Двое: Я и Моя тень

Поцелуй за поцелуем и прикосновение за прикосновением становились все откровеннее, разрывая последние нити напряжения и недоверия, все еще висящие между нами. Намерения Мичиру были очевиднее очевидного, и тем не менее меня несколько удивляли напор и уверенность, с которыми она подошла к делу. Учитывая все предшествующие события, думаю, мое недоверие было вполне естественным. Но, как видно, не для нее... Не обнаруживая от меня не малейшего отклика, Мичиру резко встала и отошла к окну, не пытаясь скрыть раздражение. – Харука, вот скажи, ты чего добиваешься? – Добиваюсь? О чем ты?! – опешил я от неожиданного вопроса, который мог подразумевать что угодно. Девушка повернулась в мою сторону и, скрестив руки на груди, вперила в меня ледяной взгляд. Чувствуя, как легкий холодок начинает обдувать коленки, я все же попытался перевести занимающийся скандал в непринужденную шутку: – Ну, я не прочь добиться мира во всем мире, всеобщего равенства и братства... – я и сам ужасался тому бреду, что лился из моего рта, но ничего не мог поделать. Нести чушь во время серьезного разговора – чисто в моем стиле, – ну и шоколадка бы не помешала... – Мм, шоколадка, говоришь... – нежное созвучие колокольчиков в голосе обернулось зловещим звоном стали. – Ну так найди себе другого кондитера, у меня на сладкое аллергия. – Мичи! – я перехватил девушку, когда она практически уже выскочила из комнаты, и заключил в объятия, игнорируя ее достаточно ощутимые попытки высвободиться. – Мичи, ну прости, ну я дурак, знаю... Глупая шутка, глупая, – знаю. Ну что ж, если я такой балбес, а? В ответ Мичиру очень говоряще закатила глаза, недвусмысленно давая понять – слово балбес стоит возвести в степень. – Малыш, я клянусь, – все, что мне нужно в жизни, – ты, и только ты – самая прекрасная, самая красивая, умная и добрая девушка на свете. – Да что ты?! Девушке так и не удалось вырваться, не смотря на недюжинное упорство, и сейчас она, растрепанная и покрасневшая от затраченных усилий, казалась еще более злой и более прекрасной. – А по-моему, это я как дура бегаю за тобой последние два дня, прибегая к самым идиотским уловкам обольщения. Ты же ведешь себя так, словно тебя пытаются изнасиловать! – Малы... – Спасибо, что хоть не кричишь и на помощь не зовешь! – Малыш, ну что ты... Не найдя подходящих оправданий к справедливым (более чем) обвинениям, я прибег к самому проверенному способу утихомиривания красавиц – накрыл ее дрожащие от злости губы своими, вызывая на поцелуй. Фиг! Девушка старательно проигнорировала столь жалкую попытку вымолить прощения, оставшись более равнодушной, чем снежная королева. Злясь на себя сильнее, чем сама Мичиру, я решил все-таки не сдаваться, хотя надежда на взаимность таяла с каждым очередным "поцелуем". Потеряв терпение, я предпринял попытку раздвинуть ее губы силой, за что и был мгновенно наказан, – острые зубки моей принцессы-недотроги яростно впились в нижнюю губу, непроизвольно заставив меня позорно взвизгнуть и подскочить: – Ай-й..! Я облизал губы. Чуть солоноватый привкус крови смешался с обидой и болью. – Зачем ты это сделала? Неужели я настолько провинился?! Ответом моему возмущению послужил взгляд, полный неприкрытого торжества, однако в самой глубине зрачков затаилось напряжение – а не перегнула ли она палку. Судя по всему, мы вели игру в одни ворота и оба получали колоссальное удовольствие от этого процесса. – У меня такое ощущение, – произнесла она чуть слышно, стирая большим пальцем вновь выступившую капельку крови, – что это я признанный мачо и дамский угодник, а ты – ... Мичиру замолчала, не сумев подобрать для самой себя подходящего определения. – Тихая и невинная скромница? – предложил я ей свой вариант. В ответ девушка удивленно вскинула брови: – Кто тебе это сказал? – спросила она с неподдельным интересом. – Что именно? – уточнил я на всякий случай. – Что ты – тихоня? Девушка утвердительно кивнула. – Да никто, в общем-то. А разве это не так? – осторожно начал я, опасаясь снова попасть в просак. – Хмм... – неопределенно выдохнула Мичиру, дразня коварной улыбкой, – даже и не знаю, что тебе ответить на это. Неспеша, она обогнула меня и замерла четко за спиной, сводя с ума едва-едва уловимым и, в то же время, откровенно возбужденным дыханием, которое пыталась скрыть. Будто по некоему негласному договору я пока еще подчинялся ее правилам игры, не двигаясь и не поворачиваясь, терпеливо ожидая. Тишина стала столь плотной, что мне показалось, что Мичиру успела покинуть комнату. Уже готовый обернуться и проверить подозрения, я предпринял последнюю попытку успокоиться и, глубоко вздохнув, начал считать до десяти. Тем неожиданнее было прикосновение пересохших губ к моему уху. Чуть хриплый от волнения голос произнес: – В нашей ситуации разыгрывать скромность и строить из себя недотрогу – тебе не кажется, что это как минимум – глупо? Еще пара неслышных шагов, ступни утопают в высоком ворсе, – и мы вновь напротив друг друга и на равных. Мичиру улыбается, но взгляд напряженный, ожидающий. Я прекрасно понимаю, что она имеет в виду под "нашей ситуацией". И тем не менее... – Наверное я просто до сих пор боюсь, что ты – иллюзия... – Не попробовав – не поймешь. – Мне страшно... Коснусь тебя – и ты растаешь. – Так любишь жить в мире иллюзий? По-моему их и так достаточно в твоей жизни. Я хочу быть реальной... Последние слова произносятся практически беззвучно, скорее угадываются по движению губ. Но на этот раз она не желает первенства, – наоборот, терпеливо ждет, целиком отдавая инициативу в мои руки. Последняя иллюзия тает, стоит мне лишь прикоснуться к этим чуть подрагивающим, приоткрытым в нетерпении губам. Язык скользит внутрь, рисуя причудливые узоры, обводя контур зубов. Мне опять не отвечают, но и не препятствуют, как было до этого. Тут же ловлю себя на мысли, что впервые получаю такое колоссальное наслаждение от абсолютно одностороннего поцелуя, но это действительно были ни с чем не сравнимые ощущения. С трудом отрываясь от нее, шепчу: – Я тоже хочу... чтобы ты была. Реальная. Моя. Сейчас. Она улыбается. Сытой, довольной улыбкой, словно тигрица после плотного завтрака. – Так чего же ты ждешь? Простой вопрос, требующий немедленного ответа. Глаза отвечают за меня, в зрачках напротив зажигаются огоньки удовлетворения. Не торопясь, высвобождаю пуговки из цепкого плена петель – мягкая ворсистая ткань тут же скользит вниз, чуть цепляясь за джинсы. Оставшись без полюбившегося уюта рубашки, Мичиру непроизвольно дергает плечами, по-прежнему никак не поддерживая мои действия. Вредина... Как бы ей не хотелось казаться равнодушной, у нее не получается – возбуждение с головой выдают приоткрытые от желания губы и постоянно сбивающееся дыхание. За руку тяну ее к кровати. Она опускается, поджав под себя колени и замирает. Чуть сжимаю обнаженные плечи, зарываясь пальцами в волосы, приближаюсь губами к шее, но не целую. – Так и будешь мстить? Вместо ответа Мичиру довольно улыбается и тянет вверх мой пуловер. К нему цепляется майка, и Мичи тянет и заодно и ее. На миг я лишаюсь зрения, смиренно подняв вверх руки, чтобы ей было удобнее стаскивать с меня одежду. Открыв глаза, первое, на что натыкается взгляд – интерес, с которым девушка изучает мое тело. Ощущение дежавю – совсем недавно я вот так же замирал под ее взглядом, но сейчас ощущения совсем иные. Да и взгляд... Ухх, ну и взгляд у нее... Точно читая мои мысли, Мичиру подняла лицо, оторвавшись от наглядного изучения анатомии, явно сгорая от желания перейти к тактильной практике...