасу и вот теперь врал самому себе. Гарри изо всех сил гнал тоску прочь, потому что стоит малейшей неуверенности просочиться — и Тобиас тут же поймёт шаткость его позиции. Но Тобиас совсем на него не смотрел, сосредоточенно молчал, пил свой чай и наконец выдал: — Отвечу на один из твоих вопросов. Да, ты можешь остаться здесь после моего отъезда. Но до этого момента постарайся перебраться к кому-то из друзей. Мой совет — выбери того, у кого нет клопов. Последняя дверь с грохотом захлопнулась, и Гарри ощутил парадоксальную лёгкость — будто тяжёлый груз свалился с плеч. Едва не сказав “Спасибо”, он поставил полный бокал на низкий корявый столик у дивана и ушёл искать телефон — чем скорее он договорится с кем-то, тем лучше.